Глава вторая

Чистое, голубое небо слегка затянуто на горизонте тучами. Как всегда, с двадцатого этажа одного из самых высоких зданий комплекса открывается чудесный пейзаж: зеленое море полудикого, ухоженного леса, а солнце, краснея, медленно тонет на линии горизонта, слегка прикрытое тучками.

— Чудесный вид, — благостно и с удовольствием вздыхает мужчина.

Его одежда сильно выделяется на фоне остальных посетителей. Костюм нового образца, привычный лишь узкому кругу высших служащих галасовета, слегка поблескивает даже в таком приглушенном освещении. Больше похожий на комбинезон, двуцветный костюм хвастает чистотой и яркостью белого и насыщенностью синего оттенков. И все же он повторяет классические формы строгого мужского наряда, имея для этого даже несколько полос, повторяющих теперь уже ненужные карманы.

Сняв верхнюю часть, мужчина остается в белых штанах и водолазке, повторяющей рисунок пиджака: и несколько синих линий скатываются с груди на бок, одна из которых переходит на брюки.

Напротив мужчины сидит очаровательная спутница. Она на вид не смотрит, а наслаждается компанией.

— Такой же, как и всегда, — говорит она с улыбкой.

Мужчина оборачивается. Взглядом он задерживается на глазах спутницы, и в молчании на ее лице проявляется улыбка.

— Ты права, — заговаривает он спустя еще несколько секунд. — То, что удается видеть не так часто, кажется особенно прекрасным.

Он беззастенчиво осматривает спутницу, скользит взглядом от глаз к губам, к подбородку, по шее на ключицу, спускается к груди, затем поднимается к плечам и снова возвращает свой взгляд на место.

Женщина прожевывает маленький кусочек изыскано украшенного блюда и на спутника глядит с улыбкой.

— Значит ли это, что я не буду такой уж прекрасной в твоих глазах, если мы будем проводить больше времени вместе?

Услышав ее вопрос, мужчина тоже улыбается.

— Нет, — отвечает он, не задумываясь.

Взяв бокал с водой, отпив несколько глотков, он еще раз взглядывает в окно.

— Ты знаешь, что я из бедной семьи, но моего дома ты не видела, — продолжает он. — Тесный, душный. Маленький. И… я все равно по нему скучаю. Потому что он стал мне родным.

Обернувшись, мужчина взглядывает на спутницу.

— Как и ты.

— Душная и старая?

Оба посмеиваются, а затем мужчина берет руку супруги.

— Родная и близкая. И твою уникальную красоту я ни на что другое не променяю.

Женщина улыбается, но качает головой.

— И кто только тебя дипломатом взял? — шутит она.

Ее собеседник тоже улыбается, отпускает руку жены и берется за вилку с ножом, чтобы тоже приступить к ужину.

— Как же? — отвечает он мгновение спустя. — Я ведь смог уговорить тебя выйти за муж.

И беседа ненадолго прекращается.

Тихо играет классическая музыка, не устаревшая за тысячелетия, а уютное оформление столиков даже в таком популярном месте позволяет чувствовать себя уединенно. Впереди целый вечер. Ужин только начинается, но вдруг его прерывает мужчина в похожем костюме, но окрашенный малиновым цветом вместо белого. И он вынуждает прервать трапезу.

— Господин Лерц, — шепчет он, — срочно.

Мужчина, вздохнув, отвечает спокойным голосом.

— Это может подождать?

Помощник, сжав губы, резко качает головой.

— Ладно. Что случилось?

Мужчина в малиновом костюме вместо ответа взглядывает на спутницу начальника, и женщина, мягко улыбнувшись, сразу же начинает подниматься.

— Ничего, — говорит она на ходу. — Все хорошо, я понимаю. Я буду у бара, скажи, когда вы закончите.

Поцеловав мужа, она спокойно уходит, и ничего больше не остается, как начать беседу.

— Если можно, скорее, — говорит Лерц.

Помощник тут же оживляется, наклоняется еще ближе и шепчет почти в самое ухо.

— Господин Лерц, вас вызывают, — говорит он проникновенным, слегка тревожным тоном. — Господин И́ртес велел немедленно пригласить вас на встречу.

— Сейчас? — резко оборачивается мужчина.

