В подкидного дурака

Однажды лейтенанта Зо-на позвали к телефону. Он досадливо прервал занятия — у Джона только что-то начало получаться! Начальник прошёл в здание, Джон поджидал его во дворе, и вдруг лейтенант крикнул в окно, — Джон, ты опять напроказил? Бегом к Да-на, он тебя вызывает. Можешь взять мой джип, только не сломай!

Джонни с нехорошим предчувствием воспользовался разрешением.

Доехал быстро, он умеет водить, поднялся на второй этаж жандармской канцелярии, одёрнул гимнастёрку, и со вздохом постучал.

— Входи, — раздался голос лейтенанта.

Делать нечего, вошёл, начал рапорт, — Капрал До-ки по вашему…

— Документы, — прервал его лейтенант.

— Э… — смутился Джон, — вот, — просто положил на стол лейтенанта свою солдатскую книжку и замер по стойке смирно.

Офицер невозмутимо изучил документ, полюбовался бравым видом своего капрала, снял с настольного аппарата трубку и также молча накрутил номер. Звонил он в канцелярию штаба сборного пункта поинтересоваться, где в данный момент рядовой Джон Ха-ня. Узнав, что боец проходит боевую подготовку и расположения не покидал, совсем не удивился, только ухмыльнулся иронически. Так ухмыляясь, набрал другой номер и попросил к аппарату капитана Ха-на.

— Хочешь с папой поговорить? — серьёзно спросил лейтенант.

— Никак нет, господин лейтенант! — как отрезал Джонни.

— Тогда вольно и присядь пока, — обыденным тоном бросил лейтенант,

Джонни примостился на краешек стула.

— Алё! Здравствуйте, капитан! Лейтенант Да-на из жандармерии. У меня ваш сынок, так я хотел бы…, — начал было офицер, но надолго замолчал. Отведя трубку от лица, удивлённо спросил Джона, — слушай, он, правда, твой папа?

Джон смог только смущённо кивнуть.

— Э, господин капитан, не нужно пороть горячку, совсем не зачем передавать дело вашего сына полиции, ибо дела никакого нет…, — попытался он что-то культурно объяснить абоненту, но вскоре всё-таки потерял терпение и гаркнул в трубку. — Да ты заткнёшься, свинья полицейская?! Алё! Алё! Ты там в обмороке, что ли? Слушаешь? Точно слушаешь? Тогда поздравляю! Бля, не шучу, а поздравляю! Твой сын моим приказом произведён в капралы за отличную службу! Только я уже сомневаюсь, что речь идёт о твоём сынке — парень совсем не похож на укурка… Давно бросил? Да засунь ты свои заверения в задницу, придурок! Да… лично? Какие веские доказательства? А! Предъявишь лично! До обеда сумму… э… доказательств соберёшь? … Ну, давай после обеда, но чтоб до ужина точно! Жду.

Лейтенант точным, аккуратным движением положил трубку на рычаги, снова задумчиво уставился на Джона и неожиданно открыто улыбнулся.

— Как тебя звать, чудовище? — весело спросил он.

— Джонни, — буркнул парень, но заметив вопросительно поднятую бровь лейтенанта, подскочил и рявкнул, козыряя, — рядовой Джон Ри-тано, господин лейтенант!

— В розыске, конечно. Шакал? — задал офицер уточняющий вопрос и, получив кивок Джона, убил его вопросом. — А где остальные? Дружище, ты понимаешь, что передал оружие дезертирам?

— Они солдаты! — угрюмо бросил Джон.

— Вот только не надо тут меня убивать! — воскликнул Да-на, — кто ж спорит, конечно, солдаты.

И перешёл на чистый ор. — Только чьи? Твои собственные? Ты нынче герцог развалин? Какого хрена я должен слушать стукачей, а не твои доклады, щенок?!

Джон, краснея, не нашёлся, что ответить. Действительно, офицер в праве чувствовать себя оскорблённым.

— Ладно, ты, вообще, молодец, — подышав, лейтенант заговорил ровным тоном, — у меня тут завалялся старый циркуляр времён войны полувековой давности, но его никто не отменял. Чинам жандармерии предписано привлекать местное население для поддержания порядка. Из этого циркуляра впоследствии выросли шакалы. Кстати, знаешь, что такое шиза?

— Никак нет, господин лейтенант, — искренне изумился Джон.

— Так я тебе сейчас объясню! — обрадовано заговорил Да-на, — вот ты теперь капрал жандармерии Джон Ха-на, который привлёк старшину местного отряда Джона Ри-тано к поддержанию порядка. Понял?

— Никак нет, господин лейтенант! — обалдело заявил Джон.

— Я говорю, что это и есть шиза, понял? — сделал ещё одну попытку лейтенант.

Джон взял трёхсекундную паузу на обдумывание и вдруг расцвёл весь. — Так точно, господин лейтенант!

— Ладно, хорош прикалываться, — спокойно проговорил Да-на, сообразив, что Джон валяет Ваньку. — Капрал Ха-ня, приказываю к двадцати ноль-ноль явиться в клуб… сыграем, капрал?

— Так точно, господин лейтенант, — откозырял Джонни.

— А пока у тебя увольнительная, сходи в санчасть, обрадуй малыша Поли, что ему больше не нужно от меня прятаться — отныне он весь твой…

— Так точно, господин лейтенант!

— Это у вас семейное, что ли, слова сказать не даёте? — нахмурился командир.

