Точка невозврата

Сделан шаг, возврата нет,

Порог последний —

Смотри, мосты пылают

Нам вослед…

Для нас назад возврата нет…

(«Сделан шаг» — Эндрю Ллойд Веббер, «Призрак оперы»)

Кейн бесцеремонно пнул сапогом труп жреца: он заставил его повозиться, упорно не желая умирать, снова и снова набрасывался на верийца, проявлял чудеса сноровки и магии.

Король ощущал всю ту же холодную и расчетливую силу заклинаний, что уже пыталась однажды уничтожить его в зимнем лесу.

Кейн деловито расхаживал по центральному нефу, изучал искусные работы мастеров этого мира, разглядывал богатое убранство алтаря. Когда-то смертные любили Лорин и умели творить прекрасное. Совсем как он, когда его душа была полна веры и надежды.

— Наслаждаешься застывшей красотой? — Хохотнул за спиной глухой голос.

Кейн обернулся. Мертвец лениво поднимался с пола, чуть пошатываясь, оттряхивая окровавленную рясу.

— Что за… — Кейн выругался и потянулся к Несущему смерть.

— Я тоже рад увидеть сына Вереса снова. — Продолжил мертвец.

Глаза священника фосфоресцировали ядовитым фиолетовым светом.

— Здравствуй, Сантер. — Кивнул Король. — Кукловод. Ты всегда используешь чужую оболочку, несмотря на то, что можешь явиться сам. Ты труслив как заяц!

— Как? Верес рассказывал обо мне? Какая честь! — Всплеснул руками мертвец. — Верес, старина Верес… Он действительно выжил из ума, или ты решил прикончить его, не дожидаясь удара в спину? — Сантер указал рукой на меч, тот вспыхнул на мгновение.

— Ты скоро сам сможешь спросить его об этом! — Кейн многозначительно погладил рукоять меча.

Он понимал, что Сантер явился не для боя. Он хотел испытать Кейна, прежде чем встретиться с ним лицом к лицу.

— У тебя красивая жена, Кейн.

Мертвец лениво поднял с пола посох священника, сломанный пополам.

— Ты все-таки смог заполучить Ключ, мои поздравления. Кажется, она предана тебе, но все еще можно переиграть.

— Попробуй. — Кейн крутанул в руках фламберг.

— О, да ты в самом деле не безразличен к ней! — Мертвец шагнул в сторону бога. — Ты научился творить рядом с ней?

Кейн лишь сузил глаза.

— Лорин научила Вереса созидать. И разбудила в этом угрюмом зануде чувства. Яблоко от яблони не далеко падает, Кейн.

Верийцу надоела болтовня мертвеца и он бросился в бой. Сантер ждал только этого.

***

Уставшая, раздавленная какой-то печалью, Жанна сидела на крыше особняка. Фауст стоял на коленях рядом, не смея дышать. Он нежно гладил ее неподвижную ладонь, тонкие губы без конца что-то шептали. Но девушка ничего не слышала. Ее иступленные глаза смотрели куда-то вглубь. Она была где-то далеко.

Внезапно лицо ее задрожало, она вцепилась в руку князя так сильно, что он вздрогнул от неожиданности!

— Жанна? — Удивленно позвал Фауст.

Но лоринка не ответила, сильнее впиваясь ногтями в его кожу. И тогда он почувствовал, как накатывает слабость.

Сопровождавшие их воины скучали в сторонке, досадуя на то, что зря потратили время, пока их соратники пировали на городских улицах. Сейчас они также ощутили невидимые руки, что потянулись к их душам.

Фауст хотел высвободиться, но хватка у обманчиво-хрупких рук была далеко не женской.

Между тем, сама девушка вовсе потеряла связь с реальностью: глаза ее закатились, по телу то и дело пробегала дрожь. Лоб ее покрылся испариной, от чужой жизненной силы бросало то в жар, то в холод.

Она старалась не навредить тем, кто невольно стал ее донорами, но куда уходила эта мощь?

Ответ пришел сам собой. В большом храме богини Лорин раздался оглушительный грохот! Яркие вспышки озаряли небо опять и опять. Содрогнулись высокие стрельчатые стены, звонкими осколками посыпались красочные витражи. Волна прокатилась вдоль всего фасада храма, калеча утонченное здание, и перекинулась на соседние дома.

Очень скоро земля под особняком задрожала с такой силой, что князь едва успел вцепиться в белокаменную колонну галереи. Дом тряхнуло, несколько воинов с перекошенными лицами полетели вниз, цепляясь за выступы на стене.

Рокот прокатился над городом, — обвалилась крыша на северной стороне храма, несколько вспышек и еще одна волна землетрясения!

Фауст собрал остатки сил, благоразумно оттащил королеву подальше от края: часть галереи стала проседать, грозя завалить камнями обоих.

Князь подхватил девушку, в несколько прыжков переместился на смотровую площадку. Он крепко прижал ее безвольное тело к себе. Это было все, на что он был сейчас способен.

Снова и снова повторялись удары, пыль повисла в воздухе, несколько зданий недалеко от храма рухнули. Особняк был искалечен: красивые скульптуры рассыпались на обломки, северное крыло полностью обвалилось.

