Другое племя 71-75

71

Эллис. Милдрет смотрела на нее, вернее на то, кем она стала, и сердце в груди то замирало, то начинало биться сильнее. Мэдди стояла за ее спиной и вид дочери, к которому она успела привыкнуть, не вызывал в ней прежнего ужаса. Особенно сейчас, когда у нее впервые появилась надежда. История Армана, рассказанная Милдрет, звучала в голове бесконечным эхом. Если бы только ей удалось изучить этого мальчика. Исследовать его. Ни на одно мгновение Мэдди не усомнилась, что ей удастся вернуть дочери ее прежний вид. Милдрет найдет Армана. Милдрет приведет его к ней. Главное, чтобы хватило времени. Мэдди вздрогнула, вспоминая Пейдж и Райли. Как долго ей удастся убегать от них? Как долго они будут искать ее? Что-то подсказывало Мэдди, что все это не закончится, даже если удастся вылечить Эллис. Сейчас они хотят исследовать ее, потому что она — зверь, потом захотят изучить, потому что она перестала быть зверем. И этот мальчик, Арман. Господи, неужели ни Пейдж, ни Райли не знали о его существовании? Она прикусила до крови губу, вглядываясь в глаза Милдрет.

— Скольких он убил?

— Кто?

— Арман.

— Я не знаю, — Милдрет устало покачала головой. — Может быть, Морро был первым. Может быть нет. Но после, их были десятки. — Она посмотрела на зверя, в которого превратилась Эллис. — Не мучай себя угрызениями совести. Он намного хуже, чем можно представить.

— Но ведь он все еще ребенок!

— Он — убийца, Мэдди. — Милдрет улыбнулась, зная, что скоро найдет его. — Хитрый, изощренный убийца. Но ничего. Я уже достаточно близко подобралась к нему.

Ночью они связали Эллис и, усадив на заднее сиденье минивэна, увезли в новый дом. Еще одно убежище осталось позади. Еще один просчет Пейдж и Райли. Вместо Мэдди и ее дочери-зверя они нашли лишь пыль, да бесполезное подтверждение того, что были на верном пути.

— Не понимаю, почему она убегает от нас, — устало сказала Пейдж. Она открыла дверь и вошла в подвал. — Господи, как можно так издеваться над своей дочерью?! — она обернулась к Райли, ища ответа. — Мы же можем ей помочь. Только мы! — Внезапная догадка мелькнула перед глазами яркой вспышкой. — Или же она думает иначе? — Пейдж прищурилась, пытливо вглядываясь в глаза Райли.

— Милдрет?

— Именно! — Пейдж радостно щелкнула пальцами. — Уверена, она дала Мэдди что-то очень важное. Что-то, что позволило ей надеяться.

— Зверь?

— Думаю, это нечто большее. — Пейдж нахмурилась, пытаясь прогнать охватившее ее волнение. — Могу поклясться, что она была здесь.

— Значит, скоро у тебя будет Мэдди.

— Нет, Крис. Не скоро. — Пейдж улыбалась, пытаясь скрыть нетерпение. — Скажи своим людям, чтобы наблюдали за Милдрет, но не трогали ее. Пусть она сначала покажет, что у нее есть.

72

Запахи. Звуки. Мысли. Арман смотрел на Милдрет, чувствуя, как новых ощущений становится все больше и больше. Казалось, если он захочет, то сможет услышать, о чем говорят случайные прохожие, идущие по улице, почувствовать запах их тел.

— Что с тобой? — голос Милдрет фальшиво дрогнул. — Тебе больно?

— Нет, — Арман тряхнул кучерявой головой. — Я не знаю. — Он прищурился, потому что цвета стали вдруг настолько яркими, что на глаза навернулись слезы. — Как ее зовут?

— Эллис.

— Эллис? — Арман поджал губы.

Милдрет молчала. Притворство давалось с трудом, но она должна была попробовать. Если Арман согласится отправиться с ней добровольно, то необходимости применять приготовленный Мэдди транквилизатор не будет. Она улыбнулась, решив, что это словно экзамен — она рассказывает ему историю Мэдди и проверяет, удалось ли ей его растрогать.

