Глава первая

Там, куда со скоростью света торопливо бежит сообщение, все еще спят. Там время идет неравномерно, там свет теряет скорость по требованию регламента.

Выпущенный в черное полотно космического пространства сигнал, убегает от холодной поверхности ледяного спутника окольцованной планеты, чтобы передать сообщение на станцию межпланетной связи. Оттуда сигнал запускается лазерным лучом на станцию, дрейфующую на ионных двигателях возле Земли. И лишь со станции, расположившейся вблизи колыбели человечества, сообщение отправляется гулять по строгим кабинетам управляющих органов, где лишь избранным дозволенно прикоснуться к знанию первым.

Терминатор уходит следом за ночью, открывая дню зеленые просторы Земли, и утренние лучи июньского солнца освещают простор.

От одного горизонта и до другого тянется ярко-зеленый окрас бушующей жизни. Невысокие дома, в пару десятков этажей разделяются полосами живых деревьев, трав и цветов. Сами здания снизу доверху оплетены зелеными лианами. Живые щупальца растений обвивают строения, не позволяя свету проникать внутрь, но этого и не нужно. В зданиях, как и под землей, кипит жизнь и ярко светит нежный, заботливо воспроизводимый лампами свет.

Снаружи лишь зелень, тропы и балконы, огороженные от дикого внешнего мира стеклянными композитами. Здесь прогуливаются люди, отдыхая от работы или пытаясь искать вдохновения. Дикие звери же не обращают на фигурки, одетые самыми причудливыми способами, никакого внимания. Все эти пестрые одежды давно уже приучили зверей к тому, что из-за стекла опасность никогда не приходит.

Тропы, укрытые прозрачными стенами, тянутся по всему городу, но даже с высоты в десять метров вряд ли удается отыскать больше трех человек взглядом. Снаружи ползают лишь обслуживающие дроны, которые ухаживают за растениями и поддерживают чистоту садов, а вся человеческая жизнь уже давно скрывается внизу, под землей, выбираясь на поверхность лишь затем, чтобы полюбоваться видами садов, и после снова уйти в чудесный мир подземелий.

Внизу же круглосуточный день. Высотные здания уходят всем ростом вниз, насколько позволяет техника безопасности. Многоуровневые трассы, тоннели, холлы, коридоры и помещения круглосуточно заполнены людьми.

В общественных районах постоянно царит день. Магазины, рестораны, транспортные сети работают круглосуточно и без перерывов. Громадное царство больших холлов, соединенных между собой тоннелями, живет круглосуточно, позволяя каждому жителю выбирать режим, удобный для жизни, и даже наступление ночи никак не мешает этот выбор сделать.

Только в подземных скверах поддерживается режим дня и ночи, поддерживая жизнь растений, украшающих нижний мир. И всякий, кто заскучал по верхнему миру и жаждет прикоснуться к живым растениям, всегда может утолить здесь эти желания.

Скверы тянутся по обеим сторонам длинных, невообразимо огромных блоков, прилегающих к жилым массивам. Сами высотные здания, где располагаются жилые квартиры, уходят на десяток или два десятка этажей наверх, и там из окон открываются потрясающие виды. Стоит лишь отметить в госуслугах это желание, и следящие за благородством внешних садов роботы будут услужливо подстригать загородившие окна лианы.

И эти же небоскребы уходят на десятки этажей вниз, так глубоко, что на нижних уровнях всегда царит ужасная жара. И было бы величайшей растратой энергии пытаться охлаждать нижние части зданий, а потому на них попросту устраивается курортная зона. Тут располагаются самые настоящие пляжи, а громадные бассейны, бары, искусственные растения и голограммный, четкий, неотличимый от настоящего горизонт заставляет верить, что именно таким и был отдых древних людей на берегах открытых морей и океанов, когда человечество еще жило на поверхности.

По этой причине немногочисленное жилье нижних этажей считается наименее престижным. Самые дорогие квартиры располагаются, конечно, на самых верхних этажах, где престижем их наделяет не столько близость настоящей природы, сколько особенное положение. Лишь живущие наверху по-настоящему отделены от всего остального сообщества, когда все остальные вынуждены жить под землей. И чтобы сделать верхние этажи особенными, этого вполне достаточно.

Чуть менее роскошным жильем считаются этажи, расположенные в так называемой «комфортной зоне», вдали от шумного производственного сектора, но не слишком глубоко.

