Глава 13. Умрешь, начнешь опять сначала.

Глава 13.

Умрешь, начнешь опять сначала.

«Быстрее, прошу, быстрее» — шепотом просил ведьмак, глядя, как исчезает защита, созданная серафимом. Мысленно поблагодарив Кристину, за секунды выигранного времени, он чувствовал, как постепенно, двумя тонкими ручейками из него уходит жизнь. Последнее, что он слышал — как жнец что-то вновь зашептал своим могильным голосом, дальше — только мрак.

Сколько прошло времени, Костя не знал. Может, он очнулся сразу же, или прошла целая вечность, прежде чем он открыл глаза. С удивлением обнаружив, что стоит на ногах, он покрутил головой по сторонам, пытаясь понять, где очутился.

Бесцветная серость, куда ни посмотри. Под ним твердая поверхность, покрытая серой пылью, вокруг простиралась до самого горизонта безжизненная пустыня. Вдаль тянулась тропа, будто бы протоптанная десятками и сотнями ног, и там, куда она вела, виднелись горы — единственное, за что цеплялся взгляд.

Константин задрал голову. Ни облаков, ни привычной синевы неба, ни теплого лучика солнца. Только серые тучи свинцовым покрывалом нависали над ним.

Парень не чувствовал ни тепла, ни холода, ни радости, ни печали. Он не чувствовал ничего, будто бы всех эмоций и ощущений в этом месте никогда и не существовало. Обнаружив, что на нем не боевой костюм, а повседневная одежда, Костя осмотрел свои руки. Порезов не было, как и шрамов.

— Так вот ты какой, загробный мир, — уныло протянул он.

Осознав, что единственный путь — это путь по тропе, он двинулся вперед. Едва сделав пару шагов, он ощутил, как в лицо стал надувать легкий ветерок, но даже он казался каким-то пустым.

Внезапно, справа и слева от ведьмака начали появляться другие люди. Они так же, как и он, сперва оглядывались, не понимая, где очутились, но, завидев тропу, присоединялись к шествию.

— Как же много вас тут, бедолаги. — Сочувственно произнес страж, поглядывая по сторонам.

Сократив расстояние до горы примерно вдвое, ему показалось, что он разглядел впереди знакомый силуэт. Решив проверить свою догадку, он крикнул:

— Капитан! Капитан Березин!

Идущий спереди сначала покрутил головой, не понимая, кто его здесь может звать, затем обернулся.

— Константин?! И ты здесь? — Бесцветным голосом спросил он, — Эх, значит, и вы не выбрались из «Вертикали», да?

— Выбрались. Я, Серега и Юля, — неловко ответил парень, — но это было еще несколько дней назад. А почему вы здесь так долго?

— На наш отряд накинулась стая призраков, их было слишком много и мы не смогли отбиться ото всех. Они убивали одного за другим, на моих глазах. Когда мы все появились здесь, то я, как командир, сначала отправил в последний путь своих ребят. Теперь, настал мой черед. — Рассказал тот, возобновляя движение.

— А вы не спросите, как я тут оказался? — Не скрывая удивления, спросил Константин.

— Ты хороший страж, Костик, очень хороший. Я знаю, как ты самоотверженно защищал хранителя, поэтому у меня не возникает такого вопроса.

Тропа не заканчивалась у каменных великанов, как подумал сначала ведьмак, она уходила вглубь, в пещеру, откуда исходил бледно-зеленый свет. Зайдя внутрь, душам предстоял спуск по спиральной лестнице, конец которой утопал далеко внизу. Через каждый десяток — другой ступеней, от лестницы отходили небольшие ответвления, рядом с которыми сидели крылатые женщины с длинным списком в одной руке и копьем в другой.