Фауст закрыл собой девушку и почувствовал, как на них посыпались камни. Легкие заполнила пыль.

Наконец, все стихло. Навалились усталость и опустошение. Он пошевелился и понял, что им повезло: их немного завалили обломки, но выбраться было можно без труда.

Фауст осмотрелся: Жанна лежала не шевелясь. На крыше остались лишь двое воинов князя. Остальные или рухнули вниз, или погибли.

В глаза Фаусту бросились измученные, точно опустошенные верийцы и полукровки, лежащие внизу, вокруг дома Свейна так далеко, насколько он мог увидеть!

— Жанна? — Позвал князь.

Он сам был бы рад сейчас просто свалиться и перевести дух. Фауст сел рядом с королевой, положил ее голову на свои колени.

Девушка была вся перепачкана пылью, как и он сам. Веки ее были закрыты, по подбородку и губам стекала кровь, кожа на лице посерела и обтянула череп до самых костей.

— Великая Ночь, что с тобой?!

Такого панического ужаса князю Гевальт не приходилось испытывать никогда! Резким движением вериец сорвал шнуровку на ее корсете, приложил ухо к груди.

Долгие секунды ему казалось, что сердце девушки не бьется, когда, наконец, он уловил глухой удар, второй…

— Я сейчас…

Фауст провел кинжалом по своему запястью, торопливо поднес его к серым губам…

— Пошел прочь! — Рявкнул над ним голос Кейна.

Волна чужого Дара отбросила князя в сторону. Фауст зашипел, точно кот, руки сами потянулись к ножнам меча.

— Идиот! Она сейчас умрет! — Прокричал князь в оскаленное белое лицо Кейна.

Король помедлил, ослабляя хватку Дара, отступил. Он коснулся рукой девичьего лба, делясь энергией.

Фауст молча наблюдал, как оживает румянец на щеках, как наливаются кораллом губы и начинает вздыматься и опускаться грудь лоринки.

Вот она уже удивленно распахнула глаза.

Князь не мог поверить! Всего на один короткий миг ему показалось… Чеканное суровое лицо короля потеплело, широкая ладонь коснулась щеки королевы легко и нежно.

Все это произошло так быстро и казалось невероятным настолько, что, в последствие, Фауст снова и снова спрашивал себя: не привиделось ли ему?

— Ты! — Взорвался князь, снова хватаясь за свой меч. — Ты высосал ее силы до капли!

Кейн, точно только сейчас вспомнил, что они здесь не одни, нахмурился, обхватил рукоять Несущего смерть.

— Пошел прочь! — Грозно повторил он, наступая на князя. — Знай свое место!

Жанна, очнувшись, точно ото сна, выросла рядом. Ее лицо, искаженное внезапным гневом, заставило обоих замереть.

— Хватит! — Завизжала она, хватаясь руками за скрещенные лезвия.

С силой девушка расцепила мечи. Из раненых рук быстро хлынула кровь. Верийцы, точно отрезвев, разошлись в стороны.

Фауст сделал к ней шаг, но она вскинула на него свои глаза, точно обожгла.

— Не приближайся ко мне! — С угрозой произнесла девушка.

Она чувствовала, как кипит яростью. Сила бурлила, готовая вырваться, крушить, ломать, убивать. Только что она лежала совсем беспомощная и вот, — от слабости не осталось ни следа. Какой же крепкой должна быть связь между ней и Кейном? Несколько глотков его души, — и девушка ожила.

— Он настолько дорог тебе? — Широкая грудь Кейна вздымалась от гнева.

— Вы омерзительны мне оба! Я сотру вас в порошок! — С искаженным лицом произнесла она.

Жанна глубоко вдохнула, оба верийца ощутили, как сгустился и потяжелел воздух от потоков магии. Кажется, девушка не шутила.

— Остановись! — На крыше появилась Лилит. — Остановись, моя королева и позволь мне поговорить с тобой!

Волшебница выглядела напуганной. Этот страх успокоил Жанну. Великолепная Лилит готова была пасть на колени. А ведь она презирала королеву, как и все остальные.

И Жанна поверила. В раз поникли напряженные плечи, бессвязно забормотали губы.

***

В небольшой келье чадили факелы. Когда-то здесь, должно быть, молилась одна из жриц Богини. Жесткая кровать из грубых досок, несколько чаш для ритуалов на маленьком столике, лавка рядом с ним, — вот все, что было в комнатке.

Лилит внимательно выслушала Жанну. Ее силуэт застыл возле узкого окна, волшебница расположилась за столиком. О, конечно, она знала, что Джаред попытается вразумить королеву! Ему так нужна была искра, которую хранила, душа Жанны. Эта искра разгоралась все сильнее, поглощая другие души. Эта искра могла делиться своим теплом с Кейном, превращая его в настоящего Бога. Непобедимого и неуязвимого.

Эти руки теперь могли касаться Несущего смерть — Ключа, что может соединить все миры. Договориться с Кейном было невозможно, но вот Жанна де Стрейн имела очень много слабостей. Убийца богов манил ненасытного Сантера ярче света, на который слетаются мотыльки.

