Боги тоже люди. Глава 8. Орбитальная тюрьма

Часть 1.

Чистые — направо, нечистые — налево! Ийю и Ящера, а также сопровождающих их Вин и Ку посадили в один катер, а нас с капитаном, предварительно обездвижив гравинаручниками, довольно неласково погрузили в другой. Машина взяла курс на базу — туда, откуда мы сбежали. Катер с остальными членами нашей команды ушел в другом направлении. Похоже, сразу в порт. Ийка… Увижу ли я тебя снова? Очень надеюсь, что с тобой ничего не случится, и Вин сумеет тебя защитить! Надеюсь… но в горле предательски скребет…

Вот так, Алька! Был ты курсант, а стал арестант. Суд на Галатее — пародия на суд. Какие еще доказательства, какое там расследование… Если женщины решили, что ты виновен, то ты — виновен, и баста! Положение осложнилось тем, что лейтенантик, которого я небрежно стряхнул со стабилизатора, оказался сынком какой-то начальственной дамы из приближенных Янджер. Этого мне не спустили. Короче, мы с капитаном в два счета оказались в орбитальной тюрьме. Безо всяких возможностей оправдаться.

Я ожидал чего-нибудь наподобие застенка в бандитской деревне на Кали. И порядки такие же, как там. Сразу изготовился давать отпор, драться, кусаться и царапаться. Но… тюрьма, размещенная в старом трансгалактическом лайнере, выведенном на вечную орбиту вокруг Галатеи, напоминала скорее… госпиталь. Сверкающие белизной, стерильные коридоры, вдоль них — двери с выбитыми на них номерами, бесшумно перемешающиеся по глушащим шаги ковровым дорожкам «медсестры» — галаты. И неистребимый запах дезинфекции. Пока нас вели из шлюза в административный отсек, мы не встретили ни души, кроме роботесс. Тишина стояла неестественная, давящая на уши, отнимающая волю.

После всех обязательных процедур: регистрации, дезинфекции и медосмотра галата отконвоировала нас в камеру, которая представляла собой стандартный жилой отсек на полтора десятка человек. Почему-то на старых звездолетах экономили жизненное пространство экипажа и селили команду вместе. Только пассажирские каюты были двух— и четырехместными. Здесь, как и везде, помещения для персонала располагались на нижней палубе. Второй этаж, центральный, имел выход в рубку и несколько сквозных скоростных шахт на первый и третий этажи. А пассажирская палуба находилась сверху всего комплекса.

Административные помещения, всякие общие службы и, наверное, какие-нибудь мастерские занимали центральную палубу. В самой середине корабля узкая труба коридора расширялась в овальный зал. Просто огромный пустой холл безо всякой мебели. Единственным его украшением служил своеобразный оазис: невысокие растения в кадках обрамляли прямоугольную, с закругленными краями клумбу, приподнятую над полом в невысоком коробе.

Клумба показалась мне странной, нетипичной. И в то же время что-то неуловимо знакомое сквозило в этом ландшафтном дизайне. Зеленое, засеянное короткой травкой поле пятнали яркие квадраты высаженных цветов. Между цветами траву пробивали странного назначения тонкие дорожки, делившие травяной ковер на произвольные фигуры. Зачем они нужны? ходить по ним точно нельзя, слишком узки — не более пяти сантиметров шириной.

Обычно посадки располагают в каком-нибудь геометрическом порядке, а тут порядком и не пахло. Цветочные группы, как мне показалось, были натыканы совершенно хаотично. Хотя… мне-то какое дело? Эстет, блин. Я спросил у сопровождающей галаты, для чего предназначено это помещение. Она ответила: "для прогулок". А что — как раз, вокруг клумбы — гуськом, друг за другом, руки за спину…

Дверь камеры номер тридцать три закрылась за нами со злорадным щелчком. Теперь это наш дом: на восемь лет — для меня и на пятнадцать — для капитана. Его наобвиняли чуть ли не в терроризме, и он пошел «паровозом». Мне «пришили» соучастие, нанесение тяжких телесных повреждений, угон катера и так, по мелочи.

Я огляделся по сторонам. Койки в два этажа, рядами. Небольшой стол и несколько табуреток в одном углу, дверь — видимо, в санблок, — в другом. В помещении обретаются шестеро человек, все настороженно смотрят на нас.

Вид у соседушек по камере был самый зверский. Заросшие, у многих на рожах шрамы. Особенно выделялся громила, сидевший за столом и прихлебывавший что-то из пластиковой кружки. Этот здесь главный — решил я, детдомовским чутьем сразу уловив местную иерархию. Теперь надо показать, что мы крутее крутого, круче, чем даже вареные сорок минут яйца. Это правило я из своего приютского детства вынес. Или ты ставишь всех, или поставят тебя.

Да нам с Риго шестеро — на один зуб. Поэтому я сразу нагло протопал к лучшей, по моему мнению, двухъярусной койке и сбросил на пол висевшие на ее спинке чьи-то крупноразмерные одежки. Наверняка, того громилы.

— Слухайте сюда, фраера! Эти шконки будут наши, в натуре. Кто возбухнет — огребет в хлебало, без базара!

В камере все замерло. Мужики глядели на нас, разинув рты. Все верно. Сейчас пахан должен сделать ответный ход, чтобы поставить наглеца на место. Потом мы подеремся, потом… а что будет потом — потом и посмотрим! Громила медленно возделся из-за стола, но сделал шаг почему-то не ко мне, а к Риго.

— Уважаемый! Скажите, на каком языке изъясняется Ваш юный друг? И почему он уронил на пол мою робу? Если он хочет занять эту койку — то пусть занимает, она все равно свободна. Там, э-э-э… от кондиционера сильно дует. Мы под струей воздуха одежду сушим.

Мне на голову словно ведро кипятка вылили. Я затравленно взглянул на Сантану — у того в глазах плясали чертики беззвучного смеха. Через мгновение гоготала вся камера, а я… я…

— Я… ну, это… того… ну, думал… извините… — Я подобрал скинутые вещи, отряхнул и аккуратно повесил на место. Громила за три гигантских шага пересек комнату и оказался рядом со мной. Хлопнул по плечу — так, слегка, но я аж присел! Н-да, поторопился я с дракой-то. Доведись с ним драться…

— Ничего, мальчик, бывает! — Он улыбался из дремучей бороды, бесхитростно и по-доброму. — Зови меня Василиком. А ты кто?

Василик в прошлом оказался простым школьным учителем. А сел за то, что не только пытался объяснить ученикам, что женщины и мужчины должны иметь равные права, а ежесекундная слежка — унизительна, но и активно воплощал этот постулат в жизнь.

Через час мы перезнакомились с обитателями камеры, рассказали свою историю и узнали много интересного о порядках в тюрьме. Да и про планету кое-какую информацию получили. Ту, которая не попадает в кристаллотеки и информатории… Как оказалось, заключенные здесь были, в основном, «политические». Те, кто оказался несогласным, пытался отстаивать свои права или бороться за права всех мужчин на планете.