Поджидая нужную им душу человека, они называли ее имя и уводили с лестницы. Константин хотел было спросить у капитана, кто это такие и куда они уводят погибших, но Березина рядом не оказалось. Ведьмак настолько задумался, что не услышал, как капитана назвали по имени еще два пролета назад. Спустившись уже на сотню метров, страж продолжал брести в одиночестве. Никто из женщин так и не назвал его имени, ответвления закончились. Зато чуть ниже он разглядел выход из пещеры. Выйдя наружу, он оказался на песчаном берегу реки, хотя был ли это на самом деле песок, утверждать он не мог. Скорее та же серая пыль, только крупнее. Речные воды были темны, как ночь, и даже не входя в них, ведьмак был уверен, что там живет не одна хищная особь. Противоположный берег находился примерно в двухстах метрах, и там снова угадывались человеческие образы. Стало быть, нужно на другую сторону, вот только как? Завидев неподалеку хлипкий причал, старенькую лодку и старика, сидящего рядом, парень поспешил к нему.

— Простите, вы мне не поможете? — Окликнул он старца, подходя ближе.

Старик был закутан в старый матерчатый плащ с капюшоном, в руках он держал огромную и толстую книгу. Рядом с лодкой лежало длинное весло.

В ответ на вопрос стража, старик не поднял головы, а лишь строго спросил громким голосом:

— Имя?

Константин оторопел.

— Соколов Константин Алексеевич.

Лодочник изучил открытую страницу сверху вниз, но не нашел названного имени.

— Хм, странно, — проговорил он более мягко, — сегодня нет такого. Но это имя мне знакомо, где же, где же… — с этими словами он принялся листать огромные списки.

— Так, ага, — ткнул он, наконец, пальцем на нужной странице, — но тебя я ждал в гости, несколько… Ммм… позже. Что же с тобой случилось?

Константин попытался подойти поближе, чтобы рассмотреть дату на открытой странице, но старец с силой захлопнул книгу и повторил свой вопрос.

— Я пожертвовал собой ради другого человека, — ответил ему парень.

— Имя? — С привычной строгостью выпалил лодочник, снова перелистнув страницы на нужный день.

— Эм, — замялся ведьмак, вспоминая полное имя хранителя, — Дементьева Юлия Олеговна.

— Удивительно, — изрек его собеседник, — такого имени тоже сегодня нет, но и оно у меня на слуху. Так-так-так.

Он принялся листать страницу за страницей, и только дойдя до самого конца, недоуменно воскликнул:

— Нет, ну что за чудеса! Не может такого быть! Ну-ка минуточку.

Косте пришлось ждать минут двадцать, не меньше, прежде чем старец заговорил вновь:

— Ага! Вот оно что! Шестнадцатое мая! Все-все-все, теперь я понял, почему я знаю ваши имена. Дементьевой Юлии Олеговне было суждено умереть еще неделю назад, но ты, — показал он пальцем на ведьмака, — спас ее, и мне пришлось своей рукой вычеркнуть ее из этого дня. Но вот что остается интересным, ее имени не было сегодня, стало быть, пожертвовал ты собой, парень, зря.

— Нет, не зря! — запротестовал Костя, — за ней явился жнец смерти!

— Жнец смерти пришел за тем, кого нет в моей книге? — Искренне удивился старик, глядя на стража исподлобья — быть того не может! Хотя, расскажи-ка мне, что случилось до этого.

Константин поведал об операции с начала и до того момента, как оказался в безжизненной пустыне.

— Значит, жнеца вынудили придти за ней. Тьфу, опять магические уловки! — вывел лодочник, зло сплюнув в сторону, — вы там колдуете, а старику Харону теперь, поди разберись что с вами делать?

— Харону? Ты — Харон?

Несколько секунд старик смотрел на парня как на умалишенного, наконец, произнес:

— Мальчик, ты книги вообще читал? Так, скорее всего, ты не узнал валькирий, пока спускался ко мне и не в курсе, что тебя ждет встреча с Анубисом?

— Вообще принято, что вы все относитесь к разным народам древнего мира, — недоумевал страж.

Харон махнул рукой, — каждый видит здесь то, что хочет видеть.

— Так что же меня ждет? — поинтересовался Костя, — если меня нет в книге, может, я могу вернуться?

