Интермедия II – Возвращение

В Москву их доставили ранним утром. На рассвете быстро попрощались с Петром и Машей — их прикомандировали к учебному центру, и они вылетали следующим бортом, но на Урал — и через пару часов транспортный самолёт приземлился на военном аэродроме. Там пассажиров уже ждали тонированная чёрная машина, кортеж ГАИ и вежливый сопровождающий… В безупречном деловом костюме он был похож на офисного работника, вот только от него так и «тянуло» то ли Федеральной Службой Охраны, то ли Федеральной Службой Безопасности. От «мигалок» Капитонов-старший отказался. Час пик уже закончился, поэтому милицейская помощь сэкономит минимум времени, зато привлечёт ненужное внимание. Прежде же чем ехать в Кремль, сначала надо отвезти семью домой, причём без лишнего шума. Встречающий имел приказ не перечить, а наоборот обеспечить прибывшему вице-премьеру максимум психологического комфорта. Потому без споров помог всем троим забраться в салон на заднее сиденье. Сам расположился спереди, и авто сразу тронулось. Лида мгновенно уснула на плече у мужа, Фёдор тоже задремал. Вике сон не шёл, хотя опыт последних месяцев настойчиво советовал отдыхать, пока есть возможность. Вместо этого девушка на пару с уютно устроившимся на коленях Барсиком принялась смотреть в окно. Машина как раз выбралась на трассу.

Вика старательно вглядывалась, пытаясь понять — как вторжение отозвалось на стране, на её родном городе? Информацию по Приливу для журналистов перекрыли наглухо, причём не только в России. Пару дней, пока Капитоновы сидели на военной базе — инфекции не опасались, но медики всё же дотошно всех проверили — Вика по просьбе отца делала для него обзор иностранной прессы… Там новости практически один в один повторяли внутрироссийские. Эвакуированные Москву и область тоже наверняка не зацепили. Но ведь война — это не только бомбёжка или беженцы? Вика смотрела — и не могла увидеть. Родной город словно жил в другом, далёком от Прилива мире. Или как минимум в иной стране, на далёком континенте. Дорога была полна легковых автомобилей, деловито проносящихся в противоположных направлениях. Один раз пришлось ползти за неторопливой фурой с эмблемой какого-то производителя молока на тенте. На обочине трое рабочих с автоподъёмником деловито меняли рекламный баннер. Судя по уже наклеенной половине — про скидки на новую модель смартфона. Под Москвой было тепло, поэтому на участках в расположенных вдоль шоссе дачных товариществах копошились люди в шортах и майках, на автобусной остановке с сумками, корзинами и внуками ждали автобуса пенсионеры. На въезде в город небольшая пробка минут на десять. По тротуарам куда-то суетливо спешили толпы людей. Везде сплошная реклама — раньше Вика её не замечала, а сейчас она назойливо лезла в глаза и раздражала. Как, скажем, презентация очередного чудо-товара, организованная прямо на улице. Шары, конфетти, толпа зевак, сцена, на которую одного за другим вытаскивают очередного бездельника… Ни-че-го. Словно не начинается всего в пятистах километрах прифронтовая полоса. Словно ещё не горят, не истекают кровью Челны и Казань, отчаянным усилием разомкнувшие кольцо осады. На ум внезапно пришли слова, то ли услышанные, то ли где-то прочитанные незадолго до поездки к Туманному куполу. «Мы слишком привыкли к телевизору. Даже самые страшные новости для нас уже давно лишь картинка. Посмотреть за утренней чашкой чая и забыть… Пока это не коснулось нас самих».

За раздумьями Вика не заметила, что машина заехала во дворы и остановилась. Дом, где жили Капитоновы, считался элитным, потому территория вокруг была огорожена. Ворота или калитку открывал охранник. Сейчас это радовало вдвойне: во дворе ни на лавочках, ни на детской площадке никаких собравшихся со всей округе бабулек-сплетниц. Нескольким же мамам, которые следили за резвившимися в песочнице и на горках малышами, было всё равно — кто приехал и в каком виде. Охранник будет молчать, особенно после того, как особист сунул в будку своё удостоверение.