Таким образом, все самое основное находится у поверхности земли. Школы, магазины, прогулочные зоны, кинотеатры, рестораны и клубы — все можно отыскать на первом подземном этаже.

Впрочем, гораздо больше шума производится ниже. Следом, чуть ниже, располагается производственный сектор. Промышленные заводы, производственные и сборочные цеха, которые управляются в основном интеллектуальными системами, создают такой шум, что в пределах трех этажей от него не удается спрятаться даже за шумоизоляционными покрытиями: звук легко проникает в квартиры сквозь вентиляцию.

И всюду живут люди. Этажи всегда заполнены. Квартиры продаются редко, и на их покупку всегда имеется длинная очередь. Часто, скопив огромный капитал, люди перебираются на малозаселенные планеты. На некоторых из них еще есть возможность приобретать дома под куполами на больших участках. Контролируемый микроклимат, живые растения прямо у порога, собственные прогулочные зоны и — главное — открытое небо, огороженное лишь невидимым слоем композитного стеклопластика, — все это делает покупку жилья на спутниках отдаленных планет особенно привлекательной… но даже и так всегда нескончаемый поток желающих стремится к Земле, желая приобрести свой кусочек на родной планете всего человечества.

Потому, имея даже скромное жилье, здесь особо не на что жаловаться. Можно даже увидеть, как молодая, красивая девушка в плотном комбинезоне, потея от ужасной жары, торопливо бежит мимо отдыхающих по нижнему этажу. С одной стороны море, неотличимое от настоящего, с другой стороны полоса тропических растений. Мимо люди в шортах, купальниках, плавках, с холодными напитками и сладким мороженым, но девушка не обращает внимания.

Торопливым шагом, не переходя на бег, она добирается до тоннеля в соседний отсек уже вспотевшая. Здесь за прозрачным перекрытием плавают самые разнообразные и причудливые рыбешки, а дальше снова море и тропические кустарники, разделенные широким пляжем.

Здесь вечный закат. Имитация солнца двигается на горизонте, поднимается чуть ниже, чуть выше, но освещение здесь всегда мягкое и томное. А дальше есть еще десяток огромных, длинных отсеков этажей. Входы в жилые комплексы обычно спрятаны на этих ярусах за тропическими растениями, а из некоторых окон открываются прекрасные виды на море и пальмы. Особенно здесь, где вечный закат, было бы приятно иногда любоваться такими пейзажами, но как раз тут жилых помещений нет, а за полосой растений ненавязчиво шумит отправная станция, откуда можно добраться почти в любую точку комплекса.

Девушка торопливо забегает в небольшую дверь, а следом почти сразу оказывается в длинном помещении. Здесь же на магнитной подушке уже парит состав кольцевой линии. На нем девушка в комбинезоне добирается до лифтов, по пути не выдержав и расстегнув молнию на груди, чтобы хоть немного спастись от жары.

Капелька пота медленно стекает по шее, но вскоре снова приходится отвести магнитную молнию к подбородку, укутаться в плотный комбинезон и ждать очереди в капсулы.

К счастью, очередей здесь никогда не бывает. На других этажах обстановка совсем другая, но здесь девушка с длинными, собранными в пучок волосами, сразу занимает свободное место.

Сев на дальнее от входа кресло, Весалия оглядывает просторное, большое помещение. Следом за ней в капсулу проходят и другие люди. Остается лишь дождаться, когда лифт двинется с места.

Стоит застегнуть ремень безопасности, как на спинке впередистоящего кресла появляется небольшая панель.

«Наберите код этажа» — гласит надпись.

Рядышком на кресле имеется таблица кодов, чтобы легче было ориентироваться. Множество этажей отличаются не посредством одних чисел, а благодаря добавлению букв. Первые два и вовсе обозначаются только буквами. И девушка в таблицу не заглядывает и сразу же набирает этаж «Б».

Каждый, пристегнувшись, набирает желаемый этаж и все ждут. Правда, долго сидеть не приходится. Система управления решает, что пора отправляться, двери автоматически закрываются, и лифт почти сразу начинает движение.

Умная система определяет самостоятельно, на каких этажах останавливаться, подбирает и высаживает пассажиров, и уже в пути становится легче. Покидая жар нижних этажей, легче всего почувствовать незначительную на первый взгляд разницу в лишние пять-десять градусов. Уже в лифте становится так легко после жары нижнего яруса, что девушка снова расстегивает молнию.

