Другое племя 66-70

66

Эллис менялась. Нет. Мэдди не боялась, что однажды дочь не сможет остановиться и убьет ее. Она знала, что именно так все и будет, если не удастся остановить эти изменения. Сняв одежду, Мэдди встала под душ. Теплая вода обжигала свежие укусы, смывала сочившуюся из них кровь и уносила в дренаж. Старые укусы уже покрылись коркой. Останутся шрамы, Мэдди знала это, но ей было плевать. Эллис лежала в комнате, привязанная к железной кровати и то набрасывалась на свою мать, то плакала, прижавшись к ее груди. Месяц за месяцем. Вначале Мэдди думала, что это лишь неизбежное осложнение на пути к выздоровлению, затем осторожно делала анализы крови в «Генетик корп» и, наконец, почти отчаялась. Усталость сковала тело, и если бы не звонок Пейдж Девлин, то навряд ли Мэдди нашла бы в себе силы продолжать это состязание.

— Ваши исследования впечатляют, — сказала Пейдж. Затем осторожно перешла к препарату, созданному Мэдди, спросила о дочери и… — Она ведь еще не умерла, верно?

— Вы спятили, если решили, что я могла использовать собственного ребенка в качестве подопытной крысы! — закричала Мэдди в каком-то отчаянии.

— У вас, возможно, не было выбора.

— Идите к черту! — прошипела Мэдди, но положить трубку так и не решилась.

— Мы можем объединить усилия, — предложила Пейдж. Мэдди долго стояла, забыв, как дышать. В трубке раздавались гудки. Почему, когда кажется, что хуже уже быть не может, жизнь всегда преподносит очередной сюрприз?

В день, когда Мэдди решила, что нужно спрятать дочь от Пейдж, болезнь, кажется, начала отступать. Эллис сама смогла собрать свои вещи и сама села в машину. Они ехали, не останавливаясь почти целый день. Эллис смотрела, как за окном меняются пейзажи, и думала, что это самое долгое путешествие в ее жизни. Боль, подчинявшая себе тело, отступала, но все еще напоминала, что может вернуться. Боль, с которой невозможно бороться. Эллис заснула, вглядываясь в алеющую даль вечернего неба. Сознание преодолело расстояние в сотни тысяч мыслей и воспоминаний, отправив ее в странный, окруженный тьмой мир. Эллис стояла в центре поляны, настырно пытаясь унять дрожь. Яркий костер горел за спиной. Языки красного пламени лизали мрак. Эллис вскрикнула и попятилась назад. Желтоглазый зверь вышел из тьмы на поляну и тихо зарычал. Задние лапы его согнулись, готовясь к прыжку. Зубы лязгнули. Эллис побежала к огню, но зверь достал ее одним прыжком. Ударил в спину и, сбив с ног, прижал к земле. Его теплое дыхание обожгло Эллис лицо. Она снова закричала. Челюсти зверя сжались, разрывая ей горло.

67

Новый вид. Детеныш. Он был молод, но клетка, приготовленная для него Пейдж, едва сдерживала попытки детеныша освободиться. Сильный и злой.

— С транквилизаторами угадала? — спросила Пейдж. Райли усмехнулся и отрицательно покачал головой.

— Три. Может быть, четыре дозы, — голос его был сухим, как пустынный ветер. Пейдж снова вспомнила своего отца.

— Ты мог убить его такой дозой, — прошипела она, но по-настоящему разозлиться так и не смогла. Пойманный зверь зарычал и вцепился зубами в прутья клетки. Пейдж наклонилась к нему так близко, как только позволяли правила безопасности. — Что случилось с остальными? — спросила она Райли, продолжая разглядывать зверя.

— Остальных пришлось убить.

— Всех?

— Кроме одного. Он сбежал.

— Это хорошо.

— Хорошо для кого? — Райли поежился, вспоминая, как сложно убивать этих тварей. Если бы не дождь и тепловые датчики, то преимущество было бы на стороне зверей. Пейдж тихо что-то сказала, но голос ее прервал рык зверя, предпринявшего новую попытку освободиться. Пейдж изучала его почти месяц. И чем больше накапливалось знаний, тем меньше оставалось сомнений, что созданный Мэдди Грэй препарат, будет иметь побочные эффекты. Но Пейдж доработала его, исправила недостатки. И теперь все работает. Все должно получиться.

Пейдж вошла в кабинет генерала Шэрингема и, предоставив ему многотомные отчеты исследований, потребовала, чтобы к ней доставили Мэдди Грей. Генерал кашлянул и недовольно покачал головой.

— Кажется, мы это уже обсуждали…

— Нет. Не обсуждали. — Пейдж прищурилась. — Не это. Мне нужна не только Мэдди… — Она показала на самую тонкую папку. — Это все, что нам удалось узнать о ее дочери.

— Причем тут ее дочь?

— Притом, что препарат Мэдди работает, и теперь от теоретических исследований пора переходить к практике.

