Боги тоже люди. Глава 9. Земля

Часть 1.

Все пути, похоже, вели нас на Землю. Наш корабль вынырнул из гипера где-то недалеко от Марса. Мы послали сигнал бедствия, через сутки прибыло спасательное судно и сняло всех с борта летающей тюрьмы. Далее наши дороги с Василиком и другими бывшими узниками разошлись. Ими занялись медики, полиция и эмиграционные службы, а нас с Сантаной ждало Центральное Управление Галактической безопасности: на Земле находится ее главный штаб. Каково же было мое удивление, когда нас встретил не кто иной, как Стенли! Обнял обоих, похлопал по плечам.

— Молодцы, парни! И девчонка ваша тоже молодец! Все с ней в порядке, ваши, гм… приятели о ней позаботились. Перед самым отлетом рейсового лайнера на Талу была проблема. Вин и Купт как-то определили заложенное взрывное устройство и успели предупредить экипаж. Короче, тут же пересели на лайнер до Земли. А здесь сержант Део доложилась земной Конторе, те сразу связались со мной… Решили, пока эту проблему крутим, девочка пусть побудет под защитой, кхм… богов. Вы, соответственно, тоже. Отдохнете, приведете себя в порядок, а то, вон, Ри уже бородой пол метет…

Сантана непроизвольно провел рукой по черной шелковой шёрстке на своем подбородке и недовольно нахмурился.

А я мысленно подпрыгнул от радости — Ийка жива, и здесь!

Спустя три часа мы, отмывшиеся, переодевшиеся снова в «родную» форму (какая же она, оказывается, удобная — после тюремной робы!), плотненько пообщавшиеся со Стенли и местным командованием, вышли на взлетную площадку. Там только что приземлился большой пассажирский катер, и нам навстречу уже бежали Ийя и Ку. Через мгновение они повисли на нас, чуть не задушив, но это было только начало, потому что из катера выбрались Вин и Себхк. А у Ящера весьма крепкие лапы… Да и богиня, несмотря на внешнюю хрупкость, совсем не слабая женщина! Так что нас, растрепанных, буквально внесли в катер, где Риго все-таки отбился кое-как от Ку.

— Хватит, хватит уже! Лучше скажите, куда путь держим?

Вин обернулась к нему с переднего пассажирского кресла.

— Путь? На Тибет, если это тебе что-нибудь говорит.

— На Тибет… — Риго повел бровью. — Еще как говорит! Ну, на Тибет, так на Тибет.

Ийка за штурвалом «дала по газам», катер взмыл в воздух.

Почему-то принято считать, что «наши» боги — римские, и базировались на территории бывшей Италии. Да, Канал, где они впервые проникли в этот мир, где-то там. Он, говорят, давно обнаружен и взят под контроль. Но там уже ничего нет. Даже ландшафт поменялся с тех пор — материк раскололся, и море уже совсем не в тех берегах, в которых плескалось на заре мироздания. Жилища первопоселенцев оказались разрушены в том страшном катаклизме, что случился через тысячелетия. Ди и дети-м’уагги разместили свою теперешнюю резиденцию там, где их не смогли бы достать иллы. А разбитая при землетрясении машина времени была переконструирована. Теперь она может осуществлять только мгновенный перенос в пространстве, и только туда, где есть «приемники».

Вначале, когда не дождавшаяся своих соплеменников Ди поняла, что случилась беда, она предпринимала попытки предупредить ушедших в будущее, послав вестника на пару дней раньше катастрофы. Пыталась также связаться с родиной, но почему-то все было безуспешно. То ли подросшие м’уагги не обладали достаточной силой, чтобы удержать луч времени, то ли включился в действие неизвестный временной закон или парадокс… То есть, попасть туда, или скорей, тогда, никто не смог. Не добирались до этого момента минимум на десяток лет. Оставляли послания, но, по-видимому, ни одно из них получено так и не было. К тому же, заряжать установку энергией оказалось трудней. Ни одного сильного эйра среди детей не было, а Купт исчез…

Родное измерение никак не реагировало, или там было все совсем плохо. Оказалось, что никто из м’уаггов уйти туда не может: Канал не пропускает в себя ничего, не сродственного той Вселенной. А Ди не рискнула покинуть оставленных на ее попечение потомков, которые к тому времени уже стали взрослыми и сами обзавелись детьми — друг от друга или от вом’анн.

В итоге, попытки были прекращены, все силы брошены на обеспечение собственного выживания. Ди-онна изрядно помучилась со сбором энергии, но возвела огромный непроницаемый (в том числе и для чужеродных энергий) купол на морском дне, решив, что безопасней всего именно под водой.

Ди-онне и первым м’уаггам встретиться с путешествующими в этих же временах соотечественниками из благополучного прошлого ни разу не повезло. Слишком уж неточны были попадания во времени и пространстве или, опять же, действовал какой-то временной парадокс. Последняя отчаянная попытка была предпринята незадолго до катастрофы. Посланец попытался физически добраться до резиденции богов, но что-то ему помешало. Он исчез. Возможно, погиб. Время было навсегда упущено. Саму катастрофу благополучно переждали на дне, а когда вышли — обнаружили, что многие из дальних потомков первых м’уаггов, некоторые м’анны и даже животные кое-где уцелели (не отсюда ли пошла легенда о Ное?).

С момента проникновения в этот мир иллов активных перемещений не было, сидели тихо, как мышь под веником. Потом потихоньку начали выбираться из своей берлоги и общались с м’аннами, кое у кого снова появлялись среди них пары, но посещение обычными людьми подводного обиталища не приветствовалось. Рождались дети. Если у кого-то из них обнаруживался достаточно сильный дар, их опекали, учили, а после, в 12 лет, предлагали забрать к себе. Но большинство либо не имели необходимых качеств, либо отказывались вести жизнь затворников на морском дне.

Потомки м’уаггов — или, как их называли м’анны — магов, жили долго, но не были бессмертны. К тому же, маги были плоть от плоти людей со свойственными им недостатками — жаждой власти, подозрительностью, недружелюбностью. И эти недостатки усиливались далеко не лучшим отношением со стороны обычных людей, испытывавших зависть к большим возможностям магов. Это привело к тому, что маги стали стремиться к уединению и почти не общались с людьми и друг с другом, браки между ними заключались редко, потомство было мало. Чем дальше в поколениях — тем все сильнее способности и время жизни уменьшались, а век магов сравнялся с обычным человеческим.

После катастрофы прошли века. Иллы, сперва бесчинствовавшие в Мире Надежды, постепенно поняли: если и дальше так бесконтрольно пожирать энергетическую оболочку планеты, то она прекратит существование. Они, наконец, сообразили, что это их хозяйство, его надо развивать, а не уничтожать. И иллы занялись буквально разведением людей, как люди до этого практиковали животоноводство. Те, кто переселился в захваченные тела, пожрав их владельцев, получили и толику их способностей к созиданию. Они теперь играли роль богов. Память выживших людей еще хранила легенды о мудрых и всемогущих — по людским меркам — богах, но эти, новые боги оказались не столь всемогущи, и уж далеко не всеблаги!

Новые «божества» в поисках пропитания довольно активно вмешивались в действия людей, появляясь в разных местах под разными именами и личинами. Как оказалось, даже энергия умирающих животных могла быть поглощена иллами, но самым лакомым и необходимым иллам «блюдом» все же были Зерна Сознаний. Как раз в то время распространились жертвоприношения. В том числе и человеческие.

Ди-онна, наблюдавшая за этим процессом, фыркала. Иллы ведь не получили тел Вин, Маара и Мерка, да и ее самой. Но в людских легендах их имена фигурировали. Пришлось иллам на эти роли подобрать «актеров второго плана». Новая богиня любви и красоты оказалась вовсе не совершенством. А уж вместо красавчика Маара «пастве» являлся здоровый, волосатый, краснорожий мужик: носителя просто захватили у кого-то из людей. И поручили ему довольно хлопотное дело — войны. То есть, жатву. Про «Мерка» и говорить нечего: раньше это тело принадлежало кому-то из младших помощников Юпта, делавшееся уже «на поток» и не отличавшееся особой статью. А уж о существовании Купта иллы только от людей и узнали. И не стали заморачиваться, а распустили слух, мол, есть такой пацан: его никто не видит, а он, зловредный, караулит с луком в руках и норовит всадить в зазевавшегося неосязаемую стрелу. После чего жертва совершает очень нелогичные поступки… Я тут же поинтересовался у Купта, откуда такая специализация, и он хмыкнул.

— Да, когда во времени путешествовали еще до катастрофы, подкорректировал я одному м’аннскому хмырю сознание. Девчонка уж очень просила. Я в тот момент лук в руках крутил… Ну, маленький такой, вроде игрушки. А стрелка сорвалась и этому… который хмырь… угодила. Куда — не скажу. Смеяться будешь.

Но спустя несколько сот лет захватчики обнаружили, что их более слабая способность к регенерации не поддерживает в полном объеме здоровье и молодость нынешних тел. Они старели, так же, как и люди! В то же самое время в их собственном клане произошел раскол. Одна часть иллов были за то, чтобы держать развитие м’аннов-людей в жесткой узде, не позволяя им погрязать в лености, сластолюбии, жестокости, подталкивая к развитию духа. Такие меры давали после смерти м’анновского тела очень чистую и «питательную» для иллов энергию.

Понятно, что, наполнив оболочку Мира Надежды высокоразвитыми душами, «праведные» иллы получали более качественную подпитку. Но более долгим и трудным путем. Это как у людей: можно сожрать кусок мяса подстреленной на охоте дичи, едва прожаренный на углях костра, а можно отобрать молодого нежного барашка, тщательно с приправами замариновать лучшие части, насадить на шампур вперемешку с луком и овощами и жарить на правильно подготовленных углях, сбрызгивая сухим красным вином… Чувствуете разницу?

Другая часть не собиралась заморачиваться по поводу воспитания своего «стада». Пусть плодятся, растут, дерутся, убивают друг друга, наполняя энергетическую оболочку. А то, что их энергия тяжелая и «грязная» — да ерунда все, переварим и усвоим!

Иллы разошлись во взглядах настолько, что едва не передрались сами. В итоге, партия «праведных» иллов во главе с Миихом, Гаавром и еще четырьмя довольно влиятельными персонами изгнала группировку, возглавляемую ярым экстремистом Саамом. Тем самым, что затеял всю эту бучу еще в родной Реальности (из которой всех их, кстати, и поперли в конце концов за их «художества»). Саам не простил бывшим соратникам такой обиды, укрылся с немногими верными глубоко под землей и принял прозвище Сатн. Что значило в переводе — Отверженный.