— Вернуться? — в очередной раз изумился старец, доставая откуда-то из складок плаща курительную трубку и набивая ее табаком, — молодой человек, за тысячи лет, что я здесь переправляю души через Стикс, лишь немногим удавалось вернуться, а ты даже отдаленно на них не походишь. В любом случае, тебе нужно попасть на суд, где тебе назначат место вечного пребывания, — закончил он, поднимаясь, и закуривая трубку, — что у тебя есть для старика Харона? Только не говори, что бутылочные крышки, я их больше не принимаю.

— Боюсь, мои друзья не потрудились положить мне на глаза монеты, когда я умер, — с сожалением протянул парень.

— Ну, дурень ты и есть дурень! Монеты — прошедший день. Поищи в карманах!

Засунув руки в карманы, Костя с удивлением обнаружил предметы, которых раньше он даже не ощущал в штанах. На одной ладони у него лежали две пистолетные гильзы, на другой — кулон, тот самый, подаренный Юлей.

— Ух ты, какой красивый! — Сразу обратил внимание Харон на подарок хранителя, — за него я тебя согласен еще долго катать на своей лодке!

— Нет, кулон я не отдам, — отрезал ведьмак, — вот, держи, это гильзы от серебряных патронов нашего ордена.

Старик оглядел их со всех сторон, взвесил на руке, наконец, спрятал где-то в складках плаща, — ладно, сойдет, добро пожаловать на борт!

Сев в лодку, Константин тяжело вздохнул, не выпуская из рук кулон. Это маленькое украшение — теперь единственное, что связывало его с обычным миром. Попав в мир загробный, он как никогда ощутил стремление к жизни. Он хотел вернуться, хотя бы на несколько часов. Попросить прощения у тех, кому когда-то нагрубил или обидел. Особенно у Светланы, порой он был неучтив с ней, притом, что она старше его в десятки раз. Сказать те слова, которые боялся сказать, пока был жив. Пожать напоследок руки каждому из рыцарей, по-дружески обнять Серегу, поблагодарить Петра Николаевича за все, что он для него сделал. Юлька.… Хотел бы он потрепать эту дурашку по голове, чтобы она еще раз на него так мило разозлилась. И.… Хотя бы еще один раз взять ее за руку и почувствовать это приятное тепло.

Костя поднял взгляд на небо.

«Эх, ну почему к нам это все приходит, когда уже слишком поздно?».

Отчалив от берега, Харон молчаливо вел лодку на другую сторону. Доплыв до середины, ведьмак решился нарушить тишину.

— Слушай, Харон, а тебе часто предлагали заплатить, лишь бы ты повернул лодку обратно?

— Даже не представляешь насколько, — улыбнулся тот, — я уж решил, что ты так и будешь сидеть молча. Редко мне попадаются разговорчивые пассажиры. Назад я не поверну, но спрошу ради интереса — а что ты готов мне предложить?

— Я? — несколько удивленно произнес Константин, потом фыркнул и сказал: — ничего, раз уж умер, надо иметь мужество принять это. И совесть, чтобы признать над собой суд.

— Я тобой восхищен! — с уважением в голосе воскликнул старец, — подобного ответа я не слышал уже лет четыреста или пятьсот. Если так говорит не только твой язык, но и твое сердце, у тебя неплохой шанс уклониться от ужина с Вельзевулом.

— Посмотрим, — Костя опустил голову, — под крылышко к Сатане, мне, конечно, не хотелось бы. Слишком многих я туда отправил отдыхать.

— Поднимайся! Мы подплываем, — отвлек Харон парня от тяжких дум.

Сойдя на берег, страж обернулся на старца. Тот сочувственно смотрел на него, опершись на свое весло.

— Нечасто я такое говорю, но, удачи тебе, парень! Жаль с тобой прощаться, ты очень хороший собеседник.

— Спасибо, Харон, — ответил ему, грустно усмехнувшись, ведьмак, — если встретимся снова, подарю тебе новую курилку.

