Глава 1

Часть II. Обратная сторона тумана

Зона отчуждения начинается и заканчивается для всех по-разному. Для туристов, которые приехали полюбоваться Туманным куполом — с армейского блокпоста, ворот в колючей проволоке ограждения и отмеченной яркими оранжевыми маркерами дороги в минных полях. Желающие даже могут подойти прямо к границе двух миров и лично опробовать, как туман выталкивает из себя любого, кто пытается через него пробраться. На этом посещение Туманного купола у любителей пощекотать себе нервы и завершается. Для учёных, собравшихся на Ту сторону, всё почти так же. Только их путь продолжится в одном из зарегистрированных проходов между мирами. Всего несколько шагов в молочном коридоре — и ты уже топчешь не родное Поволжье, а землю иной планеты. Всё очень просто и относительно безопасно. Даже сам переход. Чужая живность хоть и считает человечину деликатесом, от пятачков возле официальных проходов давно научилась держаться подальше. Военные пусть и не заходят слишком глубоко, но на пару сотен метров вокруг перехода всё подозрительное выжигают огнемётами и напалмом.

Для тех, кто собрался проникнуть нелегально, всё намного сложнее. Это только в книгах можно подкупить часовых или наняться подсобным рабочим, а по дороге как бы случайно свернуть не в ту сторону. И дело даже не в том, что каждого участника научной экспедиции дотошно проверяет ФСБ за компанию с половиной разведок всего мира. Охрана Купола состоит из людей идейных. Ветераны участвовали в отражении Прилива десять лет назад, остальных перед началом службы обязательно возят посмотреть на польскую Витницу. Точнее, на радиоактивный кратер на месте города. Иллюстрация того, чем может закончиться халатность пополам с неуёмным любопытством.

Первым делом нелегалу надо отыскать брешь в окружающем Зону кордоне. Затем, разминувшись с патрулями и миновав колючку, если ты не останешься на минном поле, преодолеть самую сложную преграду. Похожее на туман Нечто. Стабильные проходы давно зафиксированы на карте и находятся под усиленной охраной, спонтанного прокола можно ждать неделями. Вот только способ проникнуть на Ту сторону в обход официальных каналов, как уговаривал себя Антон все последние дни, обязательно есть. Иначе вся его затея теряла смысл.

Чтобы отвлечься от размышлений, пока они не высосали душу ненужным беспокойством, Антон выбрался из купе в коридор вагона и принялся смотреть в окно. Толку от этого вышло мало: стояночное освещение было хоть и тусклое, но всё равно куда ярче привокзальной ночной темноты. Потому, словно мутное зеркало, стекло лишь отразило ничем не примечательное лицо. Прямой нос, узкие губы, острые скулы, чуть раскосые глаза — наследие дедушки-бурята. Воображение хозяина тут же дорисовало тёмно-русые волосы и карие глаза. Типичный русский, которых в России не один миллион… Антон дохнул на стекло, оно сразу запотело.

«Нет уж, не обычный! — Антон мысленно ответил своим сомнениям и внутреннему голосу. — Обычным людям судьба не даёт шанс оставить своё имя в истории».

В это время вагон ощутимо дёрнулся, пришлось даже ухватиться за поручень. Вместо маневрового подцепили тепловоз. Тут же заглянула досада: минут десять — пятнадцать и поезд тронется. Антон так и не посмотрел Казань, хотя стояли здесь больше двух часов. Впрочем, сожаление длилось недолго. Антон с самого начала, в отличие от остальных туристов, не собирался никуда выходить. В своё время он много интересовался Приливом, пролистал в ЖЖ и соцсетях немало отчётов о путешествиях по местам боёв. За месяцы осады город был разрушен больше чем наполовину, непрерывные бомбёжки исторический центр вообще выжгли дотла. И пусть город восстановили один в один, на взгляд Антона всё равно Казань стала подделкой. Поэтому как разумный человек смысла восторгаться новоделом он не видел.

