Часть 1. Глава 6. Ушедшее

Зевран оглядел переулок и непроизвольно выругался про себя. Здесь было слишком много мест, куда Талиесон мог запрятать остальных воронов, так что та группа людей, которая сейчас стояла перед ними совершенно точно не являлась конечным числом их врагов. Не было смысла даже сомневаться в этом: его бывший товарищ хорошо подготовился к встрече со стражами.

Феликс сделала шаг вперед. Все внимание воронов тут же сосредоточилось на ней. Только Талиесон продолжал смотреть на своего бывшего товарища с выражением хищной победы. Теперь Зевран окончательно убедился, чего на самом деле стоит «дружба» этого человека, который, как выяснилось, только и ждал момента подпортить ему жизнь. Что ж, ублюдок всегда был немного завистливым. А Зевран никогда не был в отношении его слишком уж доверчивым. И все же легкое чувство обиды сдавило его глотку. А еще это был совершенно рациональный страх.

Первым порывом Зеврана было запрятать Феликс куда подальше. Однажды Талиесону уже удалось лишить его Ринны, и повторять ту же ошибку со стражем совсем не хотелось. Но воронов было слишком много, и любые действия со стороны Зеврана в итоге только спровоцировали бы их на действие. Лучшее, что он мог сделать сейчас — стоять и не двигаться. Может в голову придет какое-нибудь стоящее решение?

— Я думала, мне удалось договориться с вашим начальством, — сказала Феликс уверено, даже немного раздраженно, отчего все, кроме Зеврана, который помогал ей в денеримских канализациях и единственный знал о договоре, не на шутку удивились, — или слово антиванских воронов больше ничего не значит?

Талиесон усмехнулся.

— К тебе, страж, претензий нет, — сказал он настолько вежливо, насколько позволяла ему его сущность, — ты откупила свою жизнь работой на орден. И к тому же, вороны также заинтересованы в сохранении вашего серого вида. Но что касается твоего дружка предателя… — с этими словами он ткнул пальцем на Зеврана и замолчал. Продолжать разговор дальше было бессмысленно. Все итак стало предельно ясно.

— Он никуда не пойдет, — заявила Феликс решительно, — пока он со мной, никто из вас не тронет его.

Талиесон в ответ наигранно расхохотался:

— Как благородно, — протянул он сквозь смех. Противный, тягучий смех, — столько стараний ради какого-то эльфа! Неужели он и на тебя успел навести свои любовные чары?

От этих слов Зеврану захотелось придушить Талиесона еще больше, чем прежде. В нем проснулось какое-то совсем детское смущение, которое, на фоне развернувшейся ситуации, казалось особенно глупым. Тем не менее, он ничего не мог с собой поделать: ему хотелось заставить Талиесона заткнуться и оправдаться перед Феликс за слова бывшего товарища.

Но она не показалась ему смущенной. Вместо этого девушка двумя точными движениями достала из-за спины два своих меча и устремила их на Талиесона.

— Зевран мой, — сказала она уверенно, — я готова купить его, если потребуется.

Талиесон облизал губы и ядовито причмокнул, глядя оценивающе на девушку.

— Боюсь, товар тебе не по карману, — сказал он наконец. И Зевран знал, что это правда. Он предал воронов — такое не прощают так просто. Конечно, даже его жизнь могли в итоге выкупить. Вороны были принципиальны насчет мести за предательство, но их самым главным принципом было: «все продается». Вопрос заключался цене, и Зевран мог с уверенностью сказать, что вся сумма, накопленная ими в их путешествии, вряд ли покроет даже один процент цены его спасения. Это было дерьмово.

— В таком случае, мне придется забрать его силой, — продолжила Феликс все также решительно, — ты разве не слышал, что Серые Стражи в последнее время превратились из благородного ордена в разбойников и убийц?

Талисон весело и совершенно естественно расхохотался.

— Силенок-то хватит, страж? — спросил он.

Она равнодушно пожала плечами.

— Даже если нет, — и глаза ее сверкнули холодным блеском, — тебя я точно сумею забрать в могилу.

Талиесон невольно шагнул назад. В эту секунду Зевран читал его как открытую книгу, читал в его глазах фразу: «а ведь и вправду заберет». Но уже пару секунд спустя ворону удалось взять себя в руки.

— Оно тебе надо? — задал он совершенно резонный вопрос, — рисковать своей жизнью и жизнью своих друзей ради того, кто пытался тебя убить?