— Это маловероятно, но, буду очень благодарен, — старец на прощание отсалютовал ему своей трубкой, — тебе вон на тот холм, — указал он на возвышение с белым зданием на вершине.

«Здание суда» — понял ведьмак. К самому зданию, на склоне холма, вела каменная лестница, которую сверху донизу занимали другие души, видимо, в ожидании своего часа.

— Боже, даже тут очереди! Даже помереть, и то спокойно не дадут! — В сердцах воскликнул Константин, но делать было нечего, пришлось идти и занимать своё место.

На удивление, количество ожидающих быстро сокращалось, но, даже поднявшись лишь на треть расстояния, Константин успел подумать обо всем на свете, сосчитать всех овец и даже нафантазировать весь судебный процесс от начала и до конца.

Осмотрев сверху окрестности, он увидел, что вдоль берегов реки бесцельно бродят сотни душ. Больше всего их было в чистом поле вдалеке. Костя сначала было удивился такому «брожению», но вспомнил, что об этом мире он ровным счетом ничего не знает, потому решил, что «видимо так оно и надо».

Поднявшись все-таки на самый верх, он оказался на просторной площадке перед зданием суда. Для ускорения процесса принятия еще не осужденных душ, здание имело три входа, перед каждым из которых стояло по два огромных стражника метра по четыре в высоту и с алебардами в руках.

Когда Константин оказался в очереди первым перед одним из входов, он приблизился к вооруженным великанам, но они преградили ему путь своим страшным оружием.

— Дело ваше, я-то теперь никуда не тороплюсь, — бросил им парень, но стражники оказались глухи к его словам.

Прошло еще немного времени, пока они освободили ему путь внутрь, и один из гигантов произнес громоподобным голосом:

— Проходи, твой черед настал.

Зайдя в здание, ведьмак очутился в длинном коридоре, оканчивающийся двустворчатой дверью. Перед дверью за столом сидел маленький человечек, скорее даже карлик, и усердно что-то писал на пергаменте.

— Ожидайте, — пропищал тот, когда парень подошел ближе.

— Опять ожидать! — вышел из себя Костя, — тут ждать, там ждать, да когда же я помру окончательно?! Развели тут бюрократию!

Человечек был обескуражен таким поведением души, ведь все остальные безропотно дожидались своей очереди и молча выполняли указания загробной канцелярии.

— Ваше имя? — испуганно пискнул он.

Ведьмак произнес свое имя уже чуть более спокойно.

Записав его в пергамент, карлик понял, что теперь обязан попросить душу подождать, пока он объявит названное имя судье, чтобы тот выполнил необходимые приготовления. Побледнев, как простыня, он выпучил глаза, уже опасаясь произнести заветную фразу.

— Ну, что теперь? — с нажимом спросил страж, разведя руками, — попросишь подождать?

На лбу работника загробной канцелярии выступили крупные капли пота, глаза заслезились, губы задрожали, но от других слов он просто-напросто отвык, — ожидайте! — выпалил человечек и со всех ног бросился в зал суда, с размаху захлопнув за собой дверь.

— Я тебя найду и убью заново!!! — пригрозил ему охотник на демонов.

Но ждать пришлось недолго, через несколько минут двери распахнулись изнутри, впуская Константина на собственный суд.

Вопреки ожиданиям, зал оказался небольшим. Напротив входа на пьедестале, каждый за своим столом, восседали три судьи: Женщина, молодой парень и пожилой мужчина с аккуратной седой бородкой, сидящий по центру. У стены справа за столом пониже ожидал очередную душу ликантроп — получеловек, полуволк, одетый в приличный костюм. Завидев ведьмака, он хищно оскалился.

Слева еще один стол, который пустовал. Посередине, напротив судейских столов, располагалась небольшая кафедра для судимой души. Угадав свое место, парень встал за кафедру и произнес:

— Хау ду ю ду, уважаемые господа, или как тут у вас принято здороваться?

Ликантроп тут же подскочил на месте:

— А я ведь говорил, что он мне сразу не понравился! Ну где еще самое место такому хаму?