— Никак нет, господин лейтенант! — Джонни слегка понесло.

— Вот и заткнись! — рявкнул лейтенант и, выдержав положенную паузу для проверки, продолжил, — проследишь, чтоб до вечера в клубе проводку починил, он умеет… Вот чего ты молчишь? Не спросишь, что с проводкой? Неинтересно тебе? Провода лампы над бильярдным столом оторвались…

На Джонни накатила тоска — и этот псих! Но лейтёха, помолчав, спокойно, даже печально договорил:

— На шнурке выключателя клубный бармен повесился, слава Господу, неудачно. Навестишь его в санчасти, если он в форме, дадим ему вечером отыграться…

— Так точно, господин лейтенант! — Джонни горячо поддержал командира.

— Вали, чудовище! — отпустил его лейтенант и, спохватившись, крикнул вслед, — в канцелярию зайди, охламон!

***

По пути в канцелярию жандармерии Джонни предвкушал долгожданную встречу с Люси. Она уже неделю подменяла Джулию, и он надеялся, что хоть с ней полный порядок. Бедняжке пора отойти от страха ответственности, ей уже ничего не угрожало. Может быть, настроение позволит ей сходить с ним в жандармский клуб? Капралу позволительно привести даму. Люси, конечно, оценит его новое официальное положение, к тому ж почти законное. Вот прям сейчас он откроет дверь и войдёт, широко улыбаясь… уф!

Люси кого-то выслушивала по телефону, уставившись перед собой потерянными, невидящими глазами. Наконец пролепетав, — да, господин лейтенант, — сфокусировалась на радушно сияющей физиономии Джона, и милое её лицо резко утратило отсутствующее выражение.

— Припёрся, сволочь! — процедила Люси, с трудом двигая челюстью на сведённом злобной судорогой личике.

Джон оторопел от этакого приёма. Они ж ещё даже не женаты! И всего один раз… гм, ладно, всего одна ночь вовсе не даёт ей право так с ним разговаривать!

— Люси, — нежно, но твёрдо произнёс он в ответ, — привет… хорошо смотришься… то есть выглядываешь… мне эта… вот командир сказал войти… выйти…

— Ага-ага, — закивала она, будто обрадовавшись, — только что два приказа велел приготовить. То есть три, блин! О разжаловании Поля До-ки в рядовые, переводе рядового Ха-ня, тебя сволочь, в жандармерию и о производстве тебя в капралы, будь ты проклят, гад!

— Так радоваться ж надо! — попытался Джонни вернуть ей настроение.

— Угу-угу, — также охотно истерично согласилась девушка, — надо, блин! Давно надо! Уже неделю, сука, надо радоваться!

— По-почему неделю? — удивился Джон.

— А он приказы велел задним числом составить, — на последних каплях злости держалась Люси, — как раз недельной давности… почему ты не пошёл к нему неделю назад, Джонни?

— Ну и что? Всё ж хорошо закончилось! — Джон никак не мог врубиться в её проблемы.

Люси, потратив последние крохи самообладания, просто разрыдалась. Джон не знал, что ему делать, потому стоял столбом и слушал её упрёки сквозь плач. Сколько она натерпелась страху из-за двойного солдатского удостоверения! Если б она только знала! Она б ни за что не пошла на перевод, а теперь ей придётся совсем уволиться, вот! Всё из-за лопоухого конопатого засранца!

Джон сначала просто не мешал её выговориться, но с этого места стал прислушиваться внимательнее. Оказалось, что он прав в своих грязных инсинуациях, общага — настоящий бордель. Никто никого не принуждает, ни, Боже, ни, но стоимость недельного проживания от трёхсот баксов, в смысле от трёх сотен до половины заработка. Хорошо, что ей удалось немного отложить, можно будет какое-то время продержаться и поискать работу в городе. Но какая там нынче работа, когда все нормальные мужики в армии? А у неё Ники! В общаге за ним присматривают, когда она занята, а куда его пристроить в городе?

Джон решился высказать удивление. Ведь она служит ещё с шакальей учебки! Офицеры старые остались, неужели никто за неё не заступится? Она, весело рассмеявшись, сказала, что в том-то всё и дело! Им всем от неё только одно и нужно! Было нужно, блин, пока она в жандармерию не перешла. Да и не могут они ничем помочь, даже если с какого-то перепугу очень захотят. Всем рулит зам по тылу, сынок большой шишки в городе, он сука назначает откаты со всего. С ним все боятся связываться, шакалы-то тю-тю — осталось только конопатое недоразумение да Харпёр. Хоть вешайся, если б не малыш только!

Джонни автоматически отметил — он не говорил ей, что Харпёр остался с учебки. Но никаких внимательных взглядов он обращать на неё не стал, напротив, грубовато пообещал ей со всеми разобраться. Даже один шакал на стадо баранов — уже слишком много. Денег он ей даст, просто так, пусть не боится. И вообще — емуу него увольнительная. Вот она пускай успокоится, напишет нужные бумаги и его удостоверение, а он пока ещё одного висельника навестит и заскочит за ней. Надо в город смотаться, пока начальство в настроении. Он знает хороший бар, хозяин — его друг, даже денег должен. Короче, всё хорошо, а будет ещё лучше.