Замок магнита скользит так легко и непринужденно, что девушка случайно опускает его ниже, чем собиралась изначально. В щель между грудей попадает ветерок дыхания и становится так приятно, что тут же хочется обнажиться целиком и остаться в одном белье. Все равно его не отличить от купальников отдыхающих на нижних этажах.

Затем девушка открывает глаза и замечает взгляд старушки, а следом и взгляд сидящего рядом с ней мальчишки. Юнец тут же прячет глаза, а пожилая женщина рядом с ним, проследив по взгляду мальчика, тоже смотрит на красивую, аккуратную, высокую грудь соседки.

— Ой, простите, — застегивает девушка магнит на комбинезоне. — Жарко.

Она улыбается, и старушка отвечает такой же улыбкой. Она взглядывает на мальчика рядом, а тот уже смущенно пялится в коленки, согнувшись улиткой.

— Это вы извините, — отвечает старушка, незаметно указав глазами на мальчишку. — Не все умеют себя контролировать.

Девушка улыбается шире, и не думая сердиться. А старушка, вздохнув и представив скуку следующих пяти или десяти минут поездки на лифте, сразу же оборачивается к девушке вновь и заводит разговор.

— Хотя, с такой внешностью вы уже, наверное, привыкли? — спрашивает она, добродушно посмеиваясь. — Таких красавиц не часто встретишь. Дайте угадаю, вы актриса?

Девушка снова отвечает улыбкой, но теперь немного смущенной.

— Нет, — говорит она. — Я работаю в обсерватории.

— Не может быть!

Такая реакция смущает еще больше, и улыбка на миг пропадает из уст обеих собеседниц.

— Вы только не обижайтесь, — заговаривает старушка, не ожидая вопроса. — Просто с такой редкой внешностью… вам было бы очень легко пробиться в… эх. Видите ли, я занималась этим долгие годы, поэтому так удивилась. У вас выдающиеся внешние данные. Не обижайтесь на мою реакцию. Вы хотя бы свой канал ведете?

— Нет, на канал у меня не хватило бы времени. Да и желания, если честно, — отвечает девушка. — И спасибо, очень приятно слышать.

— Да бросьте, — отмахивается старушка. — Вы еще не привыкли к комплиментам? С такой-то внешностью? Хо-хо.

Женщина, посмеявшись, наклоняется ближе, прикрывает рот ладонью и шепчет:

— Вон, на внучка моего посмотрите. Сейчас слюни потекут.

Мальчик еще ниже опускает голову, стыдливо отворачивается, а старушка непринужденно смеется, заметив его реакцию.

— Чего прячешься-то? Не бойся отвечать за свои поступки.

Мальчик не спорит. Он только молча отворачивается, хотя и сам понимает, что доказать его вину… хотя, чего тут доказывать? Все и так очевидно. Теперь остается лишь отвернуться и ждать, когда уже можно будет выбраться из лифта, а заодно и из этой неловкой ситуации.

— Вы сказали, в обсерватории работаете? За звездами наблюдаете? Всегда было интересно.

— Ну… я… простите, но я не думаю, что смогу объяснить.

Старушка отклоняется и выражение на ее лице становится холодней.

— Вот как? — говорит она спокойно. — Жаль, но ничего не поделать.

И девушка не выдерживает.

— Вы что-нибудь про световой шлейф слышали? — интересуется она.

Женщина снова оборачивается, не успев отвернуть голову.

— Световой шлейф? Хм… нет. Ни разу.

— Да, об этом нечасто говорят. Если вы не увлекаетесь астрономией, то о таком не услышите, — объясняется она. — Собственно, этим я и занимаюсь, но… боюсь, я и правда не смогу вам ничего рассказать.

Старушка же снова наклоняется ближе.

— Но вы же наблюдаете за дальними звездами… планетами? — Она начинает говорить тише и быстрее, и глядит так, что нельзя усомниться: беседа приносит старушке удовольствие.

Лишь поэтому, видя этот жар интереса в глазах женщины, девушка не может ее проигнорировать.