На перроне зашумели возвращавшиеся с прогулки туристы. Встречаться с ними Антон не хотел, поэтому быстро шагнул в своё купе, закрыл дверь и повернул ручку запора. С самой Москвы он ехал один и надеялся, что так и останется без попутчика до самого конца. Ведь летом СВ не очень популярен, основная масса туристов всегда предпочитала простое четырёхместное купе. Комфорта почти столько же, а стоит раза в четыре дешевле. До отказа туристические поезда забиты обычно зимой. В Европе и России одни за другим большие рождественские каникулы, вот люди и едут взглянуть на «Огни Эльма», когда в холодную погоду Туманный купол извергает над собой молнии и играет аналогом полярного сияния.

Наверное, в декабре или январе проскочить было бы легче. Только ждать у него нет времени. Пропажу обнаружат самое позднее во время августовской инвентаризации. А сейчас уже июнь… Антон непроизвольно бросил взгляд на полку, на которой сидел. Там в рундуке лежала сумка, где переложенный вещами прятался в корпусе от фотоаппарата прибор. Захотелось достать, проверить всё ли в порядке, но Антон мысленно себя одёрнул. Ничего с сумкой случиться не могло, а чем больше дёргаешься, тем хуже.

Поезд тронулся, и вместо стояночного света купе наполнили яркие огни вспыхнувшей на потолке лампы. За окном замелькали густо-оранжевые вокзальные фонари, потом редкие светляки спящего города, прогрохотал под колёсами железнодорожный мост через реку Казанку, и снова вернулась темнота. Надо бы уснуть — до контрольно-пропускного пункта в Буферную зону километров сорок, ехать не меньше часа. Вот только сна не было ни в одном глазу.

В это время в коридоре послышались голоса, в дверь застучали, и раздался мелодичный голосок проводницы:

— Господин Черных. Вы ещё не спите? Откройте, пожалуйста, к вам на соседнее место.

Антон негромко чертыхнулся. Плакали его надежды. Встал, откинул защёлку. Дверь тут же сдвинулась. В купе зашёл широкоплечий седой мужик лет пятидесяти, при взгляде на которого пронзило острое чувство зависти. Антон сразу для себя решил — явно из бывших военных, или, может, вообще спецназа какого. Точь-в-точь как в кино показывали или в книгах хороших писали. Шкаф ходячий, и сила до сих пор играет. Не то, что он: пусть и не офисный планктон — всё равно и в школе, и в институте физкультуру сдавал еле-еле.

«Ничего, — мелькнула мысль. — Если дело выгорит, найму себе самых зашибенных инструкторов и кого ещё там? Диетологов. Накачаюсь не хуже. А все эти горы мускулов за мной бегать будут».

Седой играючи закинул свою немаленькую сумку в верхнее отделение для багажа, а сам уселся на полку напротив. Посмотрел в окно, где в темноте мелькнули одинокий фонарь и вывеска пригородной платформы. Взгляд попутчика седой понял по-своему, поэтому спросил:

— Ехать нам вместе недолго, но вы правы. Давайте знакомиться. Семён.

И протянул руку.

— Антон.

Рукопожатие в ответ.

— Тоже не можете уснуть? Едете посмотреть на Зону?

Антон чуть нервно не закашлялся, сказалось напряжение последних недель. Потом сообразил: ну да, мужик, наверное, тоже отпускник, отправился за экзотикой. Таких здесь, считай, почти весь поезд. Тем временем седой продолжал:

— Первый раз явно. А я вот четвёртый. Почитай, последнее время каждый год езжу. Я ведь, если хотите знать, отсюда родом. Из Кайсарово, сейчас как раз конечная железнодорожной ветки. А тогда глухая деревня домов на тридцать, до города по разбитому асфальту раз в день автобус. В полосу выселения в четвёртом году не попал, но с работой стало глухо. Вот собрал семью и подался под Хабаровск. Там как раз очередная программа переселенцев заработала, а у меня профессия неплохая — каменщик. Почитай единственный из нашего села уцелел. Там тогда такое творилось…