А сейчас в незрелой душе царили боль и страх. Страх перед сильным и неведомым существом, которым был Кейн для маленькой глупенькой девчонки из рода де Стрейн. Страх за тайну князя Гевальт. Рассказать о предательстве или промолчать? Придется сделать выбор.

Страх за жизнь брата, что сражается где-то на другой стороне. И все благодаря Фаусту. На что рассчитывали оба верийца? Князь наивно полагал, что Жанна оценит его жертву? Но ведь жертву приносила она сама, а не он. И зачем ей такая пустая и дорого оплаченная жизнь?

С Кейном было еще сложнее. Лилит не понимала поступков бога, а он давно перестал делиться с ней своими замыслами. Теперь он сделал ставку на полукровку, а она еще не дозрела до столь великих свершений.

— На тебя так много свалилось за последнее время. — Лилит горько поджала губы. — Человеческая психика тяжело переживает утраты и перемены. Но тебе придется сделать выбор.

Золотые искры окружили Жанну. Сила играла в ее руках, готовая вырваться наружу.

— Понимаю. Ты можешь прочесть мои мысли, все мои аргументы. Я не лгу: я противилась такому исходу дел…

— Ты ревновала. — Еще жестче перебила Жанна. — Желала мне смерти, пыталась избавиться!

— И никогда не пыталась обмануть. — Лилит бессознательно отступила к двери.

— Это верно. — Жанна надменно изогнула бровь. — Ты будешь убеждать меня не предавать князя. — Она сбилась, горькие слезы хлынули из глаз.

Лилит облегченно вздохнула: лучше плакса, чем разъяренное дитя с факелом в руках!

— Я не пытаюсь стать тебе подругой, моя королева. Но позволь дать совет.

Волшебница, не спеша села рядом, приобняла девушку за плечи.

— Мертвых не вернешь, позволь их жертве не быть бессмысленной. Найди в себе силы поговорить с Фаустом. Лино ди Герра в кои то веки прав: либо дай себя любить, либо дай повод ненавидеть. Возвращайся в Маледиктус. Твое присутствие в Лорин накаляет страсти. Ведь это — твой мир, а значит, ты — центр нестабильной энергии. Твоя магия замешана на чувствах и эмоциях, верийцы слабы перед такой силой.

Лилит не переставая гладила девушку по голове. Она отрицательно замотала головой.

— Пока я прозябала в Вересе, произошло слишком многое. Я не дам заморочить себя вновь.

Понадобилось много слов, немного магии. Королева уснула как дитя.

— Вот и хорошо. — Шептала Лилит. — Сон лечит.

Она мысленно призвала своего слугу, велела раздобыть королеве новую одежду, позаботиться о ее внешнем виде, когда та проснется.

***

На городской стене шла подготовка к осаде. Туда-сюда бегали вооруженные люди, готовились котлы со смолой, лучники обматывали стрелы паромасляной паклей.

Рыцари черного василиска крепили к стрелам какие-то камушки. Те, кто уже видел это чудо в действии, утверждали, что злобные упыри от этого корчатся в агонии.

Жрецы Лорин обходили людей, молились за их души и также выбирали себе место на стене.

— Все получилось! — Джаред довольно потирал руки.

Наконец, бог Сантера решился явиться в своем истинном обличие. Впрочем, лоринцы навряд ли поняли это.

Высокий, худощавый, Джаред был одет ярко и даже празднично: темно-фиолетовый, расшитый серебром камзол, бриджи и черные ботфорты. Его седые волосы не вязались с молодым лицом: хитрый взгляд разноцветных глаз, ровные мелкие зубки, темные тонкие изогнутые брови.

— Приятно иметь с вами дело. — Альберт Свейн учтиво поклонился.

Оба короля наблюдали за тем, как дымятся руины над городом. Если посмотреть в подзорную трубу, — можно разглядеть деловито снующих туда-сюда воинов противника.

Разумеется, жертва была принесена огромная, но игра стоила свеч! Уже завтра-послезавтра Кейн встретит свою смерть от рук союзников. Теперь, когда его главный козырь, его связь с миром Лорин, графиня де Стрейн, отвернулась от него, а собственные подданные прониклись презрением! Когда внутренние разногласия рассорили Кейна с его лучшими полководцами, а рядовые вояки готовы сцепиться друг с другом из-за классового неравенства, именно теперь настало время нанести решающий удар.

— А что же наши перебежчики? — Поинтересовался Альберт Свейн.

— Они получат обещанное. — Джаред удовлетворенно кивнул. — Ровно то, чего хотели. Не беспокойтесь, Альберт. Верийцы не будут причинять вред Лорин. Напротив, их таланты найдут свое применение.

Альбер удовлетворенно кивнул, поправил меч на поясе. Король Оринберга намеревался участвовать в битве. Но на безопасном расстоянии.

— Что делать с девушкой, друг мой? — Задал он самый главный вопрос.

— Не волнуйтесь. Если она не примкнет к нам добровольно, — ее заставят. Обстоятельства, чувства, события. — Джаред улыбнулся. — Кейн потерял контроль над своим созданием. И, что не мало важно, он потерял власть над самим собой!

***

Заря занималась, отгоняя эту бесконечную осеннюю ночь. Солнце уже выбелило небо, затянутое серыми тучами, пошел мелкий снег. Завыл холодный ветер в пустых дымоходах.

