Пролог. Следы на песке

Соленый морской ветер трепал волосы. Его резкие порывы не оставляли надежды сорвать с головы Аделмонд широкополую шляпу, однако сил ему явно не хватало.

Заходящее солнце освещало все вокруг приятным теплым светом, преображая угрюмые близстоящие высотки в сказочные пламенные монолиты. По крайней мере, эти дома сейчас точно выглядели лучше, чем в пасмурные дни, хотя все еще внушали страх. Пугали не их пустые окна-глазницы без единого намека на стекла, не отсутствие целых стен, открывающее взору их обворованные внутренности, и не то, что океан подступает к ним все ближе с каждым годом. Было страшно оттого, что в них никто не живет, ни единой живой души.

Это был очередной памятник давно законченной Великой Войны, коих по стране разбросано и без того слишком много. Миллионы жизней поглотила она своей безразмерной пастью, охватив весь континент, с Востока до Запада, стремясь завладеть все большими землями. Выжигались и выкуривались целые города, огромные мегаполисы, люди убивали друг друга с холодной жестокостью, не всегда отдавая себе отчета в том, зачем они это делают. Тогда казалось, эта война никогда не кончится.

Но через двадцать лет, когда почти истребленный с обеих сторон народ стал совсем истерзан и замучен, явились герои, словно посланные небесами прекратить людские страдания. Этими героями были маги. Испокон веков они жили в изоляции, временами гонимые и презираемые. Они обладали большой силой, но не имели смелости ее применить. Ровно до тех пор, пока не появился тот, кто решил все изменить. Сильный маг, чье имя и лицо никто до сих пор не знает, объединил около себя самых лучших представителей своей «расы», и захотел добиться власти, которая, как он считал, по праву должна принадлежать только магам.

Люди думали, что маги спасли их от неминуемой гибели, даже не подозревая, что сама Война и была развязана ими, чтобы сломать прежний порядок и установить новую власть. Когда же народ начал это понимать, стало слишком поздно — огромный город из высоких башен, словно оазис, вырос посреди высохшей пустынной страны.

Нищими и безграмотными управлять легче, потому Башни (как называлась теперь столица) не спешили восстанавливать города и коммуникации, делая народ все более зависимым от благ, которые они могли дать. Многим это не понравилось, и по всей стране начинали вспыхивать восстания, одно за другим, которые подавлялись Башнями со всей жестокостью.

Но на каждую силу найдется другая сила, и у магов была своя слабина. Магия была не до конца изученной и нестабильной материей, порой она могла приводить к необъяснимым последствиям, которыми стали оборотни. Проклятие оборотничества было побочным явлением применения магии, и существовало столько же, сколько и сама магия, но поскольку раньше маги жили разрозненно, оно было редким и среди простых людей считалось скорее мифом. Оборотни обладали большой физической силой и высокой стойкостью против магии, потому маги, властелины мира, были почти бессильны против них, часто погибая в стычках. Ведь всем известно, что оборотни желают лишь убивать.

Стремясь обезопасить себя, маги объявили всех оборотней, сбежавших от них, вне закона. Каждый из них по новым законам Башен должен быть немедленно истреблен.

Считается, что именно оборотни были зачинщиками восстаний, не желая больше быть вечно гонимыми, но сейчас этого уже никто не знает — события стали развиваться слишком быстро. Однако разделенный на две противоборствующие фракции мир не избавился от изгоев, не желающий принимать ни ту, ни другую сторону.

Аделмонд слишком долго бродила одна и уже не помнит, когда в последний раз говорила хоть с кем-то из живых людей. Она не боялась одиночества — вряд ли можно пугаться своего обычного состояния. Но когда внутренний монолог начал превращаться в диалог — стала переживать.

Все же, хоть в это и сложно поверить, Аделмонд начала скучать по людям. Пусть они не будут с ней разговаривать, пусть снуют по своим мелким делам вокруг, лишь бы были рядом. Живые…

Поначалу, когда она только ушла в свое одинокое путешествие, как она это назвала, ей было очень хорошо. Тишина умиротворяла. Никто не преследовал, никто ничего от нее не хотел. Но теперь никакой тишины и в помине нет. Несмотря на то, что вокруг кроме шума океана и редких криков чаек нет больше никаких звуков, ее собственный внутренний голос не замолкал. Он начал комментировать все вокруг, любую мелочь.

«Морская пена».

«Кажется, ухо продуло».

«Ух ты, там обои в цветочек!»

Аделмонд никогда бы не подумала, что она такая болтушка.