— И ты думаешь, я могу ей помочь? — Арман не спрашивал. Не колебался. Он уже был согласен, просто хотел уточнить, все ли правильно понял.

— Ты обязан. — Милдрет встретилась с ним взглядом, но так и не смогла определиться в своих чувствах. Столько лет она наблюдала за ним! Теряла из вида и находила вновь, но все это было лишь со стороны. Ее история, ее статья — не больше. Милдрет вспомнила Эллис и не смогла скрыть отвращения.

— Ты боишься меня? — спросил Арман.

— Я? — Милдрет приготовилась пустить в ход транквилизатор.

— Или же тебе противно? — На розовощеком лице Армана застыло задумчивое выражение.

— Ты не видел себя со стороны. Не видел, на кого похож зверь!

— Откуда ты знаешь?

— Откуда?! — резким, вызывающим тоном переспросила Милдрет. — Ты не знаешь, что такое быть жертвой!

— Думаешь, я — это зверь? — Арман долго ждал ответа, но так и не получил его.

Милдрет вскинула руку. Ей казалось, что ее движениям позавидовал бы любой спортсмен — настолько быстрыми и точными они были. Мир замер. Инстинкты остановили время. Арман увидел, как напряглась рука Милдрет. Игла нацелена ему в грудь. В шоколадных глазах Милдрет блестит безумие и сила. Сила, которую он чувствует в своих руках. Она клокочет в нем и рвется на свободу. Звериная сила.

— Я не зверь! — крикнул Арман, перехватывая руку Милдрет. — Я победил его! Победил! — Гнев застлал глаза. Милдрет вскрикнула. Арман почувствовал, как хрустнула ее кость. — Я победил зверя! — Он разжал руку. Милдрет выронила шприц. Гримаса боли исказила ее лицо. Страх наполнил глаза. Прижав к груди сломанную руку, она отчаянно пыталась сдержать дрожь. — Зверь больше не вернется, — сказал Арман не столько Милдрет, сколько самому себе. Он поднялся с кровати. Милдрет попятилась, споткнулась, упала на пол и, вскрикнув, попыталась отползти к двери. — Не бойся. — Арман наклонился к ней.

Странная, чужая мысль обожгла сознание. Жертва. Эта женщина всего лишь жертва. Но стоит повернуться к ней спиной, и она превратится в охотника. Желание убить стало настолько сильным, что по спине побежали ручейки липкого, холодного пота. Что это? Неужели зверь все еще жив? Или же это просто инстинкты?

— Не бойся, — сказал Арман, почувствовал, как напряглись мышцы, и ударил кулаком в шкаф.

Дерево с треском разлетелось в щепки. От дикого крика Милдрет заболели уши. Арман посмотрел на свою руку. Раны заживали на нем и прежде, но на этот раз ран не было. Тело стало более крепким. Более сильным. Инстинкты обострились. Чувства усилились в несколько раз. Арман вздрогнул, почувствовав укол. Милдрет впрыснула содержимое запасного шприца в его тело и зажмурилась, ожидая удара.

73

Мысли. Они не принадлежали ему. Арман слышал их так, как если бы кто-то шептал ему на ухо свою историю. Реальность возвращалась медленно. Сначала вернулся контроль над сознанием, затем над онемевшим телом. Кажется, он был связан. Нет. Даже не связан, а прикован к железному столу. Арман напряг руку, пытаясь освободиться.

— Ты не сможешь, — прозвучал в голове странный, разбудивший его голос.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Арман почувствовал, что кожа на запястьях лопнула, но не обратил внимания.

— Пожалуйста, не причиняй себе вред, — взмолился голос.

— Да кто ты такой, черт возьми?! — сдался Арман, осознав тщетность своих попыток освободиться.

— Ты знаешь.

— Знаю? — Арман вспомнил зверя, которого, как ему казалось, убил.

— Нет. Я не твой зверь, — успокоил его голос. — Я — Эллис.

— Эллис, — Арман похолодел. — Но Милдрет сказала, что ты превратилась в зверя.

— Всего лишь тело, — голос дрогнул. — Можно попросить тебя об одолжении? — Она не дождалась согласия. — Скажи моей матери, что со мной все в порядке… Что я — это все еще я.

— Ладно.

— Скажи прямо сейчас!

— А если мне не поверят?