Кейн остановился в храме. Ему доставляло особое удовольствие пережидать день в людских храмах. С любопытством рассматривал он мертвые каменные изваяния богини, резные алтари, витражные окна, через которые проникали лучи света, раскрашивая храм в различные цвета!

Яркие краски фресок давно поблекли, но все еще радовали глаз. Массивная ладонь алтаря, — кропотливая работа зодчих и скульпторов, — была пуста. Верийцы не собирались отдавать дань богине, они с презрением раскидали золотые кубки и благовония, шелковые ткани и монеты с чеканкой короля Оринберга. Все эти богатства, растоптанные, валялись на каменном полу. Святыня была попрана, но никто из чужеземцев не позарился на ценности, снизойдя лишь до осквернения.

Алтарь раскололся на две часть, но пережил сражение двух богов. Сам храм, хоть и выстоял под натиском поединка, выглядел жалко: половина прекрасных фресок осыпалась, валялись поверженные и мертвые статуи, мелкой крошкой хрустели под сапогами бессмертных витражные осколки.

Фауст пришел с опозданием, нарочно проигнорировал тяжелый взгляд Кейна и бегло отчитался перед Малым советом.

Верийцы подводили итоги битвы, считали потери и разрабатывали новую стратегию, с учетом полученных данных. Полученных от Фауста и его неизвестных сообщников в столице!

Когда Малый совет закончил совещание, пришла очередь полководцев. И снова были оговорены детали наступления. Наконец, все разбрелись выполнять поручения и воплощать в жизнь великий замысел Кейна.

— Поговорим, Советник? — Предложил Кейн, когда они остались вдвоем.

— Изволь. — Нарушая всякую субординацию, вериец отвернулся, рассматривая стены храма.

— Ты же не думал, что выйдешь сухим из воды? — Нахмурился Кейн.

— Сложный бой, не так ли? — Перебил его Фауст. — Для всех. И для нее тоже. Особенно для нее. — Подчеркнул князь. — У тебя нет власти над Лорин.

— О, нет, князь. — Кейн рассмеялся. Бледное лицо стало жестким. — Все складывается именно так, как я задумал.

— Бездушное чудовище. Ты ее используешь.

— Также, как и всех вас. — Кейн небрежно пнул каменную голову ангела. — Она не так уж и глупа, хороша собой и способна. Что можешь дать ей ты? Чувства и безумные поступки? А потом? Жизнь в Волчьем замке, там, где она едва протянула год? Ты распланировал все за нее и для себя. Где же здесь право выбирать?

— А что можешь предложить ей ты? Как долго ты сможешь скрывать свою кровожадную сущность? Рано или поздно Жанну постигнет то же разочарование, что постигло тех, к кому ты потерял интерес. Она ненавидит тебя и боится.

— Поэтому при первой же встрече Ее Величество отдала себя всю без остатка? — Рассмеялся Кейн.

Они разом выхватили мечи.

— Не пора ли расставить все по местам? — Предложил Фауст.

— С удовольствием! И в этот раз я отрублю твою голову! — Рассмеялся Кейн.

Они закружились, нанося и отбивая удары. Это был честный поединок, без магии Даров. Ни к чему лишний шум, которого и так хватало!

Лезвия мелькали в воздухе, стараясь впиться в плоть. Фауст уворачивался, отступая, выжидая момента. Он больше не позволит своим эмоциям взять верх. Сейчас ему нужна холодная голова, чтобы победить. Поэтому, он был осторожен и внимателен. Кейн — сильный соперник, но у князя была цель: Жанна. Он все еще помнил прикосновение ее губ, ее рук и обрывки мыслей, переполненных чувствами.

Кейн же, с присущей ему силой и напористостью, рубил. Волнистый меч пел и крушил, врезаясь в то, что оказывалось на месте ускользающего Фауста. Для него собственное преимущество было очевидным. Если Жанна не может или не хочет выбирать, — он сделает все сам.

Это — его поддержка, часть давно забытого чувства, что внезапно вспыхнуло в нем, приятно грело сердце. И пусть все его подданные дальше думают, что боги не способны любить. И даже самой полукровке не следует знать об этом. Всему свое время.

Двое кружились, сталкиваясь и разлетлись в разные стороны.

В конце концов, Кейн дождался, когда Фауст раскроется и со всей своей яростью воткнул меч в грудь соперника. Фауст запоздало ушел от выпада, это спасло ему жизнь и сердце, но не уберегло от глубокой проникающей раны.

Фауст зарычал от боли, упал на колени. Его левая рука обхватила лезвие чужого меча, он пытался высвободится, напоминая наколотого на иголку жука. Несущий смерть налился золотом и потянул душу верийца.

— А ты упрям! — Кейн раздраженно поморщился, вырвал меч, замахиваясь снова.

Князь напрягся, приготовился к прыжку.

— Да остановитесь же! — Лилит закрыла собой князя, поспешно возвела невидимый щит. — Кейн, перестань!

Меч со свистом врезался в густой и вязкий воздух, но это не могло остановить его надолго.

— Уйди с дороги! — Грозно приказал король. — Я проучу этого предателя! Уйди, или умрешь вместе с ним!