— Господин прокурор, — обратилась к нему судья-женщина, — оставьте ваш пыл для судебного процесса.

— Прокурор? — уточнил Костя, с отвращением глядя на полуволка, затем перевел взгляд на пустующее место, — а в таком случае, разве мне не полагается адвокат?

В этот момент дверь, не видимая за спинами судей, распахнулась, и из нее выскочила девочка лет тринадцати, в руках три огромных тома с множеством закладок. Одета она была в белую блузку, черные брюки и туфли, что выглядело совсем ей не по возрасту.

— Простите, уважаемые судьи, за опоздание, — произнесла она тонким голоском, — я не ожидала своего клиента так рано.

— Мы тоже не ожидали, — согласился с ней судья посередине, — вам хватит пяти минут на подготовку?

— Да, вполне, — ответила девочка, ставя книги на свой стол.

Немного отдышавшись, и поправив белесые волосы, собранные в аккуратный хвост, она перевела взгляд на своего «клиента».

— Ну, здравствуй, Кость, вот мы и встретились, — улыбчиво поздоровалась она.

— Привет, — глухо ответил тот, затем добавил шепотом, — девочка, а ты кто?

От возмущения та даже приоткрыла рот, и, всплеснув руками, подошла к подзащитному ближе.

— Нет, ну вы посмотрите на него! Я изо дня в день кручусь, летаю за ним по пятам, работаю, не покладая рук и крыльев, а он даже не знает кто я!

Константин удивленно заглянул ей за спину, не понимая, о каких крыльях та говорит.

Все же успокоившись, она пропела вновь:

— Я твой ангел-хранитель, дурачок, зовут Ангелина.

— Ааа, — протянул Константин, — ну, тогда, очень приятно. Ты, это. Уж извини, у меня работа такая, — затем, задумавшись немного, добавил, — была.

— Госпожа адвокат, вы готовы начать процесс? — спросил молодой судья.

— Да, ваша честь, — слегка кивнула головой ангел-хранитель, — говори только правду, — шепнула она Косте, — и вернулась на свое место.

Судебный процесс начался.

Старший судья поднялся из-за стола:

— Вызываю Анубиса, великого измерителя!

Дверь за ним вновь распахнулась, и из нее вышел человек-шакал, неся с собой большие весы. Ноги, руки, проглядывающийся торс — все человеческое, но покрыто шерстью. Голова — шакала.

«Примерно такой, каким его и рисуют в книжках» — промелькнуло у Константина в голове.

Поставив весы в человеческий рост в середине зала, так чтобы всем было видно, он протянул свою волосатую руку к ведьмаку ладонью вверх, и произнес гавкающим голосом:

— Сердце!

— Что, простите? — выпучил на него глаза парень.

— Это он по привычке, — шепотом подсказала Ангелина, — дай ему какую-нибудь вещь из вашего мира. У тебя ведь осталось что-то?

Достав из кармана кулон с ангелком, он протянул его Анубису. Едва завидев украшение, адвокат довольно улыбнулась, чувствуя, светлую энергию. Прокурор же презрительно поморщился.

Положив кулон на одну чашу, древнеегипетский бог вытащил разноцветное перо из-за пояса и положил его на другую чашу. Присутствующие в зале затаили дыхание. Затем великий измеритель выровнял весы и одновременно отпустил перо и кулон.

Константин понимал, что если перевес пера будет существенный, то процесс будет непродолжительным, а вердикт далеко нерадужный. Но весы, сначала склонившись на сторону пера, сбалансировали в обратную сторону. Так продолжалось довольно долго, весы правосудия не могли выбрать между пером истины и кулоном хранителя. Через какое-то время Анубис недоуменно повернулся к судьям.

— Достаточно, — решил пожилой судья, — итак, как мы видим, этот человек либо находится на грани между пороком и добродетелью, либо в нем предостаточно и того и другого. Учитывая, что смерть наступила раньше положенного срока, такой результат вполне ожидаем. Предоставляю слово прокурору, прошу вас, господин Хельш.

