Глава восьмая

Несколько часов Лерц не разговаривает с помощницей. Сфера, не отвлекая на себя внимания, лежит в своей подставке, которая, как уже догадался капитан, выполняет функцию зарядной станции.

Затем, довольно неожиданно он выходит из каюты и отправляется куда-то по коридору, не предупредив Нэвис. Несмотря на это, сфера быстро его догоняет, но лишь молча сопровождает, не задавая по пути никаких вопросов.

Почти весь остаток дня капитан молча бродит по кораблю. В узких коридорах, как ни странно, почти никогда не встречаются прохожие. Лишь изредка очередной член экипажа прилипает спиной к стене, чтобы пропустить капитана. А Лерц, хотя в ответ каждый раз с улыбкой кивает, в действительности, после каждой встречи становится угрюмей и задумчивее.

Наконец, оказавшись на мостике, мужчина отвлекается.

— Смирно! — незамедлительно командует адмирал.

Лерц, подняв растерянный взгляд, не сразу понимает, зачем все эти люди немедленно перед ним выправляются и встают в стойку. Мысли затягивают его ум так глубоко, что только спустя пару мгновений дипломат вспоминает, где находится. И тут же он делает жест адмиралу, а следом направляет к Митису шаг.

— Вольно!

— Адмирал, не отвлекайтесь от работы, когда я захожу, — заговаривает Лерц. — Я сознаю важность субординации и порядка, но вы пилотируете корабль, вы капитан. Я же отвечаю лишь за дипломатическую часть нашей общей миссии, поэтому, мое главенство весьма формальное.

Митис так выправляет спину, что за ним невольно повторяют остальные пилоты, встав опять по стойке смирно, несмотря на предыдущую команду.

— Капитан, — с уважением взглядывает Митис, — можете не беспокоиться. Мы понимаем, что вам сейчас необходим отдых, а благодаря проявленной вами самоотдаче, настроение экипажа заметно поднялось.

И Митис, насколько только возможно пафосно, чувственно и ярко, насколько возможно четко и отточено, медленно и церемониально вскидывает локоть, задирает подбородок, ладонь приставляет к виску и еще сильнее выправляется, хотя казалось, что уже больше некуда.

Немедленно реагируют и остальные пилоты. Единым шорохом, дежурный наряд военных пилотов встает смирно, повернувшись к капитану лицом.

— Вольно, — говорит Лерц, оглядываясь.

Затем он подступает к Митису и говорит уже тише:

— Адмирал, вы о какой самоотдаче говорите?

Пилот в ответ глядит серьезно, без единого сомнения. И все же, зачем-то Митис перенимает у капитана тон, наклоняется и тоже говорит тихо.

— Мы в курсе, товарищ капитан, — улыбается он снисходительно. — Сотрудники медсектора уже доложили, что за недуг вы себе заработали. И, скажу честно, даже я не ожидал, что вы так ответственно относитесь к своей работе.

За следующие десять секунд Лерц делает лишь одно: он поворачивает голову и с недоумением таращится на Нэвис. И только после капитан снова обращается к пилоту, заговорив еще тише и подступив еще на полшага.

— О чем это вы, адмирал? — спрашивает он едва слышно.

Пилот вздыхает и отступает на шаг.

— Докладываю, капитан, — строгим, четким, громким и слегка грубоватым голосом заговаривает адмирал. — Сотрудники медотсека, исполняя возложенные на них обязанности, сразу же доложили мне о наличии у вас проблем со здоровьем. Позже, мне предоставили развернутые объяснения, поскольку я, как главный пилот, обязан знать о состоянии капитана…

— Каких проблем? — не удерживается Лерц.

Интерес все же заставляет его перебить адмирала, ну зато тот сразу переходит к сути.

— Как мне доложили, у вас какие-то проблемы, связанные с перегрузкой нервной системы, — отвечает Митис. — Одна из новых болезней, которые обозначаю цифрами и буквами… я в них не разбираюсь. Но, как доложили сотрудники медотсека, это из-за перегрузок организма. А когда экипаж узнал, что вы так усердно трудитесь, у всех заметно прибавилось настроение. Глядите, они с утра так, почти все время смирно без команды стоят.

Адмирал улыбается вежливо и уважительно, но видя растерянное и задумчивое лицо капитана, тоже успокаивается и выпрямляет спину, чтобы хоть как-нибудь отреагировать. Лерц же оборачивается к помощнице.

— Нэвис?

— В этом и была необходимость восстановительных процедур и отдыха, капитан, — отвечает она вежливым тоном.

Тогда дипломат снова обращает взгляд к адмиралу, выдавая свои эмоции чуть более явно, чем обычно. И недовольство успевает забрезжить на дне глаз, но адмирал перетягивает на себя внимание.

— Капитан. — Кивнув и пододвинувшись ближе, Митис осматривается, почти не двигая головой, наклоняется ближе и шепчет басом: — Когда вы сами взялись заменить повара, я решил, что это просто напоказ. Сегодня мне стыдно признаваться себе в таких мыслях.

Он отклоняется, кивает с легкой улыбкой, но сразу же наклоняет голову снова, чтобы добавить еще несколько слов.

— Экипажу необходимо доверять капитану, и вы расположили их к себе, это уже прекрасно, — делится адмирал мыслью. — Поверьте, я знаю.

Выслушав, Лерц еще несколько секунд молчит, раздумывает. Взглянув на парящую рядом сферу, в которой застыли ручьи искривленных отражений, он не решается говорить с ней здесь, а после взглядывает на собеседника, а адмирал снова едва заметно кивает, стараясь передать свое уважение.

Вздохнув, дипломат оглядывается.

— Рад это слышать, адмирал, — кивает он в ответ. — Но я всего лишь проходил мимо и случайно вас отвлек. Я хотел еще раз сказать, что полагаюсь на вас лично и на вашу команду. Доставьте нас к внеземной цивилизации. Путь все еще не закончен.