— Как можно скорее, — виноватым тоном добавляет помощник.

Лерц отворачивается и взглядывает на тарелку, где лежит еще нетронутое блюдо. Даже бокал с водой еще не успел опустеть, а напротив еще одна тарелка, еще бокал, столовые приборы и пустой стул.

Мужчина со вздохом закрывает глаза и опускает голову.

— Хорошо. Жди у входа.

Помощник сразу же уходит, молча кивнув, и сам Лерц тоже не медлит. Надев пиджак и застегнув магнитный замок, перекрывающийся тонкой полоской ткани, он направляется к бару, подходит к жене и крепко обнимает, лицом утыкаясь в тонкую шею супруги.

Мужчина вздыхает, целует жену, и она сразу догадывается, что ужин подошел к концу.

— Что-то случилось? — интересуется она спокойным голосом.

— Пока не знаю, — говорит он, а затем очень тихо шепчет: — И́ртес вызывает.

Женщина оборачивается с удивленным видом.

— Сейчас?

Муж отвечает ей кивком. Затем проходит миг тишины, а после женщина улыбается, слегка опечаленно, но как всегда добродушно.

— И почему ты все еще здесь? — пытается она шутить. — Как тебя только не уволили за нерасторопность.

Лерц улыбается в ответ, целует жену в щеку рядом с ухом, но она тут же его отталкивает, мягко, без намека на обиду.

— Иди уже, — продолжает женщина улыбаться. — Заставишь ждать первого человека в галактике, и тебя точно выгонят.

Супруг на это будто даже слегка обижается. Впрочем, шутливость в его лице не дает обмануть возлюбленную.

— Эй, поуважительнее. Если ты забыла, то я и сам мог стать главой комитета.

— Да-да, но не стал. Иди уже.

Женщина снова мягко толкает, но супруг крепко прижимается к спине и аккуратно целует в самое ухо.

— Не расстраивайся, — шепчет он. — Впереди у нас еще столетия.

И, поцеловав, Лерц уходит. И только после женщина слегка грустнеет, посмотрев на живот, допивает сок и отправляется домой.

Одна из десятка специальных капсул, предусмотренных для руководящих должностей, уже как раз дожидается Лерца в лифтовой зоне. Помощник заходит первым, сам настраивает пункт назначения, а его начальник, сев в кресло, как раз в это время получает чек.

Повернув руку ладонью к себе, мужчина задирает выше рукав на правой руке. У запястья мерцает светящаяся под кожей линия браслета. Коснувшись ее пальцем и затем проведя вниз, мужчина открывает большой, удобный экран, растягивающийся на все предплечье.

Быстро он находит уведомление об оплате ужина, вздыхает, легким движением по направлению к кисти, заставляет экран пропасть, а затем и рукав тоже возвращает на место.

— Ди́йрит, — зовет мужчина помощника, уже запустившего капсулу. — Что случилось? К чему срочность?

— Боюсь, я не знаю, — отвечает тот. — Мне лишь велели немедленно вам передать…

— Ясно. Спасибо, Ди́йрит.

— Не за что, господин Лерц.

Остается лишь ждать прибытия в корпус галактического комитета взаимодействия, где и председательствует человек по имени И́ртес, где мог председательствовать и сам Лерц, проигравший назначение. А гадать о том, какой ждет разговор, совершенно бесполезно.

Тем длиннее кажется путь. Человеку, если тот не любопытствует об устройстве городов, трудно даже представить, какой путь иногда проходит капсула, мчась по узким тоннелям маршрутных сетей. От непонимания, возникают иногда вопросы, для чего пристегиваться ремнями, кроме как для того, чтобы угодить ИС, управляющей лифтами и маршрутными капсулами. Ведь гравитационные подушки значительно притупляют чувства, и не позволяют ощутить истинную скорость, с которой несутся по специализированным тоннелям мощные горизонтальные и вертикальные лифты, малые и большие капсульные челноки.

Тем временем, всего за десяток минут капсула успевает преодолеть огромное расстояние, увозя Лерца с одного конца огромного комплекса, в другой.

