Первый Зов и Цербер

Первым на базу прибыл Пауль. Но сначала немного о базе. «Особняк» — двухэтажка, все подземные трассы завалены, вокруг открытое на полсотни метров, хорошо простреливаемое из трёх ручных и двух станковых пулемётов, пространство. С крыши станкачи вообще почти все перемещения по поверхности квартала перекрывают — на кривой козе не подъедешь. «Первый» и «Второй» — примерно такие же дома, но связанные между собой и с «Отморозком» тоннелями. Пулемётам там не разгуляться, но живой силы скрытно можно держать много и в случае чего… да просто это два самых удобных места сосредоточения для атаки на «Особняк» — решили, что лучше самим занять. «Отморозок» — очень большой дом, и к нему ведёт уймища подземных коммуникаций, видимо, было. что-то административное. Но для ребят тоннели, в основном, ведут от него — они переняли крысиные повадки — полюбили появляться из-под земли бесшумными тенями, где их не ждут, и минировать всё бесперечь всякой гадостью. В самом «Отморозке», здоровенном пятиэтажном здании, тоже интересно поиграть с крысами в войнушку. Последнее время уже случается редко, не то, что вначале, когда только обустраивались. Правда, с прибытием Пауля, всё должно измениться.

«Прибыл Пауль» — это нечто большее, чем… э… прибыл кто-нибудь другой. По порядку:

Во-первых, боевая тревога, режим максимальной готовности, гм, навсегда. Ребятам отныне предстоит охранять: автофургонов с оборудованием (рентген!!!) и медикаментами два, автофургон почти пустой (провода и электроприборы) один, но к нему прилагается банда штатских, «электриков» (пять персон), семь смазливых девчушек (медперсонал), и с ними микроавтобус и ещё двух водителей, тоже какие-то электрики. Ну и самого Пауля, он, конечно, медперсонал вёз, никому не доверил.

Во-вторых, жуткий напряг для «нормальных» жандармов, оказавшихся в отряде за провинности или наглое умничанье. Им предстояло транспорт разгрузить, имущество складировать и отвечать за наличие и сохранность. И, прежде всего, разместить людей, удовлетворить минимум потребностей, непрерывно улучшать условия размещения и расширять список удовлетворяемых потребностей. Ну и увеличивать высоту или глубину (кому как) их удовлетворения. Ребята поклялись в душах никогда не безобразничать и вообще не умничать, пусть даже им придётся умереть дебилами, но в старости… если удастся дожить до окончания вахты. Самостоятельные и неприхотливые «бешеные» смотрелись в новом свете просто лапочками!

В-третьих, сам дружище Пауль — тот ещё оригинал: «Где тут можно пописать?» В развалинах! А второй вопрос был традиционен, — где Карл?

Джон, глядя на него, грустно улыбнулся и так же традиционно ответил, — я что, сторож брату твоему?

Но решил не мучить парнишку, сказал, — у меня предчувствие, что он тут скоро будет.

Пауль неуверенно улыбнулся и забормотал, потупившись. — Ты это… прости, если можешь…

— За что? Накосячил, что ли? — Джон серьёзно на него посмотрел, — а ну признавайся!

— Мы тебя это… — шмыгнул носом паренёк, — хотели того…

— Получилось? — усмехнулся Джон и, не дождавшись ответа, спросил, — перехотели?

Пауль кивнул.

— Вот и не грузись. Я вас тоже хотел того, прям у ямки, — успокоил его Джонни, Пауль удивлённо заглянул ему в лицо, — а ты как думал? Да вздумалось мне с вами поиграть, ну и пользы от вас вон сколько!

Пауль ошарашено смотрел на Джонни — до него стало доходить, вернее ломая преграды «Нет! Так не бывает! Это невозможно!», через весь мозг ломилось осознание того, с кем они связались. Он отчётливо вспомнил Джона, забивающего победный дуплет от борта — ему тогда ничего не казалось…

— Рот закрой, — ухмыльнулся Джонни, — правила уяснил? Пойдём, познакомлю с хорошим человеком.

Карл прибыл гораздо скромней — на полицейском фургоне и с папой под дулом пистолета. Так же под дулом проводил его в «Особняк», направо, улыбнуться приятелю с винтовкой, по лесенке на второй этаж, снова направо и улыбнуться, вот и штаб-логово. Отец немного растерянно от таких дел, смущаясь, вошёл в помещение первым.

— Ой, папка! — подскочил Пауль навстречу.

— Зайчонок, — капрал обнял сына, — ты поправился. Тебя не обижают?

Джонни, подперев подбородок кулаком, задумчиво рассматривал семейную сцену — папу с сыном, второго сына с пистолетом — дружная полицейская семья, можно описаться от умиления! Карл, смутившись, спрятал ствол в кобуру и сказал, — привет Джонни, это мой папа. Папа, это Джонни, наш капрал.

— Привет, Джонни. Кстати, я тоже Джон и тоже капрал, — улыбнулся дядька в полицейском мундире.