Чисто уголовной шушеры на Галатее осталось мало. Либо выловили и «гуманно» лоботомировали, либо разогнали с планеты. Но кое-кто все же отбывал срок в тюрьмах вроде нашей. Обычно — те, кто согласился сотрудничать с режимом. В нашем застенке верховодил как раз один из них, Кнаут по кличке Король. Вместе с шайкой приближенных он держал в страхе остальных. Ну понятно — «интели» никогда не отличались воинственностью… Разумеется, обитала вся эта кодла на верхнем этаже в комфортабельных пассажирских каютах-люкс. Они могли делать все, что хотели. Гнобить, кого заблагорассудится, унижать, избивать. Галаты вмешивались только в случае, угрожающем жизни заключенного. Ага! «Мущинские» правила выживания в воспитательных целях. И удрать отсюда не представлось возможным — с орбиты-то! Об этом нас сразу предупредили: при несанкционированном проникновении в шлюз внешние ворота автоматически открываются. Вот тебе, беглец, твоя свобода — целый открытый космос!

«Политических», большинство из которых в прошлом работники умственного труда, приставили к работе «по специальности». На корабле действовали лабораториии и мастерские по производству чего-то суперточного, с кристаллами, выращиваемыми прямо там, в условиях пониженной гравитации. Дешево и сердито, в практичности женщинам не откажешь: зачем создавать условия на поверхности планеты, когда — вышел на орбиту и ослабил искусственную гравитацию до нужного уровня! И к чему оборудовать спецпредприятия в космосе, мучиться с наемным персоналом и прочая, прочая, когда есть бесплатные рабочие руки и умные головы? Я вспомнил, как читал о похожем где-то… Ах, да, это происходило на Земле в ХХ веке, в одной из крупнейших земных стран. Там тоже науку двигали заключенные.

Не работали, понятное дело, только Кнаут и его банда. Они проводили время весьма неплохо: ни в спиртном, ни в закусках, ни в азартных играх ограничений для них не было. Любой из «низов», как называли обитателей нижней палубы, мог попасть при желании в компанию Кнаута, и некоторые действительно так делали. Но там они считались людьми второго сорта, довольствовались объедками с барского стола, фактически выполняя роль прислуги. А порой попадали в рабство иного плана… При всем при этом, бывшие сокамерники их презирали. Считалось, что надо быть совсем слабым человеком, чтобы пойти в «шестерки».

С доминирующим лицом мы столкнулись в тот же день. Обед здесь подавался не по камерам, а в отсеке-пищеблоке. Туда галаты конвоировали заключенных партиями по пятьдесят человек. Конвоировали — громко сказано. Толпа зеков брела сама, а двое серебристых андроидов контролировали спереди и сзади. Наша партия едва успела рассесться по лавкам в столовой и начать хлебать свою баланду, как в дверях возникла живописная группа. Король, блин, со своей свитой! То, что это и есть Кнаут и компания, я понял сразу же. Они ввалились так по-хозяйски, согнав с центрального стола всех, кто там сидел, и походя переворачивая миски с едой. Я ожидал, что вожак будет огромным грубым монстром: кто сильней, тот и прав. И как же я был удивлен, увидев хрупкого костлявого блондина с породистым, аристократическим, как говорили раньше, лицом. Хотя ходячих шкафов вокруг него было предостаточно. Да, этот взял власть явно не силой! Умом? Запредельной наглостью?

Тем временем Кнаут заметил новоприбывших. То есть, нас. По мне он только мазнул рассеянно взором, а вот на Риго задержался, встретив его ответный, очень спокойный взгляд.

Никто не смел смотреть так на Короля. И не отводить, не опускать глаз! Бровь главного отморозка медленно поползла вверх. Вот теперь действительно что-то будет… это не мой глупый наезд по непонятке. Я украдкой оглянулся: народ вокруг нас отодвигался подальше, втягивал головы в плечи, пригибался к столам.

Кнаут зыркнул на стоявшего рядом «быка». Тот, нагловато выламываясь, подошел к нашему столу.

— Вы! Не знаете, что все новенькие должны поклониться Королю?! Живо на колени и кланяйтесь!

Явно это правило было изобретено только что. Я напружинился, готовясь к боевым действиям. Риго как сидел спокойно, так и не шелохнулся, с интересом разглядывая маячивший перед ним «экспонат».

— Я кому сказал?! Кланяйся! — Бандит протянул руку, норовя схватить Риго и сдернуть с лавки. Что произошло дальше — даже я с моей подготовкой не уловил. Только что «бык» стоял перед Сантаной… и вот он уже с грохотом рушится на соседний стол, из-за которого в панике разбегаются заключенные.

— Крутой? Да?! — Сразу несколько «шестерок» были посланы в бой. С тем же успехом. Капитан, не вставая с места, отправил через плечо первого, потом неторопливо, как мне показалось, поднялся и… бросаться стало некому. Двое упали, где стояли, не успев понять, что их припечатало. Еще один улетел под стол. Четвертый согнулся, пытаясь вдохнуть выбитый из грудной клетки воздух. Пятого, самого умного, что не полез впереди всех, я придержал за шкворник и вылил ему на голову полный стакан киселя. А потом крутнул и пнул по направлению к Королю.

Бедолага вляпался в своего повелителя и, поскольку массы были неравны, просто снес его с ног. Падая, они зацепили еще кого-то, организовалась куча-мала, орущая, барахтающаяся и ругающаяся. Спустя несколько минут Кнаут, изрядно помятый, перемазанный киселем, растерявший весь королевский гонор, ползком выбрался из-под своих увесистых «шестерок». Стоя на четвереньках, он совершенно по-собачьи потряс головой, приходя в себя. Тишину столовой прорезал одинокий смешок. Еще один, еще… Вскрики и ругательства потонули в громовом хохоте. Кнаут пинками бросился поднимать своих дуболомов, и вскоре потрепанная банда вымелась за дверь, провожаемая насмешливыми выкриками. Ни одна галата, что характерно, даже не стронулась с места.

— Киселя жаль. Зря вылил, Алька! — Капитан одернул сбившуюся куртку и как ни в чем не бывало уселся доедать обед.

После столкновения с Королем и его свитой наш авторитет вырос до небес. Но Риго велел мне не расслабляться и от себя далеко не отпускал. Сказал, от этих можно ждать чего угодно. Убийства в тюрьме, хоть и редко, но случались, галаты не всегда успевали предотвратить.

Неделя проползла, как бесконечная тарсианская песчаная змея — такая же серая и таящая внутри себя отравленные иглы опасности. Кто с этой тварью встречался, тот знает: лучше не трогать, а то выстрелит из хвоста ядовитым шипом. Вот и мы до поры старались не отсвечивать, не мутить воду. Работали вместе со всеми в мастерской, присматривались, прислушивались. Король пока в поле зрения не появлялся, но ни я, ни Риго иллюзий не питали — ответный ход последует. И скоро. Не тот человек Кнаут, чтобы добровольно признать поражение.