Раскинувшийся на тысячи километров так называемый «комплекс», делится на корпуса. Основные находятся в центре, все прочие на окраинах, за некоторыми, редкими исключениями. Так, например, самое престижное заведение во всем комплексе расположилось как раз вдали от центра, а в другой противоположности этой городской формации находится корпус галактического комитета. И все это расстояние в тысячи километров преодолевается всего за десяток минут.

— Мне идти с вами? — спрашивает вдруг помощник, как только Лерц выбирается из капсулы.

Мужчина оборачивается, смотрит на помощника, слегка приподняв бровь, и тот сразу виновато опускает голову.

— Простите.

Впрочем, миг спустя в голову приходит мысль, что сейчас где-нибудь в кафе и его может дожидаться супруга. И счастье, если она окажется хотя бы вполовину настолько же понимающей, как его жена, А́лия.

— Пожалуй, да. Ты можешь идти, — оборачивается Лерц. — В крайнем случае я тебя вызову, но… в общем, как и обычно.

— Да, господин Лерц, — тут же кивает помощник. — Как всегда. Спасибо.

Он разворачивается и тут же уходит, пользуясь услугами специализированных капсул. В эту часть корпуса можно попасть только на них, но даже и этим безопасность не ограничивается.

Приходится идти пешком минут пять по длинному, пустому коридору. И если не знать, сколько датчиков и сканирующих аппаратов умещается за стенами, то можно подумать, что этот голый, мрачный коридор еще просто не успели завершить. И даже свет здесь поместился лишь по краям этого мрачного тоннеля, у входа в капсульный отсек и по другую сторону, там, где находится центральный вход в хорошо охраняемое здание комитета.

— Господин Лерц, — встречает спокойный, дружелюбный голос охранной системы. — Доступ разрешен. Добро пожаловать.

Перед мужчиной открывается мощная, раздвижная дверь, а сам Лерц почти не останавливается, только чуть замедляет ход, чтобы раздвоившееся дверное полотно успело разъехаться в стороны.

Затем снова коридоры, но уже освещенные и не такие большие. Сейчас они пусты, кабинеты и залы закрыты, но мужчина уверенным шагом движется по корпусу, и лишь спустя десять минут ходьбы и путешествий на лифте, он оказывается на верхнем этаже здания, выступающего над поверхностью.

Председатель галактического комитета взаимодействия оказывается в своем кабинете, словно без него правительства всех планет и спутников огромной Солнечной системы перестанут исполнять свои обязательства по сотрудничеству. Как бы там ни было, в кабинет Лерц заходит с легким вздохом, до сих пор еще не успев отвыкнуть от мысли, что этот пост мог занять он.

— Господин И́ртес, — зовет он, проходя ближе.

— А, Лерц! Прошу извинить. Задумался. Присаживайтесь.

Несмотря на поздний час, И́ртес выглядит бодро. В волосах мужчины уже проявляются одинокие седины, которые сейчас трудно заметить. И все же, они есть, и значит, процесс старения уже идет, как у всякого, кому перевалит за сто пятьдесят.

— Скажите, вы все еще сердитесь за проигрыш? — улыбается председатель.

Мужчина вздыхает и глядит с недоумением, даже с легким недовольством.

— Вы же не за этим меня позвали в нерабочие часы, верно?

— Ну, во-первых, у служащих ГКВ нет таких часов, — улыбается И́ртес. — Во-вторых, это связано… вы сами поймете. Так могу я услышать ответ?

Вздохнув, Лерц подступает ближе, встает рядом с креслом, но лишь опирается на него рукой.

— Я не сержусь, разумеется. Это было бы глупо, — улыбается он. — Полагаю, ИС с избирателями делали ставку на ваш опыт, и спорить с результатами я не вижу смысла.

— Как всегда, хладнокровен, — улыбается председатель еще шире. — Присаживайтесь, можете вести себя свободно.

Лерц пользуется советом и опускается в кресло, а И́ртес отправляется в дальнюю часть кабинета, достает что-то, а по пути обратно велит помощнице открыть окно.

— Открываю окно, — отвечает ИС.

И полукруглая стена справа медленно раздвигается, открывая еще не успевший окончательно потемнеть закатный пейзаж.

Лерц слегка нахмуривается, едва заметно двигает бровью и почти неслышно вздыхает, но председатель, внимательно следящий за каждым движением собеседника, расслабленно улыбается.

