Глава 5

— Альет! Альет, очнитесь, ну пожалуйста, я вас умоляю!

Смутно знакомый голос настойчиво звал ее по имени, уговаривая придти в себя, и она потянулась к нему, как пловец к дрожащему свету костра на берегу…

В полумраке ей сначала показалось, что над головой — затянутое тучами небо, но в следующее мгновение девушка разглядела: нет, не небо, низкий каменный свод. Где она?

— Альет! — на фоне серых камней возникло лицо. Черные кудри, темные глаза, радостная улыбка…

— Армель?

— Вы пришли в себя, вы меня узнаете! Слава Богу…

— Где я? — попытавшись пошевелиться, Альет обнаружила, что ее голова лежит у него на коленях.

— Понятия не имею! — маркиз с готовностью помог ей сесть на расстеленном плаще, но на большее сил уже не хватило, осталось только привалиться к стене, холод которой ощущался даже сквозь одежду.

— Постойте… — какая-то мысль настойчиво не давала ей покоя. — Маркиз! Вы не ранены?

— К счастью, нет, — он вновь улыбнулся. — Вы переживали за меня, графиня?

— Но ваша матушка… она утверждала… — голова кружилась, в горле пересохло, и мысли разбегались, как кошки от разгневанной служанки с метлой.

— Моя матушка? Вы ее видели? Как, когда?!

— Она приехала в наш замок… Она утверждала, что на вас вчера напал медведь, вы тяжело ранены и хотите меня видеть… я согласилась поехать с ней, а потом… не помню.

— Медведь на меня действительно напал, — Армель нахмурился. — Это очень странно, я думал, что погибну — но очнулся здесь. Не знаю, каким образом и что это за место…

— Значит, вчера вы не вернулись в замок Лотрэ?

— Нет, я едва проехал половину дороги… Графиня, быть может, вы ошиблись? Дело в том, что моя мать почти никогда не показывается на людях…

— Дама, пришедшая к нам, назвалась маркизой Лариеттой д’Аран, и она была с ног до головы закутана в черный плащ, а лицо скрывала плотная вуаль. Это похоже на вашу матушку?

— Очень. Но я же не возвращался! Откуда она могла знать, что на меня напал медведь?! И я вовсе не ранен… Альет! И вы… вы согласились приехать ко мне? — он заглянул ей в глаза. — Согласились приехать, потому что я просил?

— Я думала, вы умираете, — Альет отвернулась. — Я не могла отказать. А потом… да, потом я увидела, что мы едем не по той дороге, лошади вдруг понесли, я упала… я… Армель, мне кажется, там был зверь! Маркиза… он ведь мог ее…

— Успокойтесь, — Армель бережно обнял вздрагивающие плечики. — Я думаю, вы видели вовсе не мою матушку. Она бы никогда не поехала по незнакомой дороге, и уж тем более, она бы открыла лицо, разговаривая с вами. Она так вас любит!

— Меня?!

— Альет, дорогая, если бы вы только могли понять… почувствовать…

— Маркиз, прошу вас… не надо. — Альет решительно высвободилась. — Что там за шум?

— Лораж! — Армель вскочил на ноги и бросился к выходу. — Не может быть!

Выбравшись следом, Альет увидела, как он обнимает за шею белоснежного жеребца.

— Я думал, он погиб, когда на нас напал медведь! — сияя улыбкой, пояснил юноша. — Но он жив, и, видите, нашел меня! Умница…

Конь фыркал, тряс шелковой гривой и тыкался мордой в хозяйское плечо, кося на Альет бирюзовым глазом.

— Вот так! — Армель, вытащив из седельной сумки пистолеты, сунул их за пояс. — Теперь, дорогая графиня, я смогу защитить вас от всех опасностей этого странного места!

«Так уж и от всех, — подумала Альет, — С двумя пистолетами — против оборотней?», но промолчала. Армель так искренне радовался ее присутствию рядом, так гордился неожиданно выпавшей ему ролью защитника… он ничего не знал, и она не имела ни малейшего желания рассказывать ему правду. И кто бы еще сказал ей самой — какая она, эта правда?

— Я вижу, вы уже освоились.

