Глава 8. Отчий дом

1

Багровое солнце медленно опускалось за дальние шишкообразные холмы. Дятел выбивал глухую, монотонную дробь.

Альберт стоял возле Кайга и пытался с ним торговаться:

— Может лучше выступим рано утром? Посмотри на свои раны. Тебе нужен отдых.

— На это нет времени, — ответил зеленокожий. — К тому же не ровняй меня по себе. Я крепче чем кажусь на первый взгляд.

Он натянул второй сапог с толстой подошвой и дополнительными слоями кожи на передней части голенища.

— Видите ряд вытянутых гряд и сопок вдалеке? — Кайг указал кивком головы в сторону горизонта. — Если повезёт, к завтрашней ночи будем на месте. Там и отдохнём.

— Нет, ну если мы будем бежать, как угорелые без остановки, или нам, о чудо! — встретиться караван, то да, конечно. К ночи и явимся, — посмеялся Альберт, предвкушая предстоящий путь.

— Ты когда-нибудь пробовал настоящее гномье пиво?

Альберт чуть прищурил глаза и задумался, не понимая к чему Кайг задал этот вопрос.

— У Каве всегда есть бочонок другой. А ещё он обожает грибы. Своё пиво частенько из них делает.

Грибное гномье пиво? Альберт улыбнулся. Желание спорить будто ветром сдуло. Теперь он понял. Ради такого стоит поспешить.

Собравшись, они двинулись дальше, оставляя Алый лес позади.

Перейдя луг поперёк, четвёрка вышла на дорогу и увидела поодаль от себя нескольких людей у крытой повозки, запряженной двумя лошадьми. Они присмотрелись. Все кроме одного походили на разбойников. Да, возможно, они поспешили с выводами, но зачем тогда один из них приставил острие меча к животу пухленького мужичка, а трое других — вытаскивали мешки и ящики из повозки?

Даже Ярон понимал — если они сейчас подойдут, мирно дело не решится. Но эта повозка встретилась им как нельзя кстати.

— Эй, мужики! Может помочь чем? — хищно улыбнулся Эйсон.

Люди, окружившие повозку, мигом стихли и устремили свои взгляды на приближающуюся четвёрку.

Человек с длинным шрамом на лысой голове, что держал мужичка за воротник и приставил меч к его животу, улыбнулся в ответ. Точно так же недобро.

— Да нет, спасибо. И сами управимся, — ответил он.

Четвёрка остановилась. Эйсон и Кайг встали впереди, закрывая собой мальчика и алхимика. На минуту повисло молчание.

— Ладно, мужики, давайте по-хорошему, — наконец сказал Эйсон. — Мы долго в пути, поэтому хотели бы чтоб этот уважаемый, которого ты вот-вот насадишь на клинок, подвёз нас.

Лысый выпустил из руки воротник.

— Он подвезёт вас разве что на своём горбу. Потому что мы заберём всё. Лошадей тоже.

— Нет. Так не пойдёт, — возразил Эйсон. — Берите пару мешков, и мы сделаем вид, что вас не видели.

— Ты, сучий сын, хоть знаешь с кем торгуешься? Знаешь кто мы? — крикнул самый молодой из разбойников.

Все шестеро грозно и мрачно двинулись вперёд, встали стеной.

— У вас похлёбка вместо мозгов? Вы хоть на него-то взгляните, — Эйсон спокойно показал большим пальцем на Кайга. — Он же вас в капусту покрошит. Поэтому валите-ка подобру-поздорову.

— А ты чё так кучеряво базаришь? — снова крикнул самый молодой.

— Нет, правда, шли бы вы, а то разговор с вами у нас будет коротким. А вот с пацанёнком, — лысый мерзко облизнул губы, — долгий.

Эйсон вздохнул, помотал головой. Затем перевёл взгляд на Кайга.

— Вместе или я один?

— Вместе, — ответил здоровяк.

— Тогда бери троих справа, а я остальных слева.

Лязгнули мечи, вырываемые из ножен. Банда разбойников уверенным линейным строем направилась в сторону наёмников.

Кайг вытянул левую руку, остановив Эйсона.

— Я ударю первым.

Их разделяло около двадцати пяти шагов. Он пошёл им на встречу и потянулся к рукояти меча, торчащей выше плеча, но очень скоро остановился. Стрела провизжала у его лица, пролетев от одного края дороги до другого и угодив в ствол дерева.

— Если схватишься за рукоять — умрёшь, — холодно произнёс на вид молодой красивый мужчина с заострёнными ушами и длинными чёрными волосами.

Кайг замер, но руку не опустил.

— О, Гилгалас! Ты вовремя. Всади-ка по стреле в их борзые головы, — сказал лысый.