Он угадывает недовольство бывшего подчиненного, молодого и амбициозного Лерца. И председателю лучше чем кому бы то ни было известно, что лишь возраст и не позволил мужчине обогнать его в выборной гонке.

— Скажите, Лерц, — заговаривает он, садясь в кресло и ставя на широкий стол темную бутылку, — кого из нас вы считаете лучшим кандидатом?

Мужчина с ответом не затягивает и отвечает почти мгновенно.

— Не вижу смысла об этом задумываться. Уже не…

— Понимаю, но все же.

Лерц вздыхает.

— Разумеется, себя, — признается он. — Я бы не выставлял свою кандидатуру, если бы считал иначе.

И́ртес улыбается.

— И честны, как всегда.

— Не сочтите за грубость, но я бы предпочел общество жены. Так что…

— Да-да.

Председатель встает, снова берет в руки бутылку, которую только поставил на стол. Затем он подходит к собеседнику, встает рядом, бутылку ставит перед ним и дает несколько секунд, чтобы рассмотреть изысканный, тонкий изгиб горлышка.

— Итак, — заговаривает он, сдвинув брови, сев на край стола и сложив ладони в замок на бедре. — Прежде мне необходимо сообщить вам некоторые технические подробности, а затем главное.

Лерц сразу напрягается и слушать начинает с двойным усердием.

— Около года назад учеными с нескольких планет были совершены открытия в смежных направлениях, — объясняет председатель. — Результатом стало появление новой технологии перемещения на дальние космические расстояния.

И́ртес говорит спокойно и уверенно, легко и непринужденно, будто рассуждает о какой-то рядовой проблеме, но его молодому собеседнику быстро становится ясно, насколько масштабный начался разговор.

— Приблизительно десять месяцев назад был собран экспериментальный вариант нового двигателя, позволяющего за короткое время преодолевать большие расстояния, путем манипуляций с пространством-временем. — Председатель делает небольшую паузу, усмехается чему-то, а затем отступает в сторону, чтобы во время беседы успеть насладиться видом свободной от людей поверхности зеленой планеты. — Разумеется, я могу дать вам лишь весьма общее представление.

Лерц не выдерживает, поднимается с кресла, подходит ближе и встает рядом, напротив широкого, панорамного окна. Снаружи краснеет в закатном пламени густой лес, и становится все темнее, но не успевает взгляд этого ощутить, как постепенно, спокойно и неторопливо в кабинете включается освещение, компенсируя этот вечерний полумрак.

— Технология была названа нырковым перемещением, — продолжает И́ртес после короткой паузы. — Восемь месяцев назад были отправлены беспилотные разведывательные аппараты, испытывавшие технологию, а заодно собиравшие данные.

Вздохнув, председатель разворачивается и идет обратно к столу, продолжая беседу на ходу, а Лерц следует за ним.

— К сожалению, первые запуски провалились с треском. Все три аппарата были разрушены из-за… проблемы с данными, — говорит он. — Сейчас мы знаем, что некоторые сложности мешают нам использовать все преимущества этой прогрессивной технологии, но тогда это было загадкой.

Сев в кресло напротив председательского, Лерц все же не сдерживается и заговаривает.

— Вы сказали, благодаря технологии стали доступны дальние космические перелеты?

В голосе мужчины слышен интерес, и И́ртес улыбается, поскольку это означает, что догадка и выбор председателя уже оказались верными. Остается лишь сообщить об этом самому Лерцу.

— Верно, — с улыбкой кивает председатель. — Нырковая технология позволяет нам перемещать довольно крупные объекты на расстояния до нескольких десятков тысяч световых лет, за… сколько бы вы подумали?

Мужчина смотрит, но молчит, не решаясь ответить. На что председатель с удовлетворением щелкает миг спустя пальцами.

— За мгновение! — говорит он с такой значительностью, что ненароком проговаривает слова полушепотом, но затем тут же возвращает привычную манеру речи. — Правда, на практике это не реализуемо. В действительности, есть масса других сопутствующих проблем, и в итоге, сейчас нырковый способ перемещения нам позволяет отправлять корабли не далее, чем на… пару тысяч световых лет. Максимум.