— Очень рад, привет, Джон. Карл, отведи отца в штаб-берлогу, покорми, устрой, и сам отдыхай — Скомандовал Джонни, старательно скрыв раздражение — блин, теперьиз-за этого папы, «тоже капрала», он навсегда — Джо-о-онни,! Пауль отпустил отца и, краснея, в смущении вернулся на место. Карл увёл его в комнату отдыха. Джон оглянулся на Чена — ага, вот на кого сцена произвела другое впечатление — у него тоже есть папа. Но парень молчал, сжав губы и уставившись перед собой.

— Пауль, забирай-ка Чена и хватит вам со мной сидеть, остальных я сам уже встречу, — Пауль оглянулся на Джонни, как очнулся, закивал, запричитал, — пойдём, дружище, завтра погорюешь.

Наконец-то, пришли доложиться ребята с КПП, Джонни спросил, — чего так долго?

— Следствие ждали, Чарли попросил дождаться и дать показания. — Улыбулись парни в ответ.

— И как? — заинтересовался Джон.

— Нормально. Жмурок наш, оказывается, на бар нападал, дедушку убивал и ещё кого-то…

— Понятно, — остановил их капрал, — что блок-пост?

— Оставили под охраной полицейских, вот пусть с них и спрашивают — мы люди маленькие, нас послали, мы и пошли. Только своё личное забрали, — без смеха рассказли ребята. — Пост эвакуирован, на попутке — сухпай, вода, станкач и пять коробов с лентами, ручной с десятком блинов, ящик свето-шумовых гранат. Так попутку отпускать?

Джон милостиво кивнул.

— Может, хоть, горючку сольём? — предложил боец.

— Ага, кто нам после этого помогать согласится? Водиле литр вискаря, самим отдыхать. Исполнять, — закончил дискуссию Джонни. — Ребята отбыли по приказанию.

***

«Бешеные» жандармы уже спали чутким сном, когда порядочных было просто не унять. Кое-как организовали вывоз спасённого имущества и вынос раненных. Официально, под протокол, завизированный подвернувшимися под руку полицейскими, было спасено и немедленно арестовано ими: десять ящиков виски, пять ящиков мясных и три рыбных консервов без этикеток (замучились срывать, блин) и двадцать блоков сигарет без акцизных марок. Остальное имущество безвозвратно утрачено в ходе беспорядков или его вовсе не было.

Полицейские так же подписали осмотр восьми сгоревших дотла автофургонов, водители которых были госпитализированы первыми (немного невежливо) с черепномозговыми травмами.

Раненных, вообще, было много. Но в основном солдаты, умоповцы поголовно пережить ранений не смогли, не вынесли сердешные, не дождались помощи. Под лазарет заняли казарму, где в туалете… вернее, из туалета достали слегка спятившего бедолагу, но отчего-то в костюме химзащиты. Он туда зачем-то по лесенке спустился, и у него нога между перекладин застряла. Его госпитализировали отдельно — в том же помещении, да он и не хотел никуда — спал в шкафу… в том самом костюме.

Дождались помощи из округа. Первым прибыл ревизор и поинтересовался, почему не потушили штаб? Да хрен на ваши карты с инструкциями! Ведь там же архив! С призывными предписаниями! Теперь любой солдатик может набить офицеру морду — он вне военной юрисдикции, а гражданская не касается военных дел. Их же всех снова надо призывать. Ну, не всё так плохо, можно будет выписать дубликаты, тем придуркам, кто ещё не догадался потерять солдатские книжки. А тем, кто догадался, придётся всё писать с их правдивых слов.

— Вот заразе повезло! — помянул Джонни лейтенант Да-на.

Помянул Джонни и капитан Ха-на, отчего-то, правда, даже не спросивший о сынишке. Он отчётливо помнил этот фургон, на котором лично отвёз сынка в армию — фургон, да и Джонни тоже, преследовали его во снах. Но всё — конец кошмарам! Вот он — убийца водителя и угонщик грузовика, напавший на бар с этой целью! Как его? Зампотыл? Смешное имя, ему подходит — идиот. Приехать на своей роскошной двухдверке к бару, бросить её, грохнуть дедушку бармена и угнать его порд-пикап! Маньяк, герантофил, наверное, или его именно тот дедушка в детстве того? Ух, красавчик ещё тепленький, не в комплекте слегка, но можно и пришить, всё ему в пластик сложили и повезли в полицейский морг выяснять личность. А то вояки эти — Зампотыл и всё, а звать-то как? «Не могём знать, вашество!» Тьфу, балбесы, а такие молоденькие и в жандармерии служат. Вот какая у покойника тачка, они, мля, запомнили, а остальное — начальство, Зампотыл. Эх, и это будущие полицейские!

Зря он так, конечно, — под руководством Да-на ребята всё организовали быстро и толково. Во-первых, утром солдат в столовку пускали лишь по предъявлению солдатской книжки и тут же изымали на «переоформление». А кто потерял — на погрузку "сгоревших" фур, пока не вспомнит, куда она делась. Или кому-то захотелось на губу? Ну, вот и молодцы, понимаете, что, во-вторых, утерянное имущество необходимо утерять как можно быстрее и далее, пока на него из округа лапу не наложили.

