Разбитое королевство

Sleep with the devil and then you must pay

Sleep with the devil, the devil will take you away

(«Gates of Babylon», Rainbow)

Лусиан второй, король Оринберга, не умел воевать. За пятнадцать лет его сытого правления не случилось ни одного крупного конфликта с соседями.

А все потому, что его отважные предшественники отстояли право Оринберга быть независимым и сильным королевством.

С детства Лусиан знал, что будет королем. Его окружали красивые фрейлины, роскошные стены дворца, беззаботные и льстивые подданные, изысканные и дорогие вещи.

Когда пришла пора, Лусиан покорно женился на Биремской принцессе, которую выбрал ему отец. Лорин благословила супругов, и вскоре у Лусиана появился наследник.

Прошло всего три года, и отец умер. Лусиан занял трон. Он старался быть таким же рассудительным и справедливым. И, если ситуация заходила в тупик, а дипломатия исчерпывала себя, — Лусиан обращался за помощью к своему брату, герцогу Свейну.

Альберт Свейн принадлежал к ветви дель Контадо, что происходила от Лусиана первого. Лусиан первый, в свою очередь был родным братом Августа Чойского Свейна, герцога Золейна, графа Колии и прочее и прочее.

Эти ветви иногда пересекались, что в свое время значительно осложняло вопрос престолонаследия. Последний виток был сделан бабкой Альберта Свейна, когда она вышла замуж за своего троюродного брата. А так как по линии Лусиана прямых потомков не было, власть на какое-то время ушла к дель Контадо. Но удача отвернулась от Витторио Свейна, на свет появился законный наследник.

Однажды полученная власть не давала покоя всем дель Контадо. И случай вновь подвернулся сейчас.

В тяжело для страны время, Альберт Свейн принял на себя роль лидера. Лусиан второй не был глуп. Он понимал, что абсолютно бесполезен в военных делах. Он также понимал, что его популярность среди подданных тает с каждым захваченным городом.

Его верные маршалы гибли за короля. Их место занимали не менее преданные люди дель Контадо. Племянники, дяди, двоюродные братья. И что было сказать? Родичи умели воевать, хоть эти навыки и не остановили противника, но сумели задержать.

Когда во дворце объявился безумный жрец Лорин, Лусиан велел выставить его. Альберта доклад стражника заинтересовал, и герцог уговорил брата выслушать визитера.

— Прошу прощения, что пришлось использовать тело вашего подданного. — Судорога пробежала по лицу жреца. — Моих сил в Лорин еще недостаточно, чтобы предстать перед вами лично.

Лусиан беспомощно посмотрел на брата. Альберт оставался серьезен.

Глаза жреца все время косили куда-то вниз и влево, из уголков губ капала слюна, да еще и судорога сводила лицо через определенный промежуток времени.

— И что же, вы готовы помочь нам без каких-либо гарантий? — Поинтересовался Альберт Свейн.

— Почти. — Уклончиво ответил гость. — Тяжелые времена требуют больших перемен. Мы с Лорин всегда были и будем союзниками, а потому, рядом с ее храмами вы воздвигните мои. Потребуется искоренить язычество и укрепить истинную веру во всех государствах.

— Мы не можем решать за весь мир. — Нервно хихикнул Лусиан. Он не любил блаженных, что бы ни говорилось в Книге просветления о чистоте юродивых. — Боюсь, правители других стран будут против.

— Изменения пройдут незаметно. — Заверил жрец. — От Оринберга лишь требуется предоставить свою территорию как точку отсчета. Все остальное — моя забота, Ваше величество.

— И как же вы заставите другие государства встать на вашу сторону? — Спросил Альберт.

Кажется, герцог воспринимал визитера всерьез. Чем непомерно удивлял короля!

Жрец внимательно посмотрел на герцога и его венценосного брата. Лусиан Свейн был уже не молод. Его некогда каштановые волосы побила седина, овал лица расплылся и одрях, а возле серых глаз появились сеточки морщин. Добавить ко всему внушительное брюшко, — и перед вами король Оринберга.

Альберт Свейн, напротив, выглядел подтянутым и был в расцвете лет. По всему было видно, что он привык проводить время в седле, охотиться и практиковать свои воинские навыки. Но еще больше в глаза бросалась высокомерная усмешка и снисходительный взгляд. Альберт Свейн любил власть. И жаждал ее.

— Я дам Оринбергу своих воинов и жрецов. К ним прислушаются, ибо, в отличие от выдуманных идолов, они способны нести свет и спасение. — Глаза жреца вдруг уставились прямо на Лусиана Свейна.