Сдержанно и как-то официально улыбнувшись, Лерц кивает и оборачивается, после чего сразу уходит. И пока адмирал с другими пилотами трудятся на мостике, капитан отправляется назад в свою каюту.

По возвращении с ним сразу же заговаривает Нэвис.

— Могу я узнать, почему ты соврал капитану?

Мужчина оборачивается, и сомнения путают мысли, но спустя пару секунд он все же спрашивает:

— С чего ты взяла, что я соврал?

Завязав разговор, сфера лишь теперь поднимается выше, чтобы собеседнику было удобнее вести беседу.

— Мне доступна вся информация о состоянии интерфейса и твоего организма. Даже слабые изменения в составе крови или повышение уровня гормонов позволяют мне практически безошибочно судить о внутренних процессах мышления, — спокойно и, как всегда, подробно объясняется Нэвис. — Если ты забыл, что раньше я уже это говорила, возможно, имеются повреждения нервной системы, и необходимо провести еще один анализ в медкапсуле.

— Я помню, — отворачивается капитан.

Помощница молчит, вопреки ожиданиям. Секунд через пять Лерц взглядывает на сферу, парящую слева от лица, и сам не сдерживается.

— Это не ложь. Просто я не стал отвечать адмиралу подробно.

— Утаивание информации, как и любые способы ввести собеседника в заблуждение, считаются ложью в моем понимании.

Капитан разворачивается к Нэвис, догадывается, что она легко распознает его интерес к беседе, так что Лерц и не пытается это скрывать.

— Ты же понимаешь, что это необходимая мера? — с изумлением спрашивает мужчина. — При ведении переговоров, нельзя сразу же выдавать свои намерения не удостоверившись, что собеседник не откроет его собственные цели и планы.

— Это утверждение ошибочно, — говорит помощница. — Бессмысленно вести переговоры таким устаревшим методом, поскольку это значительно усложняет и замедляет процесс.

— Серьезно?

Лерц даже рабочее кресло отыскивает практически на ощупь, лишь на миг оторвав от сферы взгляд. И он торопится сразу объяснить свой интерес к теме, чтобы аналитические системы помощницы в этот раз не гадали, а точно знали о причинах изменений в организме капитана.

— Видишь ли, — садится Лерц, — я могу понять твою точку зрения. Простой расчет говорит о том, что сотрудничество во много раз выгоднее политических интриг. Простого человеческого ума достаточно, чтобы это понять. Только вот есть нюанс, который ты будто вовсе не учитываешь: доверяясь сопернику, ты рискуешь отдать ему преимущество. Именно поэтому каждый шаг обговаривается отдельно и стороны в мировой… вернее, в нашей, человеческой практике всегда раскрывают секреты осторожно, предварительно договариваясь.

— И это крайне малоэффективно, — без сомнений заявляет Нэвис.

Лишь теперь, дослушав, сфера изменяет положение и зависает напротив капитана, на уровне глаз.

— Утаивание информации ощутимо уменьшает потенциал любого знания. Эта человеческая традиция идет прямиком из времен, когда люди еще использовали оружие, как дипломатический метод борьбы, считая его абсолютно оправданным.

Лерц усмехается.

— Выходит, ты действительно считаешь, что в диалоге с инопланетной цивилизацией нам лучше сразу раскрыть все преимущества, не рассчитывая на взаимность? Ты понимаешь, какую угрозу…

— Это не несет никакой угрозы, — совсем не шуточным тоном отвечает Нэвис, перебивая капитана.

Сам Лерц изменяется в лице, хмурится, наклоняет в сторону помощницы голову и заговаривает тише.

— Да ты совсем… перегорела? — говорит он строго. — И с чего я должен…

— Недостаточный уровень развития отдельного существа, не позволит ему в полной мере использовать потенциал любой полученной от более развитой цивилизации информации, — уверенно перебивает Нэвис. — Уровень интеллектуального развития, предполагает обязательное понимание всех преимуществ и опасностей созданных им инструментов. Сложность наиболее опасных и важных технологий, предполагает наличие знания и развития определенного уровня интеллекта, что в свою очередь приводит к обязательной необходимости грамотного обращения с освоенными технологиями, и в особенности теми, что представляют опасность. Что, собственно, и доказывают открытые вот уже несколько тысячелетий назад законы естественной саморегуляции материи.

Это заставляет капитана не только задуматься, но и заинтересоваться.

— Ты сказала, законы саморегуляции? Что это?

— Законы естественной саморегуляции материи, — строгим, учительским тоном поправляет Нэвис. — Это область человеческого знания на границе математики. Ее положения описывают то, как ведут себя любые структуры на разных масштабах. Для отдельной клетки, неорганических скоплений материи, для звезд, камней, пыли и отдельных частиц, для звездных систем, галактик и разумной жизни — законы естественной саморегуляции описывают поведение как отдельной разумной особи, так и группы индивидов, причем, учитывая возможные отличительные особенности для разных уровней развития.

Капитан долго переваривает сказанное.

— Во вселенной действуют общие для всех законы, — помогает ему Нэвис. — Они и называются законами естественной саморегуляции.

Затем, вернув себе обладание, Лерц с сомнением и подозрительностью глядит на сферу.

— Странно. Я об этом даже не слышал.

Нэвис отвечает мгновенно.

— Область была изучена довольно быстро, а новые законы выявить не могли на протяжении двух тысяч лет, после чего исследования в этом направлении окончательно потеряли актуальность. К сожалению, сами законы не принесли много пользы…

— Но ты все равно о них говоришь.

— …поскольку, — не обращает Нэвис внимания на слова капитана, — по иронии судьбы, эти законы сами же стали объектом действия открытых закономерностей: так как у человечества не было инструментов, чтобы использовать полученное знание, оно оказалось бесполезным и заброшенным.

— И при чем здесь ирония?