Когда заявились чины из округа, они увидели пьяного до беспамятства ревизора, склады в полном соответствии с бумагами и работающий лазарет — медики, надо отдать им должное, прибыли ещё до рассвета и интересовались лишь раненными. Вообще, по факту имелось два происшествия — пьяная драка умоповцев с солдатами, не внесшими измывательств, и пожар в штабе — хрен его знает, отчего он сгорел! А под штаб сборного пункта почти уже готово новое здание, извольте взглянуть. Чины взглянули и упразднили нахрен сборный пункт — заявили, что сами въедут в новое здание, а сборный пункт упраздняется как лишняя бюрократическая ступень и переименовывается в окружной мобилизационный сборный пункт. Кстати, почём тут можно снять приличное жильё? А купить? Дайте два!

Офицеров, с утра прибывших на службу, ждали назначения с переводами и без оных, но обязательно с понижением — докатились! Драка массовая, штаб сгорел, главного с лошадиной мордой на пенсию выперли. И это во время войны, что говорит о многом — не одна только морда у него лошадиная. Зато жандармерия получила всевозможные поощрения и благодарности — явно подлизывались суки. Ясно ведь из-за чего.

Под утро Джонни разбудили, впрочем, такого в его жизни не бывало — он проснулся, едва боец протянул к нему руку. Оказывается, снова лейтенант Да-на. Ну, не такой он мужик, чтоб повторять глупости. Джон вышел на связь. Так лейтенант вежливо(!) попросил разместить на базе и поблизости кое-какой груз. Под честное слово Джона, ему верят как честному человеку — с Джоном чуть истерика не случилась. Но он, припомнив штабеля ящиков на площадке терминала и горы таких же ящиков в ангаре, вошёл в положение. И озвучил требования, — рабочие, конвой, жандармы, питание для всех — лучше полевую кухню.

Лейтенант бессовестно сказал, что все уже в пути: жандармы скоро будут на базе в полном распоряжении Джона, рабочие с конвоем чуть позже, но первый фургон уйдёт через час.

— Хорошо, — легко согласился Джон, следуя мудрости «дают — бери».

Джон поднял ребят, и повёл в поиск готовить площадки под товар — зачистка, разминирование, контроль. С контролем их сильно выручили полицейские рации. Прибывших жандармов рассадил в секреты, их дело просто стрелять во всё подозрительное. Отрядные опытные наблюдатели сами выбрали позиции. И тут как тут работяги с конвоем. Фурам здесь не везде можно проехать, потому — в цепочку разберись! Остальные на расчистку улицы. Вот и первая машина, процесс пошёл. Джон оценил, вздохнул — получилось так себе. Назначил старшего и вернулся в особняк. Во-первых, позвонил в штаб жандармерии и оставил очень убедительную заявку на солдатиков рабочих и конвой. Во-вторых, пошёл будить ребят.

— Хорошо, что спозаранку занят был, дал парням выспаться, даже Карлу. Вот пусть встаёт и занимается размещением товара, хотя… расспросить его нужно кое о чём, заодно позавтракаем. — Привычно мысленно сам с собой разговаривал Джон.

***

Ребята сосредоточенно жевали, прихлёбывая из кружек — наверное, это был бы самый молчаливый завтрак, если б Джон не спросил, — как ты его убивал?

— По ошибке. — Буркнул Карл и неожиданно улыбнулся, — и по инструкции — он и не собирался останавливаться.

— То есть, если б зампотыл вышел из машины, ты бы ждал, пока его грохну я? — уточнил Джон.

— Тебе-то что сделалось бы??? — воскликнул Карл, — тебе сам чёрт родственник. А я еле батю сюда вытащил, и нам тут сидеть… кстати, можно?

Джон серьёзно кивнул.

— Джонни, ну, как ты не понимаешь, что Та-ну… — подал голос Пауль, но его перебил Чен. — Стоп. Зампотыл — Та-ню?

Ему покивали, усердно пережёвывая бутерброды.

— И ты его грохнул? — обратился он к Карлу. Снова кивок. — Как?

— Порвал из станкача — суке даже клешню по плечо оторвало, — Карл запил из кружки, проглотил и закончил, — правую.

Чен рухнул перед Карлом на колени и расцеловал его ботинки. Ребята с виду равнодушно наблюдали эти манипуляции, но когда Брюс Чен встал, поклонился Карлу и сел на место, на него смотрели очень внимательно, даже требовательно.

— Тебе я обязан жизнью, — обратился Чен к Джону, — но кланяться не буду — воин не благодарит за жизнь. Но Карл сделал то, на что мне всей жизни бы не хватило — отомстил за меня и отца.

И замолк. Джон напомнил, — ты обещал всё рассказать, воин.

— Хорошо. Но это длинная, грустная история. — Начал Чен.