Обернувшись на голос, Альет увидела стоящего в нескольких шагах незнакомца. Широкий мягкий плащ скрадывал очертания фигуры, седые волосы перехватывал надо лбом узкий плетеный шнурок, но само лицо отнюдь не казалось лицом старика, смугловато-золотистую кожу прорезали всего несколько резких морщин. И что-то в выражении карих глаз показалось Альет очень знакомым, виденным когда-то давно…

— Кто вы такой, сударь, и что вам нужно? — Армель спугнул воспоминание, шагнув вперед и закрыв ее своей спиной.

— Мое имя Эвис Алетада, — незнакомец коротко поклонился.

Но… «Алетада» — девичья фамилия мамы!

— Дядя?!

— Да, сударыня. Я старший брат Арабеллы д’Алькон, вашей матери. Предупреждая следующий вопрос, скажу сразу — вы видели меня всего один раз, через год после вашего появления на свет. Почему обо мне не рассказывал ваш отец, я думаю, понятно.

— Вы — Сокол.

— Именно. Все эти годы я был, если можно так выразиться, временно исполняющим обязанности Судьи, но теперь пришло время передать их вам, и я рад это сделать. Вы действительно достойны…

— О чем вы говорите?

— Ни за что!

Два возгласа слились в один, и Эвис Алетада замолчал.

— Что здесь происходит? — настойчиво повторил Армель. — Какие соколы, какой еще судья? Графиня! Вы понимаете, о чем говорит этот незнакомец?

— Я ее дядя!

— Простите, сударь, но я вам не верю! — Маркиз вздернул подбородок. — Здесь творятся странные вещи, к графине приходила женщина, назвавшаяся моей матерью — но я более чем убежден, что это была мошенница. Нас обманом завлекли в это место, и я буду защищать графиню от любого, кто попытается причинить ей вред!

— Никто не посмеет даже помыслить причинить вред Судье!

— Тогда кто посмел убить мою мать? — Альет шагнула вперед, и остановилась напротив дяди. — Скажите мне, сударь, или Арабелла д’Алькон не была Судьей?

— Девочка моя… — Эвис опустил глаза и нервным движением поправил полу плаща.

— Меня зовут графиня Альет д’Алькон!

— Да, конечно… Альет, пойми, то, что произошло с моей сестрой — случайность. Нелепая, чудовищная в своей нелепости случайность. Мы — оборотни, и зверь иногда может взять верх над разумом человека. С Соколами это происходит редко, с Волками и Медведями — чаще… Но не думай об этом. Ты под защитой, и тебе никто не причинит вреда.

Повисло молчание. Армель переводил внимательный взгляд с Альет на Эвиса, видимо, решив пока не требовать объяснений, а попытаться разобраться самостоятельно.

— Я не стану Судьей.

— Альет! — Эвис казался потрясенным до глубины души. — Как ты можешь такое говорить?! Ты уже Судья, я чувствую это!

— Я не стану Судьей, — Альет упрямо наклонила голову. — Я не желаю иметь ничего общего с вашими делами! Я — человек, и останусь человеком! Я хочу вернуться домой!

— Альет, послушай… — Алетада шагнул было к девушке, но Армель тут же заступил ему дорогу.

— Ни слова больше, сударь. Графиня выразила свое желание достаточно ясно, будьте любезны исполнить его!

— Как вам будет угодно, — по тонким сухим губам скользнула едва заметная усмешка. — Но только не сейчас, а завра утром.

— Почему?

— Видите ли, мои юные друзья, место, где мы с вами находимся — особенное, — Алетада развел руками и слегка наклонил голову в подобии почтительного поклона. — Оно принадлежит оборотням, а поскольку вы оба, конечно же, люди, вы не сможете его покинуть прямо сейчас. Сегодня ночью состоится церемония Выбора, и все силы, хранящие Источник, достигли своей наивысшей мощи. Сейчас они просто вас не пропустят. Завтра, завтра, когда все закончится — вы сможете пойти, куда угодно До тех пор я вынужден просить вас оставаться в пещере. Если вы пройдете чуть глубже, то обнаружите несколько весьма удобных покоев, а мои слуги позаботятся о том, чтобы вы ни в чем не испытывали недостатка. Теперь прошу меня извинить…

— Почему вы не защитили мою мать?

