Глава 13

“… А был бы я пузатой мухой,

То сел бы старику на ухо.

А коли был бы комаром —

Жужжал ему бы перед сном”

Я ошарашено смотрел в её сияющие синие глаза, и никак не мог поверить, что вижу перед собой именно её.

— И… Илизара? — наконец выдохнул я. — Это действительно ты?

Ласковая улыбка не сходила с её губ. Она подошла.

— Да, милый, — ответила Илизара. — Это действительно я.

— Но… — от изумления слова путались в моей голове. — Как же так?

Она нежно положила ладонь на мою небритую щёку.

— Всё именно так, — ответила она. — Как и должно быть.

По моей щеке вдруг потекла слеза. Она вытерла её большим пальцем.

— Ты плачешь? — спросила она.

— Да, — отозвался я. — Ты недавно резала лук?

— Д… да, — теперь настала её очередь удивляться.

— Зачем же? — осведомился я.

— Сегодня у нас большой праздник, — ответила она. — В твою честь. А эти болваны совсем не умеют готовить.

Я обвёл взглядом силуэты в мантиях в надежде, что никто этого не слышал.

— Тебя могут услышать! — тихо прошептал я.

— Это не имеет значения, — ответила она ещё громче. — Рада сообщить тебе, что тебя ждут множество твоих любимых блюд! Ритуальных, разумеется.

— Не может быть! — обрадовался я. — Ты сама их приготовила?

— Не все, — ответила она. — Но я руководила процессом.

Я горестно покачал головой, понимая, что это всё это значит.

— Давайте же покончим с этой ерундой! — её голос вдруг переменился.

Я с ужасом оглянулся на старика. Требовательный и сильный голос моей жены просто невозможно было не услышать.

Лицо старика выражало замешательство.

— Да-да! — отозвался он. — Совершенно с вами согласен! Нечего тянуть!

Илизара взяла меня за руку и забрала иглу. Затем она подошла к столу и взяла кубок в другую руку.

— Этот ритуал — сплошной абсурд! — заявила Илизара слегка недовольным голосом. Тем самым голосом, который я иногда слышу, когда не могу выполнить её какую-нибудь просьбу. — Но традиция должна соблюдаться, так требует порядок!

Старик между тем зорко наблюдал за происходящим и важно кивал в такт голоса моей жены.

— Кем ты являешься в братстве? — спросил я, поглядывая на Урслана.

— Поговорим об этом позже, — предложила она. — Дай мне свою ладонь.

Я послушно вытянул левую руку вперёд.

— Нет-нет, — покачала головой Илизара. — Другую руку.

Я отдал ей правую руку, и тут же игла вонзилась мне в безымянный палец. Я вздрогнул и немного дернулся. Никогда бы не подумал, что это может быть так больно. На мгновенье я почувствовал, как кровь бежит от моего пальца к самому сердцу, удары которого можно было бы принять за сигнал о помощи. Но вот боль отступила, а сердце перестало пробивать себе дорогу наружу. Успокоился и я.

Кровь бежала по пальцу, и мне казалось, что за этим зрелищем наблюдал весь мир. Все духи незримого мира, что, возможно, обитают в этом мрачном месте, следили за тем, как красная капля крови скатывается и падает в золотой кубок.

— Вот и всё! — вдруг раздался голос старика. — Добро пожаловать в наше братство!

Один из братьев вдруг оказался прямо передо мной, он принёс мне фиолетовую мантию. Я нехотя взял её двумя пальцами.

— Мне кажется, она не новая! Вы хотя бы постирали её? — я с содроганием рассматривал невзрачную одежонку. — Носить я это не буду, так и знайте.

Старик нахмурился.

— Илизара! — обратился он к моей жене. — Вы сможете объяснить всю важность этого одеяния Бельмонду?

— Может быть, — уклончиво ответила она.

Такой ответ, видимо, устроил Урслана. Он встал, а затем сложил руки домиком и поклонился. Так же поступили и все присутствующие. И лишь моя жена сделала это с улыбкой и почтением.

— А теперь, — сказала она. — Настало время пира!

Признаюсь, я давно так хорошо не ел. За одной из дверей нас ожидал ещё один просторный зал, который был освещён значительно лучше, чем первый. Прямо посередине стоял длинный стол на множество персон. Некоторые места были уже заняты. Место во главе стола занял старик, а место справа от него заняла моя жена. Меня же посадили напротив неё, слева от старика.

Урслан много пил, а ел совсем мало. Как знал, что надо было попроситься сесть подальше от него. Еды было много, но большинство из вкусного было ближе к центру, а во главе стола стояли разного рода бутыли. Я, конечно, и сам выпить не дурак, но запах копчёной баранины заставил меня отринуть мою кружку, встать и сходить за куском побольше.

— Зачем же идти? — осведомился старик, в голосе которого уже чувствовался хмель. — Попроси, и тебе всё дадут!

— Вот ещё! — отозвался я, с ожесточением отдирая огромный кусок мяса, попутно осматривая стол и составляя стратегию будущих заходов. — Если чего хочешь сделать хорошо — сделай сам!

Довольный собой, с полной тарелкой еды, я вернулся за своё место.

— Клянусь Богами! — старик поднял свой кубок над головой. — Это слова настоящего мужчины и достойного сына!

Кубок в его руках подозрительно напоминал тот, в который побывала моя горячая кровь. Мерзость какая!

Братья и сёстры тихо переговаривались. Большинство из них были молодыми, их незаурядные лица наталкивали меня на некоторые мысли. Я подумал о том, что вступление в Сумрачное братство для них сродни приключению и общению с себе подобными.

И кстати, неужели каждый новобранец достоин такого пиршества?

Когда торжество было окончено, мы отправились домой. Свою мантию я оставил в одном из шкафов храма, обещая всем и каждому никогда её не надевать. И плевать мне было на моральные устои и внутренние распорядки.

Признаюсь честно, я и сам не заметил, когда Урслан уже стал не успевать подливать в мою кружку из очередной бутылки, а потому мой внутренний зверь рвался наружу.

Теперь властный и громкий голос моей жены не казался мне чем-то запретным в этом месте. Я и сам теперь был грозен и только того и ждал, что бы кто-нибудь попытался меня осадить. Но из желающих была только моя жена, и её рекомендации по поведению мне приходилось блюсти даже в столь не простом состоянии. Илизара поступила так же и со своей мантией. Кому-кому, а нам меньше всего хотелось, что бы кто-то о чём-нибудь догадался. И пусть я был во хмелю, мой рассудок был ещё достаточно крепок. С другой же стороны, мой боевой дух рвался наружу.

— А как же наш сын? — спросил я, пока мы шли вдоль темнеющей улицы.

Я смотрел по сторонам в надежде, что хоть кто-нибудь сделает мне замечание, хоть один из редких прохожих захочет поинтересоваться содержимым моих карманов. Но эти бессердечные и мрачные людишки не желали утешить мой боевой пыл, а лишь быстро проходили мимо.

— Он ничего не знает, — ответила она. — За него не волнуйся, у меня есть идеи на этот счёт.

— Ну, вот что, драгоценная моя! — гнев на Илизару, что был сокрыт до сего момента под покровом сегодняшних потрясений, наконец, нашёл выход наружу. — Дома нас ждёт серьёзный разговор!

Она не протестовала, не упрямилась. Она покорно опустила голову, а на лице я с удовлетворением увидел чувство вины.