Квартира встретила затхлостью нежилого помещения: второпях перед отъездом забыли открыть форточку. Лида и Вика замерли в прихожей, обе растерянные. Зато кот мгновенно спрыгнул с рук хозяйки на пол и принялся деловито осматривать новое жильё. И первым делом заглянул в кухню с намёком: быстро меня кормить, а дальше я пойду демонстрировать местным, кто теперь первый парень на деревне. Глава семьи тоже бегом промчался к себе в комнату, наспех переоделся. Поцеловал своих женщин, коротко бросил:

— Буду вечером. Вика, пойдёте в магазин — заначка должна остаться на обычном месте.

И умчался: его уже ждали в Кремле.

Как только клацнула входная дверь, Вика вздохнула. Потом улыбнулась, взяла Лиду за руку и повела показывать квартиру.

— Здесь я обитаю, там отец, тут зал. Эта комната пустая, но, думаю, делаем ремонт и вы с отцом сюда переберётесь. Его нынешняя на двоих слишком маленькая. Если ты согласна.

Лида улыбнулась и скорчила смешную рожицу:

— Ух, какая стала деликатная. Стараешься, чтобы я сразу почувствовала себя дома. Просто честно скажи, что хочешь мытьё полов поменьше делить на двоих.

Вика в ответ показала язык:

— Рыжая вредина. Тогда я тоже буду вредная, в ванну, чур, я первая как самая маленькая.

— Ладно уж, — фыркнула Лида. — Только сначала покажи, где чайник и заварка. Ничего другого у нас, я так понимаю, нет.

— Неправда. Там в холодильнике варенье должно заваляться. В тепле оно по идее не портится.

Стоило залезть в ванну, Вику охватило ощущение нереальности происходящего. Можно стоять под душем не думая, хватит ли горячей воды. На полке отдельно гель для тела, отдельно шампунь, да ещё и пену налить в воду. И главное — никакого таймера, тебя никто не будет торопить «время вышло». Впрочем, слишком долго Вика засиживаться всё же не стала. Иначе выходило нехорошо перед Лидой, ей тоже надо мыться.

Пока Лида отправилась плескаться — радостные вопли временами раздавались, наверное, на всю квартиру — Вика налила себе чаю, положила варенья и утащила всё в свою комнату. Там не переодеваясь, прямо в халате, забралась в кресло перед компьютером.

Над кнопкой питания рука замерла на несколько мгновений. Словно хозяйка не могла решиться, сделать или нет последний шажок в мирную жизнь. Поймав себя на этой мысли, Вика замотала головой и включила компьютер. Всё, для неё история с Туманным куполом закончена. Отправить это лето в подвалы памяти и жить как раньше.

Едва запустился интернет, Вика щёлкнула по закладке «Вконтакте». Соцсеть хоть и появилась недавно, уже пользовалась бешеной популярностью среди всех Викиных одноклассников и знакомых. Вот и сейчас лента новостей оказалась переполнена фотографиям с летнего отдыха, стена — поздравлениями с днём рождения. Да и непрочитанные личные сообщения угрожающе светились цифрой «158».

Девушка наискось пробежалась по публичным записям на стене, местами ответила на поздравления типовым «спасибо, очень рада». Дальше щёлкнула по личным… И удивлённо присвистнула. Больше сотни было от одного и того же человека. От Вовки.

Первое время он писал по несколько раз на дню. Огромные портянки с признаниями и стихами — судя по всему, облазил немало сайтов с «материалом по теме». И стоны с переживаниями: всё ли в порядке и почему не отвечаешь. Дальше сообщения приходили всё реже и тональность постепенно менялась всё ближе к «не обижайся, ты не так, наверное, поняла, останемся друзьями». Вика на это в задумчивости покрутила валявшийся на столе карандаш, потом в накатившем раздражении его сломала. Дурацкая опция соцсети — показывать, когда хозяин аккаунта входил последний раз. Поэтому Вика быстро накатала ответ: «Оказались рядом с зоной бедствия, потом остались без связи, а военным транспортом прилетели только сегодня». Вовка знает, что Капитонов-старший какая-то шишка из администрации, потому логично подумает, что все эти недели Вика торчала на территории очередного секретного объекта.