Полуэльф целился в Кайга. Стоило только чуть разжать пальцы, и следующая стрела отправится в полёт. Но вдруг он ослабил натяжение тетивы и опустил лук.

— Ты чё творишь? — возмутился лысый. — Пристрели их!

Гилгалас не обращал внимания на недовольные выкрики. Он никак не ожидал встретить его именно здесь.

Полуэльф подошёл к Кайгу тихой, ровной поступью, вернул стрелу в колчан, положил ладонь на свою грудь и едва заметно склонил голову.

— Благодарю тебя, Потрошитель орков, — он поднял голову. — Я — Гилгалас. А это моя банда. О тебе ходит разная молва, но все согласны в одном — ты избавил наш мир от этой мерзкой орочьей гнили. Мне всё равно, что в тебе течёт их кровь. Значит такова судьба.

Кайг молчал.

— Мы не будем с вами сражаться. Возьмём пару мешков и просто уйдём.

— Что? — проревел лысый. — Гилгалас, ты чё несёшь?

— Закрой пасть, Кальвино, — огрызнулся полуэльф. — Забыл из какого дерьма я тебя вытащил? Забыл, кто кормил тебя, пока ты был сопляком? Если и дальше будешь мне перечить, я отрежу тебе язык. Понял?

Лысый оскалился, но промолчал. Сплюнул в сторону. Такое решение не одному Кальвино было не по нраву, и всё же разбойники подняли мешки и ящики, что успели вытащить из повозки, и направились в лес.

Гилгалас кивнул наёмникам в знак прощания, развернулся и пошёл прочь.

Альберт, не теряя времени, кинулся к извозчику, чтобы тот не уехал без них. Но мужичок вроде и не собирался, а только недовольно смотрел в спины уходящим разбойникам.

— Чтоб вам пусто стало, отребье… — фыркнул извозчик в полголоса. Затем взглянул на Альберта. — Неохота и думать, что бы я делал если бы вы не пришли. Куды вам надо?

— Нам бы добраться до Хребта Латана. Ты, уважаемый, случаем не в ту сторону едешь? Мы накинем пару-тройку монет.

Мужичок кивнул:

— Как раз туды и еду. Залазьте.

Четвёрка уселась среди ящиков и бочек в повозке. Извозчик хлестнул лошадей вожжами и колёса уныло заскрипели.

— Знаете, ребят, меня уже начинает пугать наше везение, — усмехнулся Альберт и тут же продолжил: — Кстати, Кайг, мне показалось или ты не особо был рад благодарности того эльфа?

Зеленокожий опёрся спиной об бочку, вытянул ноги и скрестил руки на груди.

— Просто его слова про гниль показались мне забавными. Этот эльф или не знает или намеренно закрывает глаза на то, что творили в прошлом его чистокровные братья.

Ярон не знал историю и поэтому не понял о чём говорил Кайг. Ему стало жутко интересно, что такого сотворили эти прекрасные остроухие существа.

— А что сделали эльфы? Они же добрые. Так ведь?

Кайг посмотрел на мальчика без укора. Он и сам по молодости заблуждался на их счёт.

— Слышал когда-нибудь про народ полуросликов?

— Нет, — Ярон мотнул головой.

— Это один из малых народов, которых подчистую вырезали и сожгли эльфы, считая, что те недостойны топтать эту землю своими большими босыми ногами. В той давней войне остроухие превзошли в жестокости кого бы то ни было.

Мальчик опустил голову ничего не сказав. За всё время проведённое с этими тремя его представление о мире расширялось, а сам мир окрашивался в ещё более тёмные тона. Ему вдруг показалось, что злу, ненависти и боли никогда не будет конца.

2

Всю дорогу до Хребта Латана Кайг проспал без задних ног. А вот Эйсон то дремал, то вдруг пробуждался на каждой кочке и камушке, по которым проезжала повозка.

Альберт же большую часть времени болтал без умолку. Он рассказал Ярону с чего началось их приключение, повспоминал забавные моменты из их прошлых похождений, а потом как-то незаметно для себя самого начал делиться с мальчиком знаниями о различных травах. Например, алхимик поведал что если смешать листья таликтрона, отвар из кипреи и пару капель из недозрелых коробочек снотворного мака, то можно получить неплохое болеутоляющие средство. А если при этом не ошибиться в пропорциях и не забыть добавить ещё несколько ингредиентов, то оно, успокаивая каждую частичку тела, будет способно подавить сильные судороги.

Мальчик слушал с интересом, но запомнил лишь малую часть из сказанного. Уж слишком всё это было сложно для него сейчас. А может Альберт просто плохо объяснял.