— Разумеется, — с улыбкой говорит она, слегка повернув корпус, насколько позволяет ремень. — Обсерватории этим и занимаются. Разве что напрямую мы ничего почти не наблюдаем…

Девушка вдруг сжимает губы, будто пытается удержать какой-то секрет, но не выдерживает, глядя, как смотрит с неподдельным интересом старушка, ожидая подробностей.

— Но я как раз работаю над технологией, которая позволяет наблюдать отдаленные объекты в разрешении, недоступном для иных методов!

— Всегда с интересом смотрела астрономические каналы, — признается старушка, прямо во время беседы.

Девушка и сама мгновенно разгорается, и продолжает говорить с таким жаром, что даже пристыженный внук снова оборачивается и слушает ее, открыв рот.

— Эта технология позволяет наблюдать целые планеты в таком разрешении, как если бы они находились не дальше Сатурна!

Вдруг, происходит остановка. Это заставляет девушку немного охладиться, вспомнив, что надолго разговор затянуться не может.

— Знаете, если вам действительно интересно, — продолжает она спокойнее, — то поищите в сети определение «частичный шлейф». Это не какая-то секретная разработка, но про нее почти никто ничего не знает, потому что… особенной пользы от этой технологии не очень много. Разве что, можно посмотреть на красивые пейзажи из самых далеких систем, но и все.

Девушка, кажется, даже становится печальнее.

— Обязательно, — успокаивающим тоном говорит старушка, и оборачивается к мальчику. — Ты запомнил, как называется?

Тот слегка теряется, кивает и снова отворачивается, а пожилая женщина, оглянувшись, улыбается и качает головой.

— Могу я еще кое-что спросить? — заговаривает она всего миг спустя. — А где у нас обсерватория? В планетарий я внука постоянно вожу, но…

— На самом деле, офисы сотрудников разбросаны по производственному уровню… только не спрашивайте почему, я и сама не понимаю, — улыбается девушка.

— Постойте, так вы на звезды из-под земли что ли смотрите?

Девушка улыбается.

— Наблюдения производятся на орбитальных станциях, — объясняет она. — Мы работаем с данными, а это можно делать и из-под земли.

— А! Вот как? — удивляется женщина. — И много людей у вас там работает?

— На самом деле, нет, — говорит девушка, даже слегка опечалившись. — Я постоянно отправляю прошения на пополнение штата, а в итоге мне самой приходится большую часть работы выполнять.

— Так вы не… простите, а сколько вам лет? — недоверчиво и в то же время растерянно хмурится старушка.

Девушка, улыбнувшись, застывает на миг взглядом на пожилой женщине и отвечает не сразу.

— Мне чуть больше тридцати.

— Тридцать? И вы руководите… как это в обсерваториях устроено?

— Я руковожу проектом. Всем, что касается шлейфа, занимается мой отдел. Правда, сейчас он состоит всего из десятка человек…

— А это ничего? — испуганным голосом перебивает старушка.

Девушка и сама настораживается, заметив такой взгляд.

— Ничего, что вы мне рассказываете? — договаривает женщина.

И девушка снова начинает улыбаться.

— Да это не секретная информация.

— Вот как? Ясно…

Голос старушки изменяется, как и ее выражение. Лифт делает очередную остановку, напоминая о скоротечности этой поездки, а значит и этого разговора, и пожилая женщина, вздохнув, решается на что-то, судя по виду.

— К тридцати стать руководителем… — заговаривает она. — Насколько могу судить, это непросто.

Девушка улыбается в ответ.

— Если вы специалист в узкой, непопулярной области, и если не боитесь, что в любой день отделение могут закрыть, то это не так трудно.

Старушка уже начинает улыбаться, но едва уголок ее рта поднимается, как тут же опускается назад.

— Ох, вас же не закрывают?

— Пока нет, — спокойно отвечает девушка. — Если и закроют, то необходимо будет поддерживать работу программ, так что меня точно не уволят. Максимум, понизят до обычного программиста.

Старушка печально вздыхает.

— Мне жаль, — говорит она.

А во взгляде девушки совершенно внезапно проявляется недоумение.

— Почему? — спрашивает она, увязнув в каких-то мыслях, но затем снова отыскивает в уме нить беседы и тогда уже улыбается. — А, не стоит. Ерунда. Может и не закроют. Никогда не угадаешь.

Старушка, застыв на девушке взглядом, смотрит на нее все серьезней, а затем нахмуривается и заговаривает уже с деловым выражением.

— Могу я узнать, какое у вас образование?