Клика Сатна не упускала случая подгадить «праведным», умело играя на склонности людей к порокам. Между группировками иллов началась самая настоящая информационная война, и в таком состоянии они находились более двух тысячелетий! За это время их тела совсем разрушились, и иллы снова стали существовать только как полевые сгустки, порой захватывая тела обычных м’аннов. Иногда, правда, им хватало сил создать псевдо-образ, способный держаться несколько минут или даже часов. «Праведные» стали именоваться Светлыми иллами или Анг-иллами. Их оболочки стали намного светлей, снова приобретя присущее от рождения сияние, а Саам с компанией — Темными, Агг-иллами, или Даймнами: это слово наиболее близко переводится, как своевольные.

Вскоре после раскола Светлые придумали довольно стройную систему подчинения людей на уровне Идеи, использовав вовремя подвернувшегося парня из последних сильных магов и нашептав не слишком образованному молодому человеку, что он Избранный. Тот оказался очень способным, и главное, харизматичным, сумел отлично протранслировать в массы информацию от Анг-иллов.

Увы, Сатн не дремал: когда не удалось сбить эмиссара Светлых с пути с помощью искушений и увещеваний, команда Саама просто погубила его, представив местному людскому правителю как смутьяна и диссидента. Светлые его вытащить не смогли или не успели, парень был казнен. Гаавру пришлось спешно создавать псевдо-образ, похожий на погибшего, и являться последователям — дабы все поверили в божественную сущность пророка, и дело не рухнуло…

О существовании третьей силы, то есть Ди и детей-м’уаггов, иллы, конечно, узнали. Но те были столь осторожны и неуловимы, что их всерьез и не воспринимали. Анг-иллы отнеслись к ним лояльно, со временем даже иногда вступали в общение, а Сатна и его подручных Даймнов Ди старательно избегала.

В общем, несколько тысячелетий подряд на Земле творилось черт-те что. Конфликты, войны, болезни раз за разом собирали жатву душ, и за эти души шла ожесточенная борьба. Поскольку теперь изгнанный Саам и присные не могли питаться от оболочки Мира Надежды, им приходилось перехватывать освободившиеся души «своих» подопечных еще на подходе. А с иными людьми хитрые Даймны вообще заключали договор прижизненно: за какие-либо блага, обычно за богатство. Ангам теперь пришлось сопровождать освобожденные души до пункта назначения, чтобы Даймны их не захватили. Были времена, когда Темные голодали, бывало и наоборот. Конец ХХ-начало ХХI века по счету Земли от рождения того последнего Пророка заставило Ангов подтянуть пояса, ибо души из-за влияния Сатна стали неизмеримо более низкого качества. Несмотря на это, человечество прогрессировало, наращивало свой потенциал.

Крылатое выражение «ты есть то, что ты ешь» оказалось верно не только для представителей ху-м’аннства. Ведь поглощаемые иллами Зерна Сознаний не растворялись бесследно в их энергополях, а становились их частью, накапливаясь и изменяя в конечном итоге самих иллов. Анги оказались дальновидны: яркие и чистые огоньки, теперь составляющие единое целое с поглотившими их, давали дополнительную силу и мощь. Способности Ангов неизмеримо выросли, приблизились к возможностям б’уоггов. В то время как Даймны, питаясь примитивной загрязненной энергией, остались почти на том же уровне. И однажды не смогли тягаться с противоборствующей стороной. Агг-иллы были изгнаны из Мира Надежды, обреченные теперь скитаться по Космосу этой Реальности, или вернуться в свою, где на них тоже давно нашли управу.

Анги продолжали следить за развитием человечества, в критических моментах оказывая помощь. Где не справлялись сами — обращались к Ди и м’уаггам, заключив с ними соглашение. Так были предотвращены несколько планетарных катастроф на рубеже ХХI-ХХII веков. Войны среди людей на Земле давно прекратились, болезни были побеждены, срок жизни увеличился до ста пятидесяти лет, и это был еще не предел. Анги понимали — чтобы получилось действительно качественное Зерно Сознания, его носителю нужно прожить достаточно долгую, насыщенную жизнь, многое понять и многому научиться. Он должен созреть, как яблоко на ветке. Так зачем же обрывать его жизнь в середине или в самом начале? Естественное истечение жизней давало достаточное количество высокосортной энергии. Ее и нужно было в разы меньше, чем грубой, для питания и развития Ангов, да еще с лихвой оставалось для заполнения энергоинформационной оболочки Мира Надежды, которую кто-то из человеческих ученых назвал ноосферой.

Вот такие вот поправки к истории религий. А я-то, читая про древних богов, удивлялся: почему они порой предстают бессмысленно жестокими? Вин, Ди-онна, даже Ку — очень миролюбивые и симпатичные личности. Даже на разрушение материи без последующего созидания у них запрет, суть которого я, правда, не понял — все те же заявления про увеличение энтропии. Надо полагать, и остальные из божественной команды были вполне высокодуховны. А тут… Выходит, «новые» — то боги изменялись вместе с самосознанием людей. Какие люди — такие и высшие силы!

Ноосфера, сильно травмированная в самом начале диким нашествием иллов, с изгнанием Сатна и его банды постепенно восстановилась как самостоятельный разум, вступив с Ангами в своеобразный симбиоз. Светлые иллы стали служить ей в качестве «рук». С тех пор на Земле закончились природные катаклизмы. Представьте себе, что у вас, например, чешется спина, а достать никак не можете. Ежитесь, дергаете лопатками… А когда ежится целая планета? Вот-вот! А так — в проблемное место отправляются иллы и все исправляют. Или Ди-онну просят подмогнуть. В общем, на Земле теперь безопасно.

Все это я узнал от самой Ди-онны, сидя с чашкой чая в руках на мягком ковре в ее покоях, внутри таинственного подводного купола. На Тибете, в одной из пещер, раположен всего лишь «приемник». Никакой Шамбалы там нет. И не было? А вот и фигушки! Была. То самое второе поселение богов — когда они через тысячелетия прыгнули во времени. Легенды оказались живучими. Только где оно, людям, разумеется, неизвестно…

Тайное убежище богов на дне морском — это что-то с чем-то! Представьте себе огромный, прозрачный, сияющий елочный шар, наполовину утопленный в грунт. На вид изящный и хрупкий, но прочность его не сравнима ни с чем в нашем мире. Богиня Ди-онна использовала достижения технологий из далекого прошлого своего народа и воссоздала материал, применявшийся при постройке космических кораблей. Внутри «алмазного» (как я его назвал) купола живописно расположены жилые, научные и хозяйственные корпуса, архитектура которых удивительно согласовывается с тем, что можно увидеть под водой на каком-нибудь шельфе. В общем, дома похожи скорее на разноцветные колонии кораллов, чем на жилища.

Хотя, конечно, красиво. Даже очень. Чистые, яркие цвета — голубые, лимонно-желтые, кремовые, розовые, оранжевые, лиловые. Море света вокруг — осветительных шаров не пожалели. Блистающее великолепие рукотворных (тьфу ты, мыслетворных!) звезд отражается в воде, замершей вокруг купола бархатной ночной темнотой, колышется и дробится в поверхностях многочисленных водоемчиков около зданий. Это клумбы такие — с морскими обитателями. Заглядываешь — а там актинии шевелятся, словно махровые цветы под ветром. Раковины, водоросли, рыбки всякие-разные. Но никаких коралловых обломков и пустых скорлуп! Ничего мертвого! Вместо газонов — отсыпки и композиции из обкатанных морем цветных камней, а между зданиями тянутся дорожки полупрозрачного бело-розового мрамора. Прямо как среди развалов карамели идешь, даже лизнуть все это хочется! У домов крылечки психоделические, иначе и не обозвать этот сумасшедший, нечеловеческий подводный дизайн. Вот где истоки баек о царстве Владычицы морской! Я думал, что и внутри царит такой же сюр, но интерьер «дворцов» оказался вполне привычным, удобным и современным. В ногу с эпохой живут, даром, что старше человеческой цивилизации! Я обошел всё, куда меня пустили, повосторгался, поахал.

Мои друзья на удивление быстро освоились среди обитателей купола, хотя… они же сами м’уагги. И даже я, вроде бы. Маг, етить… Никак не привыкну!

Ийка — отдохнувшая, посвежевшая. Девушки-магини помогли ей с нарядами, так что выглядит она на десять с плюсом! Я смотрю и слюнки глотаю. Ку… Ну, этого никакие переделки не согнут. Бог — он бог и есть, тем более среди своих. Встретился с сестрой, Сал-эссой — поди, прыганья и визгу-то было! И плевать, что она теперь вроде бы старшая сестра вместо младшей, лет через десять они на вид сравняются. Маги поддерживают внешний облик человека от двадцати до двадцати восьми лет. Мужчины чуть постарше выглядят, посолиднее…

Ящер отъелся, потолстел, мослы не торчат. Шкура чешуйчатая поблескивает, из пыльно-болотно-серой стала красивого такого зеленоватого, благородного оттенка. Говорит, начинает вспоминать обрывками себя в качестве Маара. Ну, или не вспоминать, а так, ловить на уровне ощущений — да, это вроде бы знакомое что-то.

Наконец-то можно расслабиться и просто отдыхать, общаться с местными. Я думал — живя тысячелетия, они должны бы такими занудами стать, а они вполне компанейские ребята. Приколоться, похохотать — всегда пожалуйста! Хорошо здесь! Даже Снежный, кажется, поддался общей атмосфере. Вроде бы. Улыбается-улыбается, а потом, если никто не видит… Я-то все замечаю, и все его задумчивые взгляды наизусть изучил.

Однажды вечером он отозвал Вин-эйр в сторонку.