— Стоп. Карл, нам доверили на временное хранение часть товара из спецзоны, так хотелось бы, чтоб это была большая часть, — сказал Джонни старому другу, — я там уже распорядился, но у тебя всегда лучше получались такие вещи.

— Потом мне всё подробно перескажешь, — бросил Карл на ходу.

Чен бесстрастно проводил его взглядом и продолжил, как ни в чём ни бывало, — у нас была счастливая семья. Мы дружно горевали по маме, но мы были вместе, мы любили…

Его отец растил сыновей. Старший — высокий, стройный, гибкий, румяный. И Чен, какой есть — коренастый, смуглый, быстроглазый, вообще, стремительный, неугомонный. Старший… Чен отказался вспоминать его имя. Вот Старший любил акварель, каллиграфию, стихи. Они даже говорили с отцом хайку — играли в загадки. Чен тоже приобщился, но он жил другим, буйным духом, которым его учили управлять в одной очень старой школе. Отец мог позволить это сыну, он работал и воспитывал сыновей — они грустили по маме, но у них была счастливая семья. И отец постоянно повторял, что в жизни главное — сама жизнь. Он был учёным биохимиком.

Фирма, где он работал, продавала государству патенты — вроде бы они работали над различными боевыми стимуляторами. Но большей частью это были синтетические наркотики, и государство просто по закону, чтоб не запускать нудную процедуру запрета, вынужденно было выкупать патенты. Но отцу не повезло, он создал нечто… и его продала какая-то чиновная мразь. О препарате узнала Якудза, и… Старший пропал. В полиции разводили руками — мальчик уже большой, поищите его в притонах. А через неделю к нимдомой пришли очень вежливые люди и сказали, что Старший стал наркоманом. Должен им много денег, поэтому его не отпускают. Дали отцу посмотреть фотографии — вот чем он занимается ради дозы. Отец посмотрел снимки и спросил, сколько нужно денег. Он готов был продать всё, даже часть себя, но им нужен был его препарат.

— Всё просто, — сказали они, — вашему сыну нужен препарат, у вас он есть, дайте его нам, и вопрос решён.

Отец согласился… Господи, вы не представляете, на что он согласился с каменным лицом Будды! Он согласился, но потребовал, чтоб сын ему звонил каждый день — он будет давать препарат, пока со Старшим хорошо обращаются. Посетители согласились с этим, заметив, что уважаемый учёный разумный человек. Вечером старший позвонил и сказал, что ему сделали инъекцию, у него своя чистая комната, вкусная еда, его никто не трогает. Он попросил тушь и кисти — ему не отказали. И брат говорил не по принуждению, у нас был свой секретный язык стихов. Одно то, что ему разрешили говорить загадками, подтвердило его слова. Отец передал препарат. Он две недели болтал с сыном и передавал этот препарат. А когда папа передал партию препарата в третий раз, он как обычно, забрал меня из школы, и мы поехали в порт, поднялись на борт такийского парохода и отбыли…

— Ну, да, невесело, — заметил Джон, — но я не понял, в каком месте рыдать? Сам могу рассказать кучу подобных историй.

— В препарате. Понимаете, наркотик растворяется в жире, в жировой ткани. Препарат высвобождает его, и совместно они творят невообразимое, — принялся объяснять Чен, — наркоманы до смерти мечтают вернуть ощущения первой инъекции — препарат дарил их. Его нужно мизерное количество, и совсем не требуется искать ежедневную дозу, наркоманы получают три недели нормальной жизни. Редко — четыре. Ведь цена за всё — неминуемая смерть. Отец, согласившись, сам приговорил Старшего.

— Хм. Он уже стал наркоманом. — Подумал вслух Джонни. — Годы ада или две недели счастливой жизни? Я думаю — большинство выберет второе.

— Представляю, сколько торчков отчалило! — заметил Пауль.

— Отец тоже так думает. Теперь он считает, что в жизни главное — смерть, — глядя в пространство, проговорил Чен, — и готовил из меня воина.

— Ага, вот этот порошок — оно и есть? — уточнил Джон. — Он решил извести наркоманов?

— Нет, это Та-ню. Ну, много заработаешь на прачечной? — потерял немного самообладания Чен, — а у отца в голове формул — отсюда до Джудии. У них же в разработке было множество препаратов, антидепрессантов, успокоительных, стимуляторов реакции, роста…

— Так Та-ню жрал стимуляторы? — Улыбнулся Джон, вспоминая красу нации.

— Ну, так ты ж не местный! — воскликнул Пауль, — когда я учился в школе, это была худющая, прыщавая…

— Да, приятель привёл его к отцу из-за прыщей, — грустно согласился Чен.

— Ну, а дальше? — не видит Джон связи меду килограммом отравы и прыщами.

— Дальше — больше. Стимуляторы роста, гормональные, чтоб стоял пожёстче. Разные смеси, для настроения или наоборот — чтоб расслабиться, — Чен покачал головой, — они хорошо платили, а папе хотелось, чтоб я получил образование. Однажды Та-ню попросил что-нибудь потяжелее, отец вежливо, но твёрдо отказал. Просьбы не повторялись, пока меня не забрали в армию.