— Мы обдумаем ваше предложение. — Лусиан встал, давая понять, что аудиенция закончена.

Жрец не удостоил короля поклоном, Лусиан раздраженно поджал губы и вышел из тронного зала.

— Он не поверил вам, ваше величество. — Усмехнулся Альберт.

— У вашего брата всегда было плохое воображение. Если король не в состоянии защитить свою страну — нужен другой. — Произнес визитер.

В глазах герцога вспыхнул интерес.

— Ваш новый друг по-прежнему желает быть полезным? — Поинтересовался юродивый.

— Больше, чем когда-либо. — Усмехнулся Альберт.

— Отлично! Передайте ему, что он получит обещанное только, если выполнит свою часть договора. Верийцы не любят отдавать то, что им приглянулось. И ему не отобрать без нас то, чем обладает Кейн.

***

Королевство тонуло в крови. Северные провинции давно перешли в руки врага. Армия Оринберга несла огромные потери, а беженцы заполонили столицу.

Захватчики просто отчищали землю от смертных. Через три месяца жестоких боев и отступлений Лусиан знал: справиться с полукровками люди могли. А вот высокие и золотоглазые чудовища были неуязвимы.

В мире, что давно утратил магию, Истинные чувствовали себя вольготно. Они разрывали людей на куски, гипнотизировали и сводили с ума, появлялись из ночных теней за спиной бесшумно и незаметно. Их жестокость не знала границ.

Солнце не сжигало упырей, вопреки всем легендам. Раны их затягивались на глазах, сломанные кости срастались. Да, они не любили огонь, избегали ран в сердце и голову. И это были единственные слабости пришельцев.

Нищие, голодные и оборванные люди заполонили столичные улицы. Из гавани каждый день отплывали корабли с беженцами. Люди стремились покинуть гибнущее королевство, союзники не спешили оказывать помощь. Король всеми силами пытался остановить бегство людей, но звонкая монета и жажда жизни делали свое дело.

Вчерашние контрабандисты и торговцы богатели день ото дня, поднимали цену на свои услуги. Благосостояние некоторых стражников, что обыскивали судна, также значительно улучшилось.

Грабежи и убийства расцветали, в армии все чащи появлялись дезертиры. Положение было отчаянным.

Сломленные и испуганные, солдаты не хотели воевать с бессмертными. Знать пряталась в своих поместьях и также стремилась покинуть Оринберг.

Вспыхивали мятежи, люди бунтовали и требовали от короля защиты.

А верийцы продолжали сжигать города и деревни, убивать, угонять в рабство. Иногда они отправляли в очередной город пленных. Несчастные жертвы были изуродованы, а разум их безвозвратно поврежден.

Случались и показательные казни. Захватчики устраивали кровавую бойню прямо перед осажденным городом, заживо сдирали кожу с пленных, раздирали их, вешали и сжигали.

Бессмертные не выдвигали требований, не объясняли причин. Они просто уничтожали людей.

Лусиан стоял возле окна галереи. Он не мог найти себе покоя. Знать перестала уважать монарха, ему везде чудились заговоры.

— Сдает старик. — Шептались в коридорах.

— Ему пора на покой.

— А наследник?

— Он еще мал. Нужен опекун. Сильный и храбрый.

— Нам нужен тот, кто остановит эту чуму! А не юнец безусый.

Королевский шут исправно доносил все сплетни. Сытый и пестрый двор трусливо трясся по углам дворца, обнажались не самые лучшие человеческие качества этих привыкших к спокойной и изобильной жизни дворян.

Бокал с вином дрожал в пухлой царственной руке. Король плохо спал, просыпался от каждого шороха. Еще этот юродивый, так не вовремя.

Солнце садилось за горизонт, пылая красным пожаром. Пожар пылал по всему Оринбергу.

Его возлюбленная королева, Лив Дуункам, принцесса Биремская, герцогиня Изумрудных долин Священного королевства, княгиня северных земель Крима, принцесса Сууэльса и прочее, и прочее, была единственной опорой.

Король утратил интерес к своей супруге, как только ее молодость начала увядать. Но именно она сейчас пыталась всеми силами поддержать супруга.

— Не печалься, Лусиан. — Ее высокий голос прозвучал за спиной короля. — Ваша богиня отвернулась от Оринберга, но мой отец, да благословят его боги, готовит свое войско. Его письмо пришло сегодня на рассвете. Бирем заручился поддержкой Атланы, союзники готовят флот.