К вечеру следующего дня, даже чуть раньше, чем рассчитывалось, четвёрка добралась до деревни, что находилась у Хребта Латана, но в саму деревню вместе с извозчиком не поехала. Поэтому попрощавшись с этим добрым человеком и дав ему три монеты, они обошли селение стороной. Дело в том, что Каве жил в удалении от прочих домов у подножия гряды. А причина тому была проста — гном любил тишину.

Четвёрка шагала к одинокому жилищу через зелёный луг, по которому мальчик пастушок гнал стадо овец обратно в сторону деревни. Никто из них не обратил на него ни малейшего внимания, пока они не услышали его голос.

— Господин! Господин! — кричал бегущий к ним рыжеволосый мальчик, что был на вид немного старше Ярона. — Простите, господин. Вас случаем не Кайгом звать?

Четвёрка остановилась. Здоровяк внимательно посмотрел на подбежавшего пастушка. Его лицо показалось ему знакомым.

— Да. Это моё имя.

Широкая улыбка растеклась по лицу паренька.

— Это удивительно! — воскликнул он. — Я всегда думал, что все эти истории в нашей семье лишь глупая сказка. Но вы… Вы и в самом деле существуете! Мне не раз рассказывали, как мой прапрадедушка Освальд боялся, что не успеет попрощаться перед смертью со своим старым приятелем, поэтому он попросил передать зеленокожему мужчине, если тот ещё вернётся в деревню, что был счастлив иметь такого друга.

Ветер колыхнул траву. Глаза Кайга медленно, постепенно расширились. Теперь он вспомнил.

Этот рыжий мальчонка вылитый Освальд в детстве. То же лицо и тот же добрый взгляд, с каким он смотрел на такого непохожего ни на кого полукровку. Этот простак Освальд боялся соседских мальчишек, а вот Кайга почему-то нет. Он всегда смотрел на зеленокожего, будто на персонажа из сказки. А когда Кайг спас его сначала от кабана в лесу, а потом и от кулаков тех самых деревенских мальчишек, так Освальд вообще стал заходить к кузнецу Каве чуть ли не каждый день, чтобы поболтать с новым другом. С той поры селяне и узнали кого на самом деле приютил ворчливый нелюдимый гном.

Кайг улыбнулся уголком рта, но в его глазах блестела печаль.

— Твой прапрадедушка был хорошим добрым человеком. Будь как он.

Здоровяк зашагал дальше, а остальные молча двинулись следом.

— Прапрадедушка? — почти беззвучно произнёс он. — Как же летит время…

— Ты чего там бормочешь? — Альберт слегка толкнул его локтем в бок.

— Да так. Мысли вслух.

Кайг взглянул на друзей через плечо.

— «Если вдруг я протяну ещё полвека, то переживу и их», — промелькнуло у него в голове.

Вскоре они оказались на месте. Дом Каве стоял на небольшой возвышенности. Рядом с избой, в которой и жил гном, была кузница, а перед ней каменный колодец.

Кайг окинул взглядом окружающую картину и подумал, что сколько бы лет не прошло, а здесь ничего не меняется.

Он приблизился к двери, но вдруг замер и обернулся:

— Ни в коем случае ничего не говорите и не спрашивайте про его бороду.

Альберт непонимающе поморщился и улыбнулся. Кайг постучал в дверь. Ответа не было.

— Может он в кузне? — пожал плечами алхимик.

— А ты слышишь стук молота? — изогнул бровь Эйсон.

Кайг постучал повторно. Послышалось тихое причитание и частые шаги. Дверь открылась.

В молодости родичи Каве дали ему гордое прозвище Огнебород в честь его ярко-рыжих волос. Но с годами этот цвет сменился на седину. И сейчас родичи скорее всего прозвали бы его Короткобород. Ведь Каве уже много лет носил неприлично короткую для гнома бороду.

Старик с широким горбатым носом вытирал руки серой тряпкой и внимательно осматривал незваных гостей.

— Здравствуй, Каве.

— Вот те на… — протянул гном. — Посмотрите-ка кого это принесло.

Сразу было понятно, что отец не очень-то и рад видеть сына.

— Чё припёрся? — нахмурился Каве. — Опять меч затупился?

Кайг усмехнулся и кротко улыбнулся.

— Это тоже. Но мы пришли к тебе в гости.

— В гости? — гном сморщился и, придавив ноздрю толстым пальцем, сморкнулся себе под ноги. — Его, сука, значит больше двадцати лет не было, а тут на тебе! В гости он пришёл. И не один! И вот что мне теперь? От радости, сука, плясать что ли?

— Каве, не выражайся. Тут ребёнок.

Старик прищурился. И правда. Среди незнакомцев стоял мальчишка.