Антон кивнул. Да, он знает. Инопланетное зверьё хлынуло жрать всё, до чего смогло дотянуться. Окрестные деревни выкосило под корень, уцелел один Жадовский монастырь. Да и тот спасся, как утверждали серьёзные эксперты — не связанные с властями и за это заслуживающие больше доверия — только потому, что за его стены в первый же день отступила какая-то военная часть… Словно в насмешку поезд дёрнулся, из сеточки над постелью выпал рекламный буклет достопримечательностей Зоны. И, конечно же, раскрылся на странице про Жадовский монастырь. Антон машинально пробежал глазами текст о мужестве простых людей и монахов, чудом Божьим и своей храбростью отстоявших обитель — и как человек просвещённых взглядов, скривился. «Ну, вот так всегда в нашей стране, — захотелось сплюнуть в продолжение мысли. — Попы всё, что можно гребут под себя. Небось, тогда первые смотались, а теперь договорились с чинушами, отжали славу себе и гребут деньги на паломниках».

Настроение испортилось. Впрочем, попутчик ничего не заметил, так и продолжал болтать.

— Вот теперь, как разрешили, езжу. Хоть посмотреть, где могилы родителей остались. Кстати, вы же первый раз? С готовым туром?

Антон помотал головой, пытаясь сообразить, как бы отвадить неожиданно словоохотливого соседа. В другом поезде мужик бы и сам давно ушёл — покурить или там у бабок на промежуточной станции картошки купить. А пока ходит, можно было бы прикинуться, что спишь. Но здесь как назло курить нельзя, остановка же всего одна и очень скоро.

— На месте, значит, решили купить? Это правильно. Первый раз, смотрю, едете. Тогда обязательно посмотреть защитный периметр, потом съездить к Туманному куполу. Там для туристов специально оборудовали безопасный коридор. Впечатляющее зрелище, скажу вам. Вроде едешь себе, едешь, и вдруг раз — перед тобой до неба стена из тумана. Ну а на обратном пути загляните в музей боевой славы.

Антон чуть было не хмыкнул. Ну как же наша страна да без музея боевой славы… Хотя в данном случае необходимо согласиться: есть чем гордиться. Европейцы, вон, просто бросили тот несчастный городишко, как его? Витница. Скинули атомную бомбу. А наши хоть и потеряли в боях уйму народу, нашествие остановили. В Татарстане вообще каждый четвёртый погиб, но ни Казань, ни Челны не сдали. Те же Пенза и Самара для сравнения стали историческими призраками, городами мёртвых развалин…

Внутренний голос тут же ехидно добавил: «Может у нас не было выбора? Рядом с Барьером ядерная бомба не работает, а одну из стай огнептиц-бомбёров сбили аж под Нижним». Но на это Антон свой внутренний голос одёрнул. Не так давно всё и произошло, он как раз на первом курсе был. Хорошо запомнился ледяной ужас, когда журналистам позволили ознакомиться с материалами по Приливу, и по телевизору впервые показали, что остаётся от деревни, куда ворвалось инопланетное зверьё. Душу тут же затопила гордость за себя. Потому что хоть и страшно, он всё равно скоро полезет в самое сердце Зоны. И вернётся оттуда со славой, которая обернётся золотым дождём. На этой мысли под бубнящий голос попутчика парень незаметно для себя задремал.

Разбудил Антона громкий стук и басистый голос:

— Служба досмотра.

Попутчик уже открывал дверь. В коридоре стояли трое с автоматами — не знакомый по фильмам «калаш», а что-то компактное для боя в помещении. И девушка-кинолог с овчаркой на поводке. Старший команды опять пробасил:

— Предупреждаю об уголовной ответственности вплоть до пожизненного за попытку ввоза любого контейнера для сбора и хранения биообразцов.

Антон и сосед, не сговариваясь, развели руками: ничего такого нет.

— Откройте сумки. Покажите вещи.

Антон непроизвольно вздрогнул. Он знал, что будет проверка. Но одно дело прикидывать всё абстрактно — и другое столкнуться со службой контроля вживую. Тут же заставил себя успокоиться. Не хватало ещё, чтобы его заподозрили. Антон достал сумку, раскрыл. Часть вещей по требованию выложил на кровать, то же самое сделал сосед. Собака всё внимательно обнюхала, один из патрульных прощупал вещи руками… К огромному облегчению Антона, на фальшивый фотоаппарат никто не обратил внимания, даже не потребовали включить.