— Боюсь, Лив, все, что мы можем сделать, — отправить беженцев и покинуть страну. Может быть, море задержит нечистых? А у наших соседей было достаточно времени, чтобы приготовиться к бою. Их цена за нашу свободу слишком высока. Это равносильно рабству.

— Но тогда мы отдадим свою страну в чужие руки. — Вздохнула королева.

— Зато мы спасем людей. — Лусиан сделал то, чего не делал уже давно.

Он нежно обнял свою супругу. Лив Дуункам когда-то была красавицей. Еще сейчас ее огромные черные глаза приковывали к себе взгляд, а фигура сохранила формы. Но кожа уже сморщилась на округлом лице, а каштановые волосы побила седина.

— Я всегда был верен тебе и короне, Лив. Что бы ни болтали при дворе. Знай это. — С грустной улыбкой произнес Лусиан. — И, если нам суждено умереть столь страшной смертью, мы встретим ее вместе.

— Но наш сын должен жить. — Упрямо ответила королева. — Все готово для отправки принца в Бирем. В нем течет кровь моих и твоих предков. Как бы ни раскололся мир, у Оринберга останется истинный король.

— Оринберг ненавидит меня, Лив. — Вздохнул Лусиан. — Но условия, которые выдвинули соседи…Мы слишком долго торговались за свои жизни. А теперь в наших богатых землях нет ценности: они разорены и захвачены.

— Я знаю. — Королева вздохнула. — Ты прав: лучше спасти хоть кого-нибудь. Наши союзники станут говорить по-другому, когда беда придет в их дом. Жадность и так дала врагу преимущество. Оринберг спасать слишком поздно. Короли только сейчас стали понимать, что могут стать следующей жертвой. Чужая агония — не в счет.

— Ты всегда была умнее меня. — Улыбнулся Лусиан. — Я любил тебя не за твою красоту. Но за то, что из нас двоих ты — лучший правитель.

— О, перестань. Мы сильны только вместе. — Лив обняла супруга. — А наши соседи всегда были слишком высокого мнения о своих способностях. Победы прошлого не вечны.

***

Они пришли ночью. Лусиан даже не удивился, когда в его спальню, один за другим, зашли два десятка дворян во главе с Альбертом.

Король, сохраняя остатки достоинства, выслушал требования, вскинул воспаленные бессонницей глаза на брата.

— Сохрани Оринберг. Он принадлежит нашей семье. — Произнес король.

Подавленный и растерянный, Лусиан решился на отречение от престола в пользу брата. Он больше не мог слышать о тех ужасах, что творились в его королевстве.

Этого шага требовал простой народ. Знатные вельможи все как один приняли сторону Альберта Свейна.

После того, как в рядах лоринцев появились жрецы, способные применять Дар, а «черные василиски» проявили себя в боях против захватчика, ситуация начала меняться.

Правда, законного наследника Альберт Свейн так и не нашел и это ставило под угрозу его притязания на престол.

— Нас ждет триумф, дорогой друг. Мы найдем, как устранить эту досадную оплошность. — Пообещал юродивый жрец.

— Богу виднее. — Отозвался Альберт.

По каменным плитам тюрьмы протащили измученное тело бывшей королевы. Биремка так ничего и не сказала. Даже под пытками.

***

Вывезти родителей из поместья оказалось труднее, чем воевать.

Мать все еще цеплялась за зыбкую надежду, отец, как всегда, старался поддержать свою супругу.

Луиза де Стрейн осунулась и похудела. После исчезновения старшей дочери, графиня сосредоточила всю свою заботу на младшей. И теперь не могла смириться с очередной утратой.

— Сейчас не самые легкие времена, мама, мы должны быть сильными. — Луи вел мать под руку по суетной столичной улице. — Переехать в Оринберг было необходимо, мы, наконец, можем быть все вместе.

— О, Луи, как могу я спокойно спать! Мы могли бы остаться и продолжить поиски. — Луиза аккуратно перешагнула через лужицу на дороге.

Сутолока в столице была невероятная. Беженцы из всех уголков страны ютились в каждом доме, куда, приказом Альберта Свейна, их подселили к местным жителям. На местных рынках продавали и покупали все, начиная от ювелирных украшений, заканчивая ношеными ботинками и предметами обихода.

Людям было нечего есть, у них не было работы, а корабли в порту не могли вместить всех желающих бежать, куда глаза глядят.

Улицы кричали детским плачем и женскими причитаниями, сыпалась раскатистая брань голодных и оборванных людей. Вчерашние крестьяне и мастеровые грызлись на улице за кусок хлеба.