Девушка слегка недоумевает, но не видит причин уходить от ответа.

— Да, я… оператор настройки ИС, — отвечает она слегка чеканно, удивляя старушку первым же загнутым пальцем. — Администратор взаимодействия тех же ИС, а еще у меня две узких специальности по математике и программированию… что с вами?

Увидев раскрытый рот старушки, девушка опять выпутывается из мыслей, в которые, кажется теперь, она ныряет с головой каждый раз, когда начинает отвечать.

Старушка, чуть не поперхнувшись кашлем, покачивает головой, но глядит с восхищением.

— Потрясающе, — заговаривает женщина, наконец. — Знаете, у моей дочери всего одно образование… Кхм, пожалуй, я должна это сделать.

Старушка наклоняется ближе и подманивает жестом, странно осматриваясь по сторонам. И все же девушка поддается интересу и тоже наклоняется навстречу.

— Скажите, может, вы что-нибудь слышали о компании флауэр? — спрашивает она почти мистическим голосом.

Звучит это так волшебно и маняще, что девушка на миг даже замирает, но на нее название компании никак не может подействовать.

— Извините, нет.

Старушка тут же путается.

— Как? Вы не… ни разу? Ничего?

— Нет. Простите.

— Ха-ха! — рассмеивается старуха, но тут же стихает. — Вы прелестны. Так вот, сегодня вам крупно повезло.

Загадочный взгляд старушки теперь выглядит все более дружелюбным. Речь ее звучит все еще тихо, но так сладко, будто женщина старается возродить всю силу обаяния, которое было присуще ей когда-то.

— Видите ли, я раньше управляла этой компанией, — с гордостью признается женщина, и добавляет совсем тихо, едва слышно: — Это я сделала эту компанию лучшей на континенте!

Девушка застывает, глядя с еще большим интересом и недоумением. Старушка же довольно ухмыляется, но взглядывает в сторону выхода, как вспоминает, что времени не так много.

— Мы занимаемся маркетингом, — с привычкой объясняет старушка, а затем слегка грустнеет. — Вернее, компания, про которую я говорю.

Печально улыбнувшись, она продолжает уже спокойнее.

— И, конечно, у нас есть штат моделей для съемки, — продолжает женщина объясняться. — Сейчас компанией управляет моя дочь. И у вас все шансы стать одной из лучших моделей. Я уверяю, что вас возьмут. Тем более что по моей рекомендации.

Женщина подмигивает, а девушка, слегка нахмурившись, продолжает только смотреть.

— Хотя, признаюсь, — продолжает старушка, выждав всего миг, — чтобы стать лучшей, нужно будет постараться. Тут все зависит от вас, и я ничего не могу обещать. Зато я могу точно сказать, что уже с первого месяца у вас будет оплата как минимум вдвое больше. Мы… вернее, компания хорошо платит своим моделям.

Старушка продолжает улыбаться, а ее предложение заставляет девушку вконец растеряться.

— Сколько вы получаете? — тут же спрашивает женщина.

— Эм… около десяти тысяч.

— Всего-то? — удивляется старушка. — Тогда уже в первый месяц сможете получить даже втрое больше. Тридцать — это минимальная ставка.

И опять всего секунда молчания, после которой старушка вновь заговаривает.

— Конечно, вам не обязательно верить на слово и увольняться немедленно. Я такого не прошу, — шутит женщина. — Приходите завтра на собеседование, я предупрежу дочь, и она вас встретит. Что скажете? Соглашайтесь.

Старушка улыбается и ждет. Теперь она ничего уже не добавляет, не торопится опять заговорить, и спустя несколько мгновений тишины девушка заговаривает.

— Скажите, компания так всех моделей находит?

— Ха-ха! — звонко смеется женщина. — Конечно, нет! Просто вы мне понравились. А вы думали, я просто так назвала вас красивой?

Улыбка старушки кажется уже не такой простой. Она сдержана и в меру спокойна, она контролирует ситуацию и ведет себя соответственно, отчего и спокойные, плавные жесты и тихий, послушный внук, который, похоже, даже и не думает в чем-то сопротивляться.

— Но, да, есть еще кое-что, — признается старушка, заметив, что собеседница не плачет от радости, как это могли бы сделать десятки, сотни тысяч и даже миллионы читательниц принадлежащих компании журналов. — Я не просто так вам предлагаю свою помощь. Видите ли, в мое время образование очень ценилось. Его доступность, правда, была заметно ниже, но три-четыре специальности… это было… хм… признаком хорошего вкуса, понимаете?