***

В санчасти Джон застал Карла. Уже решил было, что он пришёл просто брата навестить и хотел даже высказать ему пару ласковых — они договорились не отлучаться из отряда сразу оба. Но, как всегда, спешить с упрёками не стал, и правильно — Карл помогал эвакуировать раненных. Был контакт, победа без потерь, но с ранениями — обычное, в общем, дело. И как обычно пришлось тащить ребят сначала до ближайшего жандармского поста, узнать там, что связи опять нет, и переть пацанов дальше. Блин, по обочине, в боевом порядке и полной готовности к отражению нападения… оглядываясь, чтоб грузовики не задавили! Ни одна сука не останавливалась в развалинах, на КПП только погрузились в попутку. Вот Карл и решил попросить брата что-нибудь сделать со связью, чтоб не ломалась. И вообще, им с такими делами скоро потребуется свой лазарет. Ещё своя машина нужна, кстати, Карл помнит, что Джон с папой в сборный пункт на фургоне приехали, а обратно папа уехал на попутке. Так не помнит ли Джон чисто случайно, где тот фургон?

Джон угрюмо ответил, что на площадке стройматериалов. Беспокойство за судьбу фургона стало открытой раной в его душе, тяжело придавленной жабой. Площадку стройматериалов оборудовали в склад временного хранения с тремя рядами колючей проволоки по периметру, вышками с прожекторами, овчарками и псами с винтовками из УМОПа (Управления мест ограничения прав). И старая казарма Джона оказалась на территории этого концлагеря — если на работу в развалинах солдат стали посылать только за взятку… ну, чтоб окосить от бесконечной строевой подготовки… вот на склад отправляли провинившихся или просто с наглыми мордами. И, судя по всему, выпускать оттуда никого не собирались.

Пауль печально поведал, что ячейка ВТаК-пэ-бэ в полном составе загремела за колючку, за ум, честь и совесть. Карл сказал, мол, хрен с ними, а за вискарь он бы этот склад взорвал бы нахрен! Джон в душе удивился — он не говорил другу, что фургон был непустой. Но всё опять оказалось ещё хуже. Вот почему жандармов выперли из спекуляции виски? В развалинах бутылку можно взять уже всего за пять баксов. Откуда там вискарь берётся? Да со склада же! Машины УМОПа идут без досмотра прям на склад, а на территории жандармы вообще были почти бесправными. Серьёзно — вне расположения они любого военного могли остановить, где угодно, а в расположении только на постах. И арестовать военного в расположении они могли лишь по приказу его командира, блин. А главное — рулит всем зам по тылу, сынок очень большой городской шишки, хрен под него подкопаешься, такая сволочь!

Ну, погрустили — пора порадоваться, жизнь-то продолжается. Джон, во-первых, поздравил Пауля с назначением в отряд под его личное подчинение и дал ему первое, ну, первое официальное, задание починить освещение в клубе. Во-вторых, велел обрадовать клубного бармена, если он ещё живой, что вечером ему предстоит встреча с Джоном у бильярдного стола. И, в-третьих, выдав Карлу дружеский подзатыльник «от Люси», рассказал, как всё здорово получилось — просто добавь капусты. Ребята не могли долго печалиться, ведь все проблемы, кроме смерти, решаемы, и они от души повеселились с Джоном за компанию. Пожелали ему произвести на девушку самое выгодное впечатление, затрахать бедняжку до судорог, и простились до вечера.

***

Из санчасти Джон направился к штабу сборного пункта, хотя он ему и нафиг был не нужен. Просто ему нужно было произвести на Люси впечатление, а, как всем известно, лучший способ произвести впечатление на девушку — это прокатить её на шикарной тачке. Вот на парковке у здания штаба Джонни заприметил парочку подходящих.

Джону сначала не повезло — на парковке у штаба ошивался здоровенный хмырь под чёрной плащ-накидкой с яркими белыми полосами и надписью УМОП. Ждать, пока он уйдёт, было бессмысленно и неприятно. С утра шёл надоедливый, вялый, но холодный и мокрый дождик. Охраннику-то пофиг под накидкой, а что продумают про жандарма торчащего под дождём у штаба? Да ничего хорошего, и Джон уже хотел идти, поискать машину попроще, но его окликнул хмырь в дождевике.

— Жандарм, дай закурить!

Некурящий Джонни завёл привычку носить с собой сигареты, ребята в отряде почти все курили, только курить им обычно было нечего. Вот и этому служаке, наверное, тоже — Джон протянул ему пачку «Палыма».

— Ого! Нормально живёт жандармерия, — одобрил охранник, — я возьму парочку?

Джон благосклонно кивнул.

— Ты не думай, друг, у меня свои есть…, — проговорил боец с сигаретой во рту, прикурил и продолжил, — вонючий «трояк», да ещё и сырой. Дружище, а ты ведь никуда не торопишься?

— На службу, — улыбнулся Джон.

— Ну, она подождёт, ей не впервой, — задушевно заговорил охранник, — а ты б меня выручил? На десять минуточек бы мне отлучиться, а? Под дождевиком и не заметит никто, что меня нет, правда?

— Ладно, давай свой дождевик, приятель, — нехотя согласился Джон.

Боец чуть не выпрыгнул из накидки и бросил уже на бегу, — я скоро!

— Да можешь уже не торопиться, — добродушно пробурчал Джон, — просрал ты своё счастье, псина конвойная.

Немного подумав, всё же решил совсем его не подставлять, почти коллеги всё-таки, и надел плащ. Оглядел из-под капюшона паркинг и скривился, выбор был небогат. Вот что за непруха — как понадобились, так нет никого?!