— Она не будет твоей! — Прохрипел Фауст. Тело его торопилось залечить рану. На мозаичном полу растекалась алая кровь. — Она принадлежит мне. Что ты вообще знаешь о Жанне? Для тебя она — источник сил, не больше!

Фауст снова попытался встать, но Лилит властным жестом осадила его.

— Я не верю своим глазам! Вы ведете себя как мальчишки! — Нахмурилась Лилит. Она все еще балансировала между верийцами, не давая им продолжить бой, пачкая подол платья в крови. — Что вы делите? Королеву? Но ведь она принадлежит королю, разве нет? Разве не потому она так и зовется? Она не любит тебя, Фауст, оставь ее в покое!

— Ты лжешь, ведьма! Ты всегда была на стороне своего хозяина! — Взбесился Фауст, вскакивая на ноги. Он настойчиво пытался оттолкнуть Лилит в сторону. В глазах плясали огоньки, рана горела.

— По-твоему, смертные живут и думают, как верийцы, князь? Кейн, позволь ей самой высказать все Фаусту.

Она умоляюще посмотрела на своего господина. Он кивнул. Опустил меч.

— Где лоринка? — Спросил король.

— Сейчас придет, она хочет поговорить наедине! Не беспокойся, я буду рядом. — Торопливо добавила Лилит.

Кейн еще раз окинул взглядом волшебницу, что-то пробормотал и ушел.

Фауст обессиленно сел на пол, продолжая истекать кровью. Ему уже не хотелось восстанавливать свое израненное тело. Свет внезапно потускнел в бессмертных плоских зрачках.

— Ты сказала правду? — Глухо спросил он.

— Кто же в здравом уме будет врать королю! — Воскликнула волшебница. Она помогла Фаусту подняться на ноги и опереться о безголовую статую какого-то жреца.

— Очевидно тот, кто не боится его. — Ответил Фауст. — Неужели она что-то значит для него?

— Ты даже не представляешь, насколько близок к истине! — Лилит протянула верийцу маленький мешочек, извлеченный из складок платья. — Она придет с минуты на минуту, у нас мало времени.

Фауст осторожно достал из мешочка кольцо своей матери.

— Джаред велел передать тебе, если ты еще полон решимости… Что же касается Жанны, — волшебница с искренним сочувствием покачала головой, — тебе не приходило в голову, что она умрет вместе с Кейном? Ты забыл, насколько крепки Узы крови?

Князь изменился в лице.

— Ты забыл, что Сантер обещал помочь тебе? — Продолжала Лилит.

Он надеялся на это. И сейчас, когда волшебница озвучила эти сокровенные желания вслух, они уже не казались такими безумными.

— Я встречалась с Джаредом. — Продолжала Лилит. — Он вернул твое кольцо.

— Он смог? — Надежда сверкнула в глазах верийца.

— Ну разумеется! — Возмутилась Лилит. — Он сильнее Вереса и его законов. За Сантером кроется сила, Кейну не одолеть его одному.

— Какую выгоду преследуешь ты? — Насторожился Фауст.

— Не все ли равно. — Вздохнула Лилит. — Но у Сантера есть то, что мне так нужно.

Фауст сжал кольцо в руке.

— Все теперь в твоих руках, друг мой. — Подбодрила его Лилит.

***

Злое лицо Кейна, обнаженный и окровавленный Несущий смерть, — картина была не из приятных.

— Кейн. — Тихо позвал Лино.

— Что тебе нужно, герцог? — Угрюмо отозвался король.

Кейн ощущал, как до сих пор дрожат пальцы, нетерпеливо сжимающие эфес меча, как стучит в висках адреналин.

Лино застал короля на одном из лестничных пролетов храма. Кейн, прислонившись к стене, стоял, не зная, подняться ему или все-же спуститься вниз.

Наверху, в одной из комнат, горничная помогала Жанне переодеться.

Внизу Дисмас Кин переминался с ноги на ногу, ожидая дальнейших распоряжений.

— Я исполнил твой приказ. — Продолжил Лино.

Он пытался прощупать эмоции короля, чтобы понять, стоит ли сейчас попадаться на глаза разгневанному богу. Или стоит дождаться возвращения холодного и рассудительного полководца.

— Ты был прав. Они все предали тебя. — Осторожно продолжил Лино.

— Почему ты остался верен мне?

— Ты недооцениваешь меня. — Хмыкнул Лино. — Метаться из лагеря в лагерь должны лишь походные шлюхи. Для меня существует одна правда.

— Ты прав, герцог. Я недооценил тебя. — Кивнул Кейн. — И рад своему просчету.

Кажется, Лино удалось перевесить чашу весов. Король медленно стал спускаться вниз, Лино последовал за ним.

— Ничего не будем менять. — Решительно продолжил Кейн. — Теперь все будет зависеть от тебя и от… — Он замялся. — От Жанны.

Имя прозвучало как-то мягко, чересчур тепло.

— Ты веришь ей? — Удивился Лино.

— Что бы ни творилось в ее сердце, она разделяет чувства и долг. — Медленно проговорил Кейн. — Мне нужна ее вера. Этого будет достаточно.

— Я не оставлю ее. — Пообещал Лино. — И могу подтвердить: лоринка справится.