— Думаете, Мэдди Грэй добровольно согласится превратить свою дочь в подопытную крысу?! — генерал с трудом сдержал смех.

— Думаю, она уже превратила. — Серые глаза Пейдж вспыхнули самоуверенностью. — Ее дочь должна была умереть полгода назад, но…

— Нет — Генерал, не моргая, смотрел на тонкую папку. — Забудьте об этом. Ни один гражданский не окажется здесь, тем более ребенок. Если вам нужны добровольцы, то вы их получите. А это… — Он выбросил тонкую папку в урну. — Считайте, что ее никогда не существовало.

68

Зверь. Нет, Мэдди отказывалась верить, что запертый в подвале монстр ее дочь. Да она бы и не поверила, если бы не видела раньше компьютерную проекцию древнего вида, не знала, что именно его кровь лежит в основе препарата, который она ввела дочери и… Мэдди могла поклясться, что в желтых, налитых кровью глазах есть разум. Зверь смотрел на нее. Зверь мог убить ее. Но вместо этого он лишь тихо рычал, давая ей возможность понять, что происходит.

— Эллис? — Мэдди услышала, как дрогнул собственный голос. — Эллис, это ты? — Зверь зарычал чуть громче. — Господи! — По щекам Мэдди покатились крупные слезы. — Что же я наделала?! — Зверь попятился к подвалу. Зарычал. Лязгнул зубами. Снова попятился. Мэдди нахмурилась. Казалось, что в звере уживаются сразу два существа: один дикий и кровожадный, другой… Да. Другой была ее дочь. Зверь присел, приготовившись к прыжку. — Эллис! — в отчаянии прошептала Мэдди. Зверь взвыл, развернулся и ударил передними лапами в дверь, ведущую в подвал. Жесткая шерсть вздыбилась. — Эллис! — снова крикнула Мэдди, но зверь скрылся в холодной темноте подвала. И уже оттуда зарычал, пытаясь выбраться. Мэдди захлопнула тяжелую дверь. Прижавшись спиной к стене, она чувствовала, как холод старых камней проникает ей прямо в сердце. Затем зверь стих, и вместе с этим у Мэдди кончились силы, позволяющие оставаться в сознании. Колени подогнулись. В глазах потемнело. Она медленно сползла по стене на пол и отключилась.

Когда сознание вернулось, было уже утро. Тело онемело. Мэдди прислушалась. Тишина. Может быть, ей все это приснилось? Она открыла дверь и заглянула в подвал. Зверь лежал у начала крутой лестницы, свернувшись калачиком, и спал.

— Черт! — Мэдди закрыла задвижку. Прошла на кухню и, заварив кофе, попыталась собраться с мыслями. Затем вышла на улицу и проверила, нет ли там еще одного выхода из подвала.

Время приблизилось к полудню, а Мэдди так и не решила, что ей делать дальше. Вместо решения пришел голод. Поджарив пару яиц, она порезала ветчину и налила стакан молока. Подумала о своей дочери. Поставила еду на поднос и отнесла в подвал. Зверь проснулся и смотрел на нее снизу своими желтыми глазами. Оставив поднос на лестнице, Мэдди закрыла дверь и вернулась на кухню. Ближе к вечеру она проверила оставленный в подвале поднос. Еды на нем не оказалось. Стакан с молоком был опрокинут. Увидев ее, зверь тихо зарычал.

— Хочешь еще? — спросила Мэдди. Облизнула пересохшие губы и назвала эту тварь по имени. — Эллис? — Зверь, не моргая, смотрел на нее своими желтыми глазами. — Я могу принести тебе горячий шоколад. Ты ведь любишь горячий шоколад. Помнишь? — Зверь тряхнул головой и жадно облизнулся.

69

Последнее, что запомнил Майкл — лицо Пейдж, склонившееся к нему, обещая, что ничего плохого не случится. Она улыбнулась ему, а потом, на протяжении трех месяцев наблюдала за тем, как доброволец превращается в зверя. Опыты на крысах дали поразительные результаты. Теперь оставалось проверить остается ли в новом теле прежнее сознание.

— Думаешь, все получится? — спросил Райли, наблюдая за превращением Майкла.

— Уверена, — не моргнув, соврала Пейдж.

— Уверена? — Райли стиснул зубы, услышав крик боли. — Почему же тогда ты сама не заняла его место?

— Потому что меня не убивает рак. Потому что я нужна здесь. — Теперь об отце ей начинал напоминать запах майора. Что-то отдаленно похожее на запах моря: соль, жара, пыль и на фоне всего этого безбрежная свежесть. — Я не чудовище, — сказала Пейдж, ощутив непреодолимое желание оправдаться перед майором. Она смотрела ему в голубые глаза, пытаясь подобрать нужные слова, но на ум ничего не приходило. Взгляд майора был слишком холодным и осудительным.