Ликантроп, поправил костюм, затем встал, и, прочистив горло, начал свою речь. Он перечислял все качества Константина, не делавшие ему чести, все случаи из жизни, в которых был нанесен физический или моральный вред другому живому существу. Не забыл он и про неуважение к некоторым товарищам по ордену и невыполнение приказов командира.

— Особенно хочу отметить, — говорил он, расхаживая по тесному залу, — эта душа подвержена вспышкам гнева, а гнев, — посмотрел он многозначительно в глаза ведьмаку, — как всем известно, один из смертных грехов.

Константин молча слушал прокурора, перебирая все названные моменты в памяти.

— В заключение своего выступления, — он вновь вернулся на свое место, — решением суда предлагаю отправить Соколова Константина непременно в ад, там из него получится первоклассный демон, у меня все, ваша честь, — он чуть поклонился судьям и сел на стул, явно довольный своими изречениями.

— Спасибо, господин Хельш, — ответила ему женщина-судья, — Соколов Константин Алексеевич, как вы прокомментируете обвинения против вас?

У стража что-то зашевелилось внутри, готовое вырваться наружу, но он сдержал себя и ответил спокойным голосом:

— Да, госпожа судья, я согласен с некоторыми обвинениями прокурора в свою сторону. Мой характер оставляет желать лучшего, а за некоторые поступки я чувствую вину и по сей день. Но неподчинение приказам продиктовано моей личной совестью, и за всю жизнь не было случая, чтобы кто-то пострадал из-за этого. Что касается неуважения, то это слишком громкое слово, чтобы им можно было описать мое отношение к окружающим. А гнев я использую лишь для того, чтобы защитить тех, кто мне дорог.

— Ваш гнев, — вновь заговорил ликантроп, не вставая со стула, — только что чуть снова не выплеснулся наружу, кого вы здесь собрались защищать?

— Господин прокурор! — оборвал его старший судья, — вам уже было предоставлено слово, соблюдайте порядок, — затем повернулся к парню, — это правда?

Константин потупил взор.

— Правда.

Ангелина недовольно поджала губы.

Далее слово было предоставлено адвокату, которая, в свою очередь, обращала внимание судей на светлую сторону души подзащитного.

— У меня есть вопрос к моему подзащитному, если позволите. — Обратилась она к судьям.

— Прошу вас, — указал старший судья обеими руками на Костю.

— Константин, скажите, — начала ангел-хранитель, — вы уберегли некую Кристину Полякову от инквизиции, вследствие чего, ей и ее сестре предоставили убежище. Почему вы решили ее защитить?

— Каждый человек имеет право на искупление, — ответил ей страж, даже если в какой-то момент он отступился от светлого пути.

— Хорошо, — удовлетворительно кивнула адвокат, — а что вы чувствуете сейчас по отношению к ней? Ведь, как известно, между вами несколько лет назад произошел разрыв.

— Люди сходятся и расходятся, — терпеливо отвечал Константин, — да, у нас с ней не получилось тогда построить крепкие отношения, но я ее в этом не виню. Просто так получилось.

— У меня нет больше вопросов, ваша честь, — закончила девочка свое выступление, продемонстрировав на одном примере сразу две добродетели — заботу о ближнем и прощение.

Далее, после нескольких взаимных выпадов и протестов между Хельшом и Ангелиной, молодой судья развернул пергамент, лежавший перед ним.

— Соколов Константин, не могли бы вы ответить на несколько очень важных для процесса вопросов?

И, не дожидаясь ответа, зачитал первый:

— Скажите, могли ли вы, анализируя сейчас свои поступки и возможности, защитить семью Дементьевых от гибели?

— Нет, господин судья, я не имел такой возможности. Мне не были известны цели убийств группировки чернокнижника.

— Хорошо, другой вопрос. Вы лично убили некого демонолога. Подчеркиваю, убили, причем жестоко. Хотя, судя по кодексу вашего ордена, его ожидал справедливый суд и наказание. Почему же вы отступились от его буквы?