Луи намеревался отправить своих родителей в Бирэм, подальше от войны. Там их уже ждали дальние родственники по отцовской линии, хотя бы за благополучие близких ему не придется тревожиться.

— Искать иголку в стоге сена, когда весь мир готов встать с ног на голову! — Луи продолжал пробираться через гудящую толпу.

Кто-то нес на голове тюк с пожитками, другой брезгливо отталкивал от себя нищего, третий настойчиво предлагал купить чудесные карманные часы.

— Мы получим билет на тебя и отца, мне будет спокойно, когда вы покинете Оринберг.

— О, если ты сгинешь так же, как твои сестры. — Луиза сжала губы, пытаясь не расплакаться.

— Даже не подумаю! — Луи крепко сжал ладонь матери. — Кроме того, уверен, Жанна, где бы она ни была, способна за себя постоять!

— Ты тоже не веришь, что они исчезли? — Просияла мать, будто это что-то могло изменить.

Луи промолчал. Он знал, что тело Маргери было найдено на берегу озера, на пол пути в столицу. Девушку убили жестоко, перерезав горло и вырезав сердце.

Очевидцев не было, все слуги, что сопровождали Маргери, были убиты так же беспощадно. А теперь по провинции гуляли слухи, будто дозорные видели его сестру Жанну, ставшую кровопийцей.

Крестьяне на все лады пересказывали историю о погибших жрецах, которых растерзала Жанна. Будто она выпила всю их кровь и порубила на куски мертвые тела, а глаза ее налиты кровью, клыки точно у волка и прочее и прочее.

Все эти слухи еще больше ранили мать и отца.

— Я разберусь с этим, мама. Если Жанна жива — я ее найду. Мой полк будет в гуще события. Как только мы вернем свои земли, — я начну поиски снова. Но мы уже пришли.

Огромный особняк охраняли стражники с алебардами. Луи представился слуге, что открыл дверь. Их провели в гостиную, горничная подала чай.

Хозяин дома не заставил себя ждать. Стоило горничной поставить поднос на стол, как в гостиную вошел невысокий молодой человек и полноватый лысый мужчина.

Оба выглядели сыто. Луи мысленно проклял обоих. Эти достопочтенные господа богатели на бедах его страны, продавая билеты на корабли.

— Граф де Стрейн, госпожа графиня. — Молодой человек слегка поклонился и уселся в кресло напротив матери и сына.

Толстяк также слегка кивнул и расположился в рядом стоящем кресле.

— Ваш корабль отплывает сегодня вечером. — Начал толстяк. Голос у него был неожиданно звонкий, лысина блестела от пота. — Остались формальности. — Он кивнул помощнику, тот положил на стол бумагу. — Ваше поместье станет немного меньше. Но, с учетом того, что мы вовсе можем лишиться нашего королевства, потеря не велика.

— Какой у вас интерес к землям? Они сейчас разгромлены и захвачены врагом. — Поинтересовался Луи, изучая бумагу.

Лакей быстро подал перо и чернила.

— Мы надеемся на лучшее, господин граф. — Помощник показал пальцем, где поставить подпись. — Ваши земли богаты. Когда все закончится, людям нужно будет где-то жить. Разводить скот и строить новые дома. Впрочем, вы всегда сможете их выкупить с небольшим процентом.

Под небольшим процентом скрывалась значительная сумма, все прекрасно это понимали. Но жизнь сейчас была дороже земли.

Когда все формальности были соблюдены, мать и сын покинули дом.

— Они отправятся в Бирем, господин. — Лысый толстяк провожал взглядом статного юношу и его мать. — Мы выкупили поместье и немного земли. Этого достаточно?

— Вполне. — Голос был вкрадчивым и всегда звучал в голове.

Обладатель приятного баритона скрывался, Густав, ростовщик, банкир, трижды проклятый сотнями горожан, атлантец никогда не видел этого заказчика.

Густав не был глуп, он прекрасно осознавал, что его новый клиент — представитель тех самых «нечестивых захватчиков». Платил заказчик вперед и золотом. А потому, жадность брала верх над суеверием.

— Я хочу быть уверен, что семейство де Стрейн будет в безопасности. Они должны быть счастливы и благополучны. Вы поняли меня? — Бархатный голос почти мурлыкал, но был сильным и властным.

— Конечно, господин. Наши партнеры гарантируют качество.

— Не сомневаюсь.

***

Луи проводил отца и мать на корабль. Не обошлось без слез и тяжелых вздохов. Вокруг суетились женщины с детьми, семьи знатных вельмож. Каждому билет обошелся очень дорого. Каждый поступился своими принципами.