Быстро выключив компьютер, девушка откинулась в кресле и обречённо выдохнула. Ну и создал Вовка ей проблем своей дурацкой влюблённостью. А ничем иным, судя по тексту писем, его чувства быть не могли. Ещё с пару месяцев повздыхает, найдёт другой объект для обожания. Зато у Нины Окулиной появится шикарный повод уже не для выдуманной, а самой настоящей ревности. И что с этим делать, Вика не представляла.

Чтобы избежать по пути любых случайных встреч, первого сентября Вика из дома вышла пораньше, но дорогу до школы выбрала самую длинную, в обход. Поэтому на месте была всего за десять минут до начала линейки. Вовка заметил подругу, дёрнулся было ей навстречу. На несколько секунд замер, удивлённо хлопая глазами, пытаясь сообразить, почему девушка вдруг решила сменить образ — ведь до этого она косу столько отращивала и очень ей гордилась. На языке у парня явно вертелась куча вопросов, но рискнул спросить он нейтральное:

— Привет. Смотрю вчера, ты в городе? А мобильный не отвечает…

Вика на это пожала плечами. Смартфон остался где-то в монастыре, для старого сотового телефона не было симки. Купить же новый номер или восстановить предыдущий она даже не подумала.

— Да так. Симка сдохла. Обещаю, как новую куплю, тебе номер скину первому.

Тут же развернулась и пошла к своему месту в прямоугольнике класса. Как раз удачно объявили о построении.

Торжественную речь директрисы Вика не слушала вообще. Всё равно Жанна Львовна произносила практически одно и то же из года в год. Зато пожалела, что только первый ряд вынужден стоять в каменной неподвижности, потому что буквально всем телом ощущала шепотки, которые уже поползли среди одноклассников. Будь взгляды материальны, сплетники бы иссверлили Вике весь форменный пиджак. С чего это Капитонова решила сменить причёску и вообще стиль? Что за странные взгляды на неё бросал Вова? И как пойдёт после этих перемен соперничество с Ниной… Раздавшийся, наконец, из колонок звон колокольчика и слова директрисы: «Поздравляю с началом нового учебного года!» Вика встретила с невероятным облечением.

Но тут же снова напряглась: Жанна Львовна пошла вдоль рядов, выискивая жертву на заклание журналистам. К счастью, то ли новая внешность Капитоновой ей не понравилась, то ли опытом и чутьём женщина поняла — красиво и убедительно вешать лапшу на уши Вика сейчас не сможет, но прошла директриса мимо. Выбрала девушку из параллельного класса. И та обрадованная, раньше счастье попасть в телевизор почти всегда доставалось конкурентке, бодро отправилась тараторить ерунду в микрофон и на камеру. Вика же, пока Вовка не сообразил, что её не станут задерживать, быстро забрала свою сумку и незаметной мышкой постаралась сначала заглянуть к стенду с расписанием, а затем прошмыгнуть до нужного помещения. Одноклассники сегодня казались чужими. Выслушивать кто и как провёл каникулы, обмениваться сплетнями, возобновлять и подтверждать дружеские и враждебные альянсы за лидерство в классе — сейчас это было выше её сил.

Своей предусмотрительности Вика порадовалась. Вова не сразу сообразил, где искать подругу, поэтому пришёл последним. Видимо, искал во дворе или ждал на крыльце. Приставать с расспросами или требовать каких-то объяснений на глазах у всех парень не рискнул. Да и Вика демонстративно стояла отдельно от прочих, ни с кем не общаясь и не разговаривая. Взгляды «зазналась» у остальных читались открытым текстом. Это грозило сложностями… Но потом, не сейчас — и Вику такое положение вещей устраивало.

До начала первого урока оставалось всего ничего. Нервное напряжение понемногу отпустило. Можно было надеяться, что хотя бы первый день никто лезть к ней не будет. Вот только оказалось, что внимательно следившая за конкуренткой Нина заметила, и как Вова смотрит на соперницу, и возникший между ними холодок. Видимо, на память пришли слухи и майские разговоры, что Вика и Вова куда-то собирались летом вдвоём. Поэтому решила перейти в наступление, не дожидаясь, пока конкурентка помирится с предметом обожания.

В сопровождении сразу четверых подпевал Нина горделиво подошла и с вызовом спросила:

— Ну как там твоя Франция? Фу, ты что, вагоны там разгружала, что ли? Или подрабатывать в «Макдональдсе» ездила?