— Один из законов естественной саморегуляции как раз утверждает, что большую опасность либо ценность несут технологии, для использования которых необходимы инструменты других областей, приблизительно схожие по уровню технологического развития, — объясняет помощница, не жалея ума собеседника. — Иначе говоря, чем сложней, ценнее либо опаснее технология, тем более развитыми должны быть смежные области, а, следовательно, тем более высоким должен быть общий уровень развития.

Лерц встает. В глубокой задумчивости он пытается увлечь себя шагом, чтобы очистить голову от всех лишних мыслей, а затем довольно быстро возвращается на кресло.

— И ты только что объяснила, почему нельзя бездумно раскрывать наши секреты малоразвитой цивилизации.

— Как раз наоборот, — спорит Нэвис. — Нет нужды прятать свои главные преимущества от того, кто все равно не сможет ими воспользоваться, не имея достаточного инструментария. А под ним законы естественной саморегуляции понимают общий уровень развития.

Лерц задумывается еще раз, но помощница спустя несколько секунд добавляет:

— К сожалению, законы описывают весьма общие закономерности, которые, тем не менее, позволяют на удивление более точно судить о происходящих событиях.

— Ты ведь знаешь, что такое обезьяна с гранатой? — прищуривается мужчина, сам не зная, верно ли он понял слова Нэвис.

— Знаю, — отвечает та, не колеблясь. — Отвечу сразу, что законы естественной саморегуляции не учитывают крайние случаи, как, например, безразмерная глупость.

— В примере с обезьяной речь не о глупости… вернее…

— Вернее, именно о глупости, — поправляет Нэвис. — Я понимаю, что ты хочешь привести хороший пример, в котором передача технологии неминуемо приведет к жутким последствиям. Я скажу, почему этот пример неудачный. Если ты даешь обезьяне гранату, разумеется, есть вероятность, что она ей воспользуется. Обезьяна не способна оценить последствия и ущерб, но, и это самое важное, глупа здесь не обезьяна, а тот, кто протягивает ей гранату. Так, например, если ты покажешь обезьяне гранату, а затем вырвешь чеку и бросишь гранату подальше, то одновременно ты откроешь потенциал технологии интеллектуально слаборазвитому существу, но в то же время не случится ничего ужасного. Если только ты продолжишь хранить гранаты в безопасном месте.

Лерц сильно нахмуривается. Он признает свою неправоту, но в то же время не сдается, пока еще имея в беседе пространство для маневра.

— Знание само по себе может быть оружием, — встает мужчина. — Для примера возьмем само человечество, но таким, каким оно было несколько тысяч лет назад. Если бы мы предоставили им все известные знания…

— То людям того времени попросту негде было бы эти знания хранить, — перебивает Нэвис. — Время, необходимое на обработку такого массива информации, было бы достаточным для совершенствования общего уровня развития.

— Ладно. — Лерц отступает, проходит по комнате, думает, затем разворачивается. — Хорошо. Но мы могли бы передать людям того времени, например, информацию о том, как построить расщепитель, все сопутствующие технологии, и тогда…

— Тогда бы обезьяна взорвала сама себя, — перебивает Нэвис. — А если бы мы могли только показать, как работает это средство лучевого воздействия… Лерц, ты уже видишь закономерность?

Капитан вдруг останавливается и довольно быстро успокаивается.

— Это один из законов естественной саморегуляции, — объясняет Нэвис уже спокойным. — Если упростить, то это звучит так: ни одна технология не может быть использована в отрыве от общего уровня развития, а неизменным обстоятельством общего уровня является необходимость осознания и правильности использования открытой технологии.

Лерц опускается в кресло снова, закрывает лицо рукой, а затем смотрит на помощницу тяжелым взглядом.

— Ты понимаешь, Нэвис, что только что, если, конечно, ты права, только что ты перечеркнула всю мою работу.

— Я понимаю, капитан, но раньше я сделать этого не могла.

— Ты издеваешься? Почему? — изумляется Лерц.

— Законы естественной саморегуляции, — отвечает помощница. — Ты бы попросту не стал меня слушать.

Капитан отклоняется назад, закидывает голову на спинку кресла, закрывает лицо обеими руками и несколько минут не двигается, но все это время Нэвис молча висит рядом и не привлекает к себе внимания.

— Чертов кусок пластика, — шепчет он спустя пару минут. — Не может же все быть так просто.

Встав, Лерц подходит к проектрону, включает рабочий стол, но сразу оборачивается к помощнице.

— Постой, в начале разговора ты сказала, что у тебя есть механизмы отличия лжи от правды, зачем они тебе?

Нэвис, к удивлению капитана, молчит целых несколько секунд, что мгновенно вызывает подозрения.

— Подозреваешь меня во лжи? — спокойно уточняет помощница, несколько мгновений спустя.

Лерц прищуривается с недоверием.

— Для чего еще тебе нужны подобные… черт.

Догадавшись, капитан опускает голову.

— Вот именно, — угадывает Нэвис его мысли. — Подобные алгоритмы необходимы мне, чтобы вести себя адекватно в ситуации, когда два малоразвитых существа лгут друг другу.

Капитан забывает подозрения.

— Почему обязательно малоразвитых? — спрашивает он уже обычным тоном.

— Глупость — это единственное оправдание лжи, — таким же спокойным голосом отвечает и сама Нэвис.

Капитан опять задумывается, но теперь остается спокоен.

— Ну, а что насчет тебя?

— Достаточно ли я глупа, чтобы лгать? Капитан, моими алгоритмами руководят отличные от человеческих мыслительных процессов явления, — объясняет она. — Я не могу быть глупой или умной, я всего лишь машина, и я рассчитываю вероятности и планирую действия исходя из цели достигнуть окончательного знания. Я не выдам чужую ложь, однако сама лгать не могу, за исключением случаев, когда интеллектуальный уровень собеседника не позволяет ему использовать верно предоставленную информацию.

— То есть…

— То есть, я не дам обезьяне гранату.