— Поверят. Я расскажу тебе то, о чем знали только мы с матерью.

— Скажи для начала, как зовут твою мать.

— Мэдди.

— Мэдди… — Арман безрезультатно попытался ослабить сдавивший горло стальной ошейник.

— Кричи громче! — потребовала Эллис. — Так тебя никто не услышит.

— Да я дышать могу с трудом, не то, что кричать… — Арман вздрогнул, услышав раскатистый звериный рык. — Это ты сделала? — растерянно спросил он Эллис. Рык повторился, заставляя Мэдди Грэй спуститься в подвал.

— Что случилось? — встревоженно спросила она свою дочь. — Тебе не нравится наш гость?

— Она хочет поговорить с вами, — прохрипел Арман, снова пытаясь ослабить стальной ошейник, затем обратился к Эллис и попросил рассказать детали, благодаря которым ее мать поверит ему.

Мэдди услышала истории дочери, вздрогнула, долго недоверчиво приглядывалась к Арману, затем сняла сначала ошейник, потом кандалы с рук, оставив лишь стальной пояс и цепь, заставлявшую пленника находиться на безопасном расстоянии. Верила ли Мэдди словам Армана, о том, что с Эллис можно общаться через него? Нет. Верила ли мать, что дочь ее жива и впервые за долгие годы разговаривает с ней? Да. Верила так сильно, что готова была оставаться в подвале всю ночь, пытаясь наверстать упущенное, потерянное и, казалось, безвозвратно ушедшее…

— Даже не думай! — закричала Милдрет, увидев, что Мэдди освобождает Армана от последних оков.

— Эллис верит ему.

— Эллис — ребенок!

— Она общается с ним, — Мэдди произнесла это с каким-то благоговейным трепетом.

Арман поднялся на ноги посмотрел на загипсованную руку Милдрет.

— Это была случайность.

— Надеюсь.

— Мне просто нужно привыкнуть к новым способностям, научиться контролировать их.

— Новые способности? — Мэдди терпеливо выслушала историю о звере. — Думаешь, моя дочь может тоже победить своего зверя? — спросила она Милдрет, когда они остались наедине.

— Не знаю. Но не забывай, что они разные. — Милдрет поморщилась. — Занимайся лучше генетикой, Мэдди. Делай то, что умеешь, пока этот монстр позволяет тебе.

— Так ты не веришь ему?

— Думаю, как только у него появится возможность, он сбежит. Так было раньше. Так будет и сейчас.

74

— Расскажи мне о себе, — попросила Эллис Армана.

— Рассказать что?

— Ну, не знаю. У тебя были друзья?

— Один.

— Один?!

— А у тебя их сейчас больше?

— Ну, я же не всегда была…

— Зверем?

— Ну, да.

— А я таким родился.

— Ты не похож на зверя.

— Он был во мне… — Арман почувствовал, как спутались мысли Эллис. Она изучала его воспоминания. Копалась в них.

— Думаешь… Думаешь, я тоже смогу победить его?

— Не знаю.

— Мама надеется на тебя, — в голосе Эллис было столько отчаяния, что Арман почти почувствовал его. Оно словно стало осязаемым. Обрело плоть и, следовательно, запах. — Я тоже тебя чувствую, — сказала Эллис. — Твой запах. Он такой…

— Сладкий?

— Сладкий?! — она рассмеялась. — Нет. С чего ты взял?!

— От тебя пахнет чем-то сладким. — Арман смутился. Зверь не нравился ему, но запах манил и притягивал.

— Если бы ты был зверем, то я, наверно, чувствовала бы то же самое.

— Вот как? — Арман захотел спросить, как она выглядела прежде, но вместо этого увидел воспоминания, сохранившиеся в ее голове. Яркие и сочные. Он жил вместе с ней. Смеялся с ней. Ложился спать. Чувствовал тоску и надежду… От обилия воспоминаний закружилась голова.

— Странно, правда? — спросила Эллис, не скрывая грусть. — Почему мы жалеем друг друга? Почему думаем, что похожи?

— Перестань читать мои мысли, — обиделся Арман.

— Почему?

— Потому что… — он замолчал. Исходивший от Эллис запах очаровывал и сводил с ума.

