Глава 5

Пока в Патруле шло расследование происшествий в клубе "Меггидо", вампиры готовились к концерту, посвященному женскому дню. Анри было известно, что некая межмировая преступная группировка (в просторечии Синдикат, т.к. капитан читала когда-то Асприна) спит и видит расправится с Пространственно-Временным Патрулем, но это задача ой какая непростая. Война войной, а обед по расписанию, так что Анри уведомил своих, что тем, кто сорвет концерт, скормит их же клыки.

Вероника сидела перед зеркалом, накладывая грим.

Густые черные волосы, красиво причесанные в соответствии с требованием Ренессанса, украшала сетка из ярко-серебряных нитей, скрепленных мелкими изумрудами, в ушах качались изумруды побольше и потемнее, шею украсило изумрудное ожерелье. Под финал будет еще и шуточный конкурс красоты, так что куколка певица к нему была, можно сказать, готова. Девушка размышляла над тем, как будут ржать оперативники: вампирка и вдруг вся в серебре; но еще веселее будет тем, кто хоть раз побывал в эпохе Возрождения.

Ника поправила платье, закончив наносить грим, но тут на колени ей плюхнулся Сарек, причем сделал такой горбыль, что стало ясно — хорек улепетывал от котенка Гава, и теперь эти двое рискуют перевернуть всю гримерку. Ника решитель призвала паразитарные формы жизни к порядку, затем поднялась с пуфика.

— Готова, Помненка? — в дверь заглянул Мирча.

Он, как и виконтесса, был одет в белое и изумрудное: короткий камзол до бедер напоминал лесной мох, белые лосины слегка блестели словно покрытые лаком, на черных волосах сверкали блестки

— Какая красивая у меня девочка, — залюбовался названный отец. — Идем на сцену, музыканты настраиваются.

— Да, папочка.

Между собой они говорили по-румынски, заставляя нервничать кордебалет, ибо среди танцоров полиглогов не было.

Зал уже медленно заполнялся.

В первом ряду обосновалась семья капитана аналитической группы и ее сотрудники, причем девочки капитанов были пока что одеты на современный манер, но, судя по хитрому взгляду их приемной матери, костюмы на конкурс красоты были у них с собой. Хакер Рома был весел как жаворонок, а вот его напарник Такуя напротив, странно напряжен, от него исходили волны смущения смешанного с твердой решимостью что-то сделать (телепатка ни раз жалела о том, что патрульные почти полностью закрыты от ее способностей, а значит, их мысли узнать нельзя).

Зазвучала музыка, в нее тотчас вплелся чистый голос Ники:

— Грустно листать страницы прежних дней,

Думать, что все прошло,

Дать отдохнуть в мечтах душе своей,

Разве уж так грешно?

Чуточку стать безумней и нежней хочется иногда,

Хочется тайные признанья слышать в забытьи.

Девушка думала о своем любимом маге: где сейчас Дайсу, что с ним, все ли в порядке она не знала. Любит ли он ее? Да какая разница, лишь бы с ним все было хорошо… а женщинам эта песня явно нравилась.

— Я не могу сказать вам, нет.

— Но если так скажите, да.

— А если я промолчу, что тогда?

— Друг друга мы без слов поймем.

— Готова я забыть весь свет.

— Да-да, позабудьте все со мной вдвоем.

Ника танцевала по сцене, не даваясь в руки Мирче, а зал следил за вампирами затаив дыхание.

Под конец песни аплодисменты едва не обрушили потолок.

Пожалуй, концерт кончился слишком быстро, тем и плохи песни о любви — петь их можно без конца, а время ограничено, поэтому всегда хочется еще. Вампиры ушли за кулисы, оперативники весело приняли обсуждать их наряды, а Наталия утащила дочерей в одну из комнат на втором этаже клуба, чтобы переодеться к конкурсу.

— Мам, а правда как Мэгги Клири? — Инга вертелась перед зеркалом, стараясь со всех сторон осмотреть платье, цвет которого назывался "пепел розы", а модель и правда была как Рейчел Уорд в знаменитом фильме.

"Поющие в терновнике" недавно смотрели всей семьей, а потом сестры дружно ревели — Инга у матери на коленях, а Соня уткнувшись ей в спину; девочкам было жалко всех: Мэгги, Дэна, Фиону, Ральфа и даже Джастину. Ната замучилась тогда успокаивать обеих, повторяя, что это просто литература такая (да и не очень-то вязалось подобное объяснение с ее собственными заплаканными глазами — так Дэна было жалко). В конце концов капитан решительно объявила, что сентиментальные вещи семья больше не смотрит.

— Правда, только локоны надо подвить, — мать сейчас колдовала с волосами Сони, мало-помалу превращая ее почти в копию Кирстен Данст в "Интервью с вампиром" или копию своей коллекционной куклы.

— Мам, под шляпкой все равно не видно...

— Но они же по спине рассыпаются, там видно.

Соня мужественно терпела.

Наконец подошла очередь Инги, которая восприняла процесс более радостно, невольно напомнив Наталии настоящую мать девочки: принцесса Серебряного клана Странников Анна никогда не была глупой гламурной модницей, но всегда просто поражала всех безупречным стилем и идеальным порядком маникюра и прически (косметику идеальная раса подчеркнуто игнорировала, считая ее недостойной безупречных лиц). Пищать и вырываться из-за того, что расческа порой дергала запутавшиеся вьющиеся пряди, девочка явно не была намерена.

— Вот теперь нам бы еще Ральфа и Лестата — и все отлично, — резюмировала капитан Стрельченко.

Приемные дочери захихикали.