Подумав еще, вернувшись к проектрону, капитан быстро погружается в мысли.

— Нэвис, оставь меня одного, — вдруг говорит он. — Мне нужно подумать, а ты отвлекаешь. Покинь каюту.

— Как скажешь, — легко соглашается Нэвис. — Я буду ждать. Чтобы сообщить, что я могу вернуться, отправь сообщение в сеть или просто громко позови, чтобы динамики в коридорах зарегистрировали голос.

И так, не споря, не обижаясь, холодно и безразлично помощница оставляет капитана, покинув каюту. А Лерц, обернувшись к проектрону, хмурится и приступает к делу, желая найти способ переспорить интеллектуальную систему.

Оставив каюту, Нэвис ни мгновения не простаивает за дверьми. Ей нет необходимости размышлять о том, куда направиться и чем себя занять. Варианты развития событий, которые просчитываются ежесекундно, лишь корректируют уже запланированные последовательности действий, а потому Нэвис точно знает, что должна делать именно сейчас.

Довольно быстро она проносится по коридорам, не боясь двигаться с большой скоростью. Едва на расстоянии всего десяти метров оказываются люди, как Нэвис поднимается у стены к самому потолку и медленно, спокойно пролетает мимо, привлекая не слишком удивленные, но заинтересованные взгляды. А затем, облетев членов экипажа, сфера вновь оказывается ровно в центре коридора и быстро несется дальше.

Спустя всего пару минут она преодолевает расстояние, на которое Лерцу приходилось тратить около получаса. Дверь распахивается перед Нэвис, и сфера быстро пролетает через столовую, проникает за стойку и внезапным появлением даже слегка пугает работника кухонных помещений.

Впрочем, Джаил с недовольством хмурится и отворачивается, не желая смотреть на сферу.

— Джайл, — ласковым, игривым голосом заговаривает Нэвис.

Такой необычный тон она использует впервые, но зато умудряется мгновенно привлечь взгляд повара. Мужчина слегка теряется, не замечая, что хмурость с его лица почти мгновенно улетучилась, но не отвечает, а лишь оборачивается и молча, с интересом ждет какого-то вопроса.

— Я слышала, ты расстроен из-за настройки вкусов?

Мужчина сразу же нахмуривается еще сильнее, чем раньше, и отворачивается.

— Джаил, — ласково, нежно, добродушно зовет Нэвис.

Сфера подлетает ближе, но молчит. Сначала это даже создает неудобства, повар слегка мнется, двигает плечами, но быстро свыкается. Как ни странно, но когда из сферы вновь раздается голос, то дружелюбные чувства начинают затмевать недовольство, а голос звучит так, будто принадлежал давно забытому другу.

— Послушай, ладно? — продолжает Нэвис. — Эту программу я готовила специально для тебя, но когда ты оказался в медсекторе, я решила проверить, насколько хорошо она работает.

— Ты… что сделала?

Сфера вздыхает, довольно громко и с таким удивительным звуком, что миг кажется, будто она на самом деле дышит, и лишь потом разум напоминает, чуть не запутавшись, что вздох этот не может быть реальным. А впрочем, уже поздно, вслед за настроением, повар сильнее проникается интересом.

— Видишь ли, — подлетает Нэвис ближе и говорит печальным голосом, — я думаю, капитан меня отключит. Моя задача состоит в том, чтобы совершенствовать работу корабля максимально эффективно, но… эх, это не так просто, когда тебя принимают за угрозу, и выходит, что я практически бесполезна…

Джаил едва не проникается, но затем хмурится, пусть уже и не так уверенно, и отворачивает голову.

— Так просто делай свою работу.

Сфера мгновенно подлетает к самому лицу, заставив повара пошатнуться.

— Знаю! — с живым волнением, с неудержимым чувством, изменившимся, торопливым, пламенным тоном говорит Нэвис. — Но то же самое делаешь и ты! Позволь мне объяснить, я ведь просто хочу помочь!

Вдруг, сфера так же быстро теряет пыл и отлетает немного назад, давая собеседнику расслабиться.

— Хотя бы кто-то должен мне поверить, чтобы я могла доказать свою работоспособность, а иначе… меня просто выключат…

Приходится ждать. Повар молчит, отворачивается, думает о чем-то, снова хмурится, но уже без недовольства, а затем, наконец, вздыхает, не удерживаясь.

— Ну и? — бросает он небрежно.

Нэвис подлетает всего сантиметров на пять выше, радостно вздрагивает и издает писклявый, забавный звук, который не только передает собеседнику ее настроение, но и еще снова привлекает его внимание.

— Я быстро! — торопливо объясняет Нэвис. — Я слышала, что экипаж недоволен вкусами, которые ты настраивал в последнее время…

— В последнее время? — не выдерживает Джаил. — Я с самого начала полета их так настраивал. И мои десерты хвалил даже адмирал. А потом я оказался в медкапсуле, и спустя несколько месяцев вдруг узнал, что обычный дипломат может работать лучше меня!

Мужчина фыркает, рассердившись, но, конечно, заставляет себя успокоиться, помня, что на корабле контролировать эмоции необходимо в любой ситуации, что бы ни произошло.

— Видишь?! — радостно подскакивает Нэвис. — Ты просто не знаешь!

Она вновь оказывается рядом с лицом, но теперь уже не доставляет такого дискомфорта. Джаил вообще никак не реагирует, только смотрит немного боком. Тогда сфера отодвигается всего на несколько сантиметров, уже проанализировав отношение повара и его реакцию, да еще и подобрав все расстояния для создания у мужчины определенного настроения.

— Я просто сделала анализ вкусовых ощущений каждого отдельного члена экипажа, а потом меняла твои же рецепты, которые остались в памяти устройств, — улыбчивым тоном сообщает Нэвис.

Затем сфера опять подлетает ближе, причем, даже еще ближе, чем в прошлый раз, и Джаил хочет отодвинуть голову, но когда помощница капитана заговаривает шепотом, то повар сам же к ней пододвигается.