— Похоже на любовь, правда? — хихикнула Эллис.

— Ты — зверь.

— И что?

— Я уже человек! — Арман поднялся по лестнице и начал барабанить в дверь, требуя, чтобы его выпустили из подвала.

— Вы что, поругались? — снисходительно улыбнулась Мэдди.

Арман не ответил. Он лег в кровать и, укрывшись одеялом, попытался уснуть, не обращая внимания на голос Эллис…

Тяжело вздохнув, Эллис закрыла глаза, сдерживая слезы. Что ж, если Арман не хочет слушать ее, то она не станет докучать. Но вместо тишины пришли сны. Сны, от которых за последние пару лет она успела отвыкнуть. Сначала это напугало ее. Затем рассмешило. Арману снился яркий солнечный день. Голубое море уходило за горизонт. Он сидел на песчаной отмели и продолжал дуться.

— Может, все-таки оставишь меня в покое? — спросил он, не оборачиваясь.

Эллис не ответила. Кому из них принадлежал этот сон? Боясь даже дышать, Эллис разглядывала свое прежнее тело. Тело девочки, человека… Почему она не помнит его? Или же это просто неизбежность взросления? И когда это она только успела вырасти и стать подростком? Эллис подошла к Арману и села рядом с ним на песок.

— Ух, ты! — опешил Арман. Эллис натянуто рассмеялась, стесняясь своей наготы.

Неловкое молчание затянулось. Набежавшая на берег волна облизала ноги подростков.

— Никогда не видела море, — призналась Эллис. — Мать часто рассказывала мне о нем. Мы мечтали, как поедем к морю, когда она меня вылечит… Но сначала я была слишком слаба, а потом стала зверем… — она тяжело вздохнула и снова замолчала. Арман почему-то почувствовал себя виноватым.

— Хочешь искупаться? — предложил он, поднимаясь на ноги и протягивая Эллис руку.

— Искупаться? — она нерешительно смотрела на него снизу вверх. — Боюсь, я не умею плавать.

— Я научу, — он рассмеялся и вбежал в пенящиеся волны. — Ну же! — Эллис встала и подошла к нему. Вода была теплой и такой настоящей, что она забыла, что это всего лишь сон. Схватив за руку, Арман потянул ее за собой.

— Что ты делаешь? — Эллис чувствовала, как они заходят все дальше и дальше. Высокая волна ударилась о них, накрыла с головой и сбила с ног. Эллис завизжала. На мгновение ей показалось, что сейчас ее унесет далеко-далеко в море, в голубую бесконечную даль, откуда она уже никогда не сможет вернуться.

— Ты чего орешь? — рассмеялся Арман, продолжая держать ее за руку.

— Я… я… я испугалась, — призналась Эллис, протирая свободной рукой глаза. Арман снова рассмеялся. Задорно. Дерзко. Словно дразня ее, выставляя на смех ее страхи. Эллис надула губы и попыталась обидеться на него. Безуспешно. Вместо обиды пришло волнение. — Знаешь, — неожиданно призналась она, — а ведь ты первый мальчишка, которого я держу за руку.

— Я знаю, — он перестал смеяться и снова потянул ее за собой, навстречу волнам.

75

Канада. Лора не разговаривала с отцом всю дорогу. Мать что-то без устали трещала о том, что не понимает, почему они должны уезжать, что у нее в Канаде нет ни друзей, ни родственников, и от этого голова у Лоры начинала болеть еще сильнее. Допс, Джек, Арман… Осознание того, что отец хладнокровно убил подростка, вызывало тошноту. И вся эта история с оправданием совершенного поступка! Лора гневно тряхнула головой. Как мог Джек согласиться с этим безумием?

Новый дом, где они поселились, был большим и до отвращения неуютным. Впрочем, как и новая школа, новые друзья, новая жизнь. Три долгих месяца Лора пыталась привыкнуть. Пыталась забыть.

— Могу я поговорить с тобой? — спросил Бренан, пытаясь взять дочь за руку.

Она вырвалась и убежала. Отец больше не был отцом. Он стал убийцей. Монстром.

