Здесь можно летать

Эта история началась в сонном Литтлбурге, в три часа пополудни.

Солнце сияло, чирикали воробьи, прыгая по первому снегу. Карина шла домой из художественной школы. Папка с акварелями под мышкой, на щеке зеленое пятнышко: рисовала весну, а может, счастье.

Перейдя по горбатому мостику ручей, она на миг замерла: только что между кондитерской и парикмахерской была гладкая каменная стена, и вот, стоило сморгнуть солнечный зайчик — деревянная дверь с табличкой и кованное серебристое слово "Лавка". А под вывеской витрина: на мшистом бархате — золотой соловей, остроносые туфли, пожарная каска с надписью 451, курительная трубка, скрипка, рукоять от меча и множество прочих странных вещей. В углу черный толстый кот возился с примусом, рядом крутился старинный глобус, у лап кота лежало хрустальное яйцо. В нем что-то переливалось, притягивало… уткнувшись носом в стекло, Карина вгляделась — и мерцание приблизилось.

Словно она заглянула в чье-то окно: посреди комнаты стояла башенка из кубиков, зубчатых колесиков и золотистых шоколадных оберток. В комнату заходили странно одетые люди, разговаривали, махали руками. Гости то вынимали из основания кубик, то клали поверх кактус в горшочке, нацепляли погремушки или переворачивали башенку вверх ногами. А солдат в старинном мундире все поправлял и поправлял ее. Он совсем не обижался: улыбался каждому гостю, хотя от его игрушки почти ничего не осталось.

Но вдруг, пока юноша с острыми ушками вертел и перебирал пирамидку — в его руках она загадочным образом становилась все красивее — хозяин игрушки обернулся. И посмотрел в окно.

— Ах! — Карина отпрянула от витрины и потерла покрасневший носик. Взглянула на часы, прижала к груди папку и побежала домой.

До следующего урока рисования Карина не приходила туда. Только думала иногда: а была ли лавка? Может, приснилось… Но пойти и проверить опасалась. Вдруг на самом деле приснилось?

Через два дня лавка оказалась на месте. Все так же сверкала вывеска, а на двери висела табличка "Приходите завтра". И яйцо ждало на витрине.

С тех пор Карина трижды в неделю заглядывала в хрустальный город. Яйцо показывало то заснеженные улицы и парки, то гостиные и мастерские. Иногда горожане собрались на площадях, резали скульптуры изо льда или строили снежные крепости. Временами случались драки и ссоры, а пару раз Карина видела, как в укромных уголках целуются парочки.

Вскоре Карина стала слышать, что они говорят, и выучила многих по именам. Выучила, из чего они делают игрушки, к кому ходят в гости. Она привыкла к странному виду горожан: принцессы и пираты, волки и цапли, эльфы и коммандос — словно школьники на рождественской вечеринке.

А еще Карине хотелось в город. Прогуляться по белоснежным улицам, заглянуть в клуб или в кафе, познакомиться… горожане, хоть и спорили, и даже иногда ломали чужие игрушки, казались очень дружными.

"Вот бы мне таких друзей, — думала Карина. — Может, и я бы сделала игрушку?"

Так прошел месяц. Приближалось Рождество. Литтлбург по вечерам нарядно светился, подружки обсуждали будущие подарки. Карина же хотела только один подарок: хрустальное яйцо. И в сочельник...

— Здравствуй! — раздалось от двери лавки.

Карина чуть не подпрыгнула: к ее витрине никто никогда не подходил. А тут вдруг!

— Здравствуйте, — ответила Карина закутанному в яркий клетчатый шарф мужчине.

— Хочешь зайти? — улыбнулся он, открывая дверь в лавку.

Карина только кивнула в заснеженную спину и вошла вслед. Она остановилась, не решаясь углубляться в сумрачные дебри стеллажей и коробок. В глубине лавки потопало, покряхтело, и раздалось одновременно со вспыхнувшим светом:

— Ну что же ты, заходи! Уже выбрала?

Из-за стойки с куклами — гномами, слонами, барышнями, мушкетерами — вышел худой носатый парень. Он подслеповато щурился, протирая круглые очки краем шарфа. С черных вихров капал растаявший снег.

— У меня нет денег, — попятилась Карина. — Я… в следующий раз!

— Да? — Продавец подмигнул. — Может, хоть что-то есть?

Карина уже уперлась спиной в дверь, когда нащупала в кармане кругляш. Вчера она нашла монетку на улице, рассмотрела — старая, в магазине не возьмут — сунула в карман и забыла.

— Вот, есть… — Она достала монетку. — Только...