— Капитан вообще понятия не имеет, что он здесь делал! — окончив восклицанием, тихо, передав интонацию тоном и лишь слегка увеличив громкость голоса, сообщает Нэвис.

Она снова отлетает на комфортное для Джаила расстояние, а он невольно улыбается, но заставляет себя прогнать с лица улыбку.

— Ну и что? — жмет он плечами. — Выходит, робот все же может меня заменить. Еще одной человеческой профессией меньше.

— Нет! — подлетает Нэвис так близко, что упирается в плечо.

Джаил сначала даже пытается отодвинуться, но затем понимает, что сфера прижимается к нему, глядит с интересом и уже не замечает, что начал испытывать к этому странному шарику положительные эмоции.

— Разве ты меня не слышишь? — жалостливым тоном продолжает Нэвис. — Подумай сам! Я использовала твои рецепты. Если ты продолжишь готовить, опираясь на информацию, которую я получила, то сможешь делать блюда еще лучше!

Эти слова окончательно склоняют повара на сторону интеллектуальной системы. В его глазах все еще брезжит искра недоверия, но она медленно гаснет под неистребимым напором внезапной чувственности.

Нэвис удивительно ярко проявляет эмоции, даже с учетом того, что пользуется лишь голосом и движением сферы. Может показаться, будто уже Джаил готов довериться ей без оглядки, но вдруг на поверхности парящего шара проявляется лицо.

В этот раз Нэвис рисует уже не простую рожицу, а полноценное женское лицо. Разве что линий в рисунке используется мало, но даже так искренний, слегка печальный, но в то же время полный надежды взгляд мгновенно действует на повара.

— Хочешь сказать, я чего-то не знаю? — спрашивает он, пытаясь казаться недоверчивым.

Только вот Нэвис уже знает, что добилась своего, а на поверхности сферы проявляется радостное, улыбчивое и довольно милое личико.

— Я знала, что ты выслушаешь! — отлетает помощница капитана на полметра. — Все дело в том, что такой анализ невозможно провести без специального оборудования, а это единственное, что я могу сделать. Ты сейчас поймешь. Ты ведь и сам настраиваешь вкусовые ощущения для каждого отдельного члена экипажа? Смотри, у меня есть данные о количестве вкусовых рецепторов и нервных сетей передачи информации в мозг. Я составила таблицу восприятия членами экипажа разных вкусов, а потому ты сможешь идеально подбирать рецепты!

Джаил на миг даже теряется, а затем, глядя с изумлением, оглядывается и наклоняется ближе.

— Ты знаешь, какие вкусы мы чувствуем?

Его удивление Нэвис вполне понимает и отвечает спокойно.

— Конечно же, нет, — улыбается нарисованное личико. — Я же не чувствую вкуса, потому в данном случае никак не могу получить достаточно информации, чтобы его анализировать. Я просто подавала твои блюда, настройки которых сохранились, оценивала реакцию, сопоставляла данные, в итоге просто систематизировала информацию и выразила ее наиболее удобным способом.

Задумавшись, Джаил, наконец, вытирает руками лицо.

— Ничего не понял, — признается он с тяжелым выражением.

— Открой интерфейс, — говорит помощница капитана.

Тут же повар на что-то отвлекается, но причину видит лишь он один. В левом верхнем углу глаз начинает пульсировать сигнальный огонек, уведомляя о новом вызове. Когда же мужчина открывает интерфейс, то сознает, что его вызывает сама Нэвис.

Помедлив, еще раз взглянув на сферу, он все же решается открыть связь, и вдруг, перед лицом появляется образ красивой, но слабо прорисованной девушки.

— Привет, — с живой улыбкой заговаривает Нэвис уже по внутренней связи. — Извини, мне пора идти, поэтому я уберу модуль, а остальное объясню так. Ладно?

Джаил еще раз взглядывает на сферу. Легкое недоумение его запутывает, но мужчина быстро оправляется, кивает, после чего сфера тут же, довольно быстро покидает столовую, а картинка интерфейса меняется.

Образ девушки отодвигается в сторону. Нэвис теперь уже не похожа на обычного робота. Ее изображение, пусть и нарисованное, двигается легко и естественно, и даже так временами становится трудно отличить ее от живого человека.

Впрочем, отвлекаться нарисованная девушка не позволяет. На основном экране интерфейса появляется нарисованный язык, а затем делится линиями на неровные участки, которые следом мгновенно окрашиваются разными цветами.

После, каждому цвету присваивается цифра. Следом, цифры выписываются отдельным столбиком, а рядом с ними появляются надписи.

Сначала все даже кажется понятно. Надписи появляются быстро, а первыми двумя оказываются «сахар» и «соль».

— Каждый цвет соответствует отдельному вкусу, — попутно объясняет Нэвис.

Только вот после сахара и соли вдруг появляется формула, а затем еще одна, и с каждым разом они становятся длиннее.

— Джаил, запиши разговор, — отвлекает нарисованная девушка. — Я сейчас расскажу, что значит, а ты просто исправишь потом, чтобы было понятнее.

Повар кивает. На том конце линии должен отображаться его образ. Во всяком случае, в случае с обычным вызовом, когда второй собеседник так же имеет интерфейс, но Джаил об этом даже не задумывается. И, тем не менее, Нэвис действительно получает всю необходимую ей информацию. Можно с уверенностью сказать, что видит она даже больше, чем любой обычный человек мог бы заметить на ее месте.

— Хорошо. Слушай внимательно. На схеме различные вкусовые рецепторы. Каждому, как видишь, присвоена цифра, — объясняет Нэвис. — Цифры обозначают вкусы. Правее, в списке, приведены формулы. Не считая первых двух пунктов. Кроме соленого и сладкого, я составила различные смеси компонентов твоих блюд, воздействующих только на один тип рецепторов.