— Не очень, — спокойно признается девушка.

Ее глаза сверкают интересом, а в голове неустанно живут и роятся мысли. И старушка, глядя на нее, смягчается и печально вздыхает.

— Наверное, я и не смогу объяснить, — говорит женщина. — Да вам это и не нужно. Знаете, просто в мое время все было совершенно иначе. А затем, спустя двести лет, все так переменилось…

— Вам уже двести лет? — с почтительностью и изумлением спрашивает девушка.

— Почти двести двадцать два! — с улыбкой отвечает старушка, и взглядом указывает на внука. — Четвертое поколение рощу. Хе-хе.

На миг разговор снова прекращается.

— Вы мне напомнили, какой была молодость… не спрашивайте, это, наверное, от старости. Хотя, вы действительно очень красивы, уж я в этом разбираюсь. Хе-хе.

Старушка взглядывает на табло с числами, показывающими, на каком уровне находится лифт.

— Ну что, готов? — легонько толкает она внука, а затем поворачивается к собеседнице. — Я не шучу.

Тон женщины изменяется, теперь он становится крайне серьезным, а с лица старушки пропадает даже тень улыбки.

— Приходите завтра, или даже когда сможете, приходите в…

— Не нужно. Спасибо.

Старушка уже собиралась попросить записать адрес компании, но ответ оказывается настолько внезапным, что женщина даже не сразу его принимает.

— Я бы дала адрес… что, простите? — бубнит старушка растерянно.

— В этом нет нужды, — улыбается девушка. — Мне моя работа нравится. Ради нее я и получила четыре специальности.

Женщине остается лишь вздохнуть, но затем она все же решается спросить еще раз.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Лифт снова останавливается и женщина, вздохнув напоследок еще раз, отстегивает ремень и поднимается с кресла.

— Вы меня удивляете, — улыбается она, готовится уйти, но поворачивается и еще раз взглядывает на девушку, с удовлетворением меряет уважительным взглядом и кивает. — Что ж, если вам все же захочется сменить деятельность, обязательно найдите нашу, вернее… хех, я никогда не привыкну. Отыщите компанию «Флауэр», там вас обязательно примут.

Девушка только кивает с улыбкой, но ничего не отвечает. А вскоре она уже и сама отстегивает ремень и покидает лифт, чтобы выйти на шумный этаж производственного сектора.

О том, насколько жарко в комбинезоне гулять по душным секторам нижней части комплекса, забывается мгновенно. Беседа с добродушной старушкой тоже мгновенно улетучивается из головы. Едва открываются двери лифта на производственном этаже, где выходит девушка в комбинезоне, как внутрь тут же попадает шумный ритм неумолкающих цехов.

Отступив на несколько шагов, закрывая уши от шума, девушка тихо шепчет. И пусть самой ей не слышно собственного голоса от грохота, стоящего на этаже круглосуточно, но программа встроенного нейроинтерфейса сразу распознает команду.

— Родимая, беруши.

В чаше ушной раковины сразу начинает бухнуть комок, похожий на вату. Он выглядит незаметным, а сам быстро закрывает ушной проход, набухает сильнее и уже вскоре полностью закрывает ухо.

И даже это не спасает полностью. Грохот производственных этажей даже сквозь затычки умудряется достать слух.

— Родимая, включи джебс, — улыбается девушка, и тут же начинает играть музыка, которая уже лучше спасает от шума.

А дальше еще путь через производственные линии и тоннели, который молодая девушка в комбинезоне предпочитает одолевать пешком. Идти здесь совсем недалеко, а потому ждать свободную капсулу пришлось бы еще дольше, играет приятная музыка, и настроение поднимается. И начинается самый обычный, привычный, полный забот рабочий день.

Джебс, устаревший музыкальный стиль, так и сопровождает девушку в работе, пока совершенно внезапно кто-то не дергает за плечо.

— Родимая, выключи музыку и беруши, — тут же дает девушка команду, которую нейроинтерфейс послушно исполняет без промедлений.

— Лексей! Что вы…

Видя необычное выражение на лице своего начальника, зачем-то лично пришедшего в кабинет, девушка слегка путается, но мужчина не дает ей времени на раздумья.