— И что же это получается? — гном сложил руки на груди. — Столько лет от тебя ни привета, ни ответа. А теперь вместо того, чтоб прийти к отцу с бочонком хорошего пива, заявляешься с дитём. Тьфу! Да ты хуже деревенской бабы! Я-то думал ты помер. А он дитё привёл… Да лучше уж бы ты, сука, помер!

Кайг был спокоен. Он терпеливо ждал. Друзьям казалось, что это его привычное хладнокровие, но в действительности здоровяк просто знал, как отреагирует Каве на их встречу.

— Ни здрасьте, ни до свидания...

— Я поздоровался, — сказал Кайг.

— Да ни в зад, ни в королевскую гвардию мне твои приветствия! За столько лет не прийти, не проведать отца. О Мекхак! Кого я приютил? Кого воспитал? Где б ты был если б не я? Где?

— Сгнил бы в грязной яме, — Кайг с каменным лицом повторил хорошо знакомые слова.

— Вот именно! — старик поднял указательный палец.

— Так нам можно войти или нет?

— Войти? — ехидно протянул Каве. — Может те, сука, ещё стол накрыть да моего пива налить?

— О! Это можно, — заулыбался Альберт, но, увидев взгляд гнома, закашлял в кулак.

— Лягушонок, ты не прав, — сказал старик после недолгого молчания.

— Каюсь, Каве, каюсь.

— Да что мне твои раскаяния? А ну пошли! Я встану на табурет и дам те затрещину.

Гном развернулся и заковылял, переваливаясь с ноги на ногу.

— Считайте это приглашением в гости, — обернувшись, сказал Кайг, а затем вошёл в дом.

— Я же не ослышался? Он сказал: лягушонок? — Альберт смотрел на Эйсона, но тот не ответил и просто двинулся за зеленокожим мечником.

— А мы точно сюда пришли? — без радости произнёс Ярон.

Алхимик вздохнул.

— Кайг предупреждал нас, что у его отца скверный характер. Но это лучшее, что мы можем для тебя сделать. Ладно, идём внутрь. Я страшно хочу выпить.

Внутри избы кажется тоже ничего не изменилось. Всё тот же обеденный стол стоял у стены напротив двери, а слева возле печи был стол поменьше. В центре пола лежал знакомый ковёр с пятном от вишнёвого варенья. А справа за шкафом служащим своеобразной перегородкой виднелась не заправленная кровать. Даже тренировочный деревянный меч, который Кайг сам вырезал из толстой ветки, стоял в том же самом углу вместе с прочим хламом.

Здоровяк стал свидетелем занимательной картины: гном неуклюже пытался взобраться на табурет, но никак не мог закинуть на него ногу.

— А ну-ка, подсади меня и наклонись, чтобы я треснул тебя посильнее, — кряхтел Каве.

Кайг всё с тем же невозмутимым лицом подошёл к отцу и положил ему руку на плечо.

— Присядь, пожалуйста. В этот раз дело серьёзное.

Гном взглянул на него из-под седых бровей, опустил ногу и сел на скамью.

— Серьёзнее чем столетняя война? — в голосе старика больше не слышалась злоба и язвление.

— Мы встряли в одно дело, — Кайг приставил свой меч к стене и сел на длинную скамью напротив отца.

— Кто они? — Каве бросил короткий взгляд на Эйсона и идущего вслед за ним Альберта с мальчиком.

— Друзья и коллеги по цеху. Слышал про Клинки Йэгэна?

— Я может и стал глуховат, но живу поболе твоего. Малого зачем привёл?

Кайг улыбнулся, оголив правый нижний клык.

— А это как раз основное зачем мы и пришли. Садитесь, парни. Чувствуйте себя как дома.

Густые брови старика поползли вверх от услышанного.

Альберт с радостным возгласом снял торбу с плеч и поставил её на пол. Они вместе с Яроном уселись рядом с Кайгом. Эйсон неспешно снял ремень, пересекающий грудь, а после приставил меч к тому же месту, где и стоял костяной клинок.

— Подожди-подожди, сука, не хочешь ли ты сказать, что где-то там нагулял дитё, а мне притащил воспитывать?

— У мальчонки умерла мать из-за его же папаши, — сразу объяснил Кайг. — Если не вдаваться в подробности, то больше нет никого, кто смог бы о нём позаботиться. Паренёк будет помогать тебе по хозяйству и в кузнице. Я хочу, чтобы ты приютил его, обучил ремеслу и по возможности магии. У вас одна и та же стихия.

— Чего? — одновременно выпалили Альберт и Каве.

— Кайг, твой отец не только кузнец, но ещё и маг огня? — ошарашенно произнёс алхимик.

— А я разве не говорил?