Она шла по пустынному пляжу, всего в нескольких сантиметрах от зоны, до которой могли дотянуться океанские волны. Шла так давно, что начало цепочки ее следов на песке уже скрылось за горизонтом. У нее не было никакой особенной цели здесь, на пляже. Со слабой надеждой она рассчитывала подобрать что-то по пути, что-то, что вынесет на берег океанская волна. Но все ценное было уже давно растаскано мародерам или чайками, поэтому она смирилась и просто шла. С не покидающими ее размышлениями.

Неподалеку впереди замаячило что-то на песке. Мусор, конечно, но стоит проверить. Подойдя ближе, Аделмонд разглядела в нем старую, прошедшую семь кругов ада куклу. У куклы не было руки, платьишко из непонятного цвета ткани было все изорвано, от глаз-пуговок остались только кусочки ниток. Сердце Аделмонд сдавила глупая сентиментальная жалость.

Взяв куклу в руки и еще раз внимательно рассмотрев, она уже было хотела спрятать ее в глубокий карман своего длинного плаща, но тут же ее окрикнули:

— Эй, ты!

Глюк?

Аделмонд медленно повернулась в сторону, откуда кричали. Там стояли трое мужчин, мародеры, судя по всему. В такие времена их развелось предостаточно — бездельников, ищущих легких денег.

Один из мародеров был невысок, даже ниже ростом, чем она сама, но его широкие плечи говорили о большой физической силе, мускулистые руки сжимали дробовик, ствол которого, однако, смотрел вниз. На голове он носил черную узорчатую бандану, хмуро сдвинутые брови затеняли серьезные, глубоко посаженные глаза. Выглядел он достаточно грозно, чего не скажешь о его спутниках. Первый из них был высок, но полноват, рваная растянутая футболка обтягивала его выпирающий живот, которым он имел удачу разжиться в таких суровых условиях. У него не было оружия в руках, но смотрел на Аделмонд он так дерзко, словно был вооружен до зубов, при этом преспокойно затягивался сигаретой. Женщина заключила, что он являлся их лидером. Рядом с ним, немного спрятавшись за его спину, стоял еще один парень. Он был молод, очень худ, толстовка висела на нем, как мешок, на лице имелись ссадины, синяки и прочие следы побоев. Он совсем не внушал никакого опасения, несмотря даже на то, что за спиной у него висела двухстволка.

Эта странная компания стояла к Аделмонд достаточно близко, и это немного беспокоило, поскольку ее шумный внутренний монолог-диалог еще никогда не делал ее настолько рассеянной. Еще чуть-чуть и она осталась бы в одних носках, ничего не заметив.

— Ты че тут делаешь? Эта наша территория! — сказал их предводитель, зажав сигарету в зубах. Его неоправданно надменное лицо сильно раздражало.

— Я просто гуляю, — подчеркнуто подобострастно ответила Аделмонд, покорно подняв руки вверх и продемонстрировав им подобранную куклу. На ее лице застыла глупая улыбка. — Вот, только рваную куколку подобрала и все.

Толстый долго рассматривал ее, задерживая взгляд на особо интересных местах, показавшихся из-под распахнутого плаща, и, наконец, произнес весьма смягчившимся тоном:

— Ну ладно, можешь оставить себе. Мы девчонок не обижаем. Разве что совсем чуть-чуть… — загадочно протянул он. Молодой парень за его спиной глупо хихикнул, но мускулистый мужик с дробовиком даже не шелохнулся. — Однако, понимаешь… Прогулки по этому чудесному пляжу не бесплатны. Но если у тебя нет денег, то мы согласны на альтернативу. Что скажешь?

Лицо Аделмонд сохраняло все то же глупое выражение, однако взгляд желтоватых глаз словно только что подписал приговор.

— Ой, да без проблем! — по-простецки махнула она рукой, слегка наклонив голову так, что ее хитрые глаза оказались сокрыты широкой полой шляпы от всеобщего обозрения.

Мародеры были несколько удивлены ее реакцией. Их главарь растерянно почесал затылок:

— Ну раз так… Это хорошо. Люблю сгово…

Он не успел договорить, как точный и быстрый удар в висок отправил его на землю. Он свалился без сознания и захрипел. Все-таки зря они так близко подошли, да и стояли плотно — дистанция позволяла видеть всех троих.

Тут же раздался выстрел. Это был здоровяк в бандане. Он стрельнул навскидку и тупо смотрел в клуб дыма от выстрела. Неплохая реакция… Однако, Аделмонд, ожидавшая подобных действий с его стороны, успела увернуться и сместится с линии огня. Её скорость была нечеловеческой. Без малейших пауз, не ожидая, пока он сообразит, Аделмонд выбила из его рук дробовик — удар ногой был сокрушающим, человек пошатнулся, и тут же его настиг апперкот. Нокаут.

Об их молодом приятеле можно было не беспокоиться. Он так не ожидал случившегося, что запутался в ремне перекинутого за спину ружья. Когда же он, наконец, выбрался, было уже поздно…