— Я хочу поговорить с тобой, как с бывшей наставницей, что ли… Помнишь, в твоем ашраме, под воздействием наркотика я увидел сон, а ты его прочитала. Ладно, с первой частью понятно. А вот то, что происходило во сне потом… Я бы отнес это на счет буйного воображения, да что-то подсказывает — есть в этом доля истины. Очень уж ярко все представилось. Скажи — это просто бред или…

— Или, Риго, или — Вин сдвинула брови, вид ее стал необычайно серьезным. — Скорее всего, в тебе оживает глубоко упрятанная память наших предков, которые твой мозг интерпретирует в понятные образы. У нас есть версия, что ноосферы планет служат упорядочивающей силой для всей Вселенной. Вашей ли, нашей… Когда Реальность достаточно молода, она держится сама по себе, находясь в процессе созидания. Позже в ней возникает и развивается разум, из которого образуются энегроинформационные оболочки планет. Они выполняют множество функций, и одна из них — противостоять энтропии. В нашей Реальности энтропия победила. Точнее, оболочки наших планет постепенно разрушились. А причина этого, скорее всего, в изменении самой структуры наших собственных энергий. В Мире Надежды мы видим, что Зерна сознаний слипаются вместе, взаимодействуют, становятся как бы фрагментами одного огромного мозга. Мы не знаем достоверно, но предполагаем: сознания наших умерших уже не могли объединяться. Слишком все стали индивидуалистами, потеряли желание сотрудничать. Пока были живы — общество требовало каких-либо личностных взаимодействий, но каждый мой предок жил с одним желанием: чтобы все от него наконец отстали! Громадная душевная усталость. Не удивительно, что после смерти сознания обособлялись. Освободившегося от плоти и, собственно, от личности уже никто не в силах заставить. Ну, вот и рассыпались они, каждый сам по себе… А за ними — и те, что ранее были связаны воедино. Разум планет, если он существовал, угас. А дальше… стало разваливаться вещество самой Вселенной. Дольше всех держалась густонаселенная часть нашего Космоса, за счет остатков ноосфер. Но мы не стали ждать гибели.

— Да, мне рассказала Ди-онна, как вы осуществили Переход в энергетическое существование. Смело, очень смело. Но я видел во сне, как распадается наш мир! То же самое ждет и нас?

— Вероятность есть. И есть также проблема ухода энергии из вашего Мира через открытые Ворота. Но пока что главная опасность исходит от сбежавших куда-то вглубь Космоса Даймнов. Они способны разбойными нападениями погубить ноосферы планет — если смогут ими питаться. Например, Лаурине вряд ли что угрожает.

— Почему?! — Я не смог удержаться от вопроса, хотя разговаривали, вроде бы, не со мной. Риго укоризненно покачал головой, но ничего не сказал.

— А потому что они сами избрали себе питание! Они так привыкли к грубой энергии, что более тонкая им не впрок. Они ее поглощать просто уже не могут! А с развитием цивилизации становится все меньше примитивных существ, оболочки планет пополняются в основном высокоэнергетичными, «чистыми» зернами. Так что, Даймнам, видимо, приходится провоцировать конфликты, чтобы гибли молодые, незрелые существа. Уж прости, что я так… цинично. Но это правда.

Богиня печально вздохнула и отвела взгляд. Ну да, понятно. Иллы подселяются в украденные тела и мутят воду. Развязав очередной конфликт, собирают урожай. Все логично. Если слишком усилят свое влияние хоть где-нибудь, то и в нашей Вселенной начнутся деструктивные процессы. Рано или поздно.

— Можно ли им противостоять?

— Ну, Анги их погнали — значит, можно. Но вылавливать их по всей Галактике — никаких сил не хватит. Ни божественных, ни людских.

— А… нельзя ли сделать так, чтобы они сами убежали. К себе домой, например? Или чтобы еда — того… Кусалась. Разумы планетарные что, совсем беззащитны? А если их научить огрызаться? Ку же иллам по соплям врезал, и не раз. И даже я как-то в этом поучаствовал.

— Алька! Ну что ты несешь, а? — Риго невесело рассмеялся.

— Не спеши с выводами, в этом что-то есть! — В разговор вступила неслышно подошедшая Ди. — Мальчик вовсе не глупость сказал.

Алька! Ну кто ты такой, чтобы советовать богам?! Но ведь ляпнул же? А они взяли и приняли твою идею всерьез. С Ангами перетерли. Анги-иллы… Ангелы?! Они тоже заинтересованы, чтобы эта Реальность жила и здравствовала, а Сатн с присными им и вовсе помеха. Думали-думали… надумали! Попробуем, говорят, для начала с ноосферой Земли пообщаться поплотнее. Только нужен хотя бы один настоящий эсс. Бог. Сал все-таки слабовата даже по сравнению с Ку, а остальные и того хуже. Себхк, он же Маар, глаза прячет. Ведь так выходит, единственным эссом из всех оставшихся был он. И вот теперь…

И тут Риго встал и сказал:

— Я готов вернуть Маару способности.

Я обомлел.

— Ты уверен?

— Естественно. У меня было время подумать. Потерянную вещь стоит отдать владельцу, это во-первых. А во-вторых, если я оставлю себе дар, тогда, когда он может послужить очень важному делу… да ты же первый меня уважать перестанешь! А главное — я сам себя уважать перестану. Вин, что нужно делать?

Вин встрепенулась.

— Ничего. Просто открыть сознание. Вечером начнем, я всех подготовлю. Понадобятся силы многих.

Я поймал испуганный взгляд Ийки и спросил встревожено.

— Вин, это опасно?

— В целом, риск есть. Главную линию придется вести Сал как эссе, а она все-таки не б’уогг. Для Маара все будет хорошо, а относительно Риго… Если разделение сущностей будет некорректным, его психика может пострадать. Но, надеюсь, все пройдет благополучно. Сал — талантливая девочка, да и мы на подхвате будем!

Эту сцену я вряд ли забуду. Все боги и маги, что оказались в наличии, встали в круг, взявшись за руки. Основную скрипку играли Ди, Вин, Сал и Ку, остальные помогали. Я и то был приставлен в качестве сборщика, любой эйр нужен. Вин предупредила меня, чтобы я сосредоточился только на какой-то одной энергии и не пытался экспериментировать с собой. Я не бог, две сразу не удержу, могу надорваться.

В центре круга, голова к голове улеглись на полу Риго и Себхк-Маар. Сал махнула рукой.

— Начали!

Я добросовестно принялся выкачивать энергию воды, уже знакомую мне по Лаурине, Вин, наверное, брала все, до чего могла дотянуться, а Сал и Ку застыли над неподвижными телами на полу, непостижимым для меня образом вычленяя из сознания Сантаны то, что в нем от Маара… Я честно пытался полностью превратиться в живой аккумулятор, но мысли нет-нет, да и полыхали тревожным багровым: а вдруг что-нибудь случится с моим наставником. Я боялся. Боялся, пожалуй, так же, как и во время его поединка с кронком.

И в то же время, это было захватывающее зрелище! «Внутренним оком» я видел, как от распростертой на полу фигуры капитана отделяется и плывет в пространстве золотистый… дымок? Туман? Субстанция принимает различные причудливые формы, свивается штопором и медленно уходит в район солнечного сплетения Ящера.

Мда… я-то боюсь, а каково сейчас Сантане? Это же у него в ауре роются энергетические хирурги. А он в сознании, похоже. И вижу, процесс не безболезненный — Риго побледнел, на лбу и висках капельки пота. Ящер тоже так и норовит скрючиться. Но терпят оба, молчат, только дышат тяжело.

Вот дымок полностью перетек в Себхка. Всё! Капитан вздрогнул и тут же расслабился. Глаза не открыл. В сон провалился, что ли? Только бы с ним все было хорошо… Ой, а с Ящером-то что происходит? Контуры его тела плывут, как будто он тает! Прямо на глазах его облик меняется. Ростом вытянулся, кожа потеряла серый цвет и чешуистость, стала, как у человека. На сухих лапах рептилии взбугрились налитые мышцы, лицо… лицо мне отсюда не видно, но понятно — он уже не рептилоид, вон, волосы проросли. Голова Ящера судорожно повернулась в мою сторону… Да какой он, к шуту, ящер! На полу, висок к виску, лежат двое крепких, сильных мужчин. И похожих друг на друга как… как братья. Не близнецы, нет. Просто братья. Причем Риго сошел бы за старшего.

Вин устало опустила руки, которыми до этого сжимала плечи Сал. Я отцепился от Ку.

— Все. Мы сделали это. Теперь осторожно перенесем их, они пусть спят.

Маги облегченно задвигались, ломая круговой строй. Мужчины аккуратно подняли Риго и Себхка… тьфу, теперь уж полностью Маара, и унесли в нашу гостевую спальню. Я отправился следом. Когда Риго проснется, хочу первым понять, что с ним все в порядке. А то сам уснуть точно не смогу.

Но я все же задремал, сидя в глубоком мягком кресле у ложа, на котором, так ни разу и не шелохнувшись, спал мой наставник. Очнулся от шепота:

— Алька! Ал! Слышишь?

Я вздрогнул, резко поднял голову, аж закружилась!

— Риго!

— Все хорошо, Ал, все в порядке. Где Ящер?

— Вон там, на той кровати. Только… не Ящер.

Сантана аккуратно поднялся, чтобы не скрипнуло, сделал пару мягких шагов в ту сторону, заглянул. Брови поползли вверх.

— Ничего себе! Я что, в зеркало смотрюсь? — Он вернулся, потянул меня за рукав. — Пошли, пусть спит.

Мы тихонько выбрались в холл, осторожно прикрыв за собой дверь. Сели на банкетку у стены.

— Как ты себя чувствуешь? Голова не болит после такого? — Я все-таки хотел удостовериться, что Сантана остался Сантаной, а не… не… я и сказать-то боюсь! Хотя, разговаривает вроде разумно, острит даже.

— Чувствую? А хрен его знает! Пока не понял. Значит, вот я и стал обычным человеком. Теперь вы с Ийкой вроде бы круче меня… Алька, ты меня и слушаться, поди, не будешь?

Капитан улыбнулся, вроде как шутливо. Но улыбка получилась… кривоватая, я бы сказал. Неужели он мог подумать, что я буду относиться к нему хуже?! Я поспешил его заверить:

— Кому нужны какие-то трюки? Ты был для нас лучшим, и останешься лучшим!

Первый раз вогнал его в краску…

Боги шумно отпразновали возвращение Маара в полном объеме. Он, став целым, осознал себя, но и воспоминания Себхка не утратил. С Риго у него остались очень дружеские отношения, хотя обоим было непривычно — они теперь так похожи! Маар только ростом повыше и мускулатурой порельефнее: как бодибилдер. Ну, и помоложе внешне. Ку от отца не отходит, Вин… об этом я вообще молчу. Купт мне тайком нашептал, что у родителей раньше, еще тогда, были какие-то тёрки, а теперь все хорошо. В общем, у всех — сплошная идиллия: мир-дружба-жвачка… клубничная.