— А чего ж твой батя не заплатил? — удивился Пауль.

— Он заплатил, но когда я принёс квитанцию в участок, меня арестовали и привезли сюда, то есть на кухню, — улыбнулся Чен, — и Та-ню уже потребовал чего-нибудь потяжелее, и побольше, и побыстрее.

Чен покачал головой, — он тут, оказывается, зампотыл! История повторилась — отец потребовал ежедневного созвона и давал препарат. Я знаю, что если моего звонка не будет, он просто уйдёт из дому. Мы готовились к этому…

— А у нас говорили, что он сам бандит, — скептически заметил Пауль.

Чен пожал плечами, — люди говорят, что им нравится, мы просто не перечили. Ведь нас ищут. Ты прав Пауль — Якудза из-за папы лишилась большой части клиентуры, заметь — богатой клиентуры, ведь это было новинкой.

— Ой, да нам то что! — махнул рукой Джон, — потравим крыс, спокойней заживём. На нас же она не подействует, верно?

— Подействует, — донёсся от дверей знакомый хриплый голос.

***

Оборачиваясь, Джон готов был увидеть приведение, но не Цербера! Он стоял в сопровождении бойца, снисходительно державшего его за плечо!!! И был ещё жив!!!

— Ты как… — начал Джон, его перебил Цербер, — хреново. И всё вот от этой дряни.

— Ты торчок??? — не поверил Джон. — И давно?

— А сколько этой гадости лет, — слабо улыбнулся Цербер, — кстати, Эрхуф, так меня зовут.

— Этого не может быть! — воскликнул Чен.

Эрхуф ему улыбнулся, — парень, для тех, кто никогда не употреблял наркотики это — мощнейший боевой стимулятор, он в разы понижает болевой порог, увеличивает реакцию. Джонни, ты помнишь учебку?

— Ещё бы!

— Ударь меня, только несильно, — попросил Эрхф. Джонни с опаской, но охотно выполнил просьбу — Цербер растянулся на полу.

— Какие ещё тебе нужны доказательства! — простонал грозный Цербер, — у нас кончился препарат, у вас он есть. Выдвигайте условия, пока мы живы!

***

Крыса, сдавшая отца Чена, работала и на разведку Этарха, и многое успел передать, пока все материалы по проекту не уничтожили. Вместе со всеми хоть как к этому делу причастными. Вообще, мразь работал со всеми, но с разведкой дал маху — зачистили и всё. Слишком перспективная вещь досталась режиму. Этарх получил документы, образцы, вскоре получил препарат. И в стране началось Великое очищение — препарат давали всем, просто в аптеке. За два месяца в Этархе не осталось наркоманов. Но исследования продолжались, и выяснилось, что, если людям определённого типа вводить препарат по индивидуальному графику, то… в общем, Цербер не соврал. Причём можно было комбинировать и получать пилотов истребителей, егерей, и таких, как Цербер. Обыкновенному солдату стандартный курс повышал выносливость, эмоциональную устойчивость…

«Этарх — страна героев!» — говорили вожди. Страна сорвалась с цепи — это понял даже Цербер. Впрочем, это было не его решение. Его братья обязаны были добить раненного и возвращаться любой ценой, но они тащили Эрхуфа много километров, чтобы сдаться. Ну, что сделают солдату, кроме смерти? Их обыскали, их просвечивали — Джудия безуспешно пыталась синтезировать что-то подобное. Увы, они ничего не нашли. И не могли найти — препарат содержался прям в их организме — вводилась смертельная для любого другого человека доза. В их организмах он «засыпал» и часть его «просыпалась» от выброса эндоморфина — гармона радости. Максимально он выбрасывается при занятии сексом, вот такой способ введения. Благо, что это долгоиграющая штука, одного раза в неделю достаточно, и лучше не злоупотреблять.

— Но сейчас… хоть в доску за… шибись! — прорычал Цербер, — ваши условия!

— Ты сможешь назначить курс приёма? — спокойно спросил Джон. Чен и Пауль уставились на него с ужасом, Цербер одобрительно, — я рассчитывал на это парень. Да, но учти, я помню только программы своих товарищей, чем мы занимались на войне, представляешь?

Джон кивнул.

— И ты не сможешь без этого, понимаешь?

— А что изменится? — пожал плечами Джонни.

***

Первым делом Цербер потребовал инъекцию, на что Джон легко согласился. Ребята опасливо следили за манипуляциями Цербера. Не то, что они за него опасались, он явно знает, что делает. В их глазах читалось иное — он же нас порвёт всех, если не соврал! Джонни усмехнулся их взглядам, ни один препарат не действует сразу… и ещё кое что.

— Эрхуф, не помнишь, как вас высаживали из полицейского автобуса? — спросил он для разрядки.

— Проклятье! — прорычал Цербер, — это всё-таки ты стоял тогда на крылечке! Я думал, мне показалось.

