4.

— Как ты думаешь, а мы кто?

Добро долго смотрело на меня из-под рогатой короны.

— Надеюсь, это не заразно, — сказало оно задумчиво.

Нет, ну просто праздник. Сначала белобрысый Шугари, теперь вот мой рыжий товарищ словами фехтуют, доставляя мне неимоверное удовольствие.

— Скорее всего, нет, — успокоил я восседающего в кресле, как на троне, собеседника, — но на всякий случай близко не подходи. Мало ли…

— Ты когда в последний раз потешался? — перебило Добро совсем другим тоном. Солнце явно ушло за тучи.

Я честно попробовал припомнить:

— Вроде давно. А это важно?

— По-моему, пора тебе брать пример с людей и устраивать потешки периодически. Чтоб голова отдыхала от умных, но бесполезных мыслей.

Мне осталось только пожать плечами. «Потешками» у нас звалось всяческое развлечение в перерывах между пришествиями — вроде слово неподходящее, но Добру нравится, а я не спорю. Потешался кто как. Добро — шумно, с музыкой и компанией. Где оно брало ту компанию, понятия не имею, тут же кроме нас никого нет. Но каждый раз я слышал голоса из Бумажной Башни. Не люблю шум, потому сам никогда к рогатому не входил и не знаю, с кем оно там кутит.

Я лично просто сплю. Спящее Зло… а в этом что-то есть. Надо бы записать.

— Позволь вопросик, — оно оторвало меня от размышлений. — А с чего вдруг ты задумался о нашей идентификации?

— Со второго визита ко мне. Одного и того же человека.

Добро приподняло красивые брови:

— Ему одного не хватило? Ты халтуришь или гость такой… особенный?

— Пожалуй, особенный. Звать Шугари. К тебе не заходил, кстати? А то я советовал…

— Может и заходил. Просто имена спрашивать не привык.

Кажется, Добро было крупно чем-то недовольно. Вот только чем?

— Ладно-ладно, — я миролюбиво поднял руки, — уже ухожу.

— Да? А я думал, останешься, задашь еще пару заразных вопросов…

Ух, ты. Ну ладно, само напросилось.

— А может, и останусь, — ради такого случая я не поленился залезть на высокий подоконник и умастился там с ногами, хотя их и пришлось поджимать и складывать невероятным образом. Менял позу за позой, и все равно было неудобно.

Добро смотрело на мои манипуляции с ногами как на большое событие.

— Ты бы хоть подумал… не о чем попало, а про то, что стабильность — штука хрупкая, — сказало оно вдруг. — И если чего-то стало не хватать — стоит ли заморачиваться? Просто поверь, что у тебя это недостающее есть. Убеди себя. И все.

— Знаешь… такое убеждение слишком уж похоже на обман, — заметил я.

— Лучше обмануть себя, чем маяться всякой ерундой.

— Может, и лучше, но какую стабильность ты имел в виду? Мира?

— Нашего с тобой положения. Не сделаешь ли ты его таким же «удобным», как сидение на этом окне.

Поддел… так и не найдя комфортной позы, я расплел ноги, спустил их с подоконника и осторожно спрыгнул на пол.

— Ладно, подумать обещаю…

— Могу отвалить тебе пару книжек. Чтоб было о чем думать.

Я откровенно не понял, с чего бы ему предлагать такое. Но не отказался.

— А давай.

Добро покинуло «трон», подошло к стене и легко вытащило из нее пару книг в одном месте, пару в другом… башня от этого не рухнет, но я все равно покосился с опаской. А одну книжку взяло с особой неприкосновенной полки, изрядно меня удивив. Итого — пять фолиантов, которые Добро и сунуло мне в руки.

— Вернуть не забудь. И помни, что я писал про желания.

Я пообещал — и вернуть, и помнить.

Из дневника Зла.

В общем, почитал я те книжки. У двух одна и та же схема сюжета: неизвестный мальчик или девочка вдруг оказывается особенным и начинает идти по пути Избранного. Иногда учится у другого Избранного, бывшего или последнего. Иногда в какой-то особой школе. Совершает подвиги. Находит любимых, потерянных родственников, боевых друзей, врагов. Последних побеждает, всех. И в конце он или она встречается с самим мной. Последняя битва. Шумная победа. Нежный поцелуй на фоне заката.

Возможны варианты. Но не слишком разные. В первой книге герой девочка — там больше любви. Во второй, где мальчик, — войны.

Третья книга — вариация этого сюжета с одним маленьким нюансом: все закончилось плохо.

Четвертая, не казавшаяся по виду такой уж старой, рассыпалась на листы у меня в руках. Я собрал их, сложил по порядку… а может, неправильно, потому что в итоге сюжет получился такой: герой чего-то хочет и куда-то идет. Похоже, сам не зная, чего и куда. В целом забавно, но смысла такое писать не увидел.

Пятой оказались «Миромифы». Вот куда я погрузился с головой. Моих ответов там нет, зато сколько всякого разного! Я с трудом отвлекался на пришельцев, раздражаясь от каждого, кто мешал читать. Не думал, что что-то может казаться важнее, чем визиты.

Ну и такая разница с моей старой книгой мифов! Прямо как между Добром, пишущим в дневник пафосные фразы, и Добром настолько чем-то озабоченным, что оно напрочь забыло про пафос. Словно эти два сборника из разных миров, ничем не схожих. Книжонки про Избранных так же далеко от той истории про квест в никуда из четвертого фолианта.

Ничего не понимаю и после того разговора чувствую себя идиотом. Мы с Добром впервые не сошлись, не подошли друг к другу, как два кусочка мозаики. А раньше всегда сходились. Так хочется написать пару фраз в его возвышенном стиле. Например, что отношения устаревают, как мифы, только еще быстрее. Как мифы, вроде того, где в начале была Тьма. Ну, была. Сейчас-то ее нет. А кому надо думать о том, чего уже нет? Только мне.

Всё даже хуже. Я думаю о том, чего еще нет, и это кажется нормальным.

И опять пишу бессвязицу. С этим надо что-то делать.