Старик посмотрел на мальчика и начал гладить свою седую бороду. Его глаза постепенно сужались.

— Как звать?

— А? Кого? Меня? — испугано протараторил мальчик.

— Нет, сука, меня! Лягушонок, он тупой или глухой?

— Меня… Меня Яроном звать! — мальчик выпятил грудь и постарался сказать это как можно увереннее.

Гном смерил его серьёзным взглядом изумрудных глаз.

— Не дорос ты ещё до такого имени. Буду звать тебя Комаром. Больно уж ты худющий. А не станешь отзываться, махом словишь тумак. Усёк?

Ярон незамедлительно кивнул. И дураку понятно — лёгкой жизни с этого момента не будет. Но это всяко лучше, чем с родным отцом.

— Чародейству учить не стану. И думать об этом забудь. Усёк?

А вот от этих слов Ярон даже расстроился. Он всю дорогу от Алого леса крутил в голове мысль, что было бы здорово найти учителя раз в нём открылся Дар. Но видимо с этим придётся повременить и учиться самому, а может и вовсе попрощаться с возможностью стать магом.

— Где твои наручи? — совсем неожиданно спросил старик, посмотрев на перебинтованную руку сына.

— Обменял, — не сразу ответил Кайг.

— Обменял? — взревел Каве. — Ты совсем дурак? На что?

— На свиток призыва.

— На кой хер он тебе сдался?

— Это долгая история.

Гном захлопал глазами и сказал уже спокойнее:

— Я вот не пойму: тебя гонит что ли кто-то? Уважь отца. Давайте посидим, выпьем да языками почешем. Давно у меня столько гостей не было.

Кайг смотрел на Каве. Кажется, за эти годы морщин на его лице прибавилось.

— Мы к тебе ненадолго. Переночуем и пойдем дальше. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы ты за ночь привёл в порядок мой меч.

— Чего? Даже на пару деньков не останетесь?

— Я же говорю, мы встряли в одно дело. За нами хвост. Но мы прошли через Алый лес и думаю выиграли немного времени.

— Вот значит как. И кому ж вы понадобились, что идти пришлось аж через это проклятое место?

— Многое произошло, — вздохнул Кайг. — Может накроешь на стол, а мы и расскажем. Даже пару монет тебе отсыпем за угощение.

— Ты чё, щенок? — старик ударил кулаком по столу. — Отца обидеть вздумал? Да засунь свои деньги себе знаешь куда?

Кайг еле заметно улыбнулся. Эта реакция была слишком предсказуема.

— Прости, Каве.

— Хрен с тобой. Сейчас накормлю вас.

Гном опёрся рукой о столешницу и начал вставать.

— Давайте я помогу вам, — добродушно предложил Ярон. Пусть в его голосе и слышалась легкая дрожь, но он хотел произвести хорошее впечатление на хозяина дома. Ведь теперь им придётся жить под одной крышей.

— Помочь хочешь? Вон ведро видишь? Сходи к колодцу и набери воды. Придёшь, скажу, что делать дальше.

Ярон кивнул и, взяв ведро, выбежал во двор.

Прошло немного времени и на столе оказалась половинка от целой головки сыра, тарелка со свежим ещё хрустящим ржаным хлебом и четыре миски с чечевичной похлёбкой с плавающими в ней кусочками мяса. Потом туда же приземлились большие дубовые кружки с обещанным грибным пивом, а к нему жареные с луком свиные колбаски. Впрочем, на этом грибные вкусности не закончились. Каве не садился трапезничать пока на столе не окажутся солёные сыроежки да маслята с луком, чесноком и зеленью. А также тарелочка сушёных опят, осиновиков или боровиков.

У Альберта разбегались глаза, а запах еды кружил ему голову, заставляя живот издавать урчащие звуки.

Гном снова уселся за стол и, взяв кружку с пивом, сказал:

— Если б знал, что ты придёшь, да не один, приготовил бы побольше мяса. Но чем богаты, тем и рады.

— Да что вы, что вы! — замахал руками алхимик. — Давно нам такой стол не накрывали.

— Да? — на лице старика не было и намёка на улыбку, но тон его голоса и глаза выдавали, что эта похвала пришлась ему по душе. — Лягушонок, ты хоть представь мне своих друзей.

— Ну с мальчиком ты уже знаком. Рядом со мной сидит Альберт, а тот что дальше — Эйсон.

— Ну вот, другое дело! — воскликнул Каве. — Теперь и за знакомство выпить можно.

Все подняли кружки. А в следующий миг крепкое тёмное пиво потекло по глоткам. Только Ярон жевал хрустящую корочку хлеба.

Альберт сделал два жадных глотка и вернул кружку на стол.