И тут как по заказу к штабу, даже в такую погоду сверкая полировкой и тонированными стёклам, плавно подрулил двухдверный серебристый «красуйлер» с чёрной крышей и дверями. Из машины вылез высокий, стройный офицер с правильными чертами лица господина Та-ню, редкой сволочи. Человек с лицом господина Та-ню, заприметив фигуру в дождевике, не оборачиваясь, бросил Джонни под ноги ключи.

— Поставь тачку, дружок, только не запачкай, — проговорил офицер ритуальную фразу, даже не оглянувшись на парковщика, поднялся по ступенькам крыльца и скрылся за дверями.

— Ну, вот он опять, — огорчился Джон, — опять он, сволочь, не поздоровался!

Но ключи поднял, офицер же всё-таки приказал. Скинул дождевик прямо в лужу и сел в машину.

— Тачку тебе поставить? Да хоть раком! — усмехнулся Джон, мысленно обращаясь к пижону. Повернул ключ в замке зажигания, — вот понторез дешёвый! Стоило глушить мотор только чтоб ключами кидаться?

— Даже на ручник не поставил, оболтус, — проворчал Джонни, трогаясь, и порулил к жандармской управе.

Хоть у входа и было полно свободных мест, Джон скромно припарковался немного в сторонке, за жандармским кунгом, и поднялся в канцелярию за Люси. Она, конечно же, была сильно занята и умоляла оставить её в покое до вечера, а там хоть до смерти, бедняжка уже на всё согласна… и заревела, блин! Джонни еле как удалось её немного успокоить. Она, широко раскрыв глаза, слушала про его друга бармена, даже владельца бара, задолжавшего ему триста баксов, и что у него, вообще, дела, и он зовёт её только за компанию, ну, развеяться, покататься, вот и машину ему дали…

Тут Люси как-то нервно засмеялась, уронив лицо в ладошки. Джон даже растерялся, не зная, что ещё говорить, но оказалось, что наговорил он достаточно. Люси внезапно успокоилась, посмотрела ему в глаза, вернее, очень серьёзно так вгляделась. Весело тряхнула волосами, сказав непонятно, — да нет, не похоже…

И традиционно попросила подождать её у входа, она пока не готова.

— Ага, кстати выпиши пропуск на «красуйлер» триста двадцать один — тау, — сказал он, уходя, и услышал уже из-за двери, — ч-и-и-и-в-о-о-о, бля?!!!

Но не придал этому значения, списав на девичьи нервы. И правильно, как оказалось, Люси появилась через пять минут спокойная и деловая, на шпильках, в элегантном платье при сумочке и макияж лежал на личике, как будто она в жизни не ревела. Ухватила Джона под локоть и, задрав носик, позволила ему сопроводить себя к экипажу. Джонни галантно распахнул перед ней дверцу, потом ещё одну, пассажирскую, закрывая её, так в смущении хлопнул, что чуть бедняжку на смерть не зашиб. Уселся за руль, утешил, что он случайно, а синяк на ножке ему лично будет очень симпатичен и, вообще, до свадьбы заживёт.

— Точно до свадьбы? — улыбнулась Люси и повелела, — тогда трогай.

Джонни элегантно выехал с парковки, что-что, а водить он умел. Проехавшись по расположению, плавно остановил у КПП и спросил у Люси пропуск.

— Облезешь, — весело ответила та.

А жандарм уже подошёл к машине. Джон укоризненно сморщился, вот трудно ей было бумажку написать? Не любил он это панибратство, но делать было нечего. Опустил тонированное стекло, заранее дружески улыбаясь сослуживцу, чтоб извиниться, объяснить как-то, даже начал, — привет, Джорджи, я это…

— Совсем охренел? — приветствовал его дружище жандарм, — Джонни, ты тачки не попутал?

— Блин, да нормально всё! — Джон отбросил церемонии, — Расслабься, малой!

— Как скажешь, капрал, — ответил Джорджи с какой-то странной интонацией.

Такое ощущение, как будто все про него что-то знают, один он как клоун! Прям заговор какой-то! Джонни в сердцах сплюнул в окошко, поднял стекло и поехал дальше, всё равно ведь шлагбаум подняли.

А Джорджи переживал крушение легенды. Сначала ребята говорили, что у них служит сынок капитана Ха-на, только инкогнито, чтоб не удавили укурыша, столько он честных полицейских под биржу труда подвёл. Потом, когда слухи сошлись на Джонни, все решили, что слухи ложные, для прикрытия, а парня специально готовят для чего-то секретного и героического — ну, не может такой пацан быть торчком и всё! Но только конченный торчок может угнать ЭТУ машину! А Джонни всё равно жалко, земля ему пухом.

***

На паркинге у «Икоты бегемота» Джонни скромничать не стал, небрежно бросил тачку почти у самого входа. Они вышли из машины и под ручку вальяжно прошли в бар, демонстративно игнорируя возможное возмущение окружающих их вызывающим поведением. И неважно им было, что возмущения и последовать не могло из-за несомненной красоты Люси, жандармского мундира Джона или временного, но полного отсутствия каких-либо окружающих на улице в будний день и рабочее время. В том-то и дело, что не всякий с улицы мог позволить именно в рабочее время и будний день разгуливать по барам в годину военных испытаний.