Разумеется, Кейн знал о неверности своего Малого совета. Лино ди Герра оказался единственно преданным ему. Были еще Раски и другие мелкие дома. Но оставшиеся не заставили Сантера долго себя уговаривать.

Все, что происходило сейчас и должно было произойти не удивляло короля.

Он как ни в чем не бывало обсудил с Дисмасом Кином текущие дела, велел не медлить ни минуты и выступать сейчас же. Да, был тяжелый бой. Да, много потерь и отряды Гевальта еще подтягиваются к столице. Но ждать и откладывать больше он не хотел.

На мгновение король бросил взгляд назад, в чернеющий провал храмовых дверей. Можно было вернуться и забрать полукровку с собой. Вместе они могут нанести поражение Сантеру и разбить предателей. Но Жанне необходимо до конца пройти свой путь, чтобы стать равной Кейну.

А Кейну придется пройти путь Вереса, чтобы стать полноценным богом.

***

Жанна, переодетая в легкое кремовое платье, казалась ангелом, сошедшим с небес! Стройная и грациозная, пленительно-нежная, она медленно спускалась по лестнице.

Лилит давно скрылась. Погрузившись в раздумья, Фауст не сразу заметил королеву. Он обомлел. Глупая улыбка расползлась по лицу, он не смел отвести глаз и стоял, затаив дыхание.

— Моя королева. — Срывающимся от волнения голосом произнес он, склонил голову.

Она кивнула. Холодная, красивая, точно узор на зимнем окне. Ее миниатюрная фигура застыла в нескольких шагах.

— Я хочу прояснить сложившуюся ситуацию, Советник. — Сухо начала она.

— Да, моя королева. — С упавшим сердцем откликнулся он.

Эмоции комом стояли в горле, но Жанна не дрогнет. Надо сделать все так, как она решила. Лилит долго, очень долго выводила ее из оцепенения. Теперь она взвесила все "за" и "против".

— Я не могу простить тебе предательства короны. Ты давал клятву. — Жестко продолжила Жанна, и слова резали как ножи. — Я не скажу Кейну, но…

Все было испорчено! Она сорвалась! Эта тоска в глазах, поверженный, побитый вид…

Побитый? Только сейчас она заметила кровь на полу и одежде верийца.

— Ты ранен? — Испуганно пробормотала Жанна. — Что случилось?

Величие и отчужденность растаяли.

Она подбежала, оторвала рукав от платья, прижала ткань к ране, словно это могло помочь. Она все еще мыслила, как человек! Фауст ждал этого жеста. Сомнения рассеялись, как только она бросилась к нему.

— Тебе нужны силы! — Она хотела коснуться его, но, спохватилась, отступая. — Я позову кого-нибудь!

— Не надо. — Он улыбнулся. Он не был так уж ей безразличен. Дрожащей рукой он накрыл прижатую к его груди ладонь. На руке было кольцо. Он снял его. — Возьми его, молю! Пусть не будет никаких обещаний, я лишь хочу, чтобы ты помнила обо мне…

Сейчас, наедине, королева проявила то, что так тщательно пыталась скрыть за железной маской власти: любовь. Разве можно было дальше терзаться сомнениями, когда ее испуганное хорошенькое личико с волнением приблизилось к раненому князю? Разве можно истолковать по-другому это немедленное желание разделить с ним свою душу, чтобы призрачная смерть отступила, оставила Фауста его королеве? Он несмело сжал ее ладонь, окровавленное кольцо очутилось, наконец на ее пальце.

Ты запуталась, красавица! В себе и в той игре, которую закрутила судьба вокруг тебя и восьми миров…

— Вы испортили платье, моя королева. Я не стою даже клочка вашей одежды! — Он упал перед ней на колени, обхватил ее ноги. — Моя королева! Я чуть не потерял вас сегодня! Я жаждал лишь сохранит вашу жизнь. Я люблю тебя с первой минуты! С того мгновения, как увидел год назад, когда мы только вторглись в твой мир! Нет, не перебивай!

Он смотрел на нее снизу, сжимая руками эти прекрасные стройные ноги. Она попыталась поднять его, но он не дал.

— Нет! Смотри! Я у твоих ног! Ни один меч не сможет причинить мне больше боли, чем твое презрение.

Его слова, горячие и страстные, пугали. Жанна не решалась перебить его. А в душе все смешалось: сострадание, собственные муки, тщеславие и жажда власти! Затуманить разум, заставить подчиниться, чтобы он отступил.

Она не могла объяснить себе, почему стоит и слушает эти болезненные признания. Ей следовало бы оборвать этот настойчивый и бархатный голос, испепелить предателя!.. Стоит лишь отдать безмолвный приказ ее охране, что ожидает возле храма, — и князь будет изгнан.

Бешеным барабаном стучало сердце, руки похолодели, а ноги точно приросли к полу. Почему же слова застыли на языке, не смея сорваться? Она хотела принадлежать ему, быть его счастьем, чувствовать прикосновение этих губ, подчиняться его желаниям и владеть его сердцем. Разбуженные страсти искали выход.