— Ох… Отличное пиво, — на выдохе сказал он.

Каве, осушив полкружки и заметив, как Эйсон морщит нос, поднял бровь.

— А ты что скажешь?

— Я не буду это пить. Я не люблю пиво.

— Что значит не буду? Что значит не люблю? Ты меня уважаешь? — нахмурился гном.

Эйсон перевёл взгляд на Кайга, а тот только улыбнулся, показав глазами на кружку. Видимо придётся сделать хотя бы глоток, чтобы этот старик отстал от него. Он вздохнул и поднёс ко рту большую дубовую кружку. Запах грибов ударил в нос без предупреждения. Эйсон сделал глоток. Ужасная горечь растеклась по всему горлу и захватила дыхание. Он закашлялся, а после, как рыба, вытащенная из воды, ловил ртом воздух.

— Как вы это можете пить? — прохрипел Эйсон.

— На вот, грибками закуси.

— Да какими ещё грибками? — он поднёс кулак к губам.

— Закуси, закуси, легче будет, — повторил Каве, протягивая тарелку с сушёными опятами.

Темноглазый наёмник схватил горсть грибов и закинул себе в рот. Но они мало помогли и он, взяв миску обеими руками, хлебнул юшки чечевичной похлёбки. Остальные решили не отставать и тоже приступили к трапезе.

— Ну рассказывайте, в какое дерьмо вы влипли, — произнёс гном, проглотив очередной глоток пива.

Ответом ему послужило чавканье и тихий стук ложек. Он посмотрел на всех четверых по очереди и продолжил:

— Вы с голодухи оглохли что ли? Я говорю…

— Да мы слышали, Каве, — ответил Кайг, прожевав крупный кусок моркови. — Столько лет прошло, а эта твоя привычка никуда не делась.

Старик, кажется, обиженно насупился и сделал новый глоток из своей кружки.

— Это лучшая похлёбка какую я только ел, — Альберт утёр рукавом губы. — А что же до нас, то, если совсем коротко, нам встретился человек, который уж больно много про нас знал. Он предложил работёнку без ведома цеха. В награду обещал, что любые наши желания сбудутся.

— Он вам лампу с джином пообещал, что ли? — хохотнул старик.

— Если бы. Думаю, вы слышали про Гримуар стихий.

Каве стих. Его морщинистое лицо сделалось серьёзным.

— Продолжай.

— Так вот, по личным причинам мы согласились. Заказчик сказал мол для начала надо выкрасть Скрижаль Чёрного Солнца. И вот мы выкрасть то выкрали, но этот подлец оказался то ли демоном, то ли ангелом, то ли ещё какой неведомой тварью. Превратился в столб света, а потом пуф и исчез.

— В столб света? — задумчиво протянул Каве.

— Ага. Но это ещё пол беды. В церкви мы столкнулись с Львиными Рёвом и кажется даже убили его.

— Брешешь, сука! — резко крикнул гном. — Да чтоб вы… Да чтоб хоть кто-то смог выстоять против сильнейшего капитана святых рыцарей? Да ни в жизнь! Гримуар, столб света, а теперь это. Вы случаем волшебной пыльцы не обнюхались?

— Понимаю, — сказал Кайг, — это звучит просто безумно, но всё это чистейшая правда. Орден послал по нашему следу ищейку и нового капитана.

— Допустим, — старик облокотился на стол. — Но как вы уцелели-то?

Повисло молчание. Альберт и Кайг переглянулись.

— Я убил его, — сухо произнёс Эйсон.

— Как? — прищурился Каве.

Темноглазый наёмник с присущим ему холодком во взгляде смотрел на хозяина дома.

— Думаю вы и сами догадываетесь, — ответил он. — Я обладаю особой магией, от которой, к слову, хочу избавиться.

Гном и правда чувствовал странную, необычную и ни на что не похожую магическую ауру, исходящую от Эйсона. Он взял остаток грибов с тарелки и стал медленно их пережёвывать, при этом громко чавкая.

— Значиться, — продолжил старик с набитым ртом, — вы в говне по самые уши, а где искать гримуар так и не знаете?

— Каве, а ты веришь, что он есть?

— Боги существуют, а значиться и Первый архимаг когда-то жил. Ну а из этого следует нехитрый вывод, что и книга эта когда-то была. Но вот насколько правдивы легенды о ней, вопрос.

Альберт хотел поспорить о богах, но удержал себя. Не хотел своими словами оскорбить хозяина дома. Вместо этого он сказал:

— По поводу того, где искать мы как раз у вас хотели спросить.

Гном сдвинул брови от непонимания.