Маар с Сал, при поддержке коллектива магов и ангелов, сумели достучаться до Планетарного разума и обучить его кое-каким навыкам самозащиты. Надо полагать, иллу, попытавшемуся несанкционированно отожрать кусок, мало не покажется. Теперь, решило собрание богов и магов, надо пройтись по тем планетам, которые уже атакованы Даймнами или могут подвергнуться нападению. Тут как раз помогут люди. Конкретно, Служба Безопасности Галактики. У них собран огромный массив информации именно по этой проблеме. Найденные активизированные Проходы — это сигнал, что иллы на планете.

Когда боги уходили в свой мир, Проходы консервировались. Ну, так, как на Кали. Иллы не преодолевали межзвездные пространства «пешком», а просто ныряли в свою родную реальность и выходили через другие Ворота на очередную планету. Проход активизирован — ищите иллов!

Короче, план такой: боги и ангелы прибывают на планету, входят в контакт с ее Разумом, обучают его, совместно с ним выпинывают Темных и двигают дальше по Галактике. Времени у них вагон, за пару-тройку тысяч лет обойдут все закоулки. А Дыры к нам закроют. Насовсем закроют. Во избежание.

Служба Безопасности, в свою очередь, будет заниматься людьми. Им привычней раскрывать заговоры, подавлять мятежи, а главное — выявлять подселенных. Наверняка, таковые всегда пытаются пристроиться в эшелонах власти, чтобы удобней было дергать за политические нити.

Ну, а наша миссия закончена. Скоро домой, на Тарс. Мы тепло распрощались с богами и магами, которые, не тратя времени, собрались в поход.

Покидая гостеприимное их обиталище, я посетовал Ди, что вот, мы, люди, всегда считали, что ангелы — это что-то такое… святое. Чистое, возвышенное, к чему надо стремиться духом. А оказывается… А про «римских» богов рассказывают всякие истории, легенды. Неужели правда?

Ди-онна рассмеялась.

— Правда, да не все! Правда — то, что помогали, учили. А что творили иллы, выдавая себя за нас — тут мы не ответственны. Ну, а Анги, ангелы, как ты их назвал — что, скажешь, они не призывают вас, людей, к духовной чистоте? Ну и что, что решают сугубо свои проблемы? Нет большой разницы, где будут Зерна Сознаний — в Ноосфере Земли или в «телах» ее симбиотов. Важно, что они объединены, и в целом система развивается к лучшему.

— А как же… Бог, которому молятся христиане? Он-то кто?

— А вот это и для нас вопрос. По всем параметрам подошла бы и сама Ноосфера на роль этого Бога, но… Кто-то же создал ваш мир. И наш. И все остальные миры тоже. Может быть, кто-то, еще более могущественный, играл с материей, пространством, энергией, как и мы у себя «дома». Только у него, в отличие от нас, получилось обуздать энтропию. Одно могу сказать — если Он есть, то интереса к созданному уже не проявляет.

На том мы и расстались. Боги отправились по Галактике, а наша троица вернулась к безопасникам. Боги и высшее командование Совета Безопасности «имели продолжительную конструктивную беседу», как обычно говорится в СМИ-информативах. Роли были распределены, и каждый занялся своим делом. Удивительно, но генералитет безопасников принял факт существования высших сил совершенно спокойно. Профессионалы, их ничем не удивишь, и не такое видали! Но, конечно, тайна богов и иллов никогда не выйдет за двери обширного кабинета Главы Совета. С нас, естественно, тоже взяли подписку о неразглашении. Но всё, мы в дальнейших партиях уже не играем. Домой!

Часть 2.

Домой — через пять дней. Именно тогда уходит на Талу рейсовый лайнер. А пока нам разрешили перемещаться относительно свободно. В первый же день Ийка потащила нас шляться по городу. Впрочем, Риго это скоро надоело, и он вернулся в гостиницу, куда нас поселили до отлета. А мы с подругой, побродив по достопримечательностям, перекусив в уличном кафе-автомате, заглянули в супермаркет. Женщины есть женщины — хоть от тряпок уже сумка не застегивается, столько магини надарили, но пробежаться по магазинам — это святое! А я что — с ней готов даже по торговым точкам. Мы прошлись вдоль анфилады виртуальных витрин, и вдруг Ийя потянула меня за рукав.

— Смотри! Майка. Совсем, как у Риго была! Он же ее не снимал почти, ну, ту, голубую!

Да, действительно, "висевшая" в витринном поле голографическая майка ничем не отличалась от той, что я привык видеть на Сантаниных плечах аж со времен первой утренней пробежки в академии. Любимая его голубая одежка со временем немного выцвела, слегка растянулась, но капитан упорно не хотел с ней расставаться. Майка осталась на Галатее вместе со всеми нашими вещами. Вероятно, Риго сожалел о ее потере.

— Ал, давай ее купим и подарим!

Майку мы торжественно вручили вечером. Ийка поднесла и развернула подарок. И тут…

Впечатление было такое, будто капитана в лоб ударили. Он даже слегка отшатнулся. Глаза потемнели, стали теми, что пугали меня — ледяными. Риго, ни слова не говоря, сделал рукой неопределенный жест, который можно было трактовать как «да задолбали все!». И выскочил из общего холла нашего гостиничного номера. Ушел к себе, хлопнув дверью.

Вот так номер! Я прямо-таки обалдел. А на Ийку вообще смотреть было жалко. Майка медленно выскользнула из ее опущенных рук. Губы девушки искривились, задрожали. Отчаянно сдерживая слезы, она почти закричала.

— Ну почему, что я ему такого сделала?! В чем я виновата?! И так, и эдак стараюсь… и не смотрит в мою сторону… не видит, что он мне… что я… — Она всхлипнула, закрыла лицо руками и выбежала в коридор. Я кинулся за ней, но дверь в ее комнату защелкнулась перед моим носом. Напрасно я стучал, она не открыла. Удрученный, я поплелся к себе.

Раздевшись, я бухнулся с размаху на кровать и зарылся лицом в подушку. Терпеть не могу конфликтов между близкими мне людьми. А тут и вообще непонятки какие-то. На пустом месте, ни с того, ни с сего. Ну, Риго, не хотел ты подарков принимать — и не надо. Но сказать-то можно по-человечески? Ийку обидел. И вообще, с самого начала нашего квеста к ней несправедливо жестко относился. Только служебные разговоры. Даже если она отличилась — отмечал сухо, официально. Вроде бы женоненавистничеством капитан не страдает, с Вин и прочими держался вполне адекватно. Фигня какая-то… А Ийка? Как она сказала-то? Что он ей — что? Что она…?!

Да. А я, дурак, на что-то надеялся. Вот теперь все сошлось! И то, зачем девушка отправилась за ним в этот опасный поиск. За ним, не за мной. И то, что он якобы в упор ее не замечает. Не права Ийка. Все он видит и знает. Но ведет себя по-свински, конечно. Не заслужила она такого обращения. Красивая, умная, смелая. Неужели совсем не нужна?

Я решительно поднялся со смятого покрывала. Натянул спортивные штаны, футболку. Обуваться не стал — комната капитана напротив моей, только через коридор шагнуть.

Дверь тихонько зашуршала, открываясь. Я, конечно, предварительно постучался, но ответа не услышал. Ладно, авось не швырнет ботинком.

Риго, в одних брюках, подперев голову руками, сидел за маленьким столиком, спиной ко мне. Даже не обернулся на звук щелкнувшей двери. Так на него, чутко ловящего изменения окружающей обстановки, не похоже! Я тихонько позвал его. Он поднял голову.

— А-а… это ты-ы…

Что-то в его выговоре мне показалось странным. Гласные растягивал непривычно. Да он же… Ну точно! Я разглядел на столе почти пустую бутылку с прозрачным, как вода, напитком. Водка, похоже. Ни фига себе! Мой командир — в дымину! Завтра камни с неба повалятся.

— Ну, что встал. Проходи, коль приперся. — Сантана наконец-то соблаговолил развернуться ко мне. Я шагнул к столику, присел на соседнюю табуретку. Открыл рот для вопроса, но капитан опередил:

— Прости. Погорячился. Надо было объяснить. Но очень уж… Как иглой в сердце. Ту майку мне жена подарила. На День рождения. А через неделю они погибли… мои Лори и Ник. — Риго шумно выдохнул. — Сегодня мой День рождения. И тут Ийка… с такой же майкой. Я не выдержал. Сорвался.

Упс! Я и забыл. Хотя, Сантана никогда свои днюхи не отмечает...

Не удивительно. Я бы тоже слетел с катушек. Столько времени быть в напряжении, выпутываясь из передряг и вытаскивая нас всех! При этом добровольно отдать, можно сказать, половину себя. Тут у кого угодно нервы сыграют. Я тронул Риго за плечо.

— Да я-то не в обиде. Ийка вот только… плачет, по-моему, — и вдруг спросил, по своему обыкновению, в лоб:

— Что, неужели она тебе совсем-совсем не нравится?

Господи, что я делаю! Своими собственными руками…

Риго медлил с ответом, выводя пальцем по поверхности стола замысловатые узоры. Вздохнул.

— Не нравится? — и снова надолго замолчал. Скреб подбородок, хмурил шелковые брови. Потом взглянул на меня в упор. Ох! Бездны космоса!

— Знаю я про ее чувства, давно знаю. Ей пятнадцать было, когда мы встретились. И она с первого взгляда… Я это понял, все-таки умею кое-что. Не придал значения — девчонки в юном возрасте, что ветер. С глаз долой — из сердца вон. Месяца два-три, и заменит объект обожания на другой. Не тут-то было, Ийка совсем из другого теста, видать. И через год, и через два… Прилетала погостить к брату. И вроде бы на глаза мне не лезла лишний раз, умница. Так, издали. А тут взяла и за мной увязалась! Да я, пока на Кали летели, был просто в панике! Она такая маленькая, хрупкая. Если бы с ней что-то случилось, как бы я потом Перри в глаза смотрел? Нет, не то говорю… — Риго яростным жестом отодвинул жалобно тренькнувшую бутылку.

— Думаешь, я совсем полено? Я запретил себе даже думать в этом направлении, чтоб ни намека, ни повода невзначай!

Я широко и недоуменно открыл глаза.