Лерц снова поднимается и начинает прохаживаться с задумчивым видом. В какой-то миг он останавливается, резко поворачивает голову и хочет уже заговорить, но председатель его опережает.

— Несколько месяцев назад завершились успешные испытания технологии, — говорит он. — Но кроме ожидаемых результатов, мы получили информацию, которую… никак не могли… предугадать.

Улыбнувшись, председатель наклоняет корпус вперед и всматривается в лицо молодого коллеги.

— Мы нашли…

Лерц, внимательно следивший за каждым словом, угадывает больше по жестам и мимике, и угадывает верно.

— Развитую цивилизацию, — заканчивает он шепотом за председателя.

И́ртес даже на миг застывает.

— Вы не могли знать, — щурится он то ли с подозрением, то ли с восхищением и удивлением, а то ли сочетая все это в одном выражении. — Как вы угадали?

— Значит, я прав?

Лерц пятится, натыкается на кресло, а затем садится. Председатель же изучает его взглядом, но быстро отбрасывает мысль об утечке информации.

— С нашей охранной ИС вы никак не могли узнать, — продолжает И́ртес. — Значит, это была догадка?

— Технология, которую вы описали, — объясняет мужчина, — позволяет опередить свет. На данный момент мы знаем лишь несколько планет в галактике, заселенных жизнью, не обладающей разумом. И эти планеты находятся в нескольких тысячах световых лет, что значит, мы обладаем информацией о жизни, которая обитала на планетах несколько тысяч лет назад.

Председатель останавливает рассуждения гостя, подняв руку.

— Да-да, я знаю, о каких планетах идет речь, — говорит он, снова возвращаясь к креслу. — К слову, там уже ничего нет. Разумеется, мы первым делом отправили беспилотники к обитаемым планетам, но… на каждой из них жизнь уже прекратила существовать за много сотен лет до сегодняшнего дня.

Лерц, явно взбудораженный беседой, сменяет положения в кресле, давая собеседнику без труда читать его эмоции. Хотя, конечно, трудно заподозрить, что в развороте, смене положения рук и ног, наклону головы и в игре бровей есть какие-то особенные чувства, но и сам председатель человек крайне сдержанный, имеющий столетний опыт жизни. А потому для него движения собеседника выглядят довольно откровенными. С чем, впрочем, Лерц и не пытается бороться.

— Ни на одной из трех? — спрашивает он с беспокойной хмуростью.

— Увы, — отвечает И́ртес. — Ослабшее магнитное поле, расширяющаяся оболочка звезды… самые обычные неприятности.

Он слегка печально улыбается, хотя заметить эмоции на лице председателя даже сложнее, чем отыскать их в выражении самого Лерца. Да и председатель вдруг заговаривает с интересом, давая проявиться на лице удивлению.

— По предварительным данным, на одну из планет даже свалились несколько ее спутников разом, что вызвало целую массу неприятных последствий. В конце концов, планета сошла с орбиты и столкнулась с другой. Пока точно не ясно, смогла ли жизнь в том или ином виде пережить эти события…

Председатель отвлекается, вздыхает и с интересом вновь начинает изучать взглядом собеседника.

— И все же, как вы догадались?

Лерц мгновение смотрит, придерживая кончиками пальцев ровный подбородок.

— Это очевидно, — говорит он, наконец. — Единственное, чего мы до сих пор не могли отыскать — это разумных представителей иных цивилизаций.

Теперь уже Лерц поднимается с кресла и отступает к окну. Закатный пейзаж медленно исчезает в тени ночи, но еще тихо светят парковые тоннели. Они проглядывают заметными полосами через зеленую гущу лесов, создавая красивый, ровный узор на поверхности зеленой планеты.

— Вам должно быть известно, — продолжает мужчина, — о теории невозможности разумной жизни.

— Разумеется, — с улыбкой отвечает председатель. — Но мне всегда казалось, что я достаточно яркое доказательство ее несостоятельности.

Лерц оборачивается, даже улыбается, кажется, совсем забыв о том, что ему пришлось оборвать ужин с супругой. Он возвращается к креслу и садится, а председатель велит программе закрыть окно, и темный пейзаж быстро исчезает.

— Полагаю, вам известно, что на этот счет говорит теория, — продолжает Лерц свою мысль.