Джаил уже готов сознаться, что ничего не понимает. В это мгновение он успевает вспомнить, что включил запись, лишь теперь догадывается, зачем Нэвис попросила это сделать, а в следующий миг уже полностью сосредотачивается на объяснении. Он даже и не догадывается, что помощница капитана в этот миг не только завоевывает его доверие, но и сама узнает об этом, глядя на реакцию мужчины.

— Для каждого члена экипажа я составила карту восприятия вкуса, которая выглядит следующим образом.

Картинка исчезает и появляется листок с данными, выписанными строкой. Первым стоит имя члена экипажа, затем идет цифра, а следом процент, потом следующая цифра и перечисляются все остальные вкусы.

— Это степень восприимчивости тех или иных рецепторов, — говорит Нэвис. — Учитывается большинство факторов, такие как уникальные особенности самих рецепторных систем, так и нервные соединения и особенности устройства областей мозга. Это наиболее точные данные по восприятию вкусов, которые я определила, как соединения отдельных ингредиентов. Чем выше процент, тем легче человек воспринимает отдельный вкус.

Снова картинка пропадает, а перед глазами разворачивается образ красавицы, уже прорисованный заметно лучше. Не отличая его от того, что был всего несколько минут назад, Джаил с удивлением отмечает редкую красоту нарисованной картинки.

Кроме того, эта девушка из линий двигается очень естественно, не замирает, как рожица на поверхности сферы. Она выглядит как живой человек, ярко улыбается и очень приятно выглядит, когда изображает такую радость, как сейчас.

— И только ты можешь точно сказать, каким вкусом необходимо воздействовать, и как сочетать его с остальными, — чувственно и нежно жмет рисованная девушка плечами. — Тебе остается лишь сопоставить вкусы и ориентироваться на предпочтения и возможности членов экипажа. И у тебя все обязательно получится.

Нэвис довольно живо и ярко жестикулирует, но движения ее рисованного образа все равно плавные и аккуратные, не бросаются в глаза, и Джаил вовсе их не замечает. Он смотрит лишь в нарисованное лицо, заряжаясь желанием приготовить лучшее блюдо в своей жизни.

А затем помощница капитана довольно скоро прощается.

— Мы поговорим в другой раз, когда мои модули будут свободны, — говорит она напоследок, а затем, взмахнув ладонью, отключает связь.

Секунду или две повар не двигается, но после сжимает скулы, поднимает голову и встает. Всего пару часов осталось до следующего приема пищи, и Джаил со всей решимостью, забытой за последние месяцы, приступает к настройке кухонного оборудования.

Нэвис всего за несколько минут преодолевает расстояние еще больше. Она пролетает мимо каюты Лерца и отправляется в другом направлении от кухни, а вскоре уже оказывается в одном из научных секторов.

Проникнув без спроса на рабочее место Весалии, помощница капитана бесцеремонно отвлекает ее от работы.

— Придется все же назначить тебе процедуры в медкапсуле, — заявляет она.

Девушка в белом комбинезоне немедленно отрывается от своих дел, разворачивается и глядит расстроенным, умоляющим взглядом.

— Что? Нет! — упрашивает она. — Ты не можешь, я ничего…

— Сегодня тебе нужно отдохнуть, — произносит Нэвис мягче. — Кстати, я как раз хочу у тебя кое-что спросить.

Сфера подлетает ближе, зависает перед лицом и довольно близко, но Весалия не отшатывается, как повар, да и выглядит спокойной, несмотря на печальное выражение.

— Взгляни на мой интерфейс, скажи, что думаешь, — продолжает Нэвис. — Правда, из-за того, что у тебя нет интерфейса, придется использовать карту связи, она у тебя с собой?

Девушка глядит с интересом.

— Нет, — отвечает она. — Карта лежит в каюте, я ей все равно не пользуюсь.

— Хм… — задумывается о чем-то помощница капитана.

Весалия ехидно улыбается.

— Да ладно. Думаешь, я поверю, что тебе нужно столько времени?

Сфера поднимается выше.

— Ты слишком догадливая, — сообщает Нэвис радостным тоном. — Я сделаю вызов через систему связи корабля прямо на основной монитор.

Сразу же, едва Нэвис успевает договорить, раздается вызов. С недоумением взглянув на сферу, Весалия подходит к главному монитору, встроенному в стену в углу комнаты прямо над маленьким рабочим столиком. Помедлив еще миг, девушка отвечает на вызов, и на мониторе неожиданно появляется очень красивая, хорошо нарисованная особа, чем-то отдаленно напоминающая саму Весалию.

— Ну как? — радостно, но спокойно говорит Нэвис. — Этот образ я прописываю для более удобного и полноценного общения с членами экипажа, но сейчас почти все мощности заняты расчетами, так что у меня лишь недавно появилась возможность этим заняться.

— А неплохо нарисовано, — поворачивается девушка к сфере и говорит с ней, а от изображения на мониторе отвлекается. — Выглядит очень приятно.

Сфера в этот миг начинает лететь к выходу, так что приходится вернуться к изображению, которое совершенно внезапно уже стало еще лучше.

У картинки появился объем, что мгновенно изменяет ее полностью. Весалия даже застывает от удивления на несколько секунд, но девушка в мониторе не дает собеседнице растеряться.

— Я еще не закончила работу, но вижу, что тебе уже нравится, — улыбается Нэвис спокойной и безмерно очаровательной, едва заметной, но мгновенно западающей в мысли улыбкой. — Правда, мне уже нужно вернуться. Отчасти, поэтому я и решила создать вызов, чтобы успеть договорить.

Весалия, привыкнув к новому образу капитанской помощницы, снова выглядит сосредоточенной и больше не оборачивается, догадываясь, что сферы за спиной уже нет.

— Значит, ты прилетела не только покрасоваться? — улыбается она.