— Почему?! Ну ладно, не в твоем вкусе, но можно же нормаль… — Но капитан не дал мне закончить.

— Не в моем вкусе, говоришь? — Если существуют в природе черные шаровые молнии, то глаза моего друга как раз вспыхнули таким же бешеным огнем.

— Да предложи мне на выбор сотню прекраснейших, умнейших женщин — я, не колеблясь, выбрал бы её! Но не могу, не хочу сломать ей судьбу! Она молодая, славная — а я? В два раза старше, битый, горький… Что за жизнь у нее со мной получится? Через пару лет ей осточертеет моя постная рожа. Пусть уж лучше сейчас перебесится, перегорит. Плюнет на меня и, ну… на тебя внимание обратит. — Сантана сник, словно знамя, потерявшее ветер. Покачал головой, усмехнулся. Странно — язык у него почти не заплетался, и глаза трезвые.

— Только не говори, что у тебя к ней сугубо дружеские чувства, а то я не заметил, как ты на нее смотришь!

— Да я… да что я… Ты вон какой! А я… — Покраснев, как аварийный сигнал, я опустил голову. Риго вдруг расхохотался.

— Какой-какой?!

— Ну… сильный… мужественный… красивый…

Новый взрыв хохота. Отсмеявшись, он гибко поднялся — и не скажешь, что пьян. Шагнул к ростовому зеркалу в углу, потянул меня за футболку. Поставил рядом.

— Ну, и кто, по-твоему, тут некрасивый?

Я запомнил себя мелким, тщедушным мальчонкой, каким был до поступления в академию. Там в зеркало заглядывал только на предмет проверки затянутых ремней комбинезона и по уставу надетого берета. Разглядывать себя было некогда, да и не принято. Про время нашего похода вообще молчу. А тут, стоя плечом к плечу с наставником, я с удивлением обнаружил, что… почти не уступаю ему ростом и шириной плеч. И ни на какие каблуки не спишешь — оба стоим босиком. Нет, в плечах капитан все же пошире будет, так и мне еще расти и расти! А мускулы у обоих крепкими канатами обвивают руки, бугрятся на плечах и груди. Да и мордочка у меня… ничего мордочка, симпатичная. Просто как-то не привык себя оценивать. Да, хорошая кормежка и физические нагрузки и из меня человека сделали!

Сантана, улыбаясь, вернулся за стол. Я, ошарашеный, протопал за ним; наклонившись, оперся о столешницу.

— Ну, вот видишь — ты вполне достойный молодой человек. Но главное твое достоинство не в красоте. — Он, подмигнув мне, протянул руку и взъерошил мои отросшие вихры.

— Главное твое достоинство, парень, твоя чистая, просто чистейшая душа! И поэтому ты бываешь порой не по-детски мудрым… А Ийя — она это оценит когда-нибудь. Наверное.

Я замялся, не каждый день наставник на такой вот откровенный разговор выходит. Точнее, вообще впервые. Поскреб в затылке, подбирая слова.

— И, тем не менее, она не меня любит. Я для нее — друг, почти что брат. И я хочу ей счастья. Риго! Ну, хотя бы попробуй! Нельзя вечно цепляться за призраки, пусть и дорогие. Ты — живой, зачем ставить на себе крест? И вообще, это как-то… трусость напоминает. Да, да! Думаешь, я не понял, почему ты с нами, пацанами, вел себя так же? Ты боялся привязанности! Знал, что придется потом расставаться, рвать по живому. А если, не дай бог, кто-то погибнет? (Тут я осекся, вспомнив, кто чуть не погиб по своей дурости). Но разве тебе удалось остаться бесстрастным? Как ты ни старался отгородиться, ты ведь полюбил своих мальчишек! Иначе не переживал бы за нас. Так?!

Сантана молча кивнул. А меня снова несло.

— И с ней, с Ийей — то же самое. Тебе все время чудятся потери, и за ними — не замечаешь приобретения! Так нельзя! Ведь можешь еще стать счастливым, можешь… С тараканами своими разберись только! Девчонка-то в чем виновата? В том, что в тебя, эгоиста, влюбилась?!

Выпалив это, я захлопнул рот, как ящик, и — красный, злой, взъерошенный — сел на табурет. Риго потер лоб ладонью.

— Мда. Умеешь ты, Алька, своего куратора в его ляпы — носом, носом! Психолог хренов… Вот вроде кругом прав! И что мне делать прикажете, господин прокурор?

— Как что?! Иди к ней!

Риго вздохнул.

— Не все так просто… А, впрочем, куда от тебя денешься! Где там эта майка раздора? Принеси. Пойду мириться. Потом уж подумаю, куда дальше рулить.

Я мигом подскочил, чтобы метнуться к двери — ведь майка так и осталась где-то на полу в холле. Риго придержал меня на секунду, улыбнулся хитро.

— Что — неужели и ревновать не будешь?

О чем Риго с Ийей договорились — не знаю, но наутро общались не в пример более дружески, чем раньше. Не буду я ревновать, не буду, не бу… Эх, стащить, что ли, у Риго водку и надраться в хлам? Скребет в душе, скребет-таки! Ну что же я за придурок? Не меня выбрала — так чего колотиться? Никакого толку. Пусть уж у них все сладится, я очень хочу счастья обоим. Ийя — умница, давить не будет, где нужно — в тень отойдет, даст время Сантане перебороть свою привычку считать себя недостойным счастья, да и прочие комплексы. А он — а то ли я не знаю, каким внимательным и заботливым он может быть!

Благодаря Риго я воочию увидел разницу между влюбленностью и настоящей любовью. Любовь — это не восторженные ахи-вздохи и эгоистичные «романтические» стр-р-радания, а ежесекундная готовность жертвовать собой во имя того, кто тебе дорог. Смогу ли я хоть чуть-чуть к этому приблизиться?

Съездить бы им куда-нибудь на пару дней до отлета, побродить по родной планете Риго. Во! Сантана говорил, что его далекие предки жили где-то на территории Европы, близко к Средиземному морю. Что это была за страна? На «и» как-то… Италия, нет… Испания! Вот туда и предложить им слетать на пару дней. Когда еще на Земле-то окажутся… На земле предков. Ведь человечество распространилось отсюда.

Долгое время люди считали себя — смешно сказать — единственной разумной расой во Вселенной. Но даже это не останавливало их от уничтожения друг друга на такой маленькой планете! Конечно, за всем этим проглядывается деятельность Даймнов, но все же, все же… Разобщение, вражда. На страны зачем-то поделились. Языки разные возникли. Причем — искаженные версии одного и того же Праязыка богов. Настолько искаженные, что и понимать друг друга перестали.

Цвет кожи и фенотип различный? Ди сказала — использовали для первых м’аннов, то есть людей, животные особи разных пород и с разным окрасом шкуры. Почему-то цвет кожи не стали унифицировать, показалось несущественным. Причем, черных м’анков (праобезьян?) было больше, а белых или бежево-серых — совсем немного. Черты лица тоже до совершенства не доводили, сохранялось в них нечто обезьянье. Предполагалось, что вселяемые сущности богов подправят по своему вкусу, а это только заготовка. Позже, от потомства с богами и, в дальнейшем, с магами получились люди с правильными и красивыми лицами.

Да ну его, разбираться, копаться в таком далеком прошлом! Сейчас-то все по-другому. Меряют не странами, а целыми планетами, да и те стремятся к коалициям. Язык создали общий. Кстати, на основе двух земных языков, бывших в употреблении в двух крупнейших государствах Земли к моменту Первого Контакта — в Америке и России. Уж больно понравился инопланетянам русский — образностью и возможностью произвольно строить фразы, а также необузданным словообразованием. И американский (английский) — простотой и наличием в нем определенных свистящих согласных, которые встречаются и в речи рептилоидов — именно их планет достигли вначале земные корабли. Теперь вся Галактика говорит на этой адской смеси.

Вначале земные ученые с ума сходили, обнаружив в речи инопланетцев знакомые корни, потом подвели какую-то теорию о сходности путей развития разума, а следовательно, и языка. Но нашей троице теперь понятно. Праязык для всех — общий, потому что — общие создатели. И неважно, что на одной планете население творили, за основу взяв обезьян, на другой — птиц, на третьей — ящериц. Даже насекомые были — инсектоиды-то откуда? А если предположить, что Вселенную создал какой-то один Творец, то понятно, почему основные биоформы, несмотря на разнообразие, в базе своей — похожи.

Я отвлекся что-то. Информаторий — такая вещь, начнешь искать одно, а завязнешь в куче родственной информации. А уж история Земли и Контактов — вообще моя любимая тема. В чем-то я Риго завидую — на такой планете родился, да и по ней в детстве попутешествовал: его вырастил дядя, брат матери, археолог. Сантана, как и я, сирота, но в отличие от меня, у него все же была семья. Так вот, дядя таскал его с собой на раскопки по всему миру, и мальчик Ри повидал немало. Я спросил его как-то про Тибет. Да, Сантана был на Тибете. В семилетнем возрасте. И чуть не погиб там. Удрал из археологического лагеря, пока взрослые исследовали развалины древнего монастыря и случайно угодил в горную расщелину. Ударился головой, пролежал без сознания несколько часов, потом очнулся, стал звать на помощь, кричать. Его отыскали, все обошлось. А не в ту ли пещеру он провалился, где была раньше разрушенная установка богов? Не могло ли так быть, что часть энергоструктуры Маара, рассеченной ударом илла, так и осталась там, где истлел его физический носитель? И когда рядом появился живой человек, не способный сопротивляться, он притянул к себе эту структуру, не обладающую собственной личностью, но что-то все же могущую. Вот так Риго и получил «божественную» сущность. А она в нем жила, крепла и развивалась, перекраивая под привычный облик даже его тело. Интересно, а скорость реакции и выносливость Сантаны — наследство Маара или его собственная тренированность? Пахал-то он на ниве боевых искусств, как одержимый. Еще в детстве начал. А за годы скитаний чего только не нахватался…

Стоп. А я всего-то собирался посмотреть наличие свободных мест в пансионатах на побережье моря…

Накануне я засиделся за ридрайтером далеко за полночь, и когда проснулся — обнаружил, что во всем гостиничном номере я один. Риго черкнул записку, что улетел к безопасникам (вчера мы взяли катер напрокат, хотели за город сгонять), вернется к обеду. Ийка убежала куда-то. Поди, очередной бутик вычищает, благо премиальных денег за успешно проведенную операцию хватит не на одно платье. Я решил: пожалуй, тоже пойду, пройдусь. Позавтракаю где-нибудь в автоматическом кафе и поброжу по городу. Есть мысль подарить Ийе что-нибудь на память, ведь скоро мы расстанемся — я вернусь в академию, а она, наверное, останется на Тале. Подберу что-нибудь из украшений. Когда по торговому центру шлялись, я заприметил, как она смотрела на сережки, такие, с серебрящимся камешком. Ну прямо как цвет ее глаз!