И демонстративно ткнула пальцем в руки соперницы. Вика посмотрела и пожала плечами. Ну да, далеко не идеал. Особенно если сравнивать с вычурным маникюром одноклассниц. Нина вон даже рисунок на каждом ногте заказала. У Вики ногти были срезаны коротко, неухоженные и без лака, да и въевшуюся в кожу оружейную смазку за день просто так не ототрёшь. А Нина тем временем набрала воздуха для новой тирады.

Решение пришло мгновенно, словно опять пришлось отражать атаку туманных тварей. Вика сделала шаг вперёд, ухватила Нину за форменный пиджак, притянула к себе. И холодно отчеканила:

— Значит, так. Слушай меня, акула беззубая. Дважды повторять не буду. Если тебе нравится Вова, добивайся его внимания сама. Меня в это не вмешивай.

Нина покраснела и быстро задышала. О таком, пусть все и догадывались, вслух говорить было не принято. Но собраться с духом и парировать свой позор Нина Окулина не успела. Вика продолжила всё тем же ледяным тоном:

— Дальше. Если ещё раз устроишь мне хоть одну пакость — пеняй на себя. Сломаю тебе… Пожалуй, ногу сломаю. Чтобы дольше не появлялась. Вопросы есть?

Нина побледнела, на лбу выступила испарина. Ни у неё, ни у остальных даже на секунду не возникло сомнений, будто Вика шутит.

— Тогда катись. Вова стоит вон у того окна, — она махнула рукой. — А вот рядом со мной я чтобы тебя больше не замечала.

Нина дёрнулась, со второй попытки вырвалась — хотя, делая шаг назад, пришлось замахать руками, чтобы не упасть.

— Психованная, психованная, — донеслось со стороны Нины и компании.

Вика, не удостоив скандалисток и капли внимания, молча взяла сумку, вошла в класс и заняла привычное место у окна, вторая парта с начала.

Соседи у неё постоянно менялись. Слишком многие старались подсесть к отличнице по всем предметам, подлизаться, списать. Но сегодняшняя стычка всех отпугнула. За партой Вика оказалась одна. «Нину стоит поблагодарить», — мелькнула ехидная мысль. Но тут же погасла. Потому что в класс вошла директриса.

Вика уставилась на неё с удивлением. Жанна Львовна не имела привычки менять раз и навсегда заведённые правила. Первый урок всегда проводила разом во всех одиннадцатых классах, второй разом во всех десятых и так далее. Потом из памяти пробилось: ну да, сегодня на линейке говорили, что одиннадцатые полным составом отправятся на какое-то городское мероприятие. А десятым, значит, не повезло. Точнее десятому «А», у которого директриса будет вести урок исключительно для них. Да ещё со свежими силами.

Подтверждая худшие опасения, Жанна Львовна с классным журналом под мышкой энергично продефилировала мимо доски, заняла место за столом, надела очки. Вика на это мысленно фыркнула. Зрение у пятидесятилетней директрисы было идеальное, а очки с простыми стёклами она надевала исключительно для солидности и образа строгой учительницы. Тем временем Жанна Львовна раскрыла журнал и бодро начала:

— Дорогие дети. Сегодня вы приступаете к новому и очень важному для себя этапу жизни. И пускай до выпускного, одиннадцатого, класса у вас ещё целый год, именно сейчас вы закладываете начало успешного жизненного пути. Мудрая русская поговорка гласит: «Готовь сани летом, а телегу зимой». И потому нельзя оставлять всё связанное с получением аттестата, выбором будущего и с подготовкой к поступлению в университет на следующий год.

Вика не выдержала и усмехнулась, правда, благоразумно прикрывшись ладонью. Сделала вид, будто упёрла подбородок в руку. На ум внезапно пришла фраза из какой-то художественной книжки, где герой про похожую речь отозвался: «Партейно чешет». Слова директрисы до боли напомнили сцены комсомольских собраний из старых фильмов, которые любила в восьмом классе показывать на своих уроках учительница по «Основам семейного воспитания». Предмет одно время в порядке эксперимента ввели в нескольких школах города.

За воспоминаниями Вика потеряла нить рассуждений. А директриса уже закончила заливаться соловьём и подвела итог:

— Итак, пишем сочинение. Тема — «Как я провёл лето».

