Стихи

Материалы

Плач о гибели вайясов

I

В Тенайатане слышен звон мечей

И льются слёзы горькие у нас.

Бывает, сохнет в засуху ручей,

А здесь — иссякли силы… Пробил час!

О, пробил час земли родной, вайясы!

Как женщины, ослабли духом мы.

Бежали прочь, как робкие шидасы, —

Унижены навек… Побеждены!

Побеждены… О, наяву ли это?!

Покинут город, и в огне дома,

И чёрный дым мешается с рассветом,

И смерть-змея глядит на нас сама.

II

На горестных дорогах пораженья

Рыдают, встретясь, воины-орлы.

И долог путь стыда и униженья,

И шаг стесняют рабства кандалы...

Увы, рыдайте, плачьте безутешно!

Иссякло время Инти, пал дворец.

С врагом мы бились долго, безуспешно,

И кровь покрыла землю как багрец...

Погибли мы — нет больше Трёх великих!

Вода в реке и пища стали яд.

Отныне путь один — в Страну безликих,

И нет пути на родину назад...

В Тенайатане правит ныне горе,

Обитель Солнца опустела вмиг...

Когда б вожди отбросили раздоры,

Сюда бы враг вовеки не проник!

Но мудрости не слышно за гордыней,

Унять им распри не хватило сил...

И, как цветы, поникли мы отныне

Среди руин и дедовских могил.

***

Колыбельная сердцу

Солнечный луч — глянь! — давно уж истаял вдали,

Тёмные горы мантильей укутала ночь.

Птицы замолкли, и спят рыбаков корабли...

Спи, моё сердце, гони всё печальное прочь!

Пальмы недвижны, стих ветер, уставший играть,

Даже и море объято дремотой, смотри...

Спи, моё сердце, тебе больше некого ждать.

Просто усни. Перестань волноваться. Замри.

Годы промчались, вернуть их уже не дано,

Тот, кого ждёшь ты, уплыл далеко, навсегда.

Спи, моё сердце, вокруг все уснули давно...

Шепчет о чём-то над пальмой высокой звезда.

***

Серебристый месяц выкатился в поле,

Зазвенели в травах бубенцы росы.

На лугу зелёном конь пасётся вволю,

На лугу зелёном — алые цветы.

Алые — как губы в поцелуе страстном,

Алые — как брызги крови на траве...

Я на луг зелёный выйду в платье красном,

И к груди цветок прижму — в память о тебе.

Месяц надо мною в небе серебрится,

Но на смену ночи всё ж придёт рассвет.

День за днём проходит, а разлука длится.

Милый друг, меня ты помнишь — или нет?

Я в любви сгораю — долгой, безответной...

Скоро станет сердце углями костра.

Если не вернёшься ты ко мне с рассветом,

Унесут любовь мою дикие ветра.

***

Вождь вайясов

Пылает в саванне пламя, и золотом искры взлетают,

А сверху взирают звёзды — бесстрастные очи богов...

Но если в беде орлица — её муж-орёл выручает.

Как лава, сметёт преграды вайяса и белой любовь!

Пусть смертью грозятся стрелы, огонь стены дома лижет,

И пусть враги окружают — не всё ли теперь равно?..

Но этот пожар полночный внезапно нас сделал ближе.

Ведь был, госпожа, я раб твой, а стали мы вместе — одно!

Быть может, смеются боги? Надолго ли счастье нам это?..

Но я рассуждать не стану — своё увезу с собой.

К горам Аррамара диким умчимся мы вдаль с рассветом.

Я стану вождём вайясов, ты будешь моею женой.

***

Песнь о пленении и гибели Вайта Инти

I

Храбрые воины падают в яростной битве,

Словно цветы, подсечённые лезвием острым.

Тщетно жрецы воссылают Великим молитвы,

Нам до небес достучаться отныне непросто.

Мечется пламя, и дым поднимается к небу,

Бледный туман ядовитый ползёт по низинам...