Алетада остановился. Обернулся, виновато щурясь:

— Альет, она была под защитой! Мы отправили за ней… — быстрый взгляд, брошенный в сторону Армеля. — Отправили одного из Медведей. Кроме того, она всегда могла улететь… откровенно говоря, я не понимаю, почему Арабелла этого не сделала.

— Может быть, потому, что не захотела бросить того, кого любила?

Альет впервые в жизни видела живого волка. Говорящего волка!

Взвизгнув, она отшатнулась назад, Армель мгновенно оказался рядом, выдергивая пистолет…

— Убийца! — в голосе Эвиса Алетады прозвучали презрение, насмешка и хищная радость. — Как ты смог прийти сюда?! Разве твое наказание окончено?

— Окончено.

Альет не выдержала — открыла один глаз и чуть-чуть высунулась из-за спины маркиза. Зверь смотрел прямо на нее. Золотисто-зелеными глазами.

Бред. Этого не может быть. Не. Может. Быть!

— И кто же тебя освободил? — безоружный, Эвис, тем не менее, был совершено спокоен.

— Судья Альет д’Алькон!

— Увы, — ответ Алетады прозвучал даже как будто сочувственно. — Только что графиня д’Алькон отказалась от имени Сокола и Судьи, пожелав остаться человеком. Так что — прости, но произошла ошибка. Мне жаль, Ульрик д’Омбрэ, но ты по-прежнему — убийца, и по-прежнему осужден на заключенние в камне.

Волк зарычал и попятился. Но Эвис резко вскинул руки, полы плаща распахнулись, словно крылья, и зверь замер, не докончив движения. Воздух между ним и Алетадой начал уплотнятся, густеть, превращаясь в вязкое нечто…

— Не…надо… — с мучительным усилием вырвалось из волчьей пасти.

— Стойте!

— Альет… не на…

— Отпустите его! Я согласна быть Судьей.

— Хорошо, — Алетада тут же опустил руки, по поляне прошелся порыв ветра, и воздух вновь стал прозрачным.

Волк пошатнулся, но устоял на ногах и заковылял к замершей девушке, ткнулся мокрым носом ей в руку. Альет вздрогнула, но не отдернула ее, и Армель, рванувшийся было на помощь, растерянно остановился.

— Хорошо, — повторил Эвис. — В таком случае, Альет, мои слуги сейчас подадут обед. Тебе нужно подкрепить силы перед балом и церемонией.

— Перед балом?

— Каждую церемонию Выбора открывает бал. Сегодня ты будешь его хозяйкой. Не беспокойся, о твоем наряде позаботятся.

— Я хочу увидеть отца!

— Завтра.

— Подождите! Эта церемония… я ведь ничего не знаю…

— Тебе и не нужно. Восемь из девяти имен уже определены, ты только назовешь их у Источника.

— А девятое имя?

— Какое пожелаешь. Моя госпожа, господа.

Шелест плаща, и вот уже на поляне перед входом в пещеру только они трое.

Волк оторвался от руки Альет и потрусил внутрь, оглядываясь через плечо. Альет окинула тоскливым взглядом серое небо, верхушки высоченных сосен, выстроившихся плотной стеной, поежилась от холодного ветра, который будто только сейчас почувствовала… Что ж, слово сказано, Альконы не нарушают своих обещаний. В конце концов, ну что такого страшного случится, если она просто назовет девять имен над каким-то источником? Раз уж от нее этого так ждут…

Оказавшись внутри, волк свернул в какой-то проход, оставив ее наедине с Армелем. Альет испугалась было, что сейчас придется все объяснять, но подоспевший слуга в бежевой ливрее почтительно предложил «госпоже Судье и ее спутнику проследовать в столовую».