И, в то же время, свобода, дарованная ей Кейном, была восхитительна! Делать то, что пожелаешь, не бояться никого и ни от кого не зависеть. Почти. Хотела ли она для себя тихого счастья? Нет. Быть послушной и преданной супругой, матерью… Не сейчас. Жизнь подарила ей много возможностей, она слишком дорого заплатила за свою власть.

А Лилит, сдерживая смешок, наблюдая за этой бурной сценой, знала все! Как легко ввести в заблуждение юное сердце. Такой расчётливый и проницательный, князь ухватился за маленькую надежду, на счастье. Такая гордая и правильная, королева по своей природе — просто девчонка. Девчонка, которая еще не наигралась в отношения! И теперь эта полураспустившаяся красавица жадно грелась в лучах истинной любви.

— Жанна… Позволишь ли ты хотя бы дышать одним воздухом с тобой?

Он в отчаянии прижался лбом к ее туфелькам. Жанна хотела отступить и, вскрикнув от неожиданности, поскользнулась. Он подхватил ее на руки.

— Остановись! — Испуганно пролепетали ее губы.

— Я дал тебе слово, а ты поклялась в ответ.

Эти зовущие алые губы. Он впился в них требовательно, настойчиво.

Лилит, созерцая все со стороны, зажмурилась от удовольствия. Все шло как в хорошо отрепетированной пьесе. Лилит наперед знала все, что произойдет дальше, а потому, поспешила скрыться.

Волшебница мысленно потянулась к королю и с облегчением поняла, что его нет в пределах города. Да, армия двинулась вперед, город опустел. И никто не сможет помешать падению величественной королевы ублюдков.

— Только скажи, что я тебе безразличен. Скажи — и я исчезну из твоей жизни, приму любую смерть. Скажи, что ненавидишь меня и никогда не простишь…

Фауст посадил ее на расколотый алтарь богини Лорин. Нежно и властно он касался ее пленительного тела. А Жанна все не могла вымолвить ни слова. Эти прикосновения будили страсть, такую жгучую, заставляли сердце стучать быстрее, терять власть над своими мыслями.

— Скажи! — Требовал он, снова и снова касаясь губами губ, тонкой шеи, нежных плеч. — Скажи, чтобы я ушел, и я исчезну.

Муки нетерпения подталкивали князя, он решительно прижал ее к себе. Сейчас или никогда! Если она откажется от его любви — для него больше не будут сиять звезды, не будет смысла существовать. И он сам доберется до Кейна!

Но если она будет принадлежать ему, о! Тогда он перевернет этот жалкий мир, перетрясет каждую смертную душонку и подарит ей все, чего она пожелает.

Бегство было бы самым разумным выходом. Она прислушивалась к себе, надеясь найти ответ в своем сердце, но молодость неопытного тела взяла верх. Горячая волна дрожи прокатилась по ее рукам и бедрам. И где-то глубоко шевельнулись заснувшие было чувства.

Жанна робко взяла его лицо в свои ладони. От зовущего взгляда разлилась вторая волна, жажда передалась ей. И она поцеловала его в ответ.

Шелковое платье затрещало под натиском сильных рук, на пол полетела окровавленная военная форма.

— Жанна… — Горячо и благодарно прошептал его голос.

И, вероятно, уже ничто не смогло бы остановить этого безумного порыва! Рана? А, плевать! Почти затянулась! И он обрушился на нее, выплеснув все свои чувства. Жанна послушно растворилась в его порывах, слепо следуя на поводу инстинкта.

С наслаждением она дарила ему свои поцелуи, ее тело трепетало от уверенных и дерзких прикосновений сильных рук. Где-то еще тлела мысль: это неправильно, запретно. Но от этого только жарче горели щеки, да сладкой тоской обливалось сердце.

Король? Сейчас князь смог бы уничтожить даже его! Сейчас, когда желаемое тепло этого любимого существа принадлежало только ему.

Великая Ночь! Эти глаза, эти руки, эти божественные изгибы тела! Он готов был целовать каждый сантиметр этой нежной кожи. Ее объятия, ее поцелуи, как же он этого ждал.

Для князя все это казалось сном. Он знал, что теперь пути назад нет.

Но еще чуть-чуть! Еще есть ночь! Как же она прекрасна!

О, это великое счастье — быть любимым. Быть желанным и нужным. Знать, что ее сердце сейчас стучит для него. Нет, время, не торопись!

И уже давно занималась заря, а армия шла вперед, вперед…

Что за магия заставила ее передумать? Магия! Самое время. Жанна, свернувшись клубочком, спала, измученная событиями прошедших дней. Усталость взяла верх над гибким разгоряченным телом, вымотав, опустошив. Он чуть приподнялся на локте, боясь потревожить свою королеву, чьи жемчужные волосы рассыпались на его плече…

— Прости. — Прошептал он, и поднес хрупкое запястье к своим губам.

Зубы впились, разрывая плоть. Узор золотых нитей сплетался, затягивал, смешиваясь с голубыми искрами. Князь глубже впился в полупрозрачную кожу.

На мгновение глаза Жанны распахнулись в ужасе, раздался истошный крик и… девушка тут же сникла, проваливаясь в сон. В бесконечный и смертельный сон.

***

Сантер смотрел в пропасть, в которую рухнул поверженный король верийцев. Дождь разошелся, смывал следы битвы на земле, размазывал кровь на лицах победителей.