Инти Великий от нас отвернулся во гневе.

Гибель близка, но рыдать не пристало мужчинам.

Анкоацин вождь сражён небывалым известьем,

Что от союзных вождей не дождаться подмоги.

Взяло бессилье их, тщетность и смерти предвестье,

Меч не поднять им, не держат их слабые ноги.

Чар колдовских чужаки напустили немало,

В войске у них сто жрецов изрыгали заклятья.

Вот и победа за тсули-собаками стала,

Нам же достались лишь цепи — и смерти объятья.

II

В крепости вражьей мы жребий свой ждали тоскливо —

Ай, все в оковах, изранены, духом упали!

Встал Вайта Инти: «Своей не позорьте земли вы!

Смело глядите, хоть вас и цепями сковали!

Тсули увидят, как смерть принимают вайясы —

Гордые дети великих властителей неба.

Глаз не опустим до самого смертного часа,

В Край Благодатный уйдём без печали и гнева».

Анкоацин отвечал ему с горестным стоном:

«Родич, увы, но и сам ты в железных оковах!

О, Вайта Инти! Ты стал самым красным бутоном

Между цветов, что навеки поникнуть готовы...

Как же не плакать, коль даже тебя заковали?

Горе, вайясы! Владыки познали неволю!..

Большей печали изведать дано нам едва ли,

Воинов души горят униженьем и болью».

В плен угодил наш Цветок, наш возлюбленный Инти...

Значит, придётся и нам примириться с судьбою.

Трое Великих, взываем — вы нас не покиньте,

Чтобы мы в смерти остались самими собою!

III

Тсули пируют — победа осталась за ними,

Жадны до золота, пленных жестоко пытают...

Ай, дочь вождя, неужель и тебя заманили?

Горе нам, видно, Великие нас покидают!

Девы вайясов, о кто защитит вас отныне

От поруганья, позора и рабства у тсули?

Ай, дочь вождя, ты — презренною станешь рабыней,

Ибо Великие, видно, на небе уснули!

В плен угодил наш Цветок, наш возлюбленный Инти!

Бросили тсули его в подземелье сырое...

Трое Великих, взываем: вы нас не покиньте!

Кто Вайта Инти спасёт, заслонивши собою?..

Кто разметает костёр, перережет верёвки?

Горе, вайясов как сетью, опутали страхом!..

Пламя гудит — чужаки в колдовстве слишком ловки.

Пепел летит. Оседает. Мешается с прахом...

***

Монолог арди Алехандро

Над саванною — солнце жаркое (как бы вытерпеть этот зной?);

Барабаны стучат дикарские, я к столбу пригвождён виной.

Не своею виной, не личною, но ответ мне держать всерьёз, —

За какую-то тварь двуличную, за причину горючих слёз.

Мои руки верёвкой стянуты, столб от солнца горяч и бел.

Цветом кожи вы все обмануты, от подобных далёк я дел.

Воевать мне — да, не в диковину; много крови пролил и я.

Но вот честно, уже оскомину мне набила стезя моя...

По приказу ходил в атаку я, лез по кручам, срывался вниз...

Но не мог стать такой собакою!.. Подлость — это не мой девиз!

Невозможно поверить белому? Говорите, что я вам лгу?..

Что ж, могу доказать лишь делом я… Развяжите, я не сбегу.

Белый всадник на рыжей лошади, я пришёл к вам как друг и брат;

Доказал бы мою хорошесть вам, да мешает ваш дикий взгляд.

Слово чести у вас не ценится, лица яростны и смуглы...

Копья острые в горло целятся. В небе синем парят орлы.

Над саванною солнце жаркое — нестерпимый палящий зной.

Не испорчу мольбою жалкою эту пьесу, где я — герой.

Барабаны стучат неистово, бьётся сердце в моей груди...

О Богиня моя пречистая, дай мне твёрдости, помоги!