— Спасибо. Всё в порядке.

Дверь закрылась, и сразу же раздался стук в соседнее купе.

— Уф, — Антон обессилено сел на кровать.

Сосед усмехнулся:

— Умеют они производить впечатление. Даже при поверхностном досмотре.

Антон ошалело посмотрел на разбросанные вещи:

— Поверхностный? Они же чуть не облизали всё.

— На выезде будут проверять по-настоящему. И сверять с декларацией сувениров. Вот там шерстить будут всерьёз. Вплоть до поискового кота.

— Кота? — Антон захлопал глазами. Картина патруля с котом на поводке вырисовывалась в воображении сюрреалистичная.

— Ага. Не любят почему-то кошки затуманную живность и чуют её хорошо. Потому проверяют на обратном пути не только собаки, но и коты. А что вы хотите? — сосед пожал плечами. — Новой Витницы все боятся как огня. Кстати. Обратно поедем днём, Внутренний рубеж будет выглядеть не так эффектно. Потому советую выглянуть, посмотреть на ограждение Буферной зоны сейчас.

Антон кивнул: и в самом деле, свежий воздух поможет успокоиться. К тому же досмотр вагона как раз закончился. Быстро спрятав половину вещей и фотоаппарат в сумку — чтобы можно было сидеть, Антон накинул куртку и прошёл по затихшему коридору. Спрыгнул на перрон. Далеко отойти бы не получилось, на платформе стояли сетчатые ограждения, разделявшие пространство так, чтобы из каждого вагона можно было спуститься только в свой закуток. Впрочем, смотреть сетка не мешала.

Антон зашарил глазами. Первым наткнулся на небольшой обелиск с литой доской: «Здесь держал оборону сводный батальон ополчения Авиастроительного района города Казани». Обелиск белел на фоне сплошной черноты, даже звёзд не было видно… И тут до Антона дошло. Занявшая половину неба темнота — это же Внутренний рубеж! Стена высотой двадцать пять метров, возведённая по периметру всей Буферной зоны. Исполинское сооружение, которое Человечество построило на случай нового Прилива. Антон почувствовал себя крошечной букашкой, муравьём, надумавшим сунуться в жернова, и так уже перемоловшие тысячи жизней. Он замотал головой, принялся себя уговаривать — не всё так страшно. Видения будущих славы и почестей рядом с Внутренним рубежом показались мелочной и пустой суетой.

Подавленный, Антон вернулся в купе, наспех запихнул оставшиеся вещи в сумку, лёг. И провалился в сон без сновидений.

Разбудил Антона громкий стук в дверь и голос проводницы:

— Приехали! Конечная, Кайсарово.

Попутчик уже стоял в дверях. Пожал руку на прощание, пожелал: «Хорошего отдыха». И ушёл.

Антон выглянул в окно. И в самом деле, приехали. Поезд замер на третьем пути. Основная масса туристов из разных стран уже высыпала с чемоданами на перрон и крутила головами во все стороны. Антон на это негромко рассмеялся. Что называется всё для вас: слегка покоробившийся асфальт, долго не знавший ремонта. Большой обшарпанный снаружи двухэтажный куб типичного провинциального вокзала советских времён. Из окна вагона был виден кусочек привокзальной площади с фонтаном, дальше жёлтые панельные хрущёвки. Тоже характерно для провинциального города… Всё как положено для падких на экзотику туристов. Якобы чудом уцелело ещё со времён Прилива. Главное не читать историю. В две тысячи шестом в селе Кайсарово не было не то, что железнодорожной ветки — ни одной многоэтажки. Потрёпанный вид города наверняка разрабатывали хорошие дизайнеры и спецы по туризму.

Впрочем, размышления про навешанную приезжим лапшу Антон додумывал на ходу, надевая куртку и выходя из вагона. Времени мало, поэтому надо скорее оставить вещи в гостинице и отыскать хозяина бара «Сталкер». Если кто и сумеет помочь в его деле — только Фарид Салимжанов.