На другой стороне

Док просидел у разрыва до вечера, в ожидании, но Александр так и не появился. Каждый день Док приходил к забору, восстанавливал разрыв и ждал, но ничего не происходило. И когда ничего не изменилось и на четвёртый день, Док серьёзно забеспокоился. Нет, он помнил, что обещал в таком случае отремонтировать Делориан и вернуться в своё время, но обещание было дано так — для вида. Когда это он бросал своих друзей в беде? А ведь он серьёзно прикипел душой к Александру за те несколько дней, что они провели вместе. И Док решил действовать.

Мать Александра пока ничего не подозревала. Она удивилась, конечно, какой-то срочной конференции в Воронеже, но только покачала головой: «Вот, Шурка, Шурка, не сидится на месте», — и предложила Доку чаю. Но завтра обман раскроется и будет катастрофа. А вдруг Александр сам не может вернуться? Или что ещё хуже — его уже нет в живых. Кто знает её — эту нуль-реальность. В прошлый раз, может быть, просто повезло.

Три дня ушло на исследование разрыва и других людей. Док пытался понять, что же мешает ему пройти на другую сторону. И наконец осознал — его тело не испускало волн, обычных для людей. Это было странно, но вот он — научный факт, вот все измерения — не поспоришь. А значит, нужно было обойти систему. А уж что-что, а обходить системы Док умел как никто другой.

И он торопился, как мог, потому что мать Александра уже поняла, что дело нечисто. Вчера она обзвонила всех друзей сына и узнала от них, что никакой конференции в Воронеже нет и никогда не было, по крайней мере, о ней никто не слышал. Великий Интернет, который всё знал, тоже выдал эту же информацию. Мать накинулась на Дока с расспросами, но тот крепко стоял на своём: «Александр сказал, что едет на конференцию, просил не беспокоиться, схватил вещи и убежал. Сам ничего не понимаю, но да, это странно, приложу все усилия, чтобы помочь. Да вы не убивайтесь так, может, просто задержался, вот выпейте валерьянки».

Ещё через четыре дня решение было найдено. Док стоял у забора в полной экипировке, увидев, которую любой бы срочно вызвал спецназ. На нём был белый защитный комбинезон; на пояс пристёгнут плеер из девяностых, из которого неслась какая-то какофония; на спине висел рюкзак с торчащими проводами, уходящими куда-то под упомянутый комбинезон и довершал чудесную картину — саксофон, который Док держал в руках, а мундштук во рту, словно готовился вот-вот заиграть свою партию.

Оставалось только замкнуть цепь генератора поля и отправиться в неизвестность, полчаса поле продержится — этого должно хватить. Док прошептал: «Святые угодники, пусть это сработает! Я иду, Александр!» — воткнул вилку из рюкзака в устройство на поясе и заиграл на саксофоне, открывая разрыв.