После работы заключенных выводили на прогулку в овальный зал. Каждый раз я присматривался к странной клумбе. Почему ее вид меня так занимал? Ответ прятался где-то на задворках подсознания и никак не хотел вылезать. Мне уже было известно, что садоводством здесь занимается всего один человек. Маленький тщедушный старичок, весь какой-то стертый, словно по чертам его лица долго возили ластиком (была такая принадлежность для удаления графитного следа с бумаги, сохранилась аж до конца двадцать первого века, пока не изобрели специальный гель, а графитовые стержни не вышли из употребления). Мне сказали, что дедуля — тихий дурачок, не способный ни к какой другой работе, кроме уборки и — вот, разведения цветов. Но оазис он обихаживал с тщанием и любовью, словно это была его единственная отдушина. Обитал этот обломок человеческого рода, как ни странно, в одиночной камере, тесной каморке, переделанной из подсобного помещения. Интересно, а его-то за что посадили?

Несмотря на монотонность, дни в тюрьме забирали много сил, к отбою я едва добирался до подушки и тут же проваливался в глухой сон. Но в этот вечер, уже соскользнув было в объятия Морфея, я почему-то насторожил ухо. То, что я услышал, мигом вернуло меня в режим бодрствования. Сантана шептался с Василиком. Говорили об интересных вещах!

— Нет, Ри, запасов топлива на этой посудине — только для маневра, чтобы подкорректировать орбиту. Да и лоций в рубке нет. Ну, и куда вслепую? Даже из Системы не выйдем…

— Не то, чтобы вслепую. Я все-таки штурман, не худший в Галактике. Что могу, я сделаю. Скажи, возможно ли откуда-нибудь подзарядить гиперустановки? Они ведь не демонтированы, я так понял?

— Нет, целые. Но аккумуляторы пустые. Энергию взять неоткуда… разве только… Нет, это нереально! Ты готов рискнуть жизнями двухсот человек? — Василик тяжело вздохнул и завозился на койке. Скрип почти заглушил дальнейшие его слова.

— На орбите болтаются старые конденсоры…

Оп-па! А это уже что-то! Конденсор. Гениальное по сути своей изобретение, которое оказалось, к сожалению, экономически невыгодным. Идея его в том, чтобы собирать рассеянную энергию космических излучений и передавать накопленное на приемные станции планеты, фокусируя узким лучом. Но вопреки расчетам процесс конденсирования шел медленно, а фокусировка имела столько дополнительных трудностей, что через несколько лет от проекта отказались. Но в первые годы их понастроили на многих планетах. Вот и висят теперь в космосе этакие огромные черные плащи, унизанные по периметру серебряными банками накопителей и прошитые лучеобразно к центру энерговодами. В центре же выпирает вниз кольцо излучателя.

Энергия — она везде энергия. Если подзарядить аккумуляторы установки гиперпространственного перемещения… А что! Если нельзя сбежать из тюрьмы, то можно попытаться сбежать вместе с тюрьмой! Только как навести луч конденсора, чтобы корабль не спалить? Как инициировать передачу? Как…

И не только эти "как?"! Ладно, про хождение в гипере вслепую я вообще не говорю. Но есть же еще и галаты внутри корабля, которые вряд ли дадут нам осуществить побег. Допустим, чувствительность NANов снижена или сами андроиды настроены только на суперсильные эмоции, но ведь прибегут, повяжут, если начнутся несанкционированные перемещения, а тем более, проникновение в рубку.

Галаты не очень точно, но «видят» фоновый сигнал прибора. А снять — «няни» и не снимешь, оказывается! Они заблокированы весьма серьезно. Входят в тело микроволокнами, соединяются с нервной тканью, в общем, самостоятельно избавиться невозможно — при отрывании обеспечен болевой шок. Когда носитель временного NANа покидает планету, во входном шлюзе корабля находится галата с ключом, который вмонтирован прямо в ее ладонь. Она накрывает ладонью NAN. Щелчок! Края браслета расходятся, микроволокна отстреливаются от прибора и за сутки полностью растворяются в организме. На следующий день кожа на руке снова гладкая, словно никакого NANа там и не было. У нас с капитаном и еще у троих здесь NAN — временно. А у остальных обитателей тюрьмы он вшит под кожу и давно стал частью организма.

— Надо думать. Инженеры-энергетики тут есть? — Сантана понизил голос до предела слышимости. Я вытянул шею, пытаясь уловить. Василик ответил так же тихо.

— Есть. Познакомлю. Но твоя идея… Сумашествие!

Тут я неосторожно шевельнулся, койка скрипнула, и они сразу смолкли.

Это действительно сумашествие. Авантюризм высшей пробы, задача, достойная настоящих мужчин. Вот только… есть ли они здесь, кроме Риго? Я — другое дело, я еще только учусь быть мужчиной. Во, чуть было не проскочила крамольная мысль, что очень пригодились бы Ийкины способности… Тьфу-тьфу-тьфу, и думать не смей! Как хорошо, что она сейчас летит домой! Ийка… Как долго я тебя не увижу… А может быть, вообще больше никогда. Если Сантане не удастся его невероятная затея, то либо мы погибнем, либо сидеть нам тут … В горле запершило, все, хорош мерехлюндии разводить! На этой ноте я и заснул.

Капитан был осторожен. Очень осторожен. Даже я не замечал никакой активности, но чувствовал шестым нюхом: движуха идет. Во взглядах людей, которых я выделил как местную интеллектуальную элиту, появилось что-то новое, более осмысленное, что ли. Зря я сомневался. Именно здесь и остались настоящие мужики. Пассивные подкаблучники, не желающие брать на себя ответственность и предпочитающие прятаться за женские спины, резвятся на воле… А у местных появился вожак. И появилось Дело. Сразу стало зачем жить дальше.

Как тянется время! При таком раскладе восемь лет, наверное, превратятся в восемь веков! Вроде бы, весь день расписан, как и в Академии, но там время летит, спрессованное, скрученное в тугой, упругий жгут, а здесь… рыхлая, ватная субстанция. Подъем, завтрак, работа в мастерских, обед, снова работа, прогулка, ужин. Кто-то, в том числе и мы с капитаном, во время прогулки занимается на тренажерах. Есть такой небольшой зальчик, соединенный с Овальным. Но качающих мышцы — до нашего появления — было исчезающе мало.

Раз в неделю здесь банный день. Душа в «нумерах» не предусмотрено, на орбите, как-никак! Раз в три месяца — пострижка и прочее. Поначалу местный народ удивил меня повышенной бородатостью. Но оказалось, что гель-эпилятор, давно употребляемый во всем цивилизованном мире вместо бритвы, на корабле — хронический дефицит и превратился в своего рода валюту. Понятно, кто распоряжается валютными резервами… Ладно, у меня пока проблем с растительностью нет. Так, легкий пушок. А вот Сантана с двухнедельной щетиной смотрится брутальненько! Это при всем при том, что раньше его небритым вообще не видели, даже во время нашего квеста он всегда умудрялся выглядеть, как только что из салона-парикмахерской.