— О, настоящий пфенниг! — просиял парень. — Так что хочешь? Может, этого дракона?

Он снял с полки изумрудного ящера: тот подмигивал, шевелил хвостом и вздрагивал стрекозиными крыльями.

— Или вот… — Поставив обиженного дракона обратно, показал огромную книгу в потертом кожаном переплете. — С картинками...

Карине хотелось все — и дракончика, и книгу — но она помотала головой.

— Не нравится? — расстроился продавец. — Может, вот эти часы? Или оловянного солдатика?

— А можно… — прошептала Карина.

— Конечно можно! — перебил обрадованный продавец. — Все, что хочешь!

— Там, на витрине… яйцо...

— Яйцо, яйцо… а, да! Сейчас!

Он зацепился шарфом, выдернул его из-под лапы дракончика — Карине показалось, что ящер зашипел — и принялся шуровать в витрине. Наконец извлек хрустальное яйцо и победно протянул ей.

— Держи!

— А… точно… — засомневалась Карина, принимая шар в ладони. Яйцо оказалось теплым и словно живым: внутри него что-то пульсировало.

— С Рождеством! — продавец сиял.

— Спасибо! Вы так добры, — бормотала Карина. Ей уже не было дела ни до продавца, ни до лавки...

Карина несла хрустальное яйцо в ладонях, не в силах оторвать он него взгляда. Там, внутри, виднелся маленький город: площади и парки, домики и башенки. Теперь это был ее город.

Порыв ветра сыпанул в глаза снегом. Промелькнула размытая тень, толкнув Карину.

— Ай!

Она поскользнулась, но не упала — ее поймали сильные руки.

— Осторожно! Не ушиблась? — послышалось над ухом.

Протерев замерзшей ладошкой глаза, она увидела юношу: мохнатые острые ушки, темные локоны и клыкастая улыбка.

Карина зажмурилась и помотала головой.

— Эй, ты чего? — обеспокоено спросил эльф.

— Снег, — робко улыбнулась Карина и вздрогнула: яйцо! яйцо пропало!

Она огляделась. По брусчатой мостовой мела поземка, кукольные домики светили окошками, луна и гвоздики-звездочки подмигивали с бархатного неба. Елочки у дверей сияли фонариками. А яйца — не было! Только папка с акварелями под ногами.

— Твое? — Эльф подхватил папку и протянул ей. — Что случилось?

— Оно пропало...

Карина прижала папку к груди и почувствовала, что сейчас заплачет.

— Опять гоблины! — рыкнул эльф.

И тут Карина испугалась: улица озарилась мертвенно-зеленым светом, из-за елочки порскнуло нечто паукообразное, размером с овчарку. На месте эльфа выросло чудище и бросилось на гоблина, вприпрыжку удиравшего по улице. В лапках неуклюжего существа Карина заметила свое сокровище.

Раздался короткий визг, полыхнуло зеленым, и снова перед ней был тот же эльф и та же улица. Только поземка заметала темное пятно на месте гоблина.

— Вот, держи, — вручил ей яйцо и улыбнулся смущенно. — Испугалась?

Дрожащая Карина помотала головой и храбро взглянула в глаза, все еще отсвечивающие зеленью.

— Спасибо… э...

— Риелинн. Можно просто Лин.

— А я Карина. Кто это был? И куда делся? И...

— Давай сначала поищем твой дом. А потом все расскажу. Хорошо?

Лин осторожно взял ее за руку.

— Но у меня нет дома.

— Есть, — ободряюще улыбнулся эльф. — Раз ты тут, то и твой дом тут. Иначе не бывает.

Дом нашелся быстро: маленький, под черепичной пестрой крышей, с ажурными перильцами у крыльца. На балкончике сияли гроздья фонариков. Стоило Карине подойти, зазвенел колокольчик, и дверь распахнулась.

Как хорошо воспитанная девочка, она пригласила Лина на чай. Домик словно ждал ее: аккуратный, с деревянными стенами, зеленью в горшочках и цветными лампами. На кухне уже пыхтел чайник и благоухало имбирное печенье.

За чаем Лин рассказал, что все жители попадали в город Фей, получив особенный подарок. Жили, взрослели, делали игрушки. По ночам игрушки забирали феи и относили в большой мир, детям. А сами горожане забывали о доме сразу, стоило попасть в город.

— Но… я же помню! И дом, и маму, и… — Карина поглядела на папку с рисунками. — И ты помнишь.

Она недоверчиво уставилась на эльфа.

