Глава 13

Наталия уже подходила к школе, когда в ребра ей неожиданно ткнулось дуло пистолета:

— Попалась, капитан. Твоя дочка? — неизвестный, обхвативший ее за талию, кивнул на Соню.

Молодая женщина гордо промолчала.

— Дернешься — стреляю. И не в тебя.

Ната позволила себя увести, хотя сомнений не было: происки Синдиката. Ну и что теперь? Заставить ее говорить при помощи гипноза нельзя, провести мыслесканирование невозможно, наркотики ее убьют, так выходит, пытать буду по старинке? Королева аналитиков невольно хохотнула, представив, что у кого-то еще в ходу иглы под ногти.

Похищать офицера Патруля глупо по определению, поэтому сопротивления Ната не оказала, страха тем более не испытывала — ее вытащит «небесный крюк», а Синдикат засветится.

Принц-менестрель вскинул голову, услышав птичье пение, и внимательно посмотрел в окно — голубые глаза мальчика заискрились на солнечном свете как два драгоценных камня. Пусть таким богатырским сложением, как его отец и брат, Игорь похвастать не мог, но его хрупкое изящество было не менее красиво.

На рабочем столе принца лежал пергамент (в этом смысле маги были консервативны по той причине, что легче вплетать магию в условно живой материал); большую часть листа занимал набросок стихотворной летописи.

На нашу землю тенью пал

Тот беспощадный враг,

Что некогда корабль погнал

На поиск новых благ;

И были в этом корабле

Те, кто нас породил.

Пусть сгинули века во мгле,

Но враг нас не забыл.

Он снова захотел терзать

Невинные сердца,

Решили мы его прогнать,

Но битве нет конца.

Закрыли солнца тени крыл,

Взвилися стрелы ввысь;

Воитель не умерит пыл —

В атаку сорвались

Сейчас союзников войска

Невинных жизнь спасая,

И каждый бьет наверняка

Противников ввергая

В плен, бегство или просто в ад.

Пусть уберутся прочь!

Мы смелы, крепок наш булат,

Наш день не сменит ночь…

Непонятно почему, но на этой строке менестрелю перестало писаться.

Королева Аполлония была чуть ли не единственной, кто верил в дар предвидения своего сына, другие были скептичны, но мальчик ошибался редко. Сейчас он не отдавал себе отчета в том, что перестал видеть будущее, вот и не смог дописать поэму. Впрочем, юный маг видел и прошлое тоже, но, опятиь же, не осознавал это.

Мальчик встал из-за стола, оставив пергамент, и отправился к матери.

Запястья стянули от души, уже сейчас руки начали побаливать, особенно правая, которая до сих пор помнила перелом. Сидеть тоже было неудобно, тотчас напомнил о себе отбитый в прошлом году нерв. «Ох, старуха-развалина, а ведь сорока еще нет!»

— Я повторяю вопрос: что именно нашли ваши предшественники?

— Вам следовало сначала это узнать, а уж потом их убивать, — невозмутимо парировала Наталия.

Допросчик зарычал.

Хлесткий удар отозвался вспышкой боли, которая сначала обожгла висок, затем перекинулась в область над бровью, заставив взгляд на несколько секунд расфокусироваться. Очень мило! Следов на лице не будет, искалечить ее тоже не смогут, но измотают болью. Неужели Синдикату, помимо информации, нужен живой заложник?

Предположение легко подтвердилось тем, что отвратительная рожа замаячила в поле зрения снова.

— Ты ведь очень любишь своего мужа, так? А если я стану методично разрывать его на куски прямо здесь?

— Держи ладонь на уровне глаз, — посоветовала дама.

Впервые эту фразу она услышала в мюзикле «Призрак оперы», а затем, прочтя Гастона Леру, намертво запомнила: при метании петли-удавки объект удушения мог спасти жизнь только тем, что поймал бы веревку или, если реакция недостаточна, просто не дать ей затянуться только на шее. Джерри, мастерски владеющий этим приемом, подтвердил слова писателя, что дало Нате повод иронизировать именно этой фразой.

— Твой Рэмбо не сможет вовремя тебя найти.

— А ты проверь…

Удар в горло заставил ее захрипеть, поскольку вышеупомянутое резко перехватило, а в глазах стало темно. Специалист! Хорошо еще, что индивидуальный датчик тревоги уже активизирован, он реагирует на впрыск гормонов боли.

— Итак?

Наталия резко плюнула в своего мучителя, ориентируясь на звук.

Рядом раздался каркающий смех:

— Что, убедился? Ты можешь разорвать эту русскую на кусочки, и ни один тебе ничего не скажет!

— Русские не сдаются, — подтвердила Наталия.

— Это все, что ты хотела сказать?

— Ну, могу попеть. Хотите?

Удар в живот заставил подавиться словами «Фронтовой «Катюши», а зубы лязгнули так, что нижняя губа оказалась как резцом располосована, но вкус крови неожиданно произвел успокаивающее и отрезвляющее действие.

Две стройные тени неожиданно легко скрутили членов Синдиката и швырнули их на пол; над пленнице склонилось знакомое красивое лицо:

— Капитан, вы не сильно пострадали?

— Хидео-сан, ты?

— Почти, — хохотнул, взрезая веревки, молодой маг.

— А, Такеши-кун, аригато годзаймаста, томо.

— Да, какие мелочи.

Королева аналитиков встала, тяжело опираясь на молодого человека, и скривила окровавленные губы, глядя на то, как Талия запинывает пленников в луч транспортировки. Роли поменялись, хотя первый акт спектакля уже отыгран.