— Наш заказчик, ну тот, что в столб света превратился, говорил, что надо перевести скрижаль…

— А какой смысл без утерянного осколка? — перебил его Каве.

— Так самое интересное, что он попался нам совершенно случайно.

— Не верю. Ну вот не верю, — сказал он Альберту.

Алхимик ухмыльнулся и полез в торбу, достал завёрнутую в ткань скрижаль вместе с осколком и положил на стол. Старик развязал свёрток и медленно провёл толстыми пальцами по древним символам, напоминающим клинообразные штрихи.

— Орден столько лет бьётся и никак не переведёт, а вы, стало быть, владеете мёртвым языком?

— Да куда нам, — посмеялся Альберт. — Но перед тем, как испариться, наш горе-заказчик отправил нас к прорицательнице, а та в свою очередь сказала нам топать на восток к горам. Там, говорит, найдёте затерянный подземный город и его последнего обитателя. Мы думаем, что этот некто и поможет нам перевести скрижаль. Вот только куда именно идти мы не имеем ни малейшего понятия.

Гном замолчал, сдвинул густые седые брови, глядел в одну точку серьёзно и задумчиво.

— Город под горами на востоке? Да ещё и с одним жителем? На моей памяти это может быть только Цзац Карот.

— Чего-чего? — алхимик начал жевать жареную колбасу.

— Цзац Карот — это подземный город в пещерах великой горы Удгарт, одной из вершин Гримтурских гор. Ещё дед мой говаривал, что там есть волшебное озеро, в котором обитает ни то дух, ни то божество. А когда-то давно Фарзрин I, доказав свою доблесть, испил из её чаши и стал мудрейшим из всех гномьих королей.

— Простите, вы сказали «её чаши»?

Старик кивнул.

— Дед называл этого духа Владычицей Озера и говорил, что она знает почти всё на свете, — он смолк, почесал бороду и продолжил: — Вам надо к северо-западной части Гримтурских гор. У подножья Удгарты есть город Акрагас. Лягушонок, помнишь Фергуса? Ну тестя моего кузена. Ну я рассказывал про него, он ещё…

— Каве, прошу, давай ближе к сути.

— А ты не перебивай, щенок! Зелен ещё. Так вот, у Фергуса был брат, а у того внук. Звать его Гиллис, кажется, — гном с трудом снял родовой перстень с пальца. — Покажешь ему это, и он проведёт вас до Цзац Карота. Этим вернёт мне старый долг.

Кайг взял кольцо и убрал его в карман.

— Вот же холера! — старик хлопнул ладонью по столу. — А я так хотел за встречу нормально выпить. Но раз такое дело, пойду в кузню. Лягушонок, тащи туда свою костяшку, а потом с друзьями можешь в баньке попариться.

— Что? Сначала отменная еда и прекрасное пиво, а теперь банька? Кайг, и вот почему ты нас сюда раньше не приводил? — голос Альберта выдавал, что алкоголь уже начал понемногу затуманивать ему голову.

— Да потому что дурень он! — захохотал Каве, а затем вздохнул и добавил: — Эх… Хорошо сидим. Но пора за работу.

Он взял свою кружку, сделал последний глоток и, встав, направился в кузницу.

3

Рассветные лучи всё больше и больше освещали зелёную равнину. А там, вдалеке, виднелись крыши домов, что казались отсюда такими маленькими, будто совсем игрушечными.

Кайг, голый по пояс, сидел на ступеньках и, подперев рукою голову, любовался этим чарующим зрелищем. Какие думы роились в его голове? Оставалось только гадать.

Дверь кузницы тихо отворилась.

— И чего ты поднялся в такую рань?

— Да что-то не спится, — ответил здоровяк, когда гном приковылял ближе. — Как там мой меч? Всё удачно?

— А то! Ты ещё сомневаешься? Но повозиться, конечно, пришлось. Годы ведь уже не те.

Каве глядел на Кайга. На миг старик увидел перед собой не взрослого, сильного мужчину, а обычного мальчонку, пускай и с зеленоватой кожей.

— Слушай, Лягушонок… — он сам не верил, что собирается это сказать. — А может в гузно этот гримуар, а? Может останешься? Народ-то в деревне сменился. Гляди и до вил не дойдёт снова.

Кайг вздохнул и медленно-медленно опустил глаза.

— Прости, отец, но такая жизнь не для меня. Я не стану отрицать. Этот дом словно островок, защищённый от влияния всего мира. Здесь всегда так тихо и спокойно… И всё же это не для меня.

— Знаешь… отчего-то мне кажется, что это наша с тобой последняя встреча, — с грустью в голосе проговорил Каве.

— Да брось. Найдём гримуар и вернёмся.

— Не загадывай. Только богам ведомо, что принесёт завтрашний день.