Ангел-хранитель сокрушенно выдохнула, это было явно черное пятно в истории Кости. Поймав ее взгляд, он прочитал по губам:

«Отвечай честно»

— Гнев, ваша честь, в тот момент я не смог обуздать его.

— Господин старший судья, у меня больше нет вопросов, — закончил молодой судья.

Пожилой человек, словно сомневаясь в вынесении приговора, задал последний вопрос:

— Соколов Константин Алексеевич, скажите, почему вы решили пожертвовать своей жизнью нынешним утром?

Ведьмак ошарашено посмотрел сначала на Ангелину, но та лишь пожала плечами, мол, «Отвечай, как знаешь». Затем на Хельша, тот, вскинув одну бровь, явно был заинтригован таким вопросом.

— Я страж, и обязан защищать хранителя, — после недолго молчания ответил ведьмак.

— То есть, вы хотите сказать, что не будь вы стражем, а Дементьева Юлия не была бы хранителем, то сейчас перед нами стояла бы она?

Прокурор прищурил глаза, ожидая ответа. Он понимал, что от этого будет зависеть окончательное решение суда.

Адвокат, сложив руки в кулачки, и прижав к губам, тоже понимала это.

Константин никогда не задавался этим вопросом. А как бы он поступил в другой ситуации? Что, если бы они с хранителем никогда бы не были знакомы, и тогда пришлось бы выбирать между ее жизнью и своей? Помня, что ему посоветовала его ангел-хранитель, он произнес:

— Про какой момент времени вы говорите, господин судья?

Подобного ответа не ожидали даже судьи, они переглянулись между собой, затем старший из них, уточнил:

— До и после вашего знакомства, распишите отдельно каждый из них.

Сердце бешено заколотилось в груди, хотя волнения страж не ощущал. Стараясь, чтобы его голос не дрожал, он ответил:

— Если мы с Юлей никогда бы не были знакомы, я бы сохранил свою жизнь…

Ангелина испуганно зажмурила глаза.

— …Потому что за то время, пока демоны смогут убить одного человека, я успею спасти значительно больше. Сейчас же, хранитель может спасти тысячи жизней, быть может, даже миллионы, и я готов стоять здесь и сейчас перед вами, и готов гореть в аду, лишь бы она оставалась жива.

Повисла тишина. Женщина и молодой парень, ждали решения от старшего судьи, но тот лишь теребил в раздумьях бороду.

— Ваше решение продиктовано лишь этим чувством? — наконец спросил он.

Ведьмак и на этот вопрос никогда не находил ответа, но судья видел его насквозь, как и адвокат с прокурором. Хельш понял, что охотник не поменяется местами со своими жертвами в преисподней, а ангел-хранитель воодушевленно улыбалась Константину, слегка покачивая головой, словно подталкивая его к ответу.

— Нет, ваша честь, — подсудимый смотрел пожилому судье прямо в глаза, — кроме всего прочего, она мне очень дорога, как человек.

После этих слов ему чуть заметно улыбнулся и сам судья. Пошептавшись минуту-другую с коллегами, старший судья встал из-за стола, оглашая приговор:

— Соколов Константин Алексеевич, изучив вашу жизнь и ваши поступки, и беря во внимание, что ваша смерть наступила преждевременно, суд постановил следующее. Вам не подходят ни ад, ни небеса, как место вечного пребывания, по крайней мере, пока что. Окрестности раздумий так же не ваш вариант, исходя из вашего рода занятий. Решением суда вы направляетесь в чистилище.

Что это значило, Константин не понимал. Он посмотрел на Ангелину, ища объяснений, но она, прижав указательный палец ко рту, что-то усиленно обдумывала. Хельш так же, казалось, не испытывая ни радости, ни разочарования, погрузился в свои мысли. Ведьмак хотел задать вопрос судье, но тот лишь загадочно подмигнул ему, сказав напоследок:

— Желаю удачи, охотник!