Утомительная вещь — магазины. Даже мои навыки штурмана здесь бессильны! Пока отыскал ювелирный магазинчик, где видел серьги, прошла куча времени. И что бы мне не заказать их по сети было? Ругая себя за недогадливость, я возвращался в гостиницу уже к обеду, надеясь, что мне не нагорит за отлучку. Дорожка от станции маршрутных автопланов вела меня через ухоженный парк к гостиничному подъезду.

— Молодой человек! Юноша! Помогите, пожалуйста!

Я обернулся. На травке сбоку от дорожки расположилась старушка.

— Вот споткнулась, упала, а сама встать уже не могу. Старая, ноги не держат. — Бабуля застенчиво посмеивалась, как бы извиняясь, что причиняет беспокойство незнакомому, и, верно, очень занятому парню. Я шагнул к ней, протянул руку.

— Конечно, бабушка, я помогу!

Старая женщина оперлась на мою руку, начала подниматься… Я вдруг почувствовал легкий укол в запястье.

— Что за черт! — Мир вокруг меня завертелся и начал меркнуть. Я медленно опустился на траву, не в состоянии удержаться на переставших слушаться ногах, и только и успел услышать.

— Готов! Грузите!

Часть 3.

Звук падающих в гулкую пустоту капель… Прийдет же на ум такая фраза! Как может капля звучать в пустоте? Я медленно открыл глаза. Да уж, действительно, гулкая пустота! Заброшенный ангар размером с космический корабль средней руки. Капли где-то действительно падают и звонко шлепаются о бетонитовый пол. Над головой высоко ажурные металлоконструкции перекрытия, сверху зашитые пластиковыми листами крыши. Недалеко от меня — такая же стена, вверх по которой уходит лестница на галерею, опоясывающую весь ангар по периметру на высоте примерно между вторым и третьим этажом. Ага. Ремонтный док. Вон, всякие механизмы подъемные с потолка свисают… мостовой кран, что ли? Странно, я даже не связан… Для чего, и, главное, кто же меня сюда притащил? Иллы? Вроде на Земле зловредных больше нет? Или есть все-таки?

Я поднялся, сел на куче пузырчатой упаковочной пленки, где до этого и почивал. Потер лоб — побаливает, зараза. Плечо чешется… и туда что-то кололи. Стимулятор, что ли, чтоб быстрей проснулся? То, что мне в парке вшарашили сильнейший транквилизатор, я уже догадался. Ай да бабуля! Сколько времени я здесь торчу? Посмотрел на часы: примерно час прошел с тех пор, как меня подловили. И вокруг никого? Странно… Шаги! Я задрал голову кверху.

С галереи по лестнице неторопливо спускался хорошо одетый господин средних лет. Я смотрел и не верил своим глазам. В памяти — глубочайших ее слоях — вихрем пронеслось: залитая солнцем комната, игрушечный звездолет на полу, в углу елка, блистающая разноцветными шарами… запах лимонного пирога. Мамин голос: «Дан! Алька! Ну где же вы? Завтрак остынет!». Папины руки, подкидывающие меня к потолку… Слеза сама, без спросу, выкатилась из уголка глаза. Дрожащие губы сложились, чтобы произнести слово… такое забытое… такое родное…

Господин тем временем дошествовал до конца лестницы и встал прямо передо мной.

— Ну, здравствуй, сын.

Как же я на него похож! Тот же слегка закругленный кончик носа, тот же разрез глаз, те же широкие скулы. Даже уши оттопырены одинаково! Никаких сомнений, это мой отец! Но почему меня похитили? Кто же он, где был все эти годы, что за таинственность? И где мама? Я тут же попытался забросать его вопросами, но он мягко выставил ладони.

— Не все сразу. Потом объясню. Лучше скажи, сынок — ты готов помочь своему отцу?

— Ну да! Конечно, да! Что нужно делать?

Папа подошел и присел рядом со мной на мягкий пластик.

— Для начала — ты можешь соображать? Голова не кружится? Извини, что пришлось пригласить тебя таким образом, но лучше, чтобы твои спутники обо мне ничего не знали. Если б я просто к тебе пришел, то вышло бы слишком много шума. Твой э-э-э… напарник — совсем нежелательный для нас человек.

Я оторопел.

— Но… почему?!

— Дела давние. Моим ребятам приходилось уже встречаться с ним, и каждый раз он мешал. Однажды сорвал моему отряду крупную операцию, и из-за него на Ови все пошло наперекосяк. Ты, наверное, изучал по истории овийский мятеж? Так это в большой мере заслуга твоего дружка! Не сунься он невовремя, пострадало бы намного меньшее количество людей… Он опасный тип. Авантюрист, способен на непредсказуемые поступки.

Способен, это точно. Вот так — так! Теперь, кажется, понимаю, почему Риго так придавлен виной за гибель корабля! Вовсе не потому, что не успел прикрыть его своим шлюпом. Да — веришь-веришь человеку, а он оказывается совсем не тем, кем хочет казаться… Почему-то я не усомнился в этих словах отца. За Риго действительно тянется таинственный шлейф, и я многое для себя открываю случайно! Прошлое капитана мне так и не известно, лишь отдельные эпизоды. А где, с кем болтался несколько лет после службы на «Скате» и «Пронзающем», на котором был у Стенли вторым штурманом? Почему так хорошо ориентировался на Кали, например? На бандитской-то этой планете?

— А что за отряд у тебя, папа?

— Мы, сынок, тайные воины Нового Порядка! Ваше Галактическое правительство слишком слабо и нерешительно и давно не в состоянии поддерживать стабильность в Галактике. Я не хочу их опорочить, это вполне достойные люди, но… это просто люди. Обычные. Они не могут предвидеть, не в силах воздействовать на сознание иными методами, кроме общественного мнения. Много чего они не могут… Поэтому так участились беспорядки. То на одной планете, то на другой… А все потому, что власть должна принадлежать людям со сверхспособностями. Таким, как, например, ты! Ты ведь сенситив, я знаю. Сильный пси-конденсатор. Я давно наблюдаю за тобой. — Отец энергично взмахнул рукой, и вдруг сменил тему.

— И твоя подруга — она хороший пси-оператор. Когда пару создают люди со сверхспособностями, дети тоже их наследуют. Через некоторое время мы приведем и ее, как только она прилетит на Талу. И вы снова будете вместе.

— Но… папа! Она совсем не… как бы это сказать… не моя…

— Ерунда, сынок! Тебе она нравится, а это главное! Поверь, в нашей организации достаточно сильных пси-регуляторов. Внушить ей чувство — раз плюнуть! Я и мне подобные собираем лучших сенситивов по всей Галактике, мы планомерно занимаем места в администрациях планет, выходим на верхние эшелоны власти, и вскоре Президентами и членами Верховного Совета Галактики будут только наши люди. Вот тогда вся Галактика станет территорией мира, благоденствия и стремительного развития, и, заметь, совершенно бескровно! Нам нет нужды стрелять, если можно оперировать с сознанием. А вы, молодежь, создадите друг с другом семьи и заселите мир новыми сверхлюдьми. Наши покровители знают, как усилить дремлющие способности в тысячи раз. Только представь — ты и сейчас достаточно мощный сенситив, а станешь подобным богу! Какие перспективы перед тобой откроются! — Лицо моего папы внезапно омрачилось. — Их, богов, осталось так мало…

Он встал, возбужденно прошелся вокруг вконец обалдевшего меня. Ничего себе, расклад! Целая тайная организация сверхлюдей! А что за покровители такие? Он богов упомянул, значит, знает об их существовании. Это они — покровители? Ну, может, не земные, а еще остались где-то — те, что проводили эксперимент на других планетах?

Вопрос, как мне на все это реагировать? Конечно, стать подобным богу — замануха изрядная, и, главное, Ийка… И снова обрести отца… А в перспективе — стать намного больше, чем штурманом, пусть и супер-пупер-трансгалактического лайнера. Одни сплошные конфетки! Что же мне не нравится-то? Что-то такое… оформить в слова пока не могу. Почему он про маму ничего не говорит? Я уже несколько раз задал вопрос, а он словно бы не услышал. И о Сантане так сказал — опасный тип… Не знай я капитана очень близко, поверил бы несомненно!

— Это очень неожиданно. Я должен обдумать, папа! Можно, я вернусь в гостиницу, а завтра встречусь с тобой и все обсудим.

— Ну зачем же в гостиницу, дорогой! У меня тебе будет намного удобней. Я же не живу здесь, на куче пленки! — Бирма-старший рассмеялся. — Я столько лет тебя не видел, а ты хочешь сбежать в какую-то гостиницу!

— Но мои друзья… Они будут волноваться и меня искать!

— Ну, так пошли им записку, мой человек передаст.

— Зачем записку, я позвоню… — Я полез в карман за коммуникатором. Странно. Его на месте не было. Я же сам его положил перед выходом из номера, еще проверил и карман застегнул. Выпасть он не мог.

— Не ищи. Забрали твою машинку. Нам светиться незачем, а проследить, откуда звонят, крайне просто.

Сомнения зашевелились во мне все активнее и активнее. Не торопись, Алька. Уф, еще в голове как-то странно щекочет, последствия стимулятора, что ли?

— Нет, отец, я пойду сам. Хочу посоветоваться с Ийей. Ты же говоришь, что заберешь ее потом. А вдруг она не захочет?

— Да кто ее спрашивать-то будет?! — Лицо отца вдруг искривила жесткая усмешка. — И тебе придется, уж извини, поразмыслить под замком. Для твоего же блага.

О, нет! Алька, похоже, у тебя опять проблемы. Не таким я представлял себе моего отца.

— Ладно, только скажи, наконец, где мама?! — почти закричал я. Он пожал плечами.

