3.

Я не слишком преуспел в ведении дневника, когда белобрысый снова явился — пришествием номер семнадцать, притащив с собой кусочек берега и реку. Только сейчас гость был постарше. Не очень заметно внешне, а так… по ощущениям. Ощущения. Интересно. Далеко не каждый человек способен их разбудить во мне и моем товарище. А этот, значит, способен и это пришествие какое-то особенное?

— Привет тебе, Зло, — сказал он — с явной иронией. Река шумела, но шум, как и все звуки мира людей, кроме человеческого голоса, был чем-то вторичным. Фоном, не мешавшим нам слышать друг друга.

— Привет, гость… как тебя называть?

Пришелец задумчиво почесал макушку:

— Можно Шугари. Или даже «эй, мужик».

— Ну, положим, до «эй мужика» тебе еще лет десять, — начал я с нарочно издевательской интонацией.

— Да? — не поверил он. — Тебе до настоящего Зла еще дальше. Добро такое же «убедительное»?

— Посмотри сам, — предложил я, гостеприимно улыбнувшись.

— Незачем. И так могу себе представить…

— Неужели? — перебил я, разговор мне жутко нравился. — Ну-ка, ну-ка, что именно ты можешь?

— Вообразить то, чего нет, — сказал — как подразнил… — Зло, к примеру.

— А я, по-твоему, кто? — я сделал удивленный вид.

— Вот и я думаю — кто ты?

Уф… Прямо душу ласкает. Обожаю словесные дуэли.

— Сам не знаешь, к кому в гости пришел?

— Какие такие гости? — возмутился он, по-моему, даже искренне. — Это я тебя вызвал!

— Тем более. Что вызвал — то и видишь. Я вообще ни при чем.

— Да уж. Мир именно так и устроен — даже Зло норовит сделать гадость и скинуть на тебя какую-нибудь ответственность, — он хмыкнул. — А ты соврал насчет своей абстрактности.

Я вопросительно посмотрел на него. Гость фыркнул:

— Ты вообще в курсе, зачем нужен? Человек посмотрит в глаза Злу или Добру — и поймет что-то важное. Это нужно для роста личности.

Я кивнул. Про это есть в книгах. Только «важное» там всегда заменяется множеством точек, словно это неприличное что-то.

— Абстракция бездушна, то есть и безразлична тоже. Но вот ты кидаешься в меня острыми и нахальными шутками, как человек. Как тот, кому не все равно.

Я сделал восхищенно-дурашливое лицо и ответил его же словами:

— Кто научил тебя философствовать?

Вот тут он обиделся:

— Злое ты.

— Злой, — согласился я.

— А почему «злой», а не «злое»? — гость, кажется, заинтересовался, даже про обиду забыл.

— Мы с Добром друг про друга говорим и думаем «оно». А про себя — «он». Говорить о себе в третьем лице — это было бы… неудобно, да?

Пришелец подумал и кивнул:

— Наверное. Тем более ты выглядишь как мужчина. Росту нехилого, широк в плечах, стрижка по общепринятому канону. Разве что цвет такой сейчас не в моде, так гриву цвета темного золота легко перекрасить… В общем, нормальный «эй, мужик». Но тем интереснее понять, что же ты есть. Кстати, а ты себя понимаешь?

Я обалдел.

А он сделал гадость и ушел, оставив меня наедине со странными мыслями.

— прода есть-