— А как вас слепили, помнишь? — ухмыляясь, третировал его Джон, — помнишь тех милых парней? Помогла тебе эта… как её?

— В переводе «Зов». Милым парням тоже нехило досталось, — скривился Цербер, перетягивая жгутом руку. У него всё необходимое было с собой.

— Не сомневаюсь. Но не их, а тебя швырнули мордой в асфальт, не так ли? — серьёзно заметил Джон.

— Так! — ответил тот, надавив на поршень шприца, — и будь я проклят, если знаю, почему!

— Я тебе потом расскажу, — добродушно пообещал Джонни, — нас обучали одни люди, и меня даже хвалили.

Чен и Пауль уже спокойно, с уважением посмотрели на Джона.

— Я был уверен, что ты не тратишь время зря, парень, — с закрытыми глазами пробормотал Цербер, — я тоже тебя хвалил. И правильно делал, иначе сдох бы уже завтра. Ребята, нужна помощь.

— Притащить твоих? — догадался Джон.

— Да, — почти привычным своим голосом сказал Цербер, — я, вообще, пришёл за помощью.

— Но нам же хватит одного, — скептически заметил Пауль.

— Эрхуф, ты готов? — спросил Джонни, — сейчас пойдём за твоими. Только ребят кликну.

Чен и Пауль недоумевающее проводили их взглядами. Психи — что возьмёшь? Один ведёт к своим беспомощным друзьям «бешеных» жандармов, второй решил притащить в логово банду… э… ну, просто слов не подобрать, кого! И никаких вопросов, вообще, никаких! Как вчера расстались, или не расставались никогда.

***

«На все вопросы рассмеюсь я тихо…» Например, где Цербер взял солдатскую полевую форму? И откуда он знает о них и о базе? Ведь он просто дошёл до первого дозора и попросил помощи, дескать, отбился от рабочей партии, заплутал. Ага, так ему и поверили, потащили пред светлы очи — что ему и было нужно. И шёл он целенаправленно к Джонни, зная, что у него есть препарат. Джон на все вопросы себе ответил сам, кроме одного… ну, одного с половиной. Но, привычно отложив теорию, занялся практикой. Кликнул Джоша и Стива, те рты открыли, как ни разу живого Цербера не видели, он им кивнул, и всё — сразу узнали. Джон забрал с собой два отделения «бешеных», поставил задачу «эвакуация», и повёл ребят за Цербером. Впрочем, тот ему на пальцах объяснил, где их лёжка, в этих вопросах они понимали друг друга без слов ещё с учебки. Ребятам тоже не потребовалось много слов. Группа струилась ядовитой, многоглазой змеёй.

Когда пришли, Джон понял, что Цербер не соврал — он не парламентёр, а гонец. Не все его товарищи могли идти, у остальных не было сил их тащить, а бросить своего они не могли, замерли в охранении. Цербер и Джон не торопясь, в открытую подошли к полуподвалу.

— Привет, мужики, вы ещё живы? — культурно поздоровался Джон.

— Рад видеть, малыш, — услышал он голос Урана.

— Я махну своим, чтоб подошли, вы уж не стреляйте, пожалуйста, — Джонни вежлив.

— Валяй, — ответил Уран, — только сам стой, как стоишь.

Джонни махнул рукой, ребята шустро приблизились, приступили к упаковке. Термин такой, когда укладывают не на носилки, а в специальный мешок, если у раненного ничего не сломано, конечно. С таким грузом в условиях развалин можно выбрать наиболее безопасный, скрытный маршрут. А любителей таскать носилки во весь рост давно поубивали. Упаковав всех, не разбираясь, кто «ходячий», кто лежачий — никому не позволено тормозить группу.

Добрались, растащили гостей по разным помещениям, и Цербер в присутствии Джона оживлял собратьев. Джонни сразу решил ничем не ограничивать их свободу — он бы назвал свинством любое другое решение, настолько был благодарен за науку. Захотят уйти — ещё и покушать в дорогу возьмут, и патронов им полные карманы. Договаривался он только с Цербером, тот дал слово. Остальные… тут Джонни улыбнулся — ни за что не бросят своего.

— Теперь спрашивай, — бросил Цербер, когда они дружной компанией попивали кофе с галетами.

— Как вы узнали, что это та самая дрянь? — спросил Джон.

— И это всё, что тебя интересует? — удивился Рекс, — ни откуда мы знаем о тебе, ни где…

— Люси, — улыбнулся им Джон.

Мужики удивлённо уставились на Джонни.

— Хм. Допустим. А связь? — спросил Гор.

— Половая, — ухмыльнулся Джонни, — её общага — бордель.

— Вот как ему врать? — обратился Цербер к потолку, — ладно. Как мы узнали? Малыш, ведь первую партию ты передал с месяц назад? — обратился он к Чену, тот угрюмо кивнул.