Иногда Лора подолгу смотрела на свою мать, пытаясь отыскать хоть тень печали и тревоги. Ничего. Мать привыкла к новому дому и была счастлива, даря всю свою любовь младшему брату. Именно последнее сдерживало Лору от того, чтобы пойти в полицию и рассказать обо всем…

— Лора Бренан? — Незнакомцу было около тридцати. Высокий. Короткие черные волосы. Голубые глаза. Лора сделала шаг назад и огляделась по сторонам. Именно так она и представляла себе этот момент. Кто-то обязательно придет и спросит о совершенном отцом поступке. Страх, злость, сожаление — все это клубилось в сознании, затягивая реальность непроглядной пеленой.

— Вы здесь из-за Армана, да? — Лора нервно облизнула пересохшие губы. Тяжесть знаний стала невыносимой, принеся отчаянное желание раскаяться. Захотелось снять с себя этот груз, оправдать свое имя, доказать, что она не имеет к этому отношения. — Я расскажу. Расскажу все, что знаю…

Отчеты Райли. Пейдж читала их, почти не отрываясь, лишь изредка поднимала голову, чтобы наградить майора подозрительным взглядом. Неужели все это правда? Желание изучить Армана стало настолько сильным, что Пейдж едва сдерживалась, чтобы не отдать приказ доставить к ней этого мальчишку немедленно.

— Только не трогайте Лору, — тихо прошептал Бренан. — Моя дочь не имеет к этому никакого отношения. — Его допрос длился уже более двух часов. Он ничего не скрывал. Не пытался оправдать себя. — Если бы вы увидели, как зверь обнимает вашу дочь, чтобы вы сделали?

— У меня нет детей. — Райли положил на стол фотографию Армана. — Это ваш зверь?

Бренан кивнул. Спустя час он вез Райли к месту, где они захоронили Армана. Могила была пуста, и ее беззубые края затянулись травой. Бренан побледнел.

— Лора! — прошептал он, прижимая в мольбе руки к своей груди. — Пожалуйста! Защитите ее. Зверь вернется за ней. Я знаю. Я видел это. Спросите Допса…

— Спрошу, — пообещал Райли.

Майор никуда не спешил. След, ускользавший от него долгое время, был найден, и теперь оставалось лишь идти по нему, распутывая этот странный клубок. Допросить Лору. Допросить Бренана. Допросить Допса… Все они боятся зверя. Все они готовы сотрудничать. Райли поджал губы, вспоминая рыжеволосого подростка по имени Джек, считавшего зверя своим другом… Сколько дней он продержался? Два? Три? Упрямый малый! Райли подумал, что из Джека мог бы получиться хороший солдат.

— Ненавижу оружие, — сказал ему Джек, вспоминая, как Бренан застрелил его друга. Не зверя, просто друга.

— Жаль, — сказал майор Райли. — Служба пошла бы тебе на пользу.

— К черту службу, — скривился Джек.

Его отвезли в парк, где Бренан застрелил Армана, и отпустили. Его и Джуд. Правда, привезли их на разных машинах, словно до последнего пытаясь не допустить встречи свидетелей… Вот только Джуд не была свидетелем. Что она знала об Армане? Что знала о звере? Допросы скорее добавили ей знаний, чем вытянули из нее нужную информацию… Знаний о том, кто убил ее брата, дядьку… «Сможет ли она когда-нибудь простить меня?» — думал Джек.

— Почему ты ни о чем не рассказал мне? — спросила Джуд. В ее темных глазах стояли слезы. Щеки заливал гневный румянец. — Думаешь, мне нужна твоя жалость? — голос Джуд сорвался. Джек вздрогнул. Так странно. Привязаться к кому-то, а потом смотреть, как он уходит.

— Арман был моим единственным другом.

— Другом?! — Джуд задохнулась бессильным гневом. — Ненавижу тебя! — Джек согласно кивнул.

— У тебя есть право.

— Право?! — Она истерично рассмеялась. — Твой друг убил всех близких мне людей, а ты говоришь, что у меня есть право?!

— Ты тоже мой друг… — Джек поморщился, услышав новую порцию презрительного смеха. Джуд уходила. Ее шаги гулко раздавались в ночи. Хотелось догнать ее. Остановить. Вернуть… Но сейчас ей это было нужно меньше всего. Она хотела уйти. Хотела подумать. Поэтому Джек просто стоял. Один.