— Да, разумеется. Хотя, мне представляется дикостью мысль о существовании единственно возможного пути зарождения разума. Сама эта теория выглядит слишком нелепо. Если такой путь существует, пусть и единственный, тогда что мешает остальным пройти его, подобно человечеству?

— Вы правы, — кивает Лерц. — Хотя лично меня смущает нечто более важное.

Председатель, не ожидавший, что беседа склонится к повороту, с удивлением взглядывает на собеседника.

— Что же?

Лерц с удовлетворением выдыхает, довольно улыбается и лишь потом заговаривает.

— Эта теория собой олицетворяет попытку возродить религиозно-чувственное восприятие действительности в век, когда научное мышление стало основой мышления как общества в целом, так и каждой отдельной личности.

Председатель улыбается. Он тихо посмеивается, не размыкая губ, и явно получает от беседы удовольствие.

— Я вижу, почему вы так решили, — говорит И́ртес. — Но я все еще хочу получить ответ на свой вопрос: как вы догадались?

— Очень просто, — спокойно отвечает Лерц.

Он глядит с таким холодным, серьезным выражением, и председатель совершенно внезапно осознает, что упустил миг, когда собеседник решил переменить свой тон.

— Мы все колеблемся, — продолжает мужчина. — Даже я сам, зная, что в этой теории нет никакого смысла, возвращаюсь к ней иногда в мыслях. Постоянно возникает это чувство: а вдруг?

Он пододвигается ближе, и даже председатель начинает глядеть серьезно, потеряв всякую легкость выражения.

— Но важнее другое, — продолжает Лерц тише. — Очевидно, что колеблемся мы все. Даже ярчайшие умы нашего времени порой сомневаются, а иначе мы бы давно отбросили эту нелепую теорию о собственной исключительности.

Подумав, хмурый председатель спокойно продолжает настаивать на своем.

— Все еще не могу понять…

— Это и есть ответ. Ненароком мы желаем верить в эту теорию и уже давно находим ей подтверждения, но до сих пор не видим противоречий.

Лерц молча смотрит на председателя, а тот, подумав, улыбается и рассмеивается, но быстро заставляет себя успокоиться.

— Полагаете, никто не ждал, что такое подтверждение внезапно найдется? Весьма смелая догадка.

Мужчина пожимает в ответ плечами.

— Я ведь ничего не мог потерять.

На это председатель сразу же поднимает выше палец, спеша указать на существенную ошибку.

— Вообще-то, довольно рискованно так открыто говорить о своей религиозности, — говорит он многозначительным тоном. — Скажите вы такое во время избрания, и вас… могли бы немедленно отстранить.

Лерц глядит на собеседника холодным взглядом. Несколько мгновений оба молчат, а затем председатель улыбается и отводит взгляд, стараясь разрядить обстановку.

— К счастью, мы не на избрании, — улыбается он, а затем резко сменяет выражение и опять становится серьезен. — И я уже и так задержал вас дольше, чем собирался, так что перейдем к главному.

Лерц настороженно прищуривается, а И́ртес снова поднимается, обходит стол и опирается на угол.

— Не будем тянуть еще дольше, — заявляет он уверенно. — Я предлагаю вам возглавить дипломатическую миссию в дальний рукав.

Мужчина чуть не открывает рот, но удерживается.

— Для этой миссии был снаряжен большой корабль. Практически, целая передвижная станция, — объясняет председатель. — Больше сорока тысяч световых лет от земли. Еще никто не бывал настолько далеко… да что там, до сих пор мы не продвинулись дальше нашей родной системы.

И́ртес добродушно улыбается и даже хлопает по плечу. Обычно, он выражает меньше эмоций, по крайней мере, никогда не делает это таким образом и ограничивается мимикой. Из чего Лерц сразу же догадывается, что и сам председатель явно крайне взбудоражен этой новостью.

— С вами даже отправится целый флот космических истребителей и несколько спецподразделений, — продолжает И́ртес. — Сейчас уже заканчивается подбор экипажа. На корабле будет много места отведено под аппаратуру для исследований, так что будет присутствовать в основном научный персонал.

Мужчина только смотрит и молчит, и председатель, улыбнувшись, снова хлопает его по плечу и возвращается на свое кресло.