Старик подошёл ближе, похлопал сына по плечу и стал подниматься по ступенькам.

— Каве, — произнёс Кайг вполголоса, — однажды мальчик попросит тебя научить его убивать. Обучи его главному — как постоять за себя.

Гном остановился и, не оглядываясь, сказал:

— У меня что здесь по-твоему? Цех по выращиванию убийц? Будет моим подмастерьем. А на большее пусть и не рассчитывает. Может хоть из него толк выйдет, раз ты только мечом махать горазд.

Кайг склонил голову и чуть улыбнулся.

Войдя в дом, старик подошёл к столу у печи и начал греметь посудой, кажется надеясь найти хоть одну чистую тарелку и остатки съестного. При этом шум сопровождался тихой бранью, в которой то и дело слышались ругательства на гномьем языке.

— А-а-а… пожалуйста, можно потише? — Альберт, лежащий на старом одеяле, расстеленном на полу, приложил ладонь ко лбу. Он уже как месяц так крепко не напивался хотя выпил-то всего пару кружек пива. Впрочем, очень крепкого пива. Быть может поэтому ему и чудилось, что всю прошлую ночь он провёл в каком-нибудь шумном городском трактире, а не в гостях у пожилого гнома.

Старые доски противно поскрипывали под ногами Кайга, заставляя алхимика закрыть руками уши.

— Подъём, — спокойно и как всегда басовито сказал здоровяк. — Нам пора выдвигаться.

Пока троица одевалась, Каве решил кое-что дать им в дорогу.

— На-ка, возьми с собой. Пригодиться.

Кайг взял протянутый ему коричневый мешочек, открыл и заглянул внутрь. Его лицо тут же скривилось.

— Чего это у тебя с рожей? — нахмурился Каве. — Они свежие. Почти нетвёрдые.

— Да просто я уже и забыл «чудный» вкус этих сухарей.

— Балда! Кмар очень питателен. Он отлично подходит для длительного путешествия.

Кайг затянул мешочек и протянул его Альберту. Спорить с Каве бесполезно. Этот гном был до ужаса упрям. Да и к тому же он просто хотел помочь.

Собравшись, наёмники стали выходить из дома по очереди. Ярон, уже умывшись, сидел на лавочке и грелся в лучах утреннего солнца. Альберт подошёл к нему первым.

— Ну что? Давай прощаться? — алхимик расставил руки для объятий.

Мальчик ничего не сказал, а только резко встал и обнял его.

Альберт даже растерялся на миг, но через секунду-другую потрепал парнишку по волосам и добавил:

— Ну-ну, не грусти. Ты славный малый, Ярон. Сейчас бы надо дать тебе какое-нибудь напутствие, но в голову лезут только слова моего отца. Он часто говорил что-то вроде: «уклоняйся от зла и делай добро». А от себя скажу: будь счастлив и не переживай о всяких мелочах.

Алхимик заключил мальчика в объятия, а затем ещё разок потрепал его по голове. Вдруг на плечо Ярону легла зелёная тяжёлая рука.

— Я тебе одно скажу: будь терпелив и делай всё что тебе говорит Каве, — Кайг лёгонько хлопнул мальчика по плечу, и они с Альбертом пошли прочь.

Эйсон вышел из дома последним. Прошёл мимо Ярона и, даже не взглянув на него, сказал:

— Бывай, малой.

Мальчик хоть и ожидал чего-то такого от него, но всё же немного расстроился.

Эйсон шёл не оглядываясь, но неожиданно, по какой-то причине, замедлил шаг и остановился. Он обернулся, встал к мальчику боком.

— Вот тебе мой совет — забудь о мести. Не иди по моему пути. Сейчас у тебя есть возможность начать жизнь заново. Забудь про мать, про отца. Про всё что я говорил. Выучись на кузнеца и зарабатывай на хлеб честным трудом без риска для жизни. Поверь, если вступишь на эту тропу, дороги назад не будет.

Мальчик опустил голову.

— Моя мама часто повторяла что сила человека кроется в умении прощать. Но сейчас… — он сжал кулачки. — Сейчас я думаю, что есть вещи, которые нельзя простить.

Эйсон прикрыл глаза. С этими словами было сложно спорить. Если бы время повернулось вспять, то он и сам бы не смог простить Клауса Линдхольма за то, что тот сделал с его Элизабет.

— Прощай, Ярон. Будем живы ещё свидимся. Может быть.

Мальчик провожал уходящую троицу взглядом, но затем опомнился и крикнул:

— Спасибо вам за всё! Я вас не забуду!

Альберт обернулся и помахал рукой. Ярон ещё долго стоял на одном месте, пока наёмники окончательно не исчезли из виду.