— Собирайся, быстро! — торопит он. — Брось! Потом… Идем же скорей!

— Да что случилось?

Мужчина вытаскивает сотрудницу в коридор и старается как можно быстрее куда-то увести.

— В моем кабинете ждет человек из управления, — изъясняется он торопливо, недоговаривая все, что только можно. — У них проект. Большой! Я сказал, кроме тебя некого. Да сама поймешь! Быстрее. Иди, ну! Иди!

Мужчина буквально заталкивает девушку в свой кабинет, а сам закрывает дверь, оставшись снаружи.

Внутри оказывается представительный мужчина в брюках и рубашке, по старому образцу, как одеваются в основном только люди из комитета взаимодействий — ГКВ.

— Здравствуйте, — улыбается он, сразу обернувшись. — Вы Весали́я? Присаживайтесь.

— Да, это я… — слегка растерянно отвечает девушка, опускаясь на кресло напротив стола.

Мужчина же садится в кресло хозяина кабинета и ведет себя довольно распущенно, а вернее, свободно. В его выражении девушка сразу узнает тот же взгляд, который она только недавно видела у пожилой женщины. Уверенный, спокойный взгляд человека, который точно знает, чего ждать от будущего.

— Подпишите вот это.

Первым же делом незнакомец пододвигает белый пластиковый листок, на котором рядами лежат черные буквы.

— Это договор о неразглашении. Можете изучить, разумеется. Подпишите, и мы поговорим.

Пододвинув черный стилус, мужчина отворачивается и с задумчивым видом уставляется на искусственный цветок в белом горшке. А Весали́я заставляет себя успокоиться и начинает читать.

Впрочем, уже спустя несколько минут она заканчивает, ставит подпись, убедившись, что в договоре ничего лишнего нет, и отодвигает листок обратно вместе со стилусом.

— Так быстро? Не хотите перепроверить? — спрашивает незнакомец.

— Я уже такое подписывала. Все в порядке.

— Вот как? Хорошо.

Мужчина садится удобнее, обретает серьезный вид, для чего ему приходится глубоко вдохнуть, а затем уже снова поднимает глаза к собеседнице.

— Меня зовут Амисе́й, и вы уже, наверное, догадались, что я из ГКВ.

Девушка молчит, но смотрит с интересом, затаив ожидание.

— Что ж, я не буду тянуть, — продолжает мужчина, — и сразу раскрою вам причину моего визита. Только помните, что эта информация секретная. Все, что вы узнаете, нужно хранить в тайне.

Девушка с готовностью кивает.

— Хорошо. Недавно была открыта новая технология межзвездных перелетов, — продолжает мужчина, представившийся, как Амисе́й. — Вернее, открыта она была уже больше года назад, и за это время испытана. Недавно завершился эксперимент по отправке в дальние системы беспилотные аппараты.

Встав с кресла, мужчина прохаживается, останавливается за креслом, опирается на спинку и с улыбкой вглядывается в лицо собеседницы.

— Некоторые аппараты вернулись с… неожиданными результатами. Некоторые… дальние системы, как мы полагаем, могут быть… не такими пустыми, как нам казалось раньше.

Девушка тут же встает с места. Ее терпение мгновенно оканчивается в тот же миг, как Весали́я понимает, о чем идет речь.

— Не может быть! Жизнь?!

Мужчина улыбается, обходит кресло и вновь садится.

— Вам лучше быть сдержаннее, — говорит он спокойно. — Пока мы ничего не знаем. Сейчас мы собираем экспедицию и ваш проект может очень нам пригодиться.

Весали́я медленно опускается в кресло, даже не моргая.

— Мы предлагаем вам отправиться в составе экспедиции в… ну, кхм, на другой край галактики, чтобы…

— Не может быть! — не выдерживает девушка.

Ее голос звучит тише и спокойнее, но все же в нем проявляется еще большее нетерпение. Однако молчаливый взгляд мужчины быстро успокаивает, и приходится вновь опуститься в кресло.

— Позвольте мне договорить.

— Да-да, конечно, — стыдливо отвечает девушка, а сама таращится на собеседника с прежним нетерпением и интересом.

— Ваша работа будет состоять в сборе данных. Вы сами понимаете, каких, верно?

Весалия задумывается и лишь теперь ее выражение становится более серьезным.