У Джона возникло странное ощущение возвращения в прошлое. В заведении также посвистывал потолочный и жужжал напольный вентилятор. Только прикрытые жалюзи не создавали уютный полумрак, по случаю пасмурного дня работало освещение, и сразу было видно, как в глубине зала за рядами столиков красовался за стойкой старый Сэмми, а за его спиной загадочно колыхались занавески, наверное, в знак сопереживания с Родиной, закрывая поблёскивание разнообразных бутылок. Бармен в этот его визит красовался в одиночестве. Сэмми тоже их разглядел и так же, как тогда, отчётливо выделялись на фоне белоснежных протезов его пломбированные бивни в раззявленной пасти.

— Только ружья не хватает, — подумал Джонни, но увлекаться нахлынувшей ностальгией не стал и просто сказал, — привет, Сэмми, нам как всегда. Познакомься, это Люси.

Пока бармен размышлял над своей репликой, парочка успела подойти к стойке. Сэмми захлопнул рот, пожевал губами и ответил, — привет, а как всегда — это не как в прошлый раз?

Джонни картинно облокотился на стойку, оглядел зал и ухмыльнулся, — ну, в прошлый раз работал музыкальный аппарат. А где он?

— В ремонте, — буркнул Сэмми, но сердиться дальше не смог и улыбнулся, — ещё спрашивает гадёныш! Угощу-ка я вас колой, ребятки. Без алкоголя, зато бесплатно!

— Да ладно, Сэмми! — улыбнулся Джон, — я-то за рулём, а Люси шампанского налей, да и себе плесни, угощаю.

— Ты где бегал, Джонни? В лесу? — отчего-то обозлился бармен.

— В армии, — растерянно проговорил Джон.

— А что ж не написал? Ты ж обещал! — сказал Сэм с укором.

— Часть секретная, — соврал Джонни, потупившись, Люси прыснула в кулачок.

— Ну, тогда понятно, — зло ухмыльнулся Сэм. — Сухой закон на гражданке! Пипец, бля, Родина в опасности!

— Ну и хорошо, давай свою колу, — примирительно улыбнулся Джон.

— Для кого хорошо, твою дивизию с тылу?!!! — продолжал негодовать бармен, наполняя им бокалы, — мне вот кранты! Молодым хоть в армию можно податься…

— Сэм, а ты как вообще… — замялся Джон, — ну выжил-то?

— Да хрен его знает, дружище! Когда ты ушёл, не помню, уснул я или в обморок упал. Слышу, орут громко, очнулся, а сам за стойкой валяюсь.

— А кто орал?

— Ой, и не спрашивай! Копы в мегафон орали, выходите, мол, по одному и без оружия, с поднятыми, значит, руками. Ну, я и вышел, блин, как было сказано.

Люси прыснула в бокал, Джонни укоризненно покачал головой, Сэмми кивнул, соглашаясь с компанией.

— Сэм, а что ты копам про меня рассказал? — невзначай спросил Джон.

— А всё, блин! Всё, что знал и что спрашивали! — ответил бармен с вызовом и продолжил горько, — то есть ни хрена.

— То есть они ни хрена не спрашивали? — уточнил Джон.

— Ну да! Били только, потом в камеру бросили. Я там до утра провалялся, а утром они меня нашли.

— Где? — не поняла Люси.

— В камере, доченька, — полиция, сука, всю ночь хозяина бара разыскивала! И нефиг так ржать, я всё-таки старше!

— Прости, Сэм, не со зла. Ну, отпустили тебя, и…

— Ни хрена меня не отпустили, Джон, в бар привезли для опознания. Они на заднем дворе парня нашли, тоже забрали как подозреваемого. Уж не знаю, как его допрашивали, только тело назад бросили, как было, и ко мне пристали, чтоб я его официально опознал на месте преступления. Бармен замолк, осуждающе глядя на скисшую со смеху Люси. Вздохнул и вбил последний гвоздь, — а потом на бар напали.

— Второй раз?! — удивился Джон.

— Не-а, первый. Ну, по официальной версии. Привезли пятерых каких-то, сюда завели, сказали мне, чтоб я их запомнил.

— А нафига? — не понял Джон.

— Чтоб опознал, когда их поймают, — спокойно поведал бармен.

— Так их же вроде уже… — пискнула Люси.

— А они снова! Что тут началось, и не спрашивай! Всё равно не скажу, опять мне в башню прилетело откуда-то. А когда я очухался…

— В полиции? — высказал предположение Джон.

— Здесь, — улыбнулся Сэм, — меня копы даже не били, представляешь? Сказали, что на бар вот только что напали, паренька водителя убили а фургон его угнали. Но их всё равно поймают, ведь я всех запомнил. Ага, до сих пор ловят, блин!

— Ха-ха-ха! — от души рассмеялся Джон. Радовался парень — ай да Цербер, ай да сукин сын! Брали-то его волкодавы, а спектакль обставлять, видать, лошки взялись, мужикам им даже убивать не понадобилось!

— Уф, Сэмми, это… извини, что спрашиваю, я тебе триста баксов оставил, их, наверное, копы забрали?

— Ты будешь смеяться, но таки нет! — ухмыльнулся Сэм, — они меня даже не обыскали, сразу начали лупить. А потом и не с чего им стало меня обыскивать. Только нету у меня денег, Джонни, сухой закон этот…

— Ну и ладно. Сэм, а пикапчик твой живой? — вспомнил Джон слова Карла, что отряду нужна машина. — Если нет, сможешь быстро найти наподобие баксов за пятьсот?

— Тебе две машины нужно? — переспросил Сэм, — одну? Тогда забирай пикапчик, он в хоздворе уже готовый стоит… только, Джонни, пятьсот?