Как оказалось, помещение, где Альет пришла в себя, было в своем роде прихожей или холлом пещеры. Проход в дальнем конце уводил вглубь толщи земли, постепенно серый камень скрыли шпалеры с изображениями леса и его обитателей. В другое время Альет непременно залюбовалась бы искусной работой — звери выглядели совершенно живыми, а цветы, казалось, вот-вот раскроют свои лепестки навстречу солнцу, но сейчас она проходила мимо совершенно равнодушно. Дневной свет померк за спиной, взамен на стенах зажглись светильники в форме когтистых птичьих лап. Проход все время разветвлялся, и вскоре Альет уже не смогла бы с уверенностью сказать, где выход. Мельком глянув на встревоженное лицо Армеля, она поняла, что и он опасается заблудиться в этом лабиринте. Но вот слуга распахнул двери, пропуская их вперед, и они оказались в небольшом зале. Здесь были окна, правда, очень высоко, под самым потолком, но все же гнетущее ощущение давящей тяжести несколько ослабло. В центре зала, покрытый белоснежной скатертью, красовался обеденный стол, заставленный всевозможными кушаньями, и, едва их дразнящий аромат достиг обоняния Альет, она поняла, что готова съесть все это прямо сейчас. Шутка ли — вчера, после целого дня в лесу, она легла спать на голодный желудок, ночью была безумная скачка под дождем, а утром она едва заставила себя сделать пару глотков кофе! Так что первые четверть часа юная графиня увлеченно поглощала подаваемые блюда, твердо приказав себе оставить на время тревожные и мрачные раздумья о собственной судьбе и о том, что должен сейчас чувствовать ее отец. Ведь к этому времени она уже должна была вернуться домой…

— Позволите мне присоединиться? — голос она узнала, но не узнала человека.

Вчера ночью она видела его в рваных обносках, дрожащим от лихорадки и почти мертвенно бледным. Сейчас, в красивом наряде, с убранными от лица и стянутыми на затылке в пышный хвост светлыми волосами, граф Ульрик д’Омбрэ мог бы показаться ей даже красивым. Если бы не одно но — это был убийца ее матери. Пусть невольный, но тем не менее…

Поэтому она лишь сухо произнесла:

— Разумеется.

И, вспомнив, что мужчины незнакомы друг с другом, добавила:

— Граф Ульрик д’Омбрэ — маркиз Армель д’Аран.

Ульрик замер, впившись в Армеля взглядом.

— Сударь? — маркиз удивленно поднял брови. — Что-то не так?

— Вы очень похожи на свою мать, — медленно, отчетливо произнося каждое слово, выговорил брат Рауля.

— Вы знаете мою матушку?

— Я знал вашего отца. Кажется… кажется, это я его убил.

— Вы?!

Стул Армеля с треском отлетел в сторону, и в следующую секунду юноша бросился на Ульрика, перемахнув через стол звериным прыжком. Альет вскрикнула, но Ульрик, метнувшись вбок, ушел из-под удара и неуловимым, слитным движением переместился за спину маркизу, замер — пока еще человек, но сквозь человеческую оболочку явственно веяло волчьей силой.

Раздосадованный, Армель развернулся на каблуках, рука его скользнула к поясу…

— Прекратите! — Альет вскочила на ноги, схватила со стола графин с вином и швырнула его на пол. Осколки разлетелись хрустальным веером, алая волна выплеснулась на светлый камень.

— Не смейте драться! — она решительно встала между застывшими от неожиданности противниками. — Граф, как вам не стыдно?! Армель, послушайте меня — он не совсем виноват в смерти вашего отца и моей матери…

— Он же сам…

— Граф — оборотень, и он был не в себе! Он даже не помнит, как это произошло, мой дядя прав — это была чудовищная случайность! Кроме того, мстить уже осужденному — подло.

— Мне все равно, был он осужден, или нет! Он убийца! Альет, выйдите отсюда, прошу вас. Пусть вас проводят к вашему дяде, а я…

— А вы сейчас же замолчите и вернетесь за стол! — Альет гневно сжала кулачки. — Или навсегда потеряете мое уважение и мою дружбу.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Альет видела почти детскую обиду в устремленных на нее больших глазах. Но отступить она не могла. Почему? Если бы она знала!

— Ваша воля для меня — закон, — наконец, проговорил Армель. — И я слишком дорожу вашей дружбой. Сейчас я подчиняюсь, но не ждите, сударь, что вы останетесь безнаказанным. Мы еще поговорим!