— В ваши обязанности, если согласитесь, будет входить установление связи с представителями внеземной цивилизации, — продолжает И́ртес. — Сейчас мы имеем не много данных, а потому не можем точно сказать, на какой стадии развития находится цивилизация. Хотя, можно с уверенностью говорить о том, что они еще не овладели технологиями межпланетных путешествий. Пока это все, что известно наверняка.

Лерц снова молчит, сидит и не знает, что ответить, растерявшись окончательно к этому мгновению.

— Разумеется, в критической ситуации ответственность за принятие решений будет лежать на вас, — говорит председатель так, будто пытается вспомнить, какие важные детали он мог упустить. — Научный персонал будет работать самостоятельно, но вы можете распоряжаться их возможностями при необходимости. Еще, военные, разумеется, будут подчиняться непосредственно вам, как и флот. И, надеюсь, вы понимаете, что лучше всего было бы обойтись без применения силы?

Лерц взглядывает на председателя.

— Разумеется!

И́ртес улыбается и откидывается на спинку кресла.

— Значит, вы согласны?

Вздохнув, мужчина заставляет долго ждать ответа, но председатель демонстрирует стойкую терпеливость и спокойно раздумывает о чем-то своем, успев даже погрузиться в мысли.

— Пожалуй, было бы глупо отказываться, — наконец, заключает Лерц.

Вырвав председателя из его дум, мужчина вздыхает еще раз, но уже громко и мощно.

— Я согласен, — заключает он.

И́ртес, улыбнувшись, поднимается с кресла, подходит, берет вино, которое достал еще в самом начале разговора и протягивает собеседнику.

— Мои поздравления, Лерц, — говорит он с воодушевлением. — Я лично внес на обсуждение вашу кандидатуру и мне приятно видеть, что вы готовы принять эту ответственность на себя.

Мужчина принимает бутылку, но на его лице угадывается растерянность. Он даже не отвечает, только кивает и жмет протянутую руку, но затем, когда председатель уже возвращается в кресло, Лерц все же решается спросить.

— Мне нужно знать кое-что, — говорит он. — Моя супруга, А́лия, может отправиться со мной?

На лице председателя сразу проявляется неудобство, которое он готовится испытать, отвечая на вопрос.

— Я… кхм, Лерц, видите ли, это было бы крайне нежелательно, — старается И́ртес выражаться мягче. — Цена одного килограмма груза на данный момент сравнима со стоимостью неплохой квартиры где-нибудь на средних этажах. Кроме того, экспедиция не должна продлиться дольше пары лет, а это не такой уж большой срок.

— Пара лет?

— Да…

Председатель наклоняет корпус вперед и с серьезным лицом сосредотачивается взглядом на мужчине.

— Подробности вы узнаете позже. Кроме того, как только вы вступите в должность капитана, ИС корабля откроет вам доступ ко всем необходимым данным, — объясняет председатель. — Пока вам достаточно знать, что запуск произойдет уже через три недели. Полет в одну сторону будет длиться около года, это по предварительным подсчетам, ну и… если за неделю заключите все необходимые договора, то можете сразу же возвращаться обратно.

Лерц вместо ответа тонет в кресле.

— Да, и вам еще нужно будет передать дела заместителю, завтра вы с ним встретитесь, а потом можете отдохнуть и провести время с женой. В путешествии на другой конец галактики у вас будет достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече с иноземной цивилизацией.

Мужчина все еще пребывает в состоянии легкого шока, и председатель, видя это, нахмуривается.

— Вы меня слышите, Лерц?

Мужчина поднимает взгляд, почти мгновенно обретая спокойный, холодный взгляд.

— Разумеется, — отвечает он ровным голосом.

— Вы уверены, что готовы выполнить задачу?

Лерц вдруг нахмуривается, поднимается с кресла и будто нависает над столом, хотя он лишь немного наклоняется.

— Я согласен, — говорит он.

Председатель, сжав губы, нахмурившись, одобрительно кивает, встает и с удовлетворением жмет собеседнику руку и говорит с такой глубокой интонацией, с какой он еще не произнес за вечер ни слова:

— Для меня честь сказать это первым, — заговаривает председатель, и с особым чувством добавляет то, что был бы рад услышать и сам на месте Лерца: — Поздравляю вас, капитан!