— Мама? Не знаю. А зачем она нам? Она оказалась без способностей и непригодной к… — он резко оборвал фразу, словно чуть было не проговорившись. — Вероятно, ее уничтожили вместе с остальной выбраковкой…

Вот он и прокололся. Мой настоящий отец никогда не сказал бы так о маме. И что же я, болван, сразу не догадался включить внутреннее зрение? Никаких сомнений! Голову отца окружает знакомое такое дымное облачко! Я вскочил.

— Никуда я с тобой не пойду! Ты не мой отец! Ты подселенный илл! Проваливай к своему хозяину Сатну!

Он недобро усмехнулся.

— Ты и это знаешь! Однако! Жаль, жаль, такой перспективный молодой человек, а подсадке противишься. Не бойся, мы научились ассимилироваться с носителем, вся твоя память и способности останутся при тебе. Просто ты на все будешь смотреть новым взглядом. Без глупых эмоций. Ты станешь совсем другой личностью, более совершенной и могущественной! Ну же! Последний шанс даю! Тебе и так очень повезло, что на Галатее оказалась именно моя группа. Я приказал сохранить тебе жизнь. Ну, и твоим дружкам до поры тоже. Хотя Сантану все равно придется уничтожить…

Во лбу свербит, будто вкручивается раскаленное и почему-то лохматое сверло. Вот до чего они докатились, используют потомков магов, которыми раньше брезговали. Видать, совсем прижало. Все эти сказки — про мое блестящее будущее — для того чтобы усыпить мою бдительность. Чтобы не трепыхался в момент подселения. Ну уж, нет! Я, держась из последних сил, сложил из пальцев известную фигуру. Илл вздохнул.

— Неразумно. Жаль…

На галерее возникли вооруженные люди. Пятеро. С лазерниками. Я кувыркнулся назад через кучу упаковки, увеличивая расстояние между нами, отскочил и спрятался за какие-то емкости. А дальше куда? Можно перебежать, пригибаясь, за штабелем листов старой корабельной обшивки. Их-то уж точно никакой ручной лазер не возьмет, а сверху защитит ребристый настил. Ну, а потом? Где из этого сарая выход? Где-то с галереи? Так там боевики с лазерниками. Сердце бухает в ушах так, что кажется — этим тоже слышно.

— Не играй в прятки, бесполезно. Отсюда тебе не выбраться. Все равно тебя сейчас найдут. Или ты с нами, или — подпишешь себе приговор. — Голос отца — тьфу! Какой он мне отец — звучал совершенно спокойно, немного укоризненно, как если бы журил меня за детскую шалость.

Илл махнул рукой, и по лестнице вниз загрохотали тяжелые ботинки. Двое идут. Значит, наверху остались еще трое. Я ужом скользнул за груду металлического хлама, пробираясь подальше. Эх! Пистолет Конторе сдал, сейчас бы пригодился. Да нет, отобрали бы сразу же… Шаги ближе и ближе, шлепают звонко по бетониту. Не торопятся, гады! Знают, что я безоружен и никуда от них не денусь!

— Ну ка, вытащите его оттуда! Но пока не стрелять, брать живым! Сын, все таки… — Илл в теле Дана Бирмы издал злой смешок.

Дюжие мужики! Вручную начали расшвыривать железяки моего укрытия. Ну да, вслед за мной им не пролезть, громилам. Вся груда заскрежетала, закачалась, теряя хрупкое равновесие. Я похолодел: сейчас эта гора рухнет прямо на меня!

Внезапно где-то сверху раздался шум и скрип, словно заработала лебедка. И тут же мои преследователи начали беспорядочную пальбу из лазерников. Под крышу стреляют. Зачем? Я не стал дожидаться, юркнул дальше, прополз внутри отрезка трубы, спрятался за упаковками… даже не рассмотрел, чего. Выглянул осторожно. Вдоль всего ангара, под самой крышей — балка мостового крана. А захват крана неспешно так перемещается над головами стреляющей пары боевиков. Куда лупят? А, в будку крановщика! Да нет там никого, зря палят, только дыр в крыше наделали. Кто кран-то включил? Ну, не сам же сработал!

Твердая ладонь зажала мне рот. Сильная рука дернула назад. Знакомая такая рука.

— Тихо, замри! Сейчас им подарочек будет. Зажмурься и уши заткни!

Три… четыре… Ба-бах!!! Даже сквозь плотно закрытые веки полыхнуло так, что зеленые круги пошли. Светошумовая граната! Где только взял? Опять в кармане завалялось?

— Бежим, пока не очухались! — Капитан дернул меня за руку. Мы выскочили из-за штабеля, бегом пересекли открытое пространство, почти добравшись до цели — противоположной стены, где я увидел снятую решетку и зияющую рядом с ней темную дыру. По пути Риго пнул подпорку, удерживающую на месте штабель труб, и они с веселым звоном раскатились, сбивая с ног амбалов с папашей. Ничего им не будет, конечно, пластик легкий. Но пока повыбираются…

Сверху шарахнул шипящий пучок плазмы. Прозрели, сволочи! Быстро регенерируют! Риго толкнул меня за толстый металлический кожух двигателя подъемника и сам нырнул вслед за мной. С галереи нас не достанут.

Двое оставшихся «в партере» боевиков откопались из-под труб и повели на нас планомерное наступление. Риго осадил зарвавшихся громил парой выстрелов. Ну да, у него-то пистолет свой, не от Конторы, офицер же...

Глаз у Риго меткий, оба бугая повалились обратно меж катящегося гофрированного пластика. Причем, выбитый трубой, один из АВЛ отлетел в нашу сторону. Вот удача!

Сунув мне в руку пистолет и показав кулак, чтоб я не вздумал выскочить, наставник молнией метнулся к упавшему лазернику, кувырком уйдя от выстрелов сверху. И тут же всадил в ответ очередь импульсов. Я уже говорил, что стреляет он метко… На галерее… б-ррр, лучше этого не видеть!

— Риго, сзади! — Я увидел, как зашевелился и поднялся на четвереньки один из подбитых «нижних». Регенерировал! И второй дернулся!

Капитан развернулся, нажимая на гашетку. Щелк! Выстрела не последовало. Бластер разрядился полностью, эти уроды по кабине крана все просадили. А наши враги уже почти выбрались из трубных развалов. Я несколько раз судорожно нажал на курок пистолета. Блин, только ранил!

Мой друг одним броском материализовался на трубах среди уже поднявшихся подселенных, и там закипела схватка. Второй лазерник отобрать не получилось: выпав из руки раненного мной боевика, он исчез где-то под раскатывающимися трубами.

Теперь все на равных, если не считать, что двое на одного. В моей памяти еще свежа была заварушка в галатеянском парке, и то, с какой легкостью вставали после убийственных ударов капитана, скажем прямо, не могучие на вид дамы. А тут мужики, и без того матерые. И двигаются так же быстро и ловко, как приснопамятные кронки. Подселенные, мать…! И стрелять не могу, чтобы в капитана не попасть. Я рванулся-таки к Сантане на помощь, но он на меня рыкнул натуральным зауром.

Риго орудовал подхваченным где-то шкворнем, охаживая боевиков. Те, впрочем, в долгу не шибко оставались. Э? На трубах, не считая Риго, двое. А где папашка-то?

Холодный ствол уперся мне в затылок.

— Ну что, побегали, и будет. Брось пистолет. — Дан Бирма ухватил меня сзади за шиворот. — Сантана! Прекрати руками махать! Дернешься, пристрелю пацана.

Блефует? Но проверять как-то не хочется! И что с того, что я его «сын», и уровень у меня «дельта». Возьмет и нажмет на курок. Поэтому я предпочел застыть на месте. Ай, гад! Продавил уже дырку своей пушкой. Больно же!

Тем временем оба подселенных повыползали из-под труб, куда капитан регулярно их укладывал и, разумеется, тут же отвязались на моем бедном друге. Вот Риго не смог удержать свою знаменитую «кольчугу» — согнулся от очередного удара, упал на одно колено. Силы, потраченные на схватку, не безграничны, он теперь просто человек, а не полубог. Да что же я за недоделок такой! Опять проворонил, да так, что подставил нас обоих «до последней крайности». Они ведь вовсе не заинтересованы нас выпускать. Просто убьют.

Ярость закипела у меня в горле. Сволочи! Что же делать?! Как-то само собой получилось, что я перескочил на внутреннее зрение, на серые облака, окружающие головы подселенных. Надо же, так я и за спиной вижу, оказывается. Папашка, тварь! Я, как тогда в гостинице, «соорудил» в воображаемой руке воображаемый огненный меч. И воображаемо гвозданул со всей силы по грязноватому туману позади меня. Получи, скотина дымчатая!

Раздался вопль. Не мысленный, вполне реальный! Рука с бластером конвульсивно дернулась, ствол отлип от моей головы, мотнувшись вверх. Мгновения было достаточно, чтобы я качнулся в сторону и вниз, а Риго подхватил с полу оброненный шкворень и запустил его в полет.

Против лома приема нет. Сзади меня глухо шурхнуло, будто свалился большой и тяжелый мешок. Я быстро оглянулся. Ничего себе! Арматурина вошла заостренным концом подселенному точно в глаз и напоминала экзотический рог невероятной длины. Попробуй тут, регенерируй! Меня здорово тряхнуло… Но я рявкнул на свою чувствительную натуру и вырвал из руки упавшего АВЛ. И ничего у меня больше не тряслось. И рука не дрогнула расстрелять тех двоих ублюдков, что избивали на моих глазах человека, которому я доверяю больше всех на свете!

Ну, и не помогли им никакие сверхспособности! Пыжились только, кулаками махали… Не больно-то против нас с Сантаной помашешь! Я перевел дух. Вот теперь-то меня заколотило по-настоящему. А если бы илл успел нажать курок? А если бы я протормозил и не сообразил уклониться, а если бы… По краю, опять по самому краю! Но только так и возможно было спастись.

Риго, морщась, поднялся с бетонита, вытер кровь с лица, машинально отряхнул комбинезон. Обнял меня за плечи.

— Пошли, Алька.

Мы отправились вверх по лестнице — я впереди, Риго — замыкающим. Мне хотелось побыстрее выбраться, поэтому, когда до верха осталось не больше половины ступенек, я невольно ускорился и на промежуточную площадку выбрался первым. И тут капитан вдруг через три ступеньки рванулся ко мне, сбил на пол, но сам… Господи! Словно в страшном сне я увидел, как бело-фиолетовый луч прошил насквозь его грудь! Время для меня замедлилось, Риго все падал и падал на рифленый металл лестничной площадки, раскалывалась над головой крыша, сыпались вниз обломки, погребая под собой недобитого-таки илла, возникал из пролома катер с полицейским значком на фюзеляже… Из него выпрыгивали какие-то люди. Безопасники… Стенли… Ийка…

Она вихрем взлетела ко мне. Я сидел на полу, остолбеневший, и в ужасе смотрел на обмякшее тело рядом со мной. Ийя мгновенно нащупала и прижала пальцами жилку на горле Риго.