— Как и когда вам будет угодно, — Ульрик изысканно поклонился и присел на свободный стул.

Вошедший слуга почти неслышно собрал осколки, вытер лужу, осведомился, не желает ли «госпожа Судья» чего-нибудь еще и, получив отрицательный ответ, так же неслышно выскользнул за дверь.

— Граф, расскажите, что это за место? — торопливо спросила Альет, прерывая повисшее за столом недоброе молчание.

— О, — Ульрик чуть заметно расслабился, облокотившись на спинку и покачивая в пальцах бокал с темным вином. — Это место называется Пещерные Покои, и создано оно не для людей. Собственно говоря, человек может попасть сюда только в бессознательном состоянии…но даже в таком случае, в нем должна быть часть нашей крови, крови оборотня. Здесь мы можем позволить себе отдохнуть, находясь в полной безопасности, а еще здесь…

— Прекратите нести эту чушь! — яростно вмешался Армель.

— Почему?

— По вашим словам, сударь, выходит, что и в Альет, и во мне есть кровь оборотней?!

— Именно так, — Ульрик спокойно кивнул. — Графиня — Сокол, вы — Медведь. Нет-нет, не рычите — это не оскорбление, это просто факт. Ваш отец был оборотнем, вы разве не знали?

— Мой отец никогда…

— Ваш отец, Армель, сопровождал мою мать в тот день, когда должна была состояться прошлая церемония Выбора, — вмешалась Альет. — Граф д’Омбрэ говорит правду, он был оборотнем-медведем.

— Альет… — Армель умоляюще обернулся к ней, но, встретив прямой взгляд, сник. — Я не понимаю…

— Я вам объясню, — Ульрик слегка улыбнулся. — Итак…

Следующие полчаса Альет провела, выслушивая историю многочисленных семейств и родов Соколов, Волков и Медведей. Ульрик, как оказалось, обладал великолепной памятью, и не скупясь делился легендами и преданиями, не забывая дополнять каждое своими собственными комментариями. На лице Армеля презрительное выражение сменилось удивленным, потом задумчивым… почти испуганным…и, наконец, мрачно-решительным.

— Хорошо, я готов признать, что все это правда, — вставил он, когда Ульрик набирал в грудь воздуха перед очередной тирадой. — Может быть, во мне действительно течет кровь… кровь оборотня, и мой отец… но это ничего не меняет. Я — человек, и останусь человеком. Я никогда не превращусь в зверя, я не позволю, чтобы безумие завладело мной настолько, чтобы я...

— Значит, вы упустите свой шанс окунуться в Источник?

— Шанс?

— Ну, вы ведь друг графини, а графиня — Судья. Она еще имеет право выбрать девятого счастливчика, и вполне могла бы назвать ваше имя.

— Мне это ни к чему!

— Ни к чему могущество? Слава, богатство, любовь женщин?

— У меня все это уже есть! — Армель горделиво вскинул голову.

— И любовь? Заметьте — любовь абсолютно любой женщины, стоит только пожелать — и она ваша. Хоть королева, хоть…

— Не смейте! — Армель вскочил на ноги. — Не смейте говорить так о…о…

— О ком? — Ульрик смотрел на разъяренного маркиза снизу вверх, и в золотисто-зеленых глазах читалась откровенная издевка. — Успокойтесь, сударь, я не имел в виду никакую конкретную леди. Так… немного пофантазировал.

— Граф, — Альет тоже поднялась. — Ваше поведение недостойно благородного человека.

— Видимо, провалявшись камнем двенадцать лет, я отвык от светских манер, — брат Рауля пожал плечами. — Прошу меня простить, если обидел вас. Я этого не хотел, поверьте.

В серьезном голосе Альет не удалось уловить насмешки, но глаза Ульрик опустил. То ли врет, то ли действительно сожалеет…

— Прошу госпожу Судью простить меня, — давешний слуга снова высунул нос из-за двери. — Но госпоже Судье надо отдохнуть перед балом.

— Иду, — буркнула Альет, отчего-то чувствуя жгучую досаду. Надо же было Армелю вмешаться! Пусть бы договорил…