— Мы из Этарха, помнишь, я рассказывал о Великом очищении? — взялся объяснять Уран. — Когда наркомана убивает Зов, это ни с чем не спутаешь. Боевой стимулятор идёт в разнос, разрывает судорогой мышцы, выкручивает сухожилия — тестомешалка. И скорость движений возрастает настолько, что человек может сломать себе шейные позвонки, просто обернувшись на звук. Так что они почти не страдают, тестомешалка — это агония.

— Насчёт Люси я прав? — уточнил Джон.

Мужики кивнули.

— Она тоже из Этарха? — продолжил он допрос.

— Ну, что ты! — Цербер чуть не поперхнулся кофе, — из Джудии. Вот зачем нас, таких уникальных, Такии всучили? Да чтоб, когда я оклеймаюсь, мы не удрали! Ну, не бросаем мы своих. Вот пока я не восстановился, нас через океан перебросили.

— Да нафига? — не может понять Джон.

— Посмотреть, на сколько у нас батарейки хватит, — невесело улыбнулся Гор.

— А Люси заслали наблюдать? — догадался Пауль.

— Конечно, нет, — огорчается Уран, — просто попросили. Она давно уже здесь за вами присматривает. Вот как, по-вашему, мы узнали, что вон тот смуглый паренёк у тебя? — указывает на Чена.

— Да как, блин, мы, вообще, про него узнали? — веселится Гор, — и про то, что твой братец, Пауль, расстрелял сволочь Та-ню? Не удивляйся, мы вас всех знаем не только по именам.

— Ох и накуралесил малыш Джонни! — прыснул в кружку Цербер.

— И что — она со всеми … — не смог закончить вопрос Джонни.

— Вот дурачок, — улыбнулся Цербер, — сам же сказал — бордель. Резидентура, понимаешь? Её девоньки тут всем заправляют. Ещё вопросы есть?

— Имя вашего связного, — улыбнулся Чен, — ваша осведомлённость плохо вяжется со временем событий и вашим состоянием.

— Как с ними трудно, — вздохнул Рекс, — хотя нафиг они нам? Имена водителей вам ничего не скажут, покажем позже. Может, пригодятся.

— И хватит уже болтать, — у Цербера привычно портится настроение, и каменеет морда, — Джонни, кто-нибудь, кроме тебя желает попробовать? Или ты вообще передумал?

— Пробовать буду я, — спокойно ответил капрал Джон, а там посмотрим.

Мужики уважительно кивнули, одобряя такое решение.

***

У господина Та-ну сильно испортилось настроение. Он не выходил из своего огромного кабинета. Над его интерьером работали лучшие дизайнеры под руководством его психолога — боссу нравилось там просто быть. Еду и напитки ему подавали из соседнего помещения через хитрое окошечко — пока крышка с одной стороны открыта, с другой не откроешь, и не прострелишь. Как и двери кабинета, внутреннюю дверь оснастили цифровым замком с десятизначным кодом. Даже если бы ему вздумалось придушить секретаршу, пока он наберёт код, она успевала просунуть бумаги в щель или взять их из лотка и скрыться за первой дверью. Он отменил все совещания даже по селектору, ведь если он вслух пообещает что-то с кем-то сделать, это будет сделано. Советники что-либо советовали ему последнее время лишь в письменной форме — господин Та-ну дорожил профессионалами.

В данный момент он пытался разобраться в том, что наворотил его маленький засранец. Ну, достал ведь вообще, — папа, я уже большой, папа, сколько мне шуршать бумагой? Папа, моё образование слишком дорого, чтобы делать из меня клерка!

Последний довод убил господина Та-ну — за колледж приходилось платить и платить, он даже не поверил, когда это закончилось. Если б он знал! Следовало скатать диплом щенка в шарик и забить ему в задницу!!! Просрать такое дело!!!

Вот доклад по происшествию на терминале — пьяная драка. Они там пили его виски? Но тогда бы подобное произошло гораздо раньше, значит выпивка левая. Как она могла попасть на охраняемую территорию? Спросить не у кого — докладывают о потерях… одним словом «поголовно». Это сделали жандармы. Как они посмели лезть на его терминал? Вот справочка — вполне смели. Вмешаться в гражданские дела они могут лишь по приказу, и если бы рабочие были штатскими… но, если в дело затесался хоть один военный, жандармы обязаны реагировать без приказа. Нормально они отреагировали — упокоили сотню его бойцов. Не Бог весть какое сокровище, но по нынешним временам и этих было непросто найти. Да ёлы-палы — каждого пришлось откупать от призыва — сто тысяч баксов тупо в землю! Листаем далее — сгорело восемь автофургонов. И не проверишь же! Была бы страховка, страховщики всё быстро б нашли. Но клану Та-ну немыслимо опуститься до страхования, имя Та-ну — лучшая страховка! Гм, похоже, что кое-кто из вояк так не считает…

