Глава 12

“Стариков бить нельзя,

но у иных слишком уж много

зубов во рту! Да рёбра лишние в груди”.

— О, нет! — озвучил я свои скорбные мысли. — Только не нож!

Однако, вопреки моим воплям, дальняя дверь уже распахнулась и из темноты проёма в сторону старика метнулась фиолетовая тень.

Я молча наблюдал за сверкнувшем во тьме предметом, что сжимала рука столь резвой фигуры.

— Я принесла его, отец! — раздался знакомый голос.

Я пригляделся, и разочарованно покачал головой. Это была Йорда. Она почтительно вытянула принесённый предмет в своих руках старику в кресле, и разве что на колени не встала.

На мгновенье её взгляд упал вниз, на меня. О, сколько торжества в нём было, должно быть, столько же, сколько и чувства превосходства.

Так дело не пойдёт, решил я.

— А что, отец мой будущий, — я развеял нависшую тишину вокруг себя. — Ваше братство допускает к себе даже неоперившихся цыплят? Допускает и прощает их ошибки?

Лицо девушки подернулось злобой, глаза сузились. Она явно хотела ответить мне нечто колкое, но промолчала.

— О чём ты толкуешь? — спросил старик.

— Как о чём, отец! — ответил я и указал пальцем на Йорду. — Вот эта новоизбранница, что допустила столько промахов при попытке следить за мной. Неужели ты думаешь, что она нам подходит?

Старик только теперь удосужился взглянуть в лицо девушки. Он поднял костлявую ладонь, и потёр свой висок.

— Я, как ваш избранник, и как ваш кузнец, требую, — заявил я непреклонным тоном. — Что бы правила неукоснительно соблюдались! Что это за секта такая, куда каждый желтопузый малёк может попасть, и мнить из себя не пойми кого?!

— Секта, говоришь? — вяло улыбнулся старик.

Я понял, что немного перегнул палку, но делать было нечего. Я скрестил руки на груди, в знак твёрдости своей позиции. Старик снова посмотрел в лицо Йорды.

— Дитя моё! — проскрипел он добродушным голосом. — Я борюсь за тебя до сих пор. Борюсь за тебя в своём сердце, желаю дать тебе второй шанс, но эта битва ещё не завершена.

Девушка благодарно кивнула, и, бросив последний, хмурый взгляд на меня, она удалилась, закрыв за собой дверь.

Старик проводил её взглядом, а затем взглянул на меня, и пожал плечами.

— Совсем забыл про неё, — он почесал свою бороду. — Если честно, я даже её имени и не помню. Но это только между нами.

— Ага, как же! — усмехнулся я и, показал большим пальцем позади себя. — И между ними.

— И между ними, — согласился Урслан.

Старик поднял руки. И опять предмет в его руках недобро сверкнул мне в полумраке, словно бы подмигивая. Конечно, это был он — нож, церемониальный нож. И они собираются меня до полусмерти им затыкать.

— А знаешь, — проговорил старик, поглаживая сталь ножа (если, конечно, это была сталь, а не чугун, с Роноса станется). — Ты мне нравишься. Твоя твёрдость видится мне хорошим залогом качественной работы в нашем братстве. Ты даже мог бы стать моим помощником, если, конечно, сумеешь себя проявить. Скажи для начала, что бы ты сделал на моём месте?

Слова старика и его больно зловещий вид заставили меня отступить. Я сделал два шага назад и обнаружил, что за моей спиной уже стояли два брата, а может и две сестры — не успел разобрать. Они стояли, словно живая изгородь, отсекая путь назад. На их лица падала тень, что выглядело крайне зловеще. И пусть рядом их было всего двое, я чуть было не запаниковал, однако вовремя взял себя в руки и решил попридержать свои эмоции на потом. В конце концов, за моим поясом тоже кое-что есть, и сверкает это что-то ничуть не хуже.

— Ваши методы устарели! — я придал голосу максимальную уверенность. — Давно пора пересмотреть внутренние порядки, наладить освещение и устранить прочие варварские обычаи!

Старик заинтересованно вытянул шею.

— Это какие же? — спросил он.

— Тыкать в людей ножами, например! — неуверенно произнёс я.

— Ах, это! — улыбнулся он. — Это совсем не больно, тебе нечего бояться.

— Бояться?! — взорвался я. Мой хохот разнёсся по всему залу, словно колокольный звон. Нервы мои были, словно струны арфы, на которой играли лезвием меча. — Ты думаешь, отец, я боюсь этой щепочки? О, нет! Меня больше волнует то, чья неверная рука выковала её, небось, Роноса?

— Да, — ответил старик. — Это его нож. Он делает неплохие вещи для нас.

— Тогда сам им и режься! — ответил я. — А я не буду. Не совсем я ещё с ума сошёл.

— Хм, — нахмурился старик. — Но другого ножа у нас сейчас нет.

— Должен быть! Как и должен быть другой путь, — ответил я, стараясь намекнуть на то, что можно обойтись и без кровопролитий.

— Он есть, — вдруг раздался властный женский голос у меня за спиной.

Старик кивнул, а я обернулся. Сестра, что стояла справа от меня, протянула мне руку. Его маленькая зажатая ладонь раскрылась.

Сначала я не поверил своим глазам. Этого просто не могло быть. Да, верно, полумрак и не такое творит с глазами, однако часть меня уже знала ответ: это именно то, что я видел.

Из раскрытой ладони я взял иглу. Не просто иглу, а иглу, что была выкована моей рукой. Ту самую, на которой красовалась моя подпись, я убедился в этом, нащупав мелкие неровности на её кончике.

Удивление быстро сменил гнев, меня словно горячей волной окатило.

— Как это понимать?! — крикнул я, оборачиваясь на Урслана. — Вы что, ещё и обокрали меня?!

Старик неприятно улыбался. В тот миг, окажись я рядом, зубов у него бы поубавилось. Старый лис весьма предусмотрительно сидел на самом верху.

— Нет, — вновь раздался женский голос. Тот самый, обладательница которого протянула мне иглу.

Волосы на моей голове зашевелились, и я обернулся к ней.

Ведь я знал. И в первый раз я не мог не уловить то, что так отчётливо предстало передо мной.

Она откинула капюшон, и моя пугающая догадка подтвердилась — передо мной стояла Илизара. Взгляд её был торжественен, и лёгкая улыбка таилась на её губах.