— Он утащил меч за собой. — С досадой крикнул Джаред. — Его необходимо найти, но не сметь трогать!

— Ваше Величество, там море. — Возразил воин в голубом. — Смертные не смогут.

— Значит, искать будете вы. — Твердо приказал Джаред. — Вся эта возня впустую, если мы не завладеем мечом!

***

Поверженных верийцев не щадили. Все приверженцы Кейна были преданы смертной казни. Часть оставили для публичных истязаний, чтобы народ Оринберга убедился в величии своего нового короля, Альберта Свейна.

Связь двух миров разорвалась и на то была причина. В прекрасном уютном доме, в столице Оринберга, спала беспробудным сном полукровка, что связывала когда-то Верес и Лорин своей магией. Время от времени девушка начинала истошно кричать на веалоре, чем пугала приставленных к ней слуг и горничных.

Хозяин дома каждый день проводил возле постели своей возлюбленной несколько часов. Его действия были непонятны смертным: он касался рукою лба девушки, поил ее своей кровью, что-то шептал на том же непонятном языке. И замирал над безвольным телом, будто его душа витала где-то высоко.

Кольцо почти вросло в плоть так, что было невозможно избавиться от него, не причинив вреда телу, которое сейчас не могло восстановиться. Лабиринты, в которых затерялась душа, были безграничны.

***

— Вы все получили то, чего хотели. — Прекрасная женщина с воздушными жемчужными волосами провела рукой по зеркалу.

Лорин не вмешивалась в возню, что творилась в ее мире. Она действовала по-другому. Каждый шаг ее врагов был предсказуем и скучен. Точный расчет и стратегия ломались, сталкиваясь с чувствами, желаниями, что были истинным орудием богини.

Ей было жаль своего Ключа, что перенес столько страданий, но, в конце концов, это и было его предназначением. Центр стихий, потомок древних жриц, Ключ вносил сумятицу в трезвые умы.

Лорин провела хрупкой рукой по огромному зеркалу еще раз. В амальгаме появилось взволнованное лицо Луи де Стрейна.

— Я не успел встретиться с Жанной. — Тихо проговорил юноша. — Я теперь даже не знаю, что с ней и где она.

— Не тревожься, граф. — Промурлыкала Лорин. — Жанна в надежных и любящих руках. А меч? Ты нашел его?

— Да. — Кивнул Луи. — Его невозможно взять, он…

— Он пьет души, юноша. — Перебила Лорин. — Разбей же зеркало возле Несущего смерть.

— Нет. — Твердо отозвался Луи. — В моих руках теперь тот, кто сгубил Жанну и выжег весь Оринберг, мне больше не нужна твоя помощь, Лорин.

— Что?! — Прекрасное лицо в миг стало злым и красным от гнева. — Не смей! Глупец!

Но в отражении богиня увидела лишь воду: Луи выбросил зеркало в море.

***

Рада Гевальт упрямо плыла вперед. Она тянула за собой израненное тело Кейна. Чудом девчонке удалось оказаться в самой гуще событий! Она напросилась в резервный отряд.

Дисмас Кин сразу узнал одну из Древнего рода. Рада долго уговаривала полукровку, проклинала и сулила награду. Дисмас сплюнул под ноги и принял Раду.

Теперь вояка был рад этому решению. Его собственные силы почти иссякли, молодая княгиня тянула короля практически одна.

Мертвой хваткой Кейн сжимал Несущий смерть.

— Я знаю, где можно укрыться. — Прошептала Рада.

— Ведите, ваша светлость. — Дисмас послушно плыл по беспокойному морю, поддерживая рухнувшего бога.

Когда под ногами оказалась твердая почва, они рухнули без сил.

— Еще немного. — Тяжело дыша, прошептала Рада.

Перед глазами верийки внезапно возникло лезвие меча. Рада хотела вскочить, но незнакомец безжалостно вонзил клинок в ее плечо.

— Я бы не стал. — Произнес приятный голос. — За вами гонятся слуги Сантера. Я помогу укрыться.

— С чего щедрость такая? — Ломая язык, верийка заговорила на оринбержском.

— С тобой муж моей сестры… — Юноша нервно облизнул губы. — Жанны де Стрейн.

Рада наконец увидела лицо незнакомца: удивительно, но королева и ее брат не слишком походили друг на друга. Разве что… То же упрямство в глазах, красивые четкие черты лица и бурлящая голубая энергия души.

***

Кейн блуждал в своих снах. Раз за разом он переживал этот бой. С последним, роковым ударом Сантера, он летел вниз, в морскую бездну. Тьма опутывала его со всех сторон, соленая вода заливала легкие.

Но он не умирал. Тонкая голубая нить тянулась к нему, давала силы, требовала жить. Лабиринты снов были бесконечны, мучительны и замкнуты. Кейн преследовал голубое свечение, тянулся к нему. И свет обретал все более отчетливую форму его королевы. Он не ошибся в ней! Чужестранка сохранила веру в Верийского бога, в ту единственную цель, что стала их общей.

Пока хоть одно живое существо было способно восхищаться богом, — тот мог жить. Существовать. Но чтобы снова обрести силу, одной веры будет мало.