Господин Та-ну зарычал, и в стену полетела пепельница — тресь. Посопев, он достал из ящика очередное вместилище окурков, закурил и продолжил — ещё сто тысяч детективам страховщиков за поиск его(!!!) автофургонов, если найдут. Или пятьдесят, если они действительно сгорели. Что там с товарами? Просто сказка! Та же история, что с грузовиками, только хуже — товары без тары — уже без владельца, а вояки не настолько тупы, чтоб оставить упаковку. Да умницы какие! Вот доклад от информатора из штаба округа — на складах наличие соответствовало протоколу. Ага, из одного слова «НИХРЕНА!!!» Господин Та-ню, отодвинул пепельницу подальше и взялся за другой доклад. О том, как его машины везли его товары на этот несчастный терминал… целую неделю уже после разгрома!!! У сыночка же там заместитель с правом подписи, вот он заверил менеджмент, что беспорядки погашены, ситуация в норме, виновные найдены. Ребята лично ездили смотреть, работы велись в обычном режиме. Вот их докладная… уже посмертная, наверное. Попробуй, найди сейчас этого заместителя! По сраным военным правилам это мог быть любой назначенный начальником сборного пункта офицер. Но сборный пункт упразднён, начальник на пенсии, и он клянётся, что никого не назначал. И не проверишь — штаб сгорел.

Сына бы об этом расспросить, но щенок где-то прячется от позора. Нет бы пришёл, повинился… рука у господина Та-ну тяжёлая, но и сердце отходчивое, вместе бы разобрались в ошибках. Глядишь — и другое бы дело ему поручил. А такому трусу только входящие с исходящими сортировать! Господин Та-ну отвлёкся на непонятный звук, поискал глазами его источник и, наконец, сообразил, что это селектор. Кому-то жить надоело? Ну-ну — господин нажал кнопку.

— Господин Та-ну, из полиции сообщают, что у них есть информация о вашем сыне. Просят лично приехать в участок капитана Ха-на, — промурлыкала секретарша.

— Машину, и разблокируй двери, — бросил босс.

Вот, пока он возится с замком, девчушка закрылась в «комнате отдыха». Господин Та-ну шёл, как «крейсер под парами» — перед ним открывались двери, лифт ждал только его, когда шёл от офисных дверей до приготовленной машины, босс не заметил ни одного человека — своих лакеев он за людей не считал. Его машине не писаны правила и прочая ерунда, доехали за две минуты. В участок он вошёл, как в собственный кабинет… а это что за хрень??? Его встретили копы с винтовками наизготовку.

— Добрый день, господин Та-ну, — он, наконец, обратил внимание на капитана, — не обращайте внимания на формальности. Прошу временно сдать оружие.

Та-ну, скривившись, бросил свите, — отдайте стволы!

— Вы тоже, господин Та-ну, — учтиво улыбнулся Ха-на, — прежде всего, вы. Если вам интересно…

— Не разочаруй меня, капитан, — зло проговорил господин, отдавая свой «Грок».

— Следуйте за мной, пожалуйста, — капитан умел быть любезным, — вашим людям лучше подождать здесь.

— Ну, веди, — ухмыльнулся господин Та-ну, недоумевая, зачем копам понадобилось разоружать персонал? Капитан неспешно повёл его по лестнице в подвал. Подошёл к массивной двери, нажал на кнопку вызова, назвался, дверь лязгнула. Капитан, покраснев с натуги, потянул дверь на себя, — входите, пожалуйста, господин Та-ну.

— Что это? — смешно, но старый убийца ни разу в жизни не был в морге.

— Входите, пожалуйста, господин Та-ну, — капитан не нашёл других слов.

— Ладно, — господин вошёл, капитан следом, обогнав его, подошёл к столу и снял простынь. Господин Та-ну с трудом сфокусировал взгляд на теле. Перед глазами поплыла красная муть.

— Кто? — хрипло вырвалось из его глотки.

— Вы не узнаёте? — участливо спросил капитан.

— Узнаю! — прохрипел Та-ну, — кто это сделал?

— Пожалуйста, скажите, кого вы узнаёте, — капитан умел быть очень любезным.

Господин впился зрачками в его лицо, безумно тоскуя по своему «Гроку». Предусмотрительная сволочь!

— Это мой сын Эдвард Та-ню, — взяв себя в руки, проговорил он голосом автомата. И почти нормальным тоном спросил, — кто это сделал?

— Ваш сын убит жандармами при задержании, — грустно поведал Ха-на, — он подозревается в ряде тяжких преступлений. Ваш адвокат может немедленно ознакомиться с делом…

— Капитан, ты что несёшь? — Та-ну посмотрел на него, как на сумасшедшего, — вот это при задержании?

— Стреляли из станкового пулемёта, — запросто пояснил Ха-на, будто это такой полицейский обычай — лупить по подозреваемым со станкача. И счёл нужным добавить, — это же жандармы! И… в этот раз я не смогу вам помочь — у меня нет над ними ни малейшей власти. Их командование меня просто пошлёт… уже послало, — щёки капитана стали пунцовыми.

— Ну, меня-то трудно послать! — проговорил господин Та-ну. — Данные на командиров, их семьи?

— У нас есть информация лишь по некоторым рядовым…

— Давай, что есть, будет с кого начать, — гнусно усмехнулся глава холдинга «Та-ну».