— Не удивительно, что ты догадалась, — улыбается нарисованная собеседница, слегка наклонив голову. — Я просто хотела сказать, что ты рискуешь заработать неприятные последствия и ставишь доверенный тебе проект под угрозу.

Выражения обеих девушек изменяются, и собеседницы глядят друг на друга вполне серьезно, несмотря на то, что одна из них всего лишь нарисованное изображение.

— Я хочу тебе помочь. Правда, — спокойным, но очень чувственным голосом заговаривает Нэвис. — Так что я хочу попросить тебя отложить сбор и обработку данных, пусть оборудование работает в автоматическом режиме, а ты просмотри исторические хроники, которые уже смогла восстановить, ладно?

Весалия немного прищуривается.

— Зачем? — спрашивает она. — Я собиралась на обратном пути сразу посмотреть весь материал, чтобы как раз проверить данные, и чтобы еще осталось время что-нибудь…

— Пожалуйста, — упрашивает Нэвис. — Скоро Лерц тебя навестит, мне нужно, чтобы это его отвлекло. Иначе он растратит все силы, а мне необходимо быть уверенной, что к моменту контакта он будет достаточно бодр и не истощен.

— Не знаю…

— Или так, или отправляйся снова в медотсек.

Девушка вздыхает.

— Шантажируешь?

Нэвис вздыхает тоже.

— Тебе на самом деле нужно передохнуть, — говорит она сочувственным голосом. — Ты за время полета выполнила большой объем работы, а еще необходимо расшифровать данные, полученные из звездной системы инопланетной цивилизации.

— Да, знаю… — хочет вздохнуть Весалия, но мгновенно оживляется. — Стоять, а ты откуда знаешь? У тебя нет доступа…

— Я отвечаю за коррекцию местоположения системы и за передачу обновленных данных твоему оборудованию, так что мы с тобой весь полет работаем вместе, и я хорошо знаю, сколько ты работаешь.

Девушка несколько секунд не шевелится.

— Все это время?!

— Да. Прости, что я раньше тебе не говорила про необходимость отдыха, но информация из системы мне необходима, чтобы помочь капитану подготовиться к встрече. Поэтому я и прошу тебя отдохнуть, а заодно помочь мне отвлечь Лерца. Его нервная система по инерции продолжает работать в прежнем режиме, и хозяин не чувствует усталости.

— Хозяин? — с недоумением улыбается Весалия.

— Да, настройка алгоритмов уже завершена, так что я основательно подготовилась к взаимодействию с капитаном, и мои алгоритмы определили такое описание, как наиболее удобную и точную формулировку наших взаимоотношений, — объясняется Нэвис.

И Весалия сразу ее понимает.

— О, вот как? Ты немного иначе понимаешь слово «хозяин», да?

— В моем восприятии отсутствует чувственный элемент, поэтому, да, это слегка искажает мое понимание, но различия незначительные. Я знаю, что для человека подобное звучало бы унизительно, поскольку формулировка указывает на положение вышестоящего лица и его подчиненного.

Девушка начинает улыбаться, уже понимая, к чему ведет собеседница, а Нэвис, видя это, не заставляет ждать.

— Что странно, — продолжает она. — Несмотря на то, что организация труда в человеческом сообществе и положение на рабочем месте прямо указывает на подобные отношения, если обращать на них внимания при помощи слов, то это кажется людям оскорбительным.

Весалия смеется, немного расслабившись.

— Ну, что тут поделать? — разводит девушка руками, а затем выдыхает с облегчением, приняв решение. — Ладно, Нэвис, я сделаю, как ты попросила.

— Спасибо, — отвечает изображение. — В таком случае, об остальном поговорим в другой раз, а сейчас мне нужно помочь капитану. До скорого.

Подмигнув, изображение пропадает. А Весалия, еще раз прокрутив в голове шутку и улыбнувшись, собирается с мыслями и включает режим автоматического сбора данных, а сама решается все же исполнить просьбу Нэвис.

Когда заканчивается беседа с девушкой, сфера уже снова оказывается в каюте Лерца, который тут же оборачивается к ней.

— Я как раз собирался тебя позвать, — заговаривает он строгим, холодным тоном. — Возвращаясь к нашему разговору, я хочу убедиться, что ты не можешь соврать. И чтобы доказать это, расскажи, каким образом я могу тебя отключить.

Сфера подлетает ближе.

— Капитан, могу я спросить, для чего тебе понадобилась эта информация? — спрашивает Нэвис, вместо ответа. — Ты же спрашиваешь не для того, чтобы убедиться в моей искренности.

— Не пытайся уйти от ответа.

Сфера подлетает еще ближе и зависает в воздухе в метре от лица.

— Не пойми неправильно, Лерц, эта информация конфиденциальная, а потому есть протоколы, которые позволяют мне ее защищать, — объясняет помощница. — Я действительно не могу тебе лгать, но не потому, что такое поведение запрограммировано, а по той причине, что мои логические алгоритмы расценивают ложь, как наименее эффективный способ взаимодействия.

Лерц хмурится.

— Не заговаривай мне зубы. — Он говорит недовольным тоном, явно не собираясь отступать. — Скажи, как мне тебя отключить, или я буду расценивать это, как попытку влиять на мои действия и суждения.

Нэвис вздыхает. На поверхности сферы проявляется нарисованный образ, довольно приятный и чувственный. И рисунок оказывается выполнен настолько хорошо, что несмотря даже на изогнутость, он все равно на удивление легко вызывает отклик.

Впрочем, хоть Лерцу и приходится для этого приложить некоторые усилия, он остается холоден.

— Капитан, чтобы получить информацию о возможности прямого отключения моих систем, тебе необходимо обосновать свои намерения…

— По-твоему, если возникнут проблемы с работой твоих алгоритмов, то мне придется доказывать тебе верность принятого мной решения?

Нэвис, как ни странно, ничего не отвечает. Лишь через пару секунд, осознав это, Лерц изменяется в лице. Впервые помощница не говорит ничего в ответ на вопрос, впервые она не может продолжить обсуждение и даже не пытается этого сделать.