— Жив! — и, свесившись с площадки, заорала — Эй! Реанимакамеру! Быстро!

— Ал, давай, собирай энергию! Ди научила меня… — Она положила ладони по обе стороны страшной прожженой раны в груди Риго. — Я попробую… Иначе до госпиталя он не доживет.

Я очнулся. Ухватил девушку за плечи, зажмурился. Потянул на себя привычную энергию воды. Мало. Если всего одну — то не хватает. Тут не океан.

— Ал! Еще! Скорее!

И я начал собирать все, что смог. И хрустальные струйки энергии воздуха, и тяжелую, черную россыпь от земли, и холодую сине-серебряную — воды, бегушей по трубе. И сиреневое электричество. И мятно-золотистую пси-энергию присутствующих здесь людей. Все это свивалось и бурлило в моем солнечном сплетении, переливалось, сталкивалось, свивалось… Палило и морозило одновременно…

— Хорошо, Ал, хорошо, держи!

Держу. Из последних сил держу! Плавлюсь в этом кипящем котле, но зубами, ногтями, чем там еще… цепляюсь. И собираю, собираю, собираю! Плевать на себя, пусть надорвусь, только бы вытащить Риго с порога смерти, только бы он жил, только бы они с Ийкой были… Только бы…

Темнота.

Потолок. Белый потолок над головой сквозь полуоткрытые веки. Голова пустая, звенящая и легкая. Где я? Я поднялся, сел. Койки, тумбочки, окно, занавешенное жалюзи. Все белое, просто стерильно-белое. Похоже, больничная палата. Оглянулся. Я один, совершенно один в этой палате. Значит… Молния пронизала меня, от макушки до пяток, сердце сбилось с ритма. Неужели… Встать, бежать, найти кого-нибудь, спросить! Только не сидеть в неизвестности! Рванулся вскочить, но голова закружилась, ноги не удержали, подкосились. Я рухнул обратно на белую простыню. Дверь шелестнула, открываясь и пропуская Стенли.

— Очнулся, парень? Лежи, лежи. — Полковник устало улыбнуся. Я тут же раскрыл рот, но он опередил.

— Да жив ваш герой, жив! В реанимации. Правда, плох еще. Но врачи говорят, худшее позади. Там что-то неясное, сказали, так не бывает. Ранение на вид смертельное, похоже, что сердечная мышца была задета, но словно бы частично регенерировала. Жить будет!

Я наконец-то смог выдохнуть. Мы смогли! Мы спасли Риго! А Стенли подмигнул мне.

— Ну и устроили же вы нам переполох! Девчонка ваша позвонила, орет: «Альку украли, Сантана преследует на катере!» Риго каким-то образом понял, что с тобой неладно. Тут же с Ийей связался и коммуникатор оставил включенным. Дальше — дело техники. Наши попрыгали по машинам и на пеленг. Но он все равно успел раньше, все сам сделал. Как же он не уберегся-то?

Я потупился.

— Меня закрыл собой. Деться там было некуда — лестница… — Я рассказал, как все это случилось.

— Я-асно… клиента вырубил, да поторопился, не обыскал. Один очнулся не вовремя, и из пистолета… — Полковник поднялся.

— Ну, ладно, отдыхай, а то мне от дохтыря нагорит! У тебя, говорят, неслабое истощение. Прямо как если бы голодал неделю! В общем, отоспись, пообедай как следует, а завтра вечером — в путь! Доставлю тебя на Тарс. Ты занятий уже пропусти-ил…

Я послушно уткнул голову в подушку и, уже засыпая, подумал: а если б не был капитан со мной постоянно «на связи» и не нашел меня? Как бы все могло обернуться? Стоп! На какой «связи»? Он же лишился своих способностей! Или…?

Я снова в академии. Привычное колесо дня, и мы, курсанты, в нем белками, белками… Видел я белку на Земле. Симпатичный такой зверек. Я занят, как и все, по самое «не могу», лишним мыслям в голове места не остается, но сердце то и дело сжимает тревожная тоска. Как он там? Перед отлетом на Талу я упросил врачей пустить к нему хоть на минуту. Риго был в сознании, но так слаб, что не мог головы повернуть. У меня в груди все сжалось. Как же тяжело видеть человека, которого знал всегда бодрым, сильным, деятельным — теперь такого беспомощного! Распятого на специальной хирургической кровати, опутанного какими-то трубками и проводами… Он заметил мое появление, губы слегка дрогнули в попытке улыбнуться. Я бережно накрыл ладонью его пальцы. Протолкнул комок в горле. Прошептал.

— Спасибо тебе. Выздоравливай скорее, я буду очень ждать! — и добавил: — Отец.

И услышал в ответ — даже не услышал, звука не было — так, понял по губам:

— Я… ус…пел…

Набежавшие врачи тут же вытолкали меня взашей.

Странно, но, волнуясь за Риго, я совершенно забыл о своем биологическом отце. Хотя, это же только оболочка, сохранившая некоторый объем памяти. Стенли сказал, что носитель погиб, придавленный рухнувшей крышей. Может, и к лучшему. Иначе пустое тело Даниэла Бирмы пополнило бы ряды «овощей» в какой-нибудь психиатрической клинике для безнадежных. А сбежавшими Даймнами займутся местные Анги. Вряд ли им теперь дадут разгуляться.

Хмурым вечером в начале тарсианской зимы мы с парнями сидели в матраснике. Перри, который в отсутствие Риго подхватил нашу группу, уже побывал с традиционным вечерним опросом и отправился домой. Позади еще один трудный день, отдых мы заслужили. Обычно после всех мучений учебы в казарме бывало шумно и весело. Но только не в последние месяцы. Нет, мальчишки по-прежнему и шутили, и смеялись, но как-то… общая атмосфера оставалась мрачноватой. Парни тоже переживали за полюбившегося куратора. Чаще, вместо дурашливой возни, ребята просили меня рассказать о наших приключениях, и я в сотый раз живописал события на Кали, Лаурине, Галатее… Правда, редактировал те места, которые связаны с иллами, заменяя их на обычных террористов-экстремистов, и порядком недоговаривал об истинной сути наших союзников. Так, по моим словам, это получались очень сильные сенситивы. Сокурсники, похоже, думали, что я привираю — в конце концов, Майк посоветовал мне как-нибудь сесть и все записать. И издать фантастическую повесть. Но слушали меня охотно.

Вот и сегодня я опять смешил их рассказом о переполохе в бандитском лагере на Кали. И не услышал, как открылась за моей спиной входная дверь. Просто глаза всех присутствующих в матраснике разом стрельнули в одну сторону. Я повернулся и… сердце мое подлетело к горлу. В дверях, улыбаясь, стоял Риго. Живой и здоровый. Исхудавший только. Я не понял, как очутился рядом, повис, уткнулся… Парни налетели, обнимали его, тормошили, тискали, чуть ли не внесли на руках в казарму. Он пытался освободиться, потом смирился. Украдкой вытер уголок глаза.

Понятно, что до отбоя его так и не отпустили. Уложили в матраснике, чтобы не напрягался слишком — устал, небось, с дороги. И расспрашивали, расспрашивали…

Он полностью поправился, уже начал восстанавливаться. Хирурги ему даже пластику сделали, старые шрамы со спины убрали. Так что, все в порядке. И в космос он от нас больше не сбежит. При этом капитан загадочно улыбнулся.

Вдох-выдох, вдох-выдох… Бежим, как обычно, отмеряя ногами положенные десять километров. Не расслабились, продолжали и в отсутствие куратора тренироваться. Самостоятельно. Сегодня он впервые смог вместе с нами преодолеть всю дистанцию. Скоро опять поведет группу сам, набирает форму быстро, после работы пропадая в спортзале. Я с ним, естественно. Да и кое-кто из парней частенько составляет нам компанию. Чувствую, количество сильных бойцов в нашем выпуске будет выше нормы.

Как-то я спросил у Риго: жалеет ли об утраченных способностях? Он весело прищурился и я… опять очутился на морском берегу. В теплой, ласковой воде того самого моря на Тале. Видение длилось с минуту. Вернувшись в реальность, я обалдело вытаращился. Наставник усмехнулся:

— Талант не пропьешь! Я сам по себе, оказывается, не промах! Кстати, был в лаборатории у Стенли, его техники подтвердили уровень «дельта». И никаких тебе блоков!

Скучаю по Ийке. Риго сказал, она все время была с ним рядом, ухаживала, помогала выкарабкиваться, подлечивала по чуть-чуть — собственными силами, без эйра-пси-конденсатора может немногое, но может… И вдруг поняла, что ее призвание — спасать людей. В общем, она решила поступить в медицинский университет. Сидит сейчас, готовится. Станет врачом. А если вдруг встретит коллегу-толкового эйра, то у такого тандема резко прибавится возможностей.

— И еще, — тут Сантана лукаво улыбнулся, — скоро она прилетит на Тарс. У нас сразу после Нового Года свадьба.

— Вау! Йес! — заорал я. — Молодцы!

И тут же представил тихие семейные вечера в небольшом коттедже капитана. Меня же, думаю, будут иногда пускать в гости? Так вот, соберемся все у электрического камина, стилизованного под старину, с полнейшей голографической имитацией пламени. Риго сядет на диване, вытянув ноги поближе к «огню», Ийя прижмется сбоку, свернувшись, как котенок. Головкой на его сильное надежное плечо… Я… я, пожалуй, с ней рядышком устроюсь. Будем сидеть и молчать. Нам никаких слов не нужно, нам просто хорошо вместе… Упс! Так это что, получается — Ийка теперь моя «мамаша»? Хи-хи!

Интересно только, что же такого ужасного натворил Риго на Ови. Вряд ли папашка соврал, вот в чем проблема…

А планеты будут все так же лететь сквозь холод космического пространства. Боги — бродить где-то между звезд… Я знаю, что никакое разрушение не постигнет наш мир — до тех пор, пока люди и не люди во Вселенной не потеряют способность любить и верить друг другу.