— Пятьсот, старина, не парься, — успокоил его Джон и как спохватился, — а этот как?

— Кто? — не понял бармен.

— Да посетитель твой! Это ж он, сволочь, музыкальный ящик своей башкой разбил! — напомнил Джон.

— А! Господин Та-ню! Да не видел я его больше, и не спрашивали про него…

Люси округлив глазки и открыв ротик, переводила взгляд с одного на другого, — так тот придурок, про которого ты рассказывал…

— Уже хвастаешься девчонкам, негодник! — хохотнул Сэм, но Джон не разделил веселье, выжидающе глядя на Люси.

— …тот придурок — наш зам по тылу?! — закончила Люси.

Джонни присвистнул, оценивая новости. Ну, что он взял тачку господина Та-ню, Джон знал, но что господин Та-ню, мало, что редкая, но ещё и главная сволочь, стало для него новостью.

— Э… Сэмми, вот деньги за пикап, давай ключи, — заторопился Джонни, — пока старик, пора нам. И, Сэмми, ты нас не видел, лады?

— Как скажешь. А вы на пикапе поедете? Твою тачку куда-нибудь отогнать? — насторожился Сэм.

Джон обернулся к окну. Фу! Через жалюзи их тачку было толком не разглядеть.

— Я за ней сегодня же вернусь, Сэм, — уверенно соврал Джон уже на ходу.

Ребята прошли через чёрный ход в хоздвор, и Люси вдруг хлопнула себя ладошкой по лбу — сумочку забыла! Джонни попытался ей сказать, что и хрен бы с ней, с сумочкой, ей без сумочки намного лучше, но она уже убежала, смешно семеня на шпильках. Блин, ждать её ещё! Да ладно, пока ворота откроешь, пока пикап выгонишь, потом закроешь ворота — автоматика Сэму не по карману, а старость нужно уважать.

Джон уже закрывал створки, когда Люси спокойно, как на подиуме продефилировала к старому доброму Порд-пикапу. Чисто по-королевски разместилась в простецкой пордовской кабине на переднем сиденье и пропела-повелела, — трогай, Джонни, едем сначала на заправку.

— Так хватает же газолина до сборного пункта, — несмело возразил Джон.

— А шопинг? Ты, милый, натощак и голышом от всех бегать собираешься? — удивилась Люси ласково.

Джон притворно мужественно удивился — с чего бы ему бегать? Люси тут же согласилась, что, конечно, бессмысленно Джонни убегать, всё равно поймают и убьют. Его бы давно убили, только не знали, где искать, а после угона машины господина Та-ню и разговора с барменом… ведь он же сдаст Джона, как миленький!

Джон глубокомысленно кивнул, соглашаясь, только отметил, как Люси упомянула Сэма — бармен. Презрительно и спокойно, как мертвеца. И пахло от неё смертью. Не острым, едким палёным порохом, он знал, что в сумочке у неё уже нет пистолета. От неё больше не пахло оружейным маслом. След запаха ощущался от её миленькой левой ручки. А девочка-то правша! С левой не всякий правша ножом пырнёт, а чтоб стрелять без специальной подготовки и думать нечего.

Та-а-ак! Её оговорка, что Харпёр — шакал, это раз. Номер тачки он ей сказал в канцелярии, чтоб пропуск выписала, а она типа поленилась. Это уже два. Сэмми, Царствие ему Небесное, это три. А четыре — матовый оттенок кожи её тонких пальчиков. На левой руке, это хорошо было видно по сравнению с розовой правой, когда Люси сложила их лодочкой у груди, уговаривая Джона. Джон заставил себя уговаривать, хам такой! Вроде как он не бросит Люси в опасности, ведь бармен её запомнил, и ей нужна защита, особенно Микки. Она горячо стала его убеждать не беспокоиться о ней с Микки! Но он её почти не слушал, она убедила его одним лишь словом.

С Микки! Он специально перепутал имена, но Люси сама не была уверенна, что тогда, вся в слезах, сказала Ники. Мать неуверенна, как зовут её сына. Или дочку? Да в их общаге никто не в чём не может быть уверен, блин! Но она-то уверена, так ему прямо открыто говорит, — не волнуйся, нас с тобой не свяжут, никому и в голову не придёт, что я связалась с солдатом!

— Ну, конечно! Осталось лишь выяснить, нафиг ты со мной связалась? — подумал Джонни и вслух полностью с ней согласился. Вполне искренне согласился, ведь он готов был платить деньгами за её любовь с самого начала, так что для него ничего, в принципе, не изменилось. Только слишком уж крутую цену она запросила! Он был готов услышать любую сумму, или условие, да хоть Луну с небес на золотом блюде, но чтобы такое! Она просто предложила ему скрыться в развалинах — другие же скрылись, вот и те преступники из бара, скорей всего, тоже туда от полиции убежали. И там люди живут, у него получится, а она ему поможет, чем сможет, если что…

— Пипец! — проорали в Джонниной голове.

Офицерская проститутка, потерявшая из-за него работу, мамаша, не помнящая имя своего ребёнка, милая девчушка, только что хладнокровно убившая человека, оказалась настолько сентиментальной, что готова помогать беглому жандарму в развалинах! И самое интересное — не только ему! Из её слов выходило, что он же не может обратиться к своим новым друзьям в жандармерии, они его сразу сдадут — придётся Джону искать старых знакомых. Да эта ж сучка имеет в виду Цербера с компанией! Вот кто ей нужен!