Сегодня меня и пару заключенных помоложе отрядили помыть стены в зале для прогулок. Роботов-клинеров здесь нет, видите ли. Не положено. Выдали мне специальные присоски, надевающиеся на ботинки и на запястья, баллончик с дезинфицирующей жидкостью, салфетку. Лезь к потолку, сказали, и отмывай верхний ярус, ты самый легкий. Я полез. Раньше пользоваться такими приспособлениями не доводилось, чуть помучился, но вскоре приноровился. Добрался до самого верха и принялся растирать тряпкой пену из баллончика.

Ну и грязи же накопилось! То ли специально меня ждали? Подраив с полчаса, пока не заломило вывернутое плечо, я завис передохнуть, глядя вниз. Клумба, цветочки, дорожки… Ой! Я торопливо зубами задрал кверху рукав с браслетом NANа. Так и есть! Скругленное углубление в сером пластике с рядами лунок по краям и выступов, хаотично расположенных внутри. Вот что мне напоминал ландшафтный дизайн! Клумба — гигантский макет этой странной части прибора. Только… как будто слепок с него, негатив, ну, в общем, вывернутый наизнанку. Где на браслете выпуклости, там на клумбе просвечивают в зеленой травке дорожки. А кадки с карликовыми деревьями точно совпадают с углублениями.

Это ж тот дурачок из каморки растениеводством занимался, откуда ему знать про временный NAN?! Мне говорили, он местный. Такие браслеты, как наши, разглядывали вряд ли многие из галатеян — ну есть и есть, знают, как выглядит вообще. Я вон, пользуюсь приборами, но детально не вспомню, где что. А тут маленькое такое углубление непонятного назначения… Что-то за всем этим кроется, надо бы с дедулей попытаться поговорить. Может, он не такой уж дурачок, каким кажется?

Вечером я тихонько нашептал Сантане о своем открытии. Он ничего не сказал, только кивнул. За ужином я постарался сесть поближе к цветоводу и начать с ним разговор. Но тот молчал, ипуганно отодвигался, в итоге, когда я сделал неосторожно резкое движение вперед, съежился на лавке и закрыл голову руками. Мда, неудача… Или все-таки, сумасшедший? Вон, среди жидких седых волосенок просвечивают на коже головы розовые полосы шрамов. Шрамы-то явно операционые, не в драке получены… Неужели… но почему тогда он все еще в тюрьме, а не в тихом закрытом санатории? Насколько я успел узнать, подвергнутые лоботомии становятся безвредными идиотами… Риго тем временем внимательно следил за моими попытками.

Перед сном я еще раз поинтересовался у капитана, что он обо всем этом думает. Но он жестко велел мне закрыть рот на замок и больше не поднимать эти темы. Мол, случайная интерпретация мозгом сумасшедшего однажды увиденной картинки. Психиатрия — темный лес…

Вот те раз! Он что — мне не доверяет? Ладно, я, может быть, дурак дураком, но трепаться направо-налево не склонен. Скрытность, конечно, твое второе имя, капитан, но не до такой же степени! Обидно… Это больно, когда ранит свой. Тот, кому веришь больше, чем себе.

Ночью я опять услышал шепот. Спал вроде крепко, по ухо насторожил мгновенно, сон слетел. Ну конечно — Риго и Василик, кто же еще!

— Да знаем мы об этом! Браслеты видели, то место, где галаты ключ вставляют, рассмотрели. У нас такое же под кожей вшито. Можно выключить, если нащупать. Лунки вовсе не для штырьков, они гарантируют наведение прибора. Что-то вроде реперов для сканера. Я когда-то интересовался в целях самообразования. И ученикам рассказывал. Потом один «самородок» из класса попробовал самостоятельно сделать ключ. Ничего не получилось, но про попытку узнали родители. Подняли шум… Ну, и меня потянули.

— А вы сами здесь ключ изготовить не пытались?

— Обижаешь! Пробовали, и не раз. Ничего не получается. Похоже, это не просто электронный замок. Мы уж и так, и сяк крутили — есть там секрет какой-то.

— Мужик, цветовод который, он кто? За что сел?

— Чокнутый этот? Не знаю. И откуда он так детально топографию ключа взял — тоже вопрос. Может, раньше как-то соприкасался, а потом ему в мозгах поковырялись. За что сидит — да без понятия!

Риго в темноте, похоже, приблизился к самому уху собеседника. Дальнейшее я улавливал уже с трудом.

— … почуял. Ему не … лоботомию, … думаешь. В голове … какая-то …вставлена. Мыслительные процессы глушатся до … примитива, но потенциал… Скорее всего, … ученый.

Я напрягся, вслушиваясь. Риго продолжал, к моему счастью, чуть громче.

— Эх, попробовать бы это воздействие снять! Девочка, что с нами была, даже служебную галату умудрилась себе подчинить. Я могу только с психикой покрутить.

— Сенситивов такого уровня, насколько я знаю, здесь нет. Кроме тебя, только Король. Тоже гипнот, но послабее. На тебе обломался, видишь.

Алька, это уже вошло у тебя в привычку — узнавать последние новости путем подслушивания. По этой части ты Оллика давно обставил! Говорил капитан, что меньше знаешь — крепче спишь, а любопытство кошку сгубило, но все же, мог бы и ввести в курс дела. Или кем он меня считает?!

Пресловутая кошка, которой любознательность во вред, словно бы пробежала между нами. Черная, блохастая, облезлая тварь с царапучими когтями — вот как я представлял ее, свою обиду. Я молчал весь следующий день, односложно отвечал на вопросы и временами ловил на себе острый взгляд Риго. Ну и носись со своей сверхсекретностью сам, я не навязываюсь! Если не помнишь, что во всех приключениях я всегда был рядом и прикрывал спину… Как вывез всех на катере из лап безопасников…

Стоп, стоп, Алька! Какую такую спину прикрывал? Напомнить, как проворонил бандитов, стоило капитану отойти от катера? Или как уснул на карауле в пещере расков? Или… Сты-ыдно! Риго только и делал, что вытаскивал нас отовсюду, рискуя жизнью и исправляя мои ошибки. Если он теперь молчит, то, может быть, у него на это есть резоны? Если Кнаут из той же породы, ему ничего не стоит покопаться в моих неокрепших мозгах, и я сам расскажу, что знаю. А он обязательно покопается, если я как-нибудь выдам себя, ну, что информирован больше других. Я так думаю, банда и Король за Сантаной и мной наблюдают пристально и ждут, когда можно ударить. Мой друг элементарно оберегает меня на случай, если затея рухнет, и мы попадемся — ничего не знаю, ни во что не посвящен. Ой, как стыдно, Алекс Бирма! Когда ж я повзрослею-то?!

Я с пылающей физиономией подошел к своему наставнику и сел напротив, не поднимая головы.

— Риго… я…

— Проехали, Алька!