Кто-то бежал от страшной болезни, кто-то просто пытался сохранить жизнь близким, кто-то спасал свою собственную жизнь.

Луи не брался судить тех, кто отплывал на корабле. Прекрасный многоярусный галеон уносил чету де Стрейн далеко в Бирем. Юноша был уверен, что видит отца и мать в последний раз.

— Любезный, позвольте пройти. — Раздалось за спиной.

Пассажиры спешили, мелькали шляпки с перьями, лакеи волокли тяжелые сундуки, кричали матросы, хмурилось небо.

Встревоженное лицо Луизы де Стрейн мелькнуло на палубе, среди сотен благородных дам.

Луи нерешительно вскинул руку в прощальном жесте. Мать замахала в ответ, отец даже не шелохнулся: он все еще корил себя за потерю обеих дочерей.

Он еще долго махал своим родителям, пока пассажиры не превратились в точки.

Луи де Стрейн шагал широко и уверенно среди плачущих детей, оборванных крестьян, по гладким, залитым нечистотами плиткам узких улочек Оринберга.

Столица была чужой для Луи всегда. Слишком шумная, хитрая и грязная. То ли дело поместье де Стрейн с его виноградником и лесами! Простор и свежесть, изобилие и умиротворенность!

— Вы так похожи со своей сестрой! — Его бесцеремонно схватили за плечо, разворачивая к себе.

— Прошу прощенья! — Возмутился молодой человек, плотнее сжимая в руке эфес меча.

— Не надо. — В спину уперся нож. — Идем, с тобой хотят поговорить.

Ловкие руки отвязали ножны, родовой меч перекочевал куда-то в сторону, еще одна крепкая рука ухватила Луи под локоть.

— Тебе ничего не угрожает, просто следуй за нами.

Луи сохранял спокойствие. Если это — уличные бандиты, — он справится легко. Если же незнакомцы серьезнее и опаснее, — будет любопытно узнать, зачем он им понадобился.

Мужчины свернули в два проулка, уперлись в старый покосившиеся дома.

«Здравствуй, — пронеслось в голове, — для меня большая честь увидеть Луи де Стрейна, графа, отважного воина, любящего брата»

Провожатые почему-то отступили от Луи, медленно вошли внутрь одного из домов.

Луи даже не успел удивиться происходящему, как из тени возник высокий бледнокожий чужак.

Рука привычно потянулась к мечу, но встретила пустоту. Существо небрежно и изящно взмахнуло ладонью, — на Луи навалилась апатия.

— Я здесь не для того, чтобы отнимать твою жизнь, юноша. — Вслух проговорил вериец. Голос у него был приятный и уверенный, черные антрацитовые волосы резко контрастировали с алебастровой кожей, на висках змеились татуировки.

Он вызывал интерес, этот чужой: пугающие большие глаза червонного золота, гибкая, но внушительная фигура, грация хищника.

— Чего тебе надо, проклятый? — Луи машинально сотворил рукой знак Лорин.

— Я здесь, чтобы позаботиться о тебе. — Неприятно улыбнулся незнакомец. — Скажи, Жанна Аделина де Стрейн — твоя сестра?

Луи вздрогнул при имени сестры.

— Она умерла. — Сухо ответил юноша.

— О, нет. Она жива. И очень беспокоится за свою семью. Твои родители ведь отплыли не так давно?

— Тебя послала Жанна? — С любопытством спросил Луи.

— Королева ничего не знает о нашей встрече. — Незнакомец зажмурился как кот. — Я лишь хочу сберечь тех, кто ей дорог. Ее семью.

Вериец с интересом наблюдал, как радость сменяет гнев на лице смертного. Сердце Луи выдавало гамму эмоций. Таких искренних, таких чистых!

— Вы не будете ввязываться в эту войну, доблестный граф. — Вериец сделал шаг в сторону смертного. Его тонкие губы позволили себе улыбнуться. — Вы будете в безопасности. Под моей защитой.

— Я дал клятву своему королю. — Вяло возразил Луи.

Тело плохо слушалось, будто юноша перебрал в дружеской попойке, язык едва шевелился.

— Ваш король уже продал свое королевство. — Вкрадчиво шептал голос. — Но не все еще потеряно, граф. Я не враг вашему миру. И не хочу этой бойни, так же, как и вы. Я хочу помочь.

— Зачем ты это делаешь? — Мысли путались все сильнее.

— Королева любит свою семью.