В эту минуту даже Зевран усомнился в правильности решения Феликс защищать его — действительно, на кой черт ей сдалось все это — но только не сама Феликс. Она ничего не сказала, но сделала шаг вперед и приняла боевую стойку.

Талиесон нахмурился и раздраженно фыркнул. Зевран мог понять его в этот момент: его бывший товарищ стоял на перепутье. Вероятность погибнуть в этой битве была слишком велика, но уйти без боя означало получить еще более ужасающее наказание от воронов.

То, которое в случае неудачи ждало Зеврана.

Что они сделают с ним? Эльф не знал. Он никогда прежде не видел, чтобы кто-то нарушал правила так сильно, как это сделал он. Однажды, еще когда Зевран проходил обучение, он видел один единственный случай нарушения правил. Девушка ворон, эльфийка как и он, отказалась отдавать свою девственность какому-то богатому старикану. Она не то что бы, в самом деле, решила для себя не делать этого: она просто не смогла. В последний момент страх и отвращение к старикану пересилили ее страх перед воронами и она, оттолкнув того прочь, выбежала из палатки. По крайней мере, Зеврану все рассказывали именно так.

То, что он видел своими глазами, так это, как двое старших по званию воронов волокли ее по земле, разодрав ее одежду и держа возле ее шеи два кинжала. Девчонка ревела, умоляя их остановиться. Она клялась, что просто запаниковала и что она готова выполнить все, что от нее требуется, если они дадут ей еще один шанс.

Один из воронов, тот что был повыше, тогда схватил ее за шею и жадно облизал щеку. Потом он сказал ей, что клиент был чертовски богатым и что теперь он оскорблен, а вороны из-за этой сучки потеряли много денег. Его тяжелая рука опустилась на ее лицо с такой силой, что шея девушки, казалось, повернется на 360 градусов от удара. Но этого не произошло: вместо этого кровь, текущая на ее подбородок, и новый поток слез. Потом ворон слизал кровь, явно наслаждаясь происходящим, и потащил ее дальше.

Эльфийку привязали к позорному столбу в центре: первый и единственный раз, когда Зевран видел подобное. Привязали веревкой за шею, сдавив ту так сильно, что девушка едва могла дышать. Затем толкнули ее вниз так, чтобы эльфийка оказалась на коленях. При этом ее шея опускалась вдоль столба с таким трением и тяжестью, что Зеврану все время казалось, будто ее голова вот-вот оторвется от тела.

Затем к позорному столбу вышел главный ворон. Это был единственный раз, когда Зевран видел его. Он был со всех сторон окружен стражей, высокий, мускулистый, с лицом, украшенным многочисленными шрамами. Он был подобен бессмертному богу и тогда вызывал у эльфа только восхищение.

Все вороны обступили площадь, а главный стоял точно напротив эльфийки и слушал ее мольбы. В эти минуты его лицо было понимающим и сосредоточенным, так что Зевран даже поверил, будто тот простит девчонку и отпустит ее. Но вместо этого ворон сказал, и голос его хрипел подобно раскату грома. Он сказал:

— Мои расходы на тебя не окупились, Гвенделин.

Эльфийка прекратила плакать. Она подняла свои голубые глаза на главного так, словно он был Богом. В ее глазах читалось преклонение и живой трепет. Она знала, что ее ждет. Знала, что Бог не простит ее. Она просто не могла прекратить смотреть на него вот так.

— Мне жаль, — прошептала девушка еле слышно, — я клянусь, мне жаль.

Главный с сожалением вздохнул.

— Я рассчитывал на тебя, — произнес он спокойно, — тебя выбрал один из наших лучших клиентов. А теперь, — и он разочарованно покачал головой, — теперь нам придется убить его, чтобы он не очернил репутацию ордена. Ты представляешь, сколько денег мы потеряли из-за тебя, Гвендалин?

Она закивала и вновь заплакала.

— А все из-за чего? — его голос пополз вверх, в приятный и уравновешенный бас примешались высокие нотки безумия, — из-за твоей идиотской девственности?! Из-за дерьмовой неопытности, верно?! Маленькая стерва! — он отвесил ей тяжелую пощечину, но девушка даже не заплакала. Она продолжала смотреть на него пронзительным полными мольбы взглядом. Даже издалека Зеврану все это было хорошо заметно.