Я умудрился исподлобья заглянуть ему в глаза. Там мерцали смешливые искорки.

— Вот и отлично! Тем более, завтра понадобится твоя помощь. Готов не задавать вопросов?

Я молча кивнул.

Во время прогулки мы оба уселись, скрестив ноги — спина к спине — напротив клумбы. Цветовод копался с краешку, подрыхляя, или что там еще делают инструментом, похожим на когти… Народ ходил туда-сюда, разминал ноги, все тихо-мирно. У входа и выхода из холла застыли статуями две роботессы. Что-то затевает мой Мистер Таинственность… Ладно-ладно, я обещал! Я прижался поплотнее лопатками к его широкой теплой спине и закрыл глаза, собирая вокруг себя… что я собирал, и сам не понял. Воспринималось, как нечто легкое, щекочущее, с едва заметным мятным привкусом на языке. Оно свивалось бледно-золотой спиралью, уходя прямо в мое солнечное сплетение, приятно холодило и слегка вибрировало. Я настолько увлекся исследованием этого нового для себя ощущения, что выпал из течения времени напрочь!

— Ал! Ты уснул, что ли? Все, пойдем, в камеру пора. — Риго, повернувшись, аккуратно поддерживал меня под локти.

— Ты успел сделать, что хотел?

— Успел, еще как успел! Такое выловил, что… но пока — ни звука!

Мы поплелись в опостылевшую конуру.

Я старался быть примерным мальчиком и больше ни во что не лез. Но глаза и уши держать закрытыми ну никак не получалось! Я видел, что Сантана частенько оказывался около дурачка-цветовода и что-то быстро ему говорил. Тот вроде бы не пугался, и даже в глазах возникала какая-то осмысленность. Неужели у Риго получается «чинить» мозги этого человека?! Параллельно Василик в мастерских перекидывался словечком то с одним, то с другим, что-то тайком передавал из рук в руки. И явно был доволен тем, как продвигается процесс. Время от времени капитану удавалось куда-то исчезать. Это в тюрьме-то! Но во время прогулок я иногда не находил его взглядом… Как не находил и Цветовода!

Часть 2.

Да что, галатам понравилось отряжать меня на уборку?! Опять дали в руки тряпку и отправили драить административные помещения: те, где нас оформляли. Я, отконвоированный туда, вздохнул и приступил к очистке пыленесущих поверхностей… Галата защелкнула дверь с той стороны. Ну куда отсюда денешься?!

Помещение немаленькое, полно всяких выступающих деталей интерьера, на которых собралась тонна грязи, а я на этот раз был один. Я печалился, но методично тер и тер. Извел половину баллончика с очистителем. Там без меня народ уже на прогулку выводят, наверное. А мне еще чистить и чистить…

Диафрагма двери за спиной хищно клацнула. А, поди, галата приперлась проверять… Я, не торопясь, обернулся… и подскочил, как ужаленный! Посреди комнаты, окруженный возвышающимися над ним громилами, небрежно поигрывал электронным ключом Кнаут.

— Здорово, малыш! Не пугайся, я не страшный дядя.

Его кодла гадко заржала.

— Если будешь послушным мальчиком и ответишь на пару вопросов, тебя никто не тронет. — Король кривил ухмылку, долженствующую, наверное, изображать благожелательную улыбку. Ага, так я тебе и рассказал! Я помотал головой:

— От меня ты ничего не узнаешь. Я сам не в курсе. — Я изобразил простодушие. Как же он быстро просек, гад, что у нас что-то затевается? Не-ет, ему о наших планах знать незачем. Проведает он — узнают на Галатее. Король, без сомнения, ставленик режима, пошедший на сотрудничество уголовник, купленный с потрохами.

— Ну зачем упрямишься, дитя? Я могу и по попке всыпать — Кнаут хохотнул, а я… Почему я стою на железном полу, а на уровне моих глаз — пряжка чужого ремня? Мне страшно, потому что я еще маленький, пятилетний, а надо мной нависает огромный жуткий дядька с громовым голосом.

— Отвечай! Кто такой твой дружок? Кем вы посланы?!

Посланы? Посланы… Это ты будешь сейчас послан, тварь гипнотская! Кого ни разу не вводил в иллюзию Риго, тот, может и поверил бы. Грубо работаешь, Король! Я стряхнул с себя липкие щупальца чужого воздействия:

— Ничего не знаю, — и нагло выставил напоказ все тридцать два зуба.

Кнаут опешил на секунду, потом махнул рукой своим гориллам.

— Зря, юноша! Но я предупреждал, — и отошел в сторонку, давая простор боевикам.

Я принял стойку. Ничего, ничего… не так страшен черт…

Я поплатился за самонадеянность сразу же. Некуда отступать в захламленном помещении, где сзади под колени попадаются стулья. Я позорно грохнулся и получил ногой в живот. Скрючился, пытаясь втянуть в себя воздух, и просипел что-то вроде «Ё… ю… ». Мне тут же прилетело по роже и еще раз в корпус.

— Стоп, стоп! Мне он нужен живой и в сознании. Ну-ка, поставьте его!

Двое амбалов скрутили меня так, что я не только двинуться — дышать мог с трудом.

— Что, и теперь будешь упорствовать, а? — Главный мерзавец неторопливо прохаживался передо мной туда-сюда. — Итак, вы присланы сюда, чтобы меня сместить? Да? Отвечай! Я пытался связаться с моей кураторшей из Управления полиции, и не смог! Что, они меня хотят кинуть и теперь сделать ставку на вас?! Говори! Почему сейчас? Мой срок продлится еще два года, мной всегда были довольны! Почему теперь?!!! — Лицо Короля из бледного стало багровым, улыбка исчезла, как и не бывало. Сейчас еще слюной начнет брызгать… Все равно ничего не скажу! Я сплюнул на пол кровавую пену с осколком зуба.

— Да пошел ты!

Кулак одного из приспешников тут же врезался в мою скулу. В голове зазвенело и поплыло. Попробовал собрать воедино обрывки мыслей. Э! Погодите-ка! О чем он меня спрашивает-то?! Сместить? Кто, мы? Так он подумал, что полиция подсадила в тюрьму нового э-э… короля?! Принял Сантану за конкурента? Мысль была такая ошеломляюще дикая, что мне бы и в голову никогда не пришла. И вовсе наши затеи ему неинтересны, он решил, что у него под задницей трон горит! Я не смог удержаться, сквозь боль в разбитых губах захихикал и тут же зашелся кашлем. Меня тряхнули так, что я подумал — голова оторвалась!

— Поставить его на перо, босс? — Ближайший ко мне шестерила выщелкнул откуда-то из кулака тонкое лезвие. Ого, это уже совсем плохо.

— Э, нет, погоди. Подманим на этого щенка рыбку покрупнее. А начнешь резать — прибежит лярва железная…

А это мысль! Я сосредоточился, представил, как холодное белое острие входит в мою плоть, с хрустом разрывая мышцы… Бр-р-р! Как образно представил-то! Но адреналин мощно шурнул в кровь, NAN наверняка свое дело сделал.