Класс зашуршал тетрадями… Вика почувствовало, как у неё внутри всё оборвалось, заледенело. Она встала и громко сказала:

— Извините, Жанна Львовна. На эту тему я сочинение писать не буду. На любую другую — пожалуйста. Но только не на эту.

Класс ошарашено замер, затаил дыхание. Директриса удивлённо посмотрела на свою лучшую ученицу. Потом сняла очки и с нотками тщательно дозированного гнева ответила:

— Виктория. Это ещё что такое? Я смотрю, летний отдых не пошёл тебе на пользу. Немедленно садись и пиши сочинение. А не то…

Вика, не скрывая презрения, посмотрела на директрису и оборвала её на полуслове.

— А не то что? Влепите двойку за поведение?

Ошеломлённая поведением девушки, Жанна Львовна машинально кивнула. Потом открыла рот, собираясь пообещать казни египетские. И опять поперхнулась. Так как Вика презрительно фыркнула.

— Нашли чем пугать. Что ещё? Отца вызовете? Для начала попробуйте отыскать в его расписании свободную минуту. Так, дальше по списку. Исключение… Тоже не страшно. Я вам нужнее, чем вы мне. Иначе кто у вас по всяким олимпиадам и спортивным мероприятиям ездить будет? Причём так, чтобы один человек и везде.

Вика задумчиво взяла с парты тетрадь, свернула её в трубочку.

— Ну как? Меняете для меня тему или я пошла?

Директриса, наконец, справилась с растерянностью и попыталась взять инициативу в свои руки. Заодно подавить бунт на корню. Она встала, шагнула к проходу между партами и посмотрела глаза в глаза.

— В общем, так, Капитонова. Неудовлетворительный балл за поведение ты уже заработала. И чтобы завтра же утром отец был у меня в кабинете. Иначе обещаю, что ты вылетишь у меня с такой разгромной характеристикой, что тебя не возьмёт ни одна школа в городе. Поверь, моих возможностей на это хватит. А теперь села и пишешь сочинение на мою, — сделала она ударение, — тему.

Вика выдержала взгляд. А потом посмотрела в ответ с такой яростью и ненавистью, что директриса непроизвольно сделала шаг назад. Вика негромко, но так, что услышали все, процедила:

— Значит, как провела лето? А что вы хотите узнать? Тактику налёта огнептиц и особенности зенитной стрельбы по воздушным целям?

Вика махнула рукой с тетрадью и директриса дёрнулась, словно испугалась, что тетрадь сейчас полетит в неё.

— А может вам рассказать про целый посёлок, который утром ещё был жив, а к обеду там остались одни разодранные трупы? Описать во всех деталях?

Жанна Львовна побледнела и сглотнула. А Вика вышла из-за парты в проход, сорвалась на крик:

— А давайте я расскажу вам, как стая у нас на глазах рвала Рафаила и Михаила, а мы смотрели?!

Шаг в сторону учительского стола.

— Потому что выбор у нас был или они вдвоём — или три сотни беженцев.

Ещё шаг.

— Или написать, как умирали бабушка Марфа и отец Алексий?

Ещё один.

— Мы могли их спасти, но все лекарства шли тем, кто мог держать оружие. А остальным — что останется.

Вика подошла вплотную. Директриса заглянула к ней в глаза… и побелела, покрылась испариной. Словно вместо ученицы на неё посмотрела смерть. А Вика почти шёпотом добавила:

— Я много чего могу рассказать. Только надо ли оно кому-то из вас?

И, не глядя на рухнувшую на стул в полуобморочном состоянии директрису, на замерший класс, молча собрала вещи и вышла на улицу.

На школьном дворе было тихо, пусто, солнечно и тепло. Осенью ещё даже не пахло. Вика быстрым шагом пересекла стадион, нашла скамейку в зелёной полосе кустов и деревьев, посаженных вдоль школьного забора. Кинула под ноги сумку, сама села, подставляя лицо солнцу. Вспомнила монастырь и осаду.

«Всё зовёшь, Туманный купол? Я уже поняла, что так просто ты меня не отпустишь. Потому знай — я вернусь. Не скоро, через несколько лет, но обязательно вернусь. И ты опять проиграешь».