Глава 1

Миновало уже пятнадцать сезонов дождей, и для юноши племени джиби пришла пора обряда инициации. Группа охотников осторожно и почти бесшумно продвигалась по темной, болотистой тропе, едва освещаемой флюорисцирующими растениями и насекомыми. Было уже не так влажно, и ощущалась свежее, прохладное дыхание освобождающегося от духоты леса. В колонне двигающихся один за другим силуэтов угадывались очертания, как взрослых, так и совсем ещё молодых, только начинающих физически крепнуть, мужчин. Между некоторыми силуэтами угадывались подвешенные на жерди туши убитых зверей.

Все мужчины рода были здесь. Это последний раз, когда отец или кто-то ещё из старших берут юношу с собой на охоту. Часть важнейшего сакрального ритуала в жизни любого мужчины племени — ритуальная охота, вся добыча которой целиком предназначалась духам леса. Отныне и впредь, юноша сам будет добывать зверя, сам будет договариваться с духами, прося об удаче. Но в этот раз за него попросит весь род. Попросит духов быть благосклонным к племени и помочь младшим пройти испытание.

Чем ближе группа приближалась к селению, тем больше волнение, и какое-то неописуемое предвосхищение грядущих событий захватывали молодого джиби. Вот показались рогатины и огромные корявые пни, на которых растянуты паучьи сети, предназначенные, казалось, для охоты на крупных млекопитающих. Их творцы, злейшие враги племени и искусные ткачи, сами того не ведая, помогали защитить деревню от не менее опасных обитателей леса. Следом за оградой шли колья, обрамляющие селение редкой цепью. Их навершия были увенчаны черепами животных, внутри которых селились семейства светящихся насекомых. Эти стражи грозно глядели своим горящим взором во тьму леса, встречая возвращающихся в селение соплеменников.

Уже издалека ощущалась атмосфера оживленности в деревне. Глухие звуки барабанов и рожков сопровождало ритуальное пение, от мелодий которого захватывало дух и туманило разум. Казалось, сам воздух становился плотнее, и в нем концентрировалась напряжение и восторг, торжественность и трепет перед могущественными силами леса, обступившего селение со всех сторон и в тоже время приютившим его в своём чреве. Калейдоскоп образов и звуков становился интенсивнее и захватывал юношу все сильнее, пока он не обнаружил себя на центральной площади селения, словно в нереальном сне.

В огромном котле бурлило густое зеленое варево. Суровые старухи под предводительством шамана мешали содержимое большими деревянными черпаками, подкидывая в него лианы Ако и кору Священного Дерева. В обоих растениях жили не самые разговорчивые духи, не раскрывающие своих секретов просто так. То были духи женского и мужского начал. Лишь в экстазе слияния в кипящем отваре они делятся мудростью, даря своим детям, испившим его, свои глаза, смотрящие в суть вещей, видящие все таким, какого оно есть.

Один за другим, посвящаемые получали чару отвара и выпивали его не отрываясь. После этого следовали к ритуальному кругу, где занимали своё место на расстеленных на земле гамаках. Молодой джиби, опьяненный атмосферой действа и отваром, почувствовал, как крепкой мертвой хваткой, чьи-то невидимые пальцы сдавили его внутренности. Превозмогая себя, он проследовал в круг, где уже лежало в забытьи десяток его сверстников. Костлявые пальцы внутри, казалось, крепко сжали кулак, и содержимое желудка выскочило наружу. Пришло облегчение, а за ним беспамятство.