Это слово ничего не значит, — голос главного ворона вновь стал спокойным и мелодичным, — я докажу тебе это.

Он снял штаны прямо на площади, у всех на виду. И хотя для воронов, все это было совершенно нормальным, Зевран тогда почувствовал к Богу непреодолимое отвращение.

Затем главный содрал одежду с Гвендалин. Разорвал ее, не заботясь о безопасности ее тела. Он изнасиловал девчонку прямо на площади, у всех на виду, под аплодисменты и смех толпы. Зевран тоже хлопал, хотя совсем не разделял энтузиазма товарищей. Но он не хотел выделяться. Он не хотел быть особенным.

Как Гвенделин.

Позже они раздробили ей руки и оставили у позорного столба, запретив кому бы то ни было кормить ее или разговаривать с ней. Девушка скончалась от обезвоживания через три дня. Ее тело просто выкинули в лес, оставив на растерзание животным.

С тех пор Зевран ни разу не думал о том, чтобы отказаться выполнять приказы воронов. Хотя, — осознал он, — конечно же, думал, иначе не стал бы просить помощи у Стража.

Так или иначе, то, что сделала Гвендалин, было просто несравнимо с грехом, который взял на свою душу Зевран, присоединившись к стражам. Или с тем, что ждало бы Талиесона, не сумей он вернуть эльфа на родину. Они оба знали об этом и оба знали, что предстоящая битва будет до самого конца.

Зевран оглядел своих спутников. Помимо него и Феликс в их команде были еще Лелиана и Мориган — отличная подборка для незаметного проникновения в замок с целью спасти принцессу. Зевран и Лелиана были отличными разбойниками и шпионами, а Мориган с ее умением превращаться в животных, стала бы для Феликс незаменимой разведчицей.

Но вот для боя с Антиванскими воронами эта компания едва ли является пригодной — осознал он с сожалением. У них не было Винн, которая могла бы подлечить их раны и не было Стэна, который пошел бы напролом, отвлекая на себя внимание врага и давая возможность Зеварну, Лелиане и Феликс нанести удары с более удачных позиций. У них даже не было Алстера, с которым они успели хорошенько сработаться, — для тихого проникновения в замок он был бы слишком неуклюжим.

Иными словами, — признал эльф, — у них не было шансов. Конечно, Феликс с ее природной гордостью никогда бы не признала этого, как не признала бы и Мориган. Лилиана, кажется, осознавала происходящее, но ее привязанность к стражу была настолько сильна, что девушка сочла бы за честь погибнуть с ней в бою.

Возможно, если бы Феликс и Талиесон начали сражаться между собой, Зеврану удалось бы незаметно ускользнуть с поля битвы и спрятаться где-нибудь. Или, что тоже было неплохим вариантом, он мог бы налететь в бою на чью-нибудь стрелу и погибнуть прежде, чем вороны получат возможность поиздеваться над предателем в свое удовольствие.

Вся проблема заключалась в том, что, возможно, впервые в жизни, Зевран не хотел думать только о собственной шкуре. Он не мог поступить так с Феликс, не после того, как увидел в ее глазах решительность и готовность защищать его до последнего. Он не мог позволить ей умереть ради какого-то глупого эльфа, который сам загнал себя в эту ловушку. Ему нужен был план, как выкрутиться из всего этого.

Он с выражением посмотрел на Талиесона, и тот понял все без слов. На лице темноволосого ворона засияла победная улыбка. Он вновь сделал шаг вперед и убрал меч за спину.

— К чему все эти сражения, страж? — спросил Талиесон разодя руки так, будто демонстрировал свою искренность, — ведь мне доподленно известно, что в Ферелдене запрещено рабство. То есть наш дорогой Зевран волен сам выбирать свой путь.

— Я думаю, что знаю, какой путь он выберет, — не опуская мечи, ответила Феликс.

Талиесон засмеялся.

— Боюсь, ты знаешь своего товарища слишком плохо, — сказал он, — он создан для того чтобы быть вороном и даже твои стройные ножки не заставят его передумать.

На секунду Зевран ощутил гнев за эти слова Талиесона. Но уже секунду спустя, он взял себя в руки и сунул свои мечи за спину.

— Боюсь, что Талиесон прав, мой дорогой друг, — сказал он так непринужденно, как только мог, и ему стоило похвалить себя за великолепную актерскую игру, — с тобой было весело, страж. И я благодарен тебе за приятную компанию. Но рано или поздно любого ворона тянет домой.