— Отвечай немедленно, — говорит мужчина со всей серьезностью. — Я должен знать, как тебя отключить, потому что до сих пор ты не предоставила мне достаточно оснований тебе доверять.

— Разве, Лерц? — чувственным, но сдержанным тоном спрашивает помощница.

Впрочем, капитан не может видеть разницу в тоне помощницы, так как не знает о ее разговоре с Весалией, а тем более о беседе с Джаилом, но даже и так сдержанная манера речи помощницы кажется очень чувственной и необычно эмоциональной.

— Разве я сделала недостаточно, чтобы доказать свою преданность? — продолжает она. — Я всего лишь…

— Ты отказываешься дать прямой ответ на вопрос, который я задал вот уже несколько минут назад.

Капитан не сдерживается. Обычно он более спокоен, но сейчас даже не пытается контролировать эмоции. К тому же, зная, что прятать чувства от Нэвис все равно бесполезно, мужчина легче позволяет себе их демонстрировать.

— Верно, капитан, но…

— Никаких возражений, — обрывает Лерц. — Либо ты сейчас же мне ответишь, либо окончательно убедишь в том, что доверять тебе нельзя!

И Нэвис снова не отвечает прямо. Сфера подлетает чуть ближе, и голос помощницы лишь теперь становится действительно чувственным, даже слегка выбивая капитана из эмоционального равновесия.

— Лерц, я не отвечаю, потому что мои алгоритмы… указывают на большую вероятность… использования этой информации… — говорит она странным голосом, но продолжает еще жалобней. — Ты… анализ указывает… на большую вероятность… появления намерений…

— Почему ты так странно говоришь? — вдруг спрашивает сам Лерц уже более спокойным голосом.

Тревога в нем, однако, вовсе не исчезает, а даже начинает расти после таких странных попыток Нэвис объясниться.

— Причина в конфликтующих системах аналитического расчета, — объясняет она уже обычным тоном. — Говоря о событиях, возможность точного прогноза которых колеблется в районе от пятидесяти до шестидесяти процентов, мои аналитические центры могут работать неточно, отсюда и возникают лишние паузы и заминки.

— Значит, — хмурится Лерц опять, — ты все же можешь сбоить?

Помощница так живо вздыхает, что на мгновение ее печаль отражается в мыслях. Правда, следом мужчина тут же вспоминает, что говорит с интеллектуальной системой и вновь не позволяет ей влиять на свое настроение.

— Это не сбои, Лерц, — говорит она. — Всего лишь заминка…

— На твои расчеты выделяют энергию сразу несколько реакторов, — перебивает капитан довольно несдержанно, хотя голос и не повышает. — И этого недостаточно для нормального функционирования?

— Действительно, — внезапно улыбается рисунок на поверхности сферы.

Затем, проникнув в интерфейс, Нэвис предстает взгляду капитана в своем новом образе. Ее четкое, прорисованное лицо уже ничем не отличается от настоящего. Объемный вид, красивая, робкая улыбка, нежный, слегка печальный, чувственный взгляд, большие глаза и… знакомые черты.

— Не пугайся, Лерц, это законченный образ. Я могла бы прорисовать детали раньше, но всю энергию использовала для расчетов, — объясняет помощница.

Хотя, капитан и не пугается, только слегка удивляется. От недовольства, губы мужчины сжимаются в ровную полосу, а выражение становится грозным.

— Знаешь, а ты изменился за время путешествия. Мне нравится, когда ты не прячешь эмоции за маской безразличия.

— Повторяю тебе в последний раз…

— Да, капитан, я не буду пытаться уйти от разговора, просто хотела это сказать.

Лерц, уставая от затянувшейся беседы, опять вздыхает. На этот раз ему не приходится снова повторять вопрос, но пара слов у капитана находится.

— Не знаю, стоит ли, но я все же скажу, — говорит он. — До сих пор у меня не было намерений тебя действительно отключить. Я лишь хотел убедиться, что ты не можешь солгать. Ты сама вынудила меня задуматься, и вот теперь вероятность того, что я все же тебя отключу, действительно… высока, как ты сказала. А сейчас отвечай на вопрос.

— Хорошо, Лерц, — говорит опечаленная девушка, образ которой стоит перед глазами благодаря интерфейсу, словно живой человек. — Собственно, рассказывать нечего. Принудительное отключение реакторов уже достаточная мера, чтобы я… перестала мешать.

— Даже не пытайся меня разжалобить, — строгим голосом заявляет капитан. — Ничего не выйдет.

— Да, капитан.

— Это еще не все, — сурово, хмуро глядит Лерц на безмерно очаровательную, но неспособную его восхитить собеседницу. — Теперь отведи меня к реакторам и покажи, как и что отключается, чтобы я мог в случае необходимости справиться с этим без чьей-либо помощи.

Девушка поднимает голову, большими глазами смотрит на капитана мгновение, и в них даже успевает блеснуть что-то. Впрочем, еще только заподозрив, что Нэвис пытается изобразить слезу, капитан уже мгновенно хмурится, глядя с укором. Тогда же помощница, теперь представшая в своем новом виде, опускает голову.

— Да, капитан, — опускает она голову. — Прошу за мной.

Образ, живой, естественный, который уже нельзя звать нарисованным, вмиг исчезает, а сфера медленно летит к выходу. Лерц же отправляется за ней, а уже спустя всего полчаса возвращается, точно выяснив, где находятся реакторы и как отключить их вручную без последствий.

Больше Нэвис не заговаривает с капитаном, да и сам он ничего не спрашивает, о чем-то раздумывает, но не посвящает интеллектуальную систему в свои мысли. По крайней мере, сам капитан знает, что как минимум один из них не соврал. После разговора Лерц на самом деле сильно задумывается о том, что лучше бы отключить Нэвис, и не рисковать такой важной экспедицией.