— Никто не чудовище, — буркнул Райли и, развернувшись, пошел прочь.

— Черт! — Пейдж поморщилась, провожая его недовольным взглядом.

Доброволец снова закричал. В унисон с ним завыл пойманный Райли зверь. Нет. Он не чувствовал страха. Он просто хотел помочь своему новому сородичу. Помочь тому, кого не видел, но чей запах неизменно чувствовал последние дни. Зарычав, он прыгнул на стальную решетку. Тело пронзил электрический разряд. Зверь заскулил и повторил попытку. Кровеносные сосуды лопнули, и из желтых глаз потекла кровь.

— Какого черта он делает?! — Пейдж вжала кнопку экстренного вызова.

Охрана опоздала на пару минут. Зверь умер, сжимая зубами стальные прутья решетки. От запаха горелой шерсти Пейдж затошнило. Доброволец стих и теперь по его впалым щекам катились слезы. Пейдж подошла к нему и тихо позвала по имени. Он не ответил. Она прикоснулась к его руке. Он поднял веки и уставился на нее ярко-желтыми глазами.

— Майкл?

Тихий рык заставил ее вздрогнуть. Она отшатнулась. Нет. Подобный звук не мог принадлежать человеку. Пейдж позвала помощников и обследовала его горло. Догадка подтвердилась. Майкл менялся. Превращался в зверя. Но теперь Пейдж не с кем было его сравнивать.

— Так это неудача? — пренебрежительно спросил генерал сквозь зубы. Пейдж не ответила.

— Ты ведь никого раньше не убивала, верно? — спросил за ужином Райли. Она подняла на него свои глаза и покачала головой. — Это пройдет. — Райли сел за стол. — Не возражаешь?

— Возражаю. — Пейдж вспомнила Майкла. Нет. У этого человека не осталось ничего от прежнего хозяина. Зверь подчинил себе его больное тело. Зверь подчинил себе его разум. — Я убила его, — сказала Пейдж, вставая из-за стола.

— Либо привыкай, либо уходи, — пожал плечами Райли. На этот раз ушла Пейдж. Райли долго смотрел ей вслед, затем хмуро улыбнулся и вернулся к ужину.

70

Зверь был стар и хитер. Он крался по лесной чаще, чувствуя, что его преследуют каждым своим нервным окончанием. Последние охотники, решившие, что он крупный старый волк, шли по его следу около недели. Зверь не боялся их. Просто не хотел привлекать лишнего внимания. Старался скрыться, исчезнуть. Когда он был молод, родители учили его именно этому. Их мысли звучали в голове, лаская его естество. Они следили за ним, оберегали, позволяя вырасти и набраться сил. А потом пришли охотники, и мысли в голове стихли. Его родители превратились в трофеи. Зверь отыскал их тела по запаху. Вернее то, что осталось от их тел. С тех пор он больше не убегал. Из жертвы зверь превратился в охотника. Иногда он нападал на след подобных себе, но вместо того, чтобы отыскать, бежал от них, скрывался, заметая свой след. Память, сохранившаяся в нем от самого рождения, рассказывала о том, что когда-то жизнь была совершенно другой. Память рисовала перед глазами древние картины затянутого лесами мира, где в реках была настолько чистой, что можно увидеть, как переливается в ней рыбья чешуя. Стаи… Десятки, сотни звериных стай. Они жили под теплым солнцем, не зная вражды и ссор. Даже тела их были совершенно другими. Хрупкие, гибкие. Не хищники и не травоядные. Защищенные от болезней и травм природой, излечивавшей их так быстро, что они не знали, что такое боль. Но потом пришли люди. Жадные, злые. Они строили обагренные кровью города, изгоняя зверей из родных мест. Они убивали их, сжигали на кострах, приносили в жертву. В памяти сохранились и те, кто поклонялся им, считая богами. Последние оберегали и защищали своих богов, охраняя территории, где они жили, но вскоре пал и этот рубеж. Память обманывала, скрывая от глаз момент, когда они начали меняться. Когда хрупкие тела обрели звериную сущность. Когда из мирной стаи они были вынуждены стать убийцами. Зверь чувствовал страх. Чувствовал боль, приносимую людьми. Век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Страх превращался в агрессию. Боль — в ненависть. Теперь это была часть истории. Часть жизни…

Зверь замер. Шерсть на загривке встала дыбом. Преследовавший его охотник был так же хитер, как и он сам. Нет. Сегодня легкой победы не будет. Зверь поднялся на задние лапы и прыгнул в темноту. Клетка захлопнулась. Райли присвистнул и выбрался из убежища.

— Похоже, каждый новый раз ловить их все легче и легче, — сказал он. Солдаты накрыли клетку толстым брезентом и приготовили стальные тросы для грузового вертолета. Раздался протяжный звериный вой. Солдаты вздрогнули. — Он же в клетке! — скривился Райли, качая головой. Зверь снова взвыл. Солдаты переглянулись и продолжили работу.