— Да, все Дворники помнят, — улыбнувшись удивлению Карины, Лин продолжил. — Когда-то давно Волшебник-С-Метлой основал Орден Дворников: тех, кто помнит, он учил не только делать игрушки, но и защищать город от гоблинов и троллей. Ведь не всем детям достаются добрые и красивые подарки: бывают подарки злые и страшные. Это тролли и гоблины воруют игрушки, портят, корежат, а потом подсовывают вместо настоящих. Когда в город приходит новый житель, гоблины пытаются украсть подарок — и тогда житель сам становится гоблином. А иногда горожанин теряет или продает свой подарок — и потом делает игрушки ни добрые, ни злые, а пустые. И сам делается несчастным и пустым.

В тепле и уюте нового дома Карина ежилась и прижимала к себе хрустальное яйцо. Она представляла, как стая несчастных злых гоблинов утаскивает ее в холодные темные подвалы, как у нее отрастают паучьи ножки в серой шерсти...

— Я не хочу стать пустой. И не хочу быть гоблином!

Она передернула плечами.

— Гоблином ты не станешь, — утешил ее Лин. — И твой подарок никто не сможет украсть.

— Лин, а я смогу вернуться? Мама волнуется...

— Не волнуется. Ведь ты уже дома.

Он улыбнулся и кивнул на яйцо.

Карина заглянула внутрь… и увидела себя: вся семья собралась за праздничным столом. На миг ей стало грустно. Они там — а она здесь, одна.

— Ты не одна. Ты среди друзей.

И тут в дверь постучали, и загомонили на разные голоса:

— С праздником!

— Открывайте, мы пришли!

Кто-то запел рождественский гимн, другие подхватили.

— Добро пожаловать в город Фей!

Горожане кричали, смеялись и размахивали еловыми ветками.

Карина передумала грустить и пугаться: это всегда успеется, а вот удастся ли еще раз встретить Рождество в такой интересной компании?

Удалось. Она подружилась с Солдатом, Клио и остальными горожанами. Следующее Рождество и еще много-много праздников она встречала с новыми друзьями. Они научили ее делать игрушки — красивые и добрые. А еще Карину приняли в Орден Дворников...

Однажды, когда в город запел фонтанами и расцвел весенними цветами, Карина шла в гости. Она несла большой торт с цукатами — такой, как готовила мама, а теперь и сама Карина — и плюшевого зайца, в подарок Лину на день рождения. И вдруг увидела, как посреди улицы закрутился вихрь из лепестков сирени. Из вихря вывалился мальчик, и тут же из кустов выскочил гоблин и побежал к новенькому.

— Ну-ка кыш! Ррр! — зарычала Карина и грозно топнула ногой.

Удивленный и испуганный мальчик обернулся, а гоблин подпрыгнул от неожиданности и нырнул в сточную канаву. Карине на миг показалось, что день позеленел… но она тут же об этом забыла — успокаивала новенького, рассказывала о городе. И, конечно, повела с собой в гости.

Весь вечер в доме Лина царило веселье. Чуть не все жители города зашли поздравить эльфа, пожелать счастья и угоститься тортом — хватило всем, ведь в волшебном городе и торты волшебные. Они принесли целую гору подарков — гора еле уместилась в гостиной.

А когда гости разошлись, друзья затащили Карину в мастерскую и вручили Дворницкую метлу.

— Мне? Но...

— Поздравляем! — смеялась Пушинка.

— Ты, оказывается, Химера! — радовалась Клио, охотившаяся на гоблинов в виде огромной кошки.

— Теперь ты Дворник. А я не один такой чудовищный, — засмеялся Лин.

— Но как же… — смутилась Карина и вспомнила: увидев гоблина, она чуть не взлетела! И зеленый свет… — Откуда?

— Мальчик рассказал, как его чуть не съела страшная Химера, а потом превратилась в милую девочку, — подмигнула Клио.

Шли годы. Карина жила в городе Фей: делала волшебные игрушки, встречала новеньких, гоняла троллей и украшала улицы к праздникам. Лишь изредка она заглядывала в яйцо, и видела ту, ненастоящую Карину — она стала взрослой, вышла замуж, теперь ее сын бегал с папкой акварелей...

Карина не грустила больше — к чему? Здесь ее дом и ее друзья. Тем более, она недавно сотворила свою особенную игрушку: Медную Лампу!

Но как-то под Рождество она увидела в яйце не себя — другую девочку. Та стояла, прижавшись носом к витрине — прямо напротив старинной лампы. Той самой Медной Лампы. И тогда...

— Здравствуй. Хочешь зайти? — улыбнулась Карина девочке, отпирая дверь в волшебную лавку.