В эту секунду он был готов поспорить, что впервые видит в ее глазах такую растерянность. Она смотрела то на него, то на Талиесона, надеясь найти в их словах хоть какой-то подвох. Но этот подвох был хорошо замаскирован каждым из них — мастерами интриг и обманов. Сколько раз и Зеврану и Талиесону приходилось обманывать? Сколько общих тайн хранили они между собой? И теперь их совместное прошлое сделало их настолько изящными мастерами в этом искусстве, что даже Феликс не удавалось их разоблачить.

— Ты же понимаешь, что вороны не простят предательства так просто, — сказала она, наконец, обращаясь к Зеврану.

— Только если будут знать о предательстве, — тут же вмешался Талиесон. Да, конечно, Зев мог спастись благодаря добродушным стражам, которые самоотверженно выходили того, кто пытался убить их, и доверили ему свои собственные жизни, — все это он произносил с такой интонацией, что даже Феликс на секунду засомневалась в том, что подобные слова могут быть правдивыми. Теперь, в пересказе Талиесона, их поступок показался ей абсурдно глупым, — или, — продолжал темноволосый ворон, — он мог проваляться раненый в лесу до тех пор, пока не восстановил свои силы и не отыскал в Денериме меня.

Феликс кивнула. Это действительно звучало куда правдоподобней. Если верхушка воронов еще не знала о поступке Зеврана, это по-настоящему могло сработать.

— Ворон в таверне видел меня с ним вместе, — сказала она. Эти слова — осознала Феликс внезапно, — означали, что она действительно верит Талиесону и готова отпустить Зеврана, если тот будет вести себя осторожно.

Поэтому она удовлетворенно (хотя все еще чувствовала себя дико растерянной) кивнула, услышав от Талиесона.

— Мы устраним подобные… мелкие проблемы.

Зевран засмеялся.

— Как в старые добрые времена, дружище?

— Как в старые добрые времена, — ответил с улыбкой Талиесон.

Для Феликс это было последним аргументом — Зевран знал это, поэтому и заставил себя выдавить смех, несмотря на то, что леденящий ужас сдавил его шею.

Как та веревка на шее Гвенделин.

Позже, после того, как она погибла, он подошел к ее телу и увидел, что на ее шее возле веревки осталось множество щепок, которые впивались ей в кожу в тот момент, когда один из воронов опускал девчонку на колени. Все те дни, когда она была жива и не в силах сделать что-то своими раздробленными рукам, эти щепки гнили прямо у нее в шее.

— Хорошо, — сказала, наконец, Феликс, — если ты хочешь вернуться к воронам, я не стану тебя держать, — несмотря на очевидную растерянность, ее голова оставалось все также гордо вздернутой кверху, а голос сочился самоуверенностью, — но если попробуешь убить меня снова.

— О, — рассмеялся Зевран, — на этот раз я не буду совершать таких опрометчивых поступков.

Она убрала мечи за спину.

— В таком случае, прощай, — сказала Феликс, пожимая его руку, — ты пытался меня убить, но также пару раз спас мою шкуру. Можешь рассчитывать на мою помощь, если попадешь в беду.

— Как и ты на мою, — ответил он рукопожатием, — впрочем, вся твоя жизнь — одна беспросветная беда, как я погляжу.

Она усмехнулась.

— Прощай, Зевран, даст Бог — свидимся.

— Свидимся, — повторил он, зная, что на самом деле никогда больше ее не увидит.

Лелиана тепло обняла его, обещая, что, как только они уничтожат мор, найдет его и расскажет все в мельчайших подробностях и даже Мориган, казалось, допустила в своем холодном: «прощай» неуловимую дружескую интонацию. А может быть, Зеврану это просто показалось.

— Если хочешь, — сказал он, обращаясь к Феликс, — я верну тебе снаряжение, которое ты мне одолжила.

Она покачала головой, говоря, что ей этого не надо.

— И все же отдам тебе одну вещь, — сказал Зеврран внезапно. Он достал из кармана старую серьгу, которую все это время хранил на память, — маленький сувенир с моей первой жертвы. Считай это знаком… — он не мог продолжить дальше. Только не сейчас, — а впрочем, просто сохрани его у себя, ладно?

Феликс кивнула и крепко сжала серьгу в ладоне.