Дверь разлетелась в стороны, с грохотом ухнулась в направляющие. В проем ворвался капитан, быстрый и неумолимый, как калианский самум, и такой же опасный. И по характеру разрушений очень похожий… Сразу несколько человек из королевской свиты оказались разбросаны по полу в живописных позах. Остальные шарахнулись вглубь помещения. Только теперь я увидел, что за ураганом по имени Риго в кабинет вбегают Василик и еще пятеро крепких ребят из нашей камеры. А за ними шествует галата, вещая: «Остановитесь! Нарушение режима! Остановитесь! Будет применен парализатор!» Капитан бросил на меня быстрый взгляд, удостоверился, что я жив и помирать не собираюсь, и подступил вплотную к Кнауту, без затей взяв его за шкворник.

— Ну что, крыса! Допрыгался?

Низложенный монарх разевал рот, как рыба на берегу, глаза закатились. Сейчас в обморок грохнется, его драное величество! Или симулирует? Ни один из его кодлы не сделал даже попытки вырвать босса из рук Риго.

Галата, видя, что никто не подвергается непосредственной опасности для жизни, вмешиваться не стала. Пусть мужики бьют друг другу морды, драки включены в программу развлечений в этом отеле… Только вякнула: «Пройдите обратно в мастерские! Неподчинение карается помещением в карцер!» А никто и не собирается не подчиняться… Мои сокамерники вытокнули впереди себя шестерок Кнаута, а самого экс-Короля, зажав плечами, вывели следом. И потопали спокойно обратно в мастерские. Последним шел Риго, поддерживая меня. Галата, как обычно, пристроилась в самом хвосте.

— Риго, ты как узнал? — Я морщился, прижимая ладонь к ребрам.

— Как… Да я такой образ получил — чуть не поседел! Думал, уже в живых тебя не застану. Ну да, да! Ты постоянно у меня «на связи».

Вот так. А то — с полуслова… понимает… Пасется у меня в мозгах, как хочет. … А и бог с ним… Хи-хи! Половинка бога точно с ним! Только один вопрос — а как они из мастерских вышли? Мимо галаты? Я спросил Сантану, но ответил Василик.

— Этот… монстр с перепугу галату вырубил! Представляешь? Так ее о стену приложил, что она посыпалась! А её ж и кузнечным молотом не зашибешь! Только заорал: «Альку убивают!», к двери метнулся и… видим, галата кулем по стене сползает. Ну, мы ждать не стали, за твоим другом помчались. А вторая галата — на другом конце коридора за нами увязалась. Еще не знает, дура, что ее подружку угомонили. А как узнает — беда!

Мы, не торопясь, как ни в чем не бывало, втянулись в двери мастерских. Кнаута толкнули в закуток между лабораторным шкафчиком и верстаком. Риго и Василик остались рядом с пленником, наверное, связывая ему руки-ноги. Мне не было видно, что там происходит. А значит, и роботесса тоже не видела!

Галата шагнула в проем последняя, трехлепестковая дверь за ее спиной сошлась со звучным лязгом. Фух! Те, кто оставался в лаборатории, сообразили поврежденную галату припрятать, так что другая не насторожилась… Ой ли? Это у ней по физии пластиковой не видно. А сама, поди, вызывает всех своих по очереди, опрашивая, почему заключенные остались без охраны.

Я, нервно оглядываясь на андроида, просочился поближе к шкафчику, открыл дверцу и начал копаться в недрах, словно что-то выискивая. Теперь галата точно не увидит, что в лаборатории творится. Выбрав наугад деталь, я унес ее к верстаку. А что, все естествено… Шкаф только "забыл" закрыть.

Ну точно, Кнаута вырубили, замотали проводом и в рот ветошь засунули.

Капитан окинул работавших цепким взором. К нему подбежал один из инженеров, что-то тихо сказал. Риго задрал рукав на той руке, где браслет. Инженер сделал движение, в руках у него осталась серая полоска. Да он же NAN снял! И тут же надел его… на Короля!

— Алька!

Меня дважды просить не пришлось. Через мгновение и я был освобожден от браслета, а это изделие высоких технологий украсило другую руку бесчувствстенного Кнаута. Я тут же отошел, чтобы дать место невысокому юркому парню — пилоту с Данаура, попавшему на Галатее в какую-то переделку. И с него браслет сняли. Его надел кто-то из рабочих. Еще двое проделали тот же трюк. Да как же им удалось ключ «оживить»? О! Гляжу, и Цветовод здесь? А он-то что тут делает?

Сантана хлопнул освобожденных от браслетов парней по плечам.

— Так, братцы! У нас несколько минут в запасе. К конденсору подойдем примерно через полчаса. Надо галату от дверей увести и вторую из рубки выманить.

— Мы справимся, Риго. Как только робот уйдет, бегите с пилотом в рубку, а мы с Алькой займемся нашими железными леди. — Рабочий заговорчищески подмигнул мне и махнул рукой остальным:

— Катите сюда мусорную тележку.

Двое заключенных подвели к нам вместительный ящик на гравиподушке.

— Крысу — внутрь.

Недра тележки приняли бывшего Короля. А в глубине сквозь мусор едва просвечивала серебристая тушка.

Я оглянулся. Нет, вторая галата ничего не заподозрила, вовремя я дверку-то… На уголовника сверху навалили пластиковую стружку, обломки и прочие производственные отходы. Я и двое безбраслетников взялись за края, ведя конструкцию к выходу.

— Мусор вынести, — сказал я галате. Та посторонилась. Мы прошли в дверь. Как рассказывал Василик, андроиды хорошо «слышат» тревожные, но слабо воспринимают фоновые сигналы от NANов. К тому же не различают по ним людей и не слишком точно позиционируют сам сигнал. Главное, чтобы количество приборов и количество человек в примерно четырех кубометрах пространства совпало…

Наш путь лежал в самый хвост корабля. Туда, где был расположен утилизационный отсек. Помещение два на три метра с люком в потолке, в которое сваливают мусор со всех палуб. Потом отходы прессуются, пакуются и отстреливаются в космос, где их подбирает корабль-мусоросборщик.

Дождавшись, когда патрулирующая коридор галата окажется от нас подальше, мы опрокинули тележку и вытряхнули Кнаута на мусорную кучу. Следом брякнулась разбитая роботесса. Э, да у нее чего-то не хватает! Части руки! Ну, теперь про ключ все ясно. Уголовник от падения пришел в себя, замычал, забился, в страхе пытаясь уползти от нас подальше, но только вскапывал ногами ворох стружки.

— Всего хорошего, крыса! Катись в свой ад!

Один из моих напарников — Секар, мужик из соседней камеры — вытащил из кармана самодельную зажигалку, поджег промасленную ветошь и швырнул вниз, в груду мусора. Потом преспокойно нажал на сенсор закрытия люка мусорного отсека.

— Ты что, он же сгорит! — завопил я.