Книжки и газеты Джонни не читал, но комиксы любил самозабвенно. Особенно про шпионов и заговоры. В детских своих фантазиях он сам был шпионом, разоблачающим и убивающим злодеев, или сыщиком, разоблачающим и убивающим злодейских шпионов. Ура, сбылась его детская мечта, он разоблачил шпионку! А что Люси именно шпионка, Джон уже не сомневался. Только что ему с ней делать? Убить? Убивать её он был готов всю жизнь, но лишь одним способом, э…, то есть двумя, ну… тремя… блин, по-всякому, короче!

Джонни свернул с дороги, загнал пикапчик на безлюдный пустырь и выразил полное согласие с Люси. Да, они сейчас поедут прикупить ему в дорогу вещей и продуктов, он оставит ей все деньги и уйдёт в развалины мимо постов, ни с кем не попрощавшись. Кроме неё, с ней он простится, как следует, вот так он по ней уже очень-приочень соскучился…

***

Долгие проводы — лишние слёзы, в чём Люси убедилась не один лишний раз, и потому само расставание прошло скомкано. У неё даже не хватило сил изобразить радость, когда Джон отдал ей «все свои деньги», целых две штуки баксов! Пока бедняжка была чуть-чуть не в себе, Джонни успел съездить в магазин, но Люси даже шопингом из машины было не выманить. В супермаркете он по-солдатски организованно приобрёл рюкзак и сноровисто его наполнил.

Выехал на шоссе, проехали поближе к сборному пункту, остановил у бровки, вылез из пикапчика на обочину, забрал увесистый рюкзак и, махнув на прощанье рукой, солдатским шагом уверенно пошёл через заброшенную промзону в сторону городских развалин. По его прикидкам Люси должно было понадобиться, минимум, ещё полчаса отдыха, чтобы уверенно сесть за руль. Отойдя достаточно от дороги, сломал курс на сто двадцать градусов и через час вновь вышел на обочину. Проголосовав, легко поймал попутку. Сказал, что едет в родной городок в отпуск, хотя ему ехать-то нужно было лишь до первой заправки. Но водителю это было неинтересно, он всю дорогу болтал о войне и политике, а Джон благодарно слушал, изредка подтверждая интерес кивками и удивлёнными возгласами. Наверное, он не сразу заметил, что Джона в машине нет, когда тот на газолиновой станции по его просьбе воткнул пистолет в горловину бака, сходил оплатить газолин, аккуратно повесил пистолет обратно, закрутил крышечку, незаметно выгрузил рюкзак, присел на корточки, хлопнул задней дверцей машины и проводил взглядом габаритные огни уезжающего серенького «жука».

Джону, вообще-то, был нужен телефон-автомат. Он набрал номер санчасти, попросил позвать Пауля, типа его дядя зовёт. Реальный, кстати, дядя дальнобойщик, действительно часто ему звонил, девчата охотно звали парня к аппарату, настолько он был очаровательно любезен и благодарен. Пауль и виду не подал, что услышал не дядин голос. Очень обрадовался, весело болтал для прослушки всякую родственную чушь и невозмутимо повесил трубку. Всё, как обычно, ничего особенного, и даже как всегда не вовремя закончились сигареты. Пришлось идти в чипок рядом с КПП, там вспомнить о небольшом дельце в городе и, воспользовавшись жандармскими связями, ненадолго самовольно отлучиться из расположения на попутке. Тоже до газолиновой станции, вернее до телефона-автомата. Ровно через час от первого звонка Пауль набрал номер шофёрского кэмпинга для дальнобойщиков. Ровно на пятом гудке Джон снял трубку и чётко продиктовал, кому, когда, где находиться и что прихватить с собой. И, не дожидаясь ответа, дал отбой. Теперь ему самому следовало поторапливаться. Джон в баре кэмпинга легко договорился с отбывающим дальше по маршруту водителем и на его грузовике вернулся почти на тоже место, где простился с Люси. Зачем было огород городить? Да ради конспирации, благослави, Создатель, её и больную ей золотую голову Карла.

На губе, пока Джон мысленно разговаривал с бильярдными шарами, Карл мотал на ус житейскую примудрость, придумывал схемы и варианты для самых разных случаев, а связи и координации уделил особое внимание. Сокровищ своих от друга не таил, даже навязывал, что снисходительно воспринималось Джоном как маленькое дружеское сумасшествие. Но всё-таки воспринималось, и, как оказалось, совсем не зря. Карл сумел заразить Джона интриганством в крайне тяжёлой форме махинаторства, и в его голове как сами собой вызревали коварные планы и дерзкие замыслы с учётом мельчайших факторов и нюансов. Хотя из-за жизненного опыта Джона и врождённого авантюризма они сводились, в основном, к бессмертной формуле — пришёл, увидел, ну и дальше видно будет. Но общие контуры задач и исходные данные он научился формулировать достаточно чётко. Потому Джон, казалось бы, в неожиданной ситуации, экспромтом, на ходу, смог составить план-перечень ближайших своих шагов, и по ходу их выполнения родился план компании. Главное его достоинство — такое никому, даже Люси, в голову прийти не могло, значит у них тактическое преимущество. Основной же его плюс — Джон никого не обманывал, даже Люси, делал всё, что она хотела, бежал и прятался, искал друзей. Только очень по-своему.