— Не совсем, — отвечает она. — Мне нужно будет собирать данные о системе, в которую направится экспедиция, или о… Земле?

— И те, и другие, разумеется, — улыбается мужчина. — Хорошо. С этим определились. Дальше. Предприятие может быть опасным. Никаких последствий для организма человека быть недолжно, но всякое случается. Впрочем, должен заверить, биоматериал, путешествовавший на беспилотных аппаратах, вернулся неповрежденным, и это лишь перестраховка, но я обязан вам сказать о такой вероятности.

Весали́я не замечает, что обеими локтями опирается на стол, внимательно слушая собеседника, которого всего пару минут назад даже не знала.

— Но… да, мы предлагаем вам принять участие в экспедиции по изучению… внеземных цивилизаций.

Мужчина улыбается и смотрит, ожидая ответа. Девушка, правда, молчит, застыв, и заговаривает вновь Амисе́й.

— Вы можете думать над…

— Я согласна! — вскакивает девушка с места, обеими руками опершись на стол.

Такая бурная реакция мужчину ничуть не сердит и он благодушно улыбается.

— Не хотите немного подумать?

— Я согласна! — повторяет Весали́я.

Ее торопливость заставляет думать, что это решение поспешное, а потому Амисе́й решает предоставить еще возможность поразмыслить.

— Отказаться будет нельзя…

— Хорошо.

— Дополнительная оплата…

— Отлично!

Девушка не сдерживается и даже вскидывает руки, но затем быстро успокаивается.

— Ой, простите, — садится она в кресло, но не может удержать улыбку. — Я согласна. Согласна я!

Застывает уже Амисе́й, добродушно глядя на бурную реакцию Весали́и, а сама она с трудом заставляет себя успокоиться.

— Простите, это… я просто рада… я… я согласна! — опять вскидывает она руки.

И девушка уже снова хочет извиниться, не сумев подавить свой чувственный порыв, но собеседника это лишь забавит.

— Знаете, если бы моя бывшая жена так же радовалась предложению, то мы бы и через сотню лет не развелись, — смеется Амисей. — Правда, вам придется еще пройти обследования и подтвердить свои показатели, но сейчас, если верить медкарте, вы нам подходите.

Весалия окончательно теряет над собой контроль. С сдержанным визгом, она взмахивает руками, а затем мгновенно садится с таким непринужденным видом, будто бы ничего не случилось.

— Я готова, не волнуйтесь, просто… это потрясающе!

— Согласен, — кивает мужчина, но глядит уже серьезно, без снисходительной улыбки. — Но во время осмотра я вам настоятельно рекомендую быть сдержаннее, а иначе это может сыграть с вами неприятную шутку.

Девушка нахмуривается.

— Понимаю. Я буду, — заверяет она.

— Отлично. Тогда, больше мне здесь нечего делать, — встает Амисе́й.

Весали́я поднимается вместе с ним.

— К вам придет сотрудник из ГКВ, он будет сопровождать вас во время осмотра. Если пройдете, то узнаете все более подробно. Вашему начальнику тоже ни слова, ему известно меньше, поскольку ему договор о неразглашении не предлагался. Это было бы лишним. — Остановившись, мужчина поворачивается, взглядывает на девушку, оборачивается и продолжает идти к двери. — На этом все. И будьте готовы. После прохождения всех тестов вы будете направлены в закрытый комплекс. Больше пока сказать не могу, все узнаете позже.

Встав у двери он снова разворачивается, и прежде чем потянуть за ручку, еще раз улыбается Весали́и на прощание.

— Удачи.

Девушка даже не отвечает. Она лишь кивает, изо всех сил пытаясь удерживать радость. Затем, в кабинет заходит его владелец, с растерянным видом, даже с легким волнением глядит на подчиненную, аккуратно закрывает дверь и взглядывает на девушку.

— Все в порядке? — спрашивает он полушепотом, будто страшится, что услышат.

А Весали́я в ответ бросается обнимать растерявшегося мужичка, наконец, целует в плешь и ускакивает из кабинета вприпрыжку, закричав: «Я согласна!».

Поморщившись и недовольно цыкнув, мужчина закрывает дверь, а девушка возвращается к себе. И вдруг, за какие-то мгновения весь этот мир перестает существовать, ведь теперь он становится гораздо шире, и простирается за границы единственной цивилизации.