— А ты как хотел, мальчик? На войне — как на войне! Этот гад убил бы тебя, не задумываясь. — Рабочий дернул меня за руку, уводя в боковой коридор.

Створка закрылась, но не до конца. Уперлась в подставленную другим парнем железяку, так, чтобы осталось отверстие, но человек не смог бы пролезть.

— Тихо! Не отсвечивай! Сейчас все прибегут, дуры.

Мы притаились, вжавшись в коридорную стену. Дым от горящего мусора зазмеился вдоль пола. Взвыла пожарная сирена. Еще громче орал и бился в люке ополоумевший от ужаса Кнаут. И кляп как-то выплюнул ведь… Сейчас все три браслета-NANа посылают в эфир отчаянный сигнал о смертельной опасности для их носителя — ведь тот подонок задыхается в дыму и уверен, что сейчас умрет.

Мимо нас промчалась с огнетушителем одна галата, другая, третья. Всё, на этаже больше их нет. Еще три по регламенту находятся на верхней палубе, остальные — на нижней, куда уже спустилось большинство заключенных. Но при пожарной тревоге, как и при пробоинах корпуса, переходы между палубами герметично перекрываются. Открыть их можно только из рубки… или вырезать плазморезом. Таковы уж правила космоса.

Галаты, вооруженые огнетушителями, спрыгнули в открытый ими люк, через мгновение оттуда вылетел и грохнулся на пол кашляющий и хрипящий Король.

— Пошли! — Секар пихнул меня в спину. — Пока они сбивают пламя и ищут «остальных»!

Дуры дурацкие. Все-таки робот есть робот. Сообразить, что хватило бы и одной, чтобы обыскать мусорный бункер, они не в состоянии. Тупо выполняют программу: свободная галата спешит на помощь по сигналу "няни". Три сигнала, три галаты. Прибежала даже та, что в рубке. Четвертой-то уже нету...

Всего то — закрыть люк. И нажать кнопку утилизации. Будь ты хоть разгалата-перегалата, оттуда тебе не выбраться! Внутри загудело, включилась система прессовки, и через положенные пять минут гулкий щелчок возвестил, что отстрел пакетированного мусора произведен. Счастливого пути, тетеньки!

Я ощутил вибрацию под ногами и еле слышный гул. Это заработали маневровые двигатели. Ого! Риго с пилотом-данаурцем уже в рубке, корректируют орбиту, чтобы спуститься поближе к конденсору! Я рванул туда, а мои напарники подхватили Кнаута и поволокли его куда-то, как мокрую вонючую тряпку.

В рубке, кроме Риго и пилота, оказался Василик. Я коротко доложил ему о проделанной операции и спросил — а что дальше?

— Инженеры спешно готовят энергоприемник. Надо торопиться, пока выходы на остальные палубы заблокированы из-за пожарной тревоги. Но пройдет минут двадцать, и оставшиеся галаты начнут запрашивать своих, кто на центральной. Не получив отклика, решат, что палуба потеряна и пошлют сигнал на Галатею: на каждом «этаже» вместе с НЗ для жизнеобеспечения находится и аварийный передатчик. Спасательная экспедиция достигнет тюрьмы не ранее, чем через полтора часа от момента вызова. Так что, у нас есть это время, чтобы дойти до конденсора, зарядить установку гипера и… прыгнуть.

— Понял, — сказал я. И восхищенно добавил:

— А браслеты-то как сняли, а?! Галате руку оторвали! И мучиться не пришлось, ха-ха! Теперь бы всех остальных отключить…

— А это, друг мой, вообще удивительное везение. Когда в одном месте случайно оказываются изобретатель этого самого NANа и человек, способный покопаться в его мозгах… Толку нет, если просто оторвать галате руку, как ты изволил выразиться. Весь фокус оказался в том, что ключ с андроидом — единое целое, и надо знать, как соединить схемы … ну, да это уже детали.

Так это что же значит — серая мышка-сумасшедший на самом деле и есть изобретатель прибора?! Вот это финт! Дальше от Василика я узнал подробности. Сумасшедшего зовут Ван Корн. Он был крупным ученым в области бионики, изобретателем. Его разработками пользуется полГалактики. В частности, именно он занимался проблемой биомеханического протезирования. А NAN — его гордость и одновременно его проклятие. Созданный для обеспечения безопасности, девайс превратился в средство порабощения… Но, роясь в Информатории, я нигде не нашел упоминания имени Ван Корна в связи с NAN! Напротив, создательницей его везде называлась Афира Моосли, та же дама, которая и галат придумала

Нет, сказал Василик. Моосли была ученицей и ассистенткой Ван Корна. И беспринципной авантюристкой. Ее не устраивало положение «на вторых ролях», но и таланта не хватало. И тогда она попросту воспользовалась наработками своего учителя в своих интересах, подчинив себе экспериментальный образец галаты — да-да, галату задумывал тоже Корн! Дальше последовала очень некрасивая возня, в результате которой Афира, ее подруга Вера и группа подпевающих им женщин оказались на коне, а ученый загадочно исчез. Сотрудникам было объявлено, что профессор Корн сильно подорвал здоровье и находится на длительном лечении. А изобретение, так и не оформленное патентом, было присвоено Афирой.

Вот где гениальный ученый, оказывается, «поправлял здоровье»! В его мозг был внедрен имплантант, подавляющий любую мыслительную деятельность, кроме простейших проявлений. Чтобы способен был на самообслуживание и несложную работу, вроде уборки. Необратимо делать гения идиотом коварная «наследница» не рискнула, он еще мог понадобиться. Но упрятала бывшего учителя так, чтобы он не вызывал лишнего любопытства, был всегда под присмотром, но недоступен для захвата, если вдруг кто-либо из борцов за свободу о нем проведает. Много лет несчастный ученый провел в таком полубессмысленном состояниии. Сейчас ему уже, пожалуй, около ста… Ну и что, что нынешний срок жизни в среднем сто сорок-сто пятьдесят достаточно активных лет — все равно, лучшие годы у человека украдены!

Вот только все просчитать Моосли не могла. Кто ж знал, что именно сюда, в эту тюрьму полиция засунет нас, таких деятельных!

Капитану удавалось на десять-двадцать минут освобождать сознание Вана от воздействия имплантанта, постепенно пробуждая в старике воспоминания. С его помощью за несколько сеансов ученый смог восстановить в памяти необходимые чертежи, а мой наставник, с его «божественной» способностью к концентрации, освоил информацию и передал задачу инженерам, а уж они внесли коррективы в ключ, который когда-то пробовали изготовить. Попутно Риго узнал и уязвимые точки андроида. Он изначально планировал захват роботессы, но тут сама собой возникла удобная ситуация… Готовый ключ тут же соединили со схемами галаты, и устройство ожило! Это ж какую работу они умудрились провернуть так быстро и в тайне! Хорошо, что тюремное производство обеспечило их элементной базой…

На обзорном экране рубки показался быстро приближающийся сгусток черноты, прошитый серебрящимися тросами. Вот он, конденсор! Риго, вновь запустивший маневровые двигатели, на секунду отвлекся от управления и повернул лицо к нам.