На том месте, где из дырки в земле ассенизаторская автоцистерна временами откачивала жижу, встретились Джонни, Карл и Пауль. Карл принёс комплект солдатского обмундирования, костюм химзащиты с автономным газоснабжением, и специально придуманную для таких случаев раскладную лесенку-подставку.

К чести Джона нужно сказать, первым делом он велел Карлу Джорджа, дежурившего сегодня на КПП, забрать в развалины и на глаза его никому не показывать. Во-вторых, нужно, чтобы Карл лично угнал от канцелярии пикапчик, на котором уже должна приехать Люси, и отогнал его в развалины. Теперь это их отрядная машина. В-третьих, через два часа, но не позже утра, Карл с парой надёжных ребят из отряда должен стоять на КПП при выезде в развалины и быть готовым к неудачному захвату живьём одной редкой сволочи. Он рванёт на прорыв с заложником на памятном Карлу фургоне, ну и сдохнет смертью дебила при сопротивлении.

— А заложником будешь ты? — задал риторический вопрос Карл.

— Ну а кто ж ещё? — хмыкнул Джон, — ты предупреди парней, чтоб не стреляли.

— Без команды? — уточнил Карл в сомнении.

— Вообще, блин, не зачем уже будет, останется только протокол, — успокоил Джонни друга и попросил Пауля рассказать о положении в большевистской ячейке.

Оказалось, что всё намного печальней, чем можно было ожидать от большевиков. У Пауля были основания доверять лишь Дэну, ведь он говорил только с ним, и Пауль один из группы не загремел в спецчасть. Остальных же не просто кто-то сдал, похоже, что они все сдавали друг друга, так быстро накрыли ячейку. Джон без лишних сожалений сразу прикинул, как можно использовать это обстоятельство.

Ещё Пауль неуверенно упомянул Брюса, Джон, может быть, его знает. Его отец, господин Чё-на, владелец прачечной. Джон улыбнувшись, подтвердил, что знает эту узкоглазую морду, даже приложился к ней пару раз. Пауль, не усомнившись, всё же высказал восхищение — Брюс драться умел, его папа с младенчества учил. Папа у него тот ещё фрукт, в полиции на него папочка, с исторической родины прислали. Он у тамошних бандюгов был в авторитете, но из-за каких-то ихних непоняток грохнул кого-то не того или не так. Вот и пришлось ему в спешном порядке отчаливать с благославенных своих островов. Так Брюс от папочки недалече ушёл, он, похоже, в армию подался не только из-за патриотизму или по большевистским убеждениям. Ему же папаша легко мог отсрочку оплатить. Так что коли понадобится серьёзная помощь, то за ней можно обратиться только к Брюсу. Джон, скривившись, всё же согласился, в конце концов, парень не виноват, что у него папаша узкоглазая редкая сволочь, напротив — это обстоятельство полностью оправдывало Брюса в его глазах. И уже переодевшись, по понятному желанию отсрочить погружение, попросил у Пауля общих уточнений по складу и вообще спецчасти.

— Ну, казарма охраны, блокпост, казарма для солдат, открытая площадка, на неё есть выход из здания штаба, ангар и столовка с беднягой Харпёром. Спецчасть работает круглосуточно, ночью принимают машины из города, пока улицы пустые, а под утро начинают грузить транспорт материалами для развалин…

— И нашим вискарём! Джонни, ты б узнал какие машины с чем, чтоб наверняка? А то ж все подряд нам досматривать никто не даёт! — Влез со своим Карл.

— Дружище, ну вот зачем, по-твоему, я туда лезу? — процедил Джон, указав на дыру.

— Скрываться, конечно, — улыбнулся Карл, — самое надёжное место. Поэтому завтра ты, или предъявишь тушку Та-ню…

— Кого?! — изобразил удивление Джон.

— Одной редкой сволочи, — передразнил его Карл, — не забывай, что имеешь дело с полицейским!

— И что с того, что с полицейским? — «удивился» Джон.

— Ты реально не врубаешься, что ты легенда? — не поверил Карл. — Да про конопатого, лопоухого Джонни, который ходил в полицию помыться, полицейские бабушки полицейским внучатам рассказывают сказки!

— А у меня вырезка была из газеты, — мечтательно признался Пауль, — где господин Та-ню раком бошкой в мусорном баке.

— Редкая вырезка, — прищурился Карл, — редакция сгорела, редактора и всю его семью… каково тебе, Джонни? В общем, ты господина Та-ню…

— Или сообщишь номера машин с выпивкой. Хотя бы одной до обеда. Иначе после обеда тебе трындец, лично тебя сдам, — душевно заверил его Пауль. — Сам же понимаешь!

— Как я сообщу номера? Через колючку буду орать? — зло проговорил Джон.

— Ага, при помощи вот этой штучки, — протянул ему Пауль коробочку в целлофановом пакете, — нажмёшь кнопочку и проговоришь в микрофон номера. Не сомневайся, она работает, уже проверили. Батарейки хватит на сорок часов или всего десяток сообщений.

— Братишка нам связь придумал! — похвастался Карл.

— Парни, я же вернусь, — спокойно сказал Джон, — я же обязательно с вами ещё поговорю!

— Кто бы сомневался! — фыркнул Пауль.

— Не пуха! — напутствовал его Карл.

— Иди к Джулии, — улыбнулся Джон и надел маску. Присел на край дыры, свесив ноги, и осторожно погрузился в жижу с головой. Карл подал сверху лесенку.