— Шесть минут до цели. Приемник в шлюз!

Мы с Василиком выскочили из рубки и опрометью бросились к мастерским. Мужики, спешно допаивая что-то прямо на ходу, как раз выволакивали из дверей на гравитележке внушительную конструкцию, едва не задевавшую стенки коридора. Устрйство напоминало решетчатый куб из металлических полос, внутри которого висел на распорках кожух из диэлектрического материала. Оттуда змеились два толстых кабеля с разъемами. Рядом лежал, видимо, преобразователь.

Мы успели к шлюзу за две минуты. Рабочие уже воткнули кабели в преобразователь-накопитель. Василик открыл электронным ключом ворота шлюза. Мда, помародерствовали они с угроханной галаты…

— Давай, завози!

Техники завели тележку с приемником в помещение шлюза, прокатили ее мощным толчком к самому выходному створу и дистанционно заблокировали на месте.

Когда прилетает грузовой катер, галата из рубки открывает внешние ворота, машину разгружают роботы, складывая все привезенное к внутренним дверям в корабль. После чего автоматы улетают. Внешние и внутренние ворота шлюза не могут, разумеется, быть открыты одновременно. Открыть только внутренние створки можно, чтобы забрать груз.

Но как только внутри шлюза оказывается живая биомасса дольше чем на одну-две минуты, внутренние ворота автоматически закрываются и открываются внешние. Некоторое время есть, пока внутренние не закроются совсем — чтобы тот ненормальный, что оказался в шлюзе, теоретически мог успеть выскочить обратно. Гуманный последний шанс.

Любая попытка человека проникнуть в шлюз и захватить катер тем самым исключается. А когда привозят заключенных, их перегоняют под контролем галаты, которая из рубки держит створки внешних ворот принудительно закрытыми.

Теперь же — Риго из рубки откроет выход в космос, сориентирует корабль распахнутым шлюзом точно на излучатель конденсора, а тот, в свою очередь, встав на линию взаимодействия с приемником энергии и получив от него сигнал, совершит передачу накопленного. Если учесть, что им не пользовались, как минимум, лет пять, энергии там накопилось — на две гиперустановки хватит!

Дверь из коридора в шлюз лязгнула, перекрываясь герметично, и Василик погнал всех подальше, приказав укрыться в отсеках. Я вернулся в рубку. Риго с пилотом уже подвели корабль вплотную к огромному кольцу излучателя, удерживая звездолет двигателями параллельно гигантской конструкции. Я разглядел в середине телескопическую трубу: собственно, фокусирующее устройство. Это только сказать легко — сориентировать корабль точно на линию излучатель — шлюз. На полметра промахнешься — луч уйдет в обшивку корабля, а там… фиг его знает, внешняя оболочка, может, и выдержит. А может, и нет. Это ж как удар лазерной пушки! А корабль-то старенький…

Тем временем я заметил на лице капитана беспокойство и… растерянность.

— Парни! Не могу открыть шлюз! Заблокировано!

Повисло напряженное молчание. Василик метнулся из рубки и вскоре вернулся с двумя инженерами. Втроём они нависли над блоком контроля шлюзовых дверей. Возились минут десять или больше, потом один из них разогнулся и раздосадованно чертыхнулся.

— Они, видимо, завели доступ на дежурную галату! Все сделали, чтобы человек открыть не смог. Перестраховались … — Он добавил энергичное выражение.

— И что теперь? Откупорить перекрытую палубу и идти ловить галат?

— Нереально. Это они нас переловят…

Специалисты, не переставая ковыряться в недрах блока, параллельно перебирали варианты, как обмануть хитрую электронику, но, похоже, все их затеи рушились тут же. Упорная дверь шлюза и не собиралась открываться без подтверждения от андроида. Эх, рано эту куклу серебряную выкинули, глядишь, и приспособили бы ее наносхемы! Василик напряженно молчал, хмурил лоб. Потом тихонько выскользнул за дверь. Меня как будто кто толкнул: иди за ним. Я и пошел.

У внутренних ворот шлюза опять собрался народ. Стояли растерянно, кто-то пытался предлагать способы, но всё нереальные. Василик помедлил немного, будто пловец, собирающийся прыгнуть в ледяную воду и… открыл внутренние двери шлюзовой камеры. Что он собрался делать? Или… Нет!

— Василик! Стой! — Я со всей силы рванул его за куртку обратно. — Не надо!

Мужчина потерял равновесие, и мы оба завалились на пол.

— Правильно, сынок! Не надо ему. Он молодой. — Чуть дребезжащий голос прозвучал сзади. Сумасшедший профессор, вынырнувший из-за спин, спокойно перешагнул через нас и вошел в шлюз. Встал, повернулся, поднял руки ладонями к нам, как, наверное, когда-то успокаивал студенческую аудиторию.

— Молчите, мальчики, не перебивайте. Пока я в ясном сознании, я скажу… Я долго жил… Но за ошибки пора платить. Что было главной моей ошибкой — андроиды-слуги, NAN или моя своевольная ученица — решите уже вы. А я … я не хочу снова уходить в безумие… мой мозг разрушен, я понимаю это. Возврата нет. А вы живите, сынки, живите…

Он говорил, говорил, двери шлюза закрывались, а мы все словно оцепенели, придя в себя лишь со звучным щелчком, означающим, что герметизация произведена, и наружные ворота сейчас распахнутся навстречу безжалостному космосу. Василик, опомнившись, вскочил на ноги.

— Все уходим! Сейчас тут будет жарко!

Я вытер рукавом мокрые глаза и побежал за ним.

Я опускаю описание того, как Сантана ухитрился сманеврировать точно под конденсор, как произошел перехват энергии — накачали ее под завязку! Как, выдержав положенные полчаса, внешние двери шлюза автоматически закрылись, и мы, спустя время, забрали наполненный преобразователь-накопитель. Как зарядили установку гиперпространственного перемещения и чудом успели уйти на остатках топлива в точку входа в гипер, когда на радаре уже появилось спасательное судно. Потом был прыжок… Во время удаления от «родной» планеты галаты, как и были запрограммированы, самоуничтожились. Выходы на остальные палубы мы разблокировали, зашугав отсиживавшихся там шестерок Кнаута. Сам Король прокуковал, запертый в одной из камер, до самого пункта назначения. А вот о пункте назначения… отдельно. Я спросил у капитана, когда он наконец поднял голову от пульта расчетного блока.

— Ты сказал, что мы нырнем не вслепую. Куда? Лоций же нет!

На что он ответил тихо и как-то… с чувством.

— Есть только одно место во всей Галактике, куда я проведу корабль из почти любой известной мне точки. Когда-то в юности, скучая между вахтами, я составлял собственные лоции до этой планеты. Я знаю их наизусть. Вот видишь, пригодилось…

— И что это за планета?

— Планета, где я родился и рос до пятнадцати лет. Земля.