Док

Вот уже семь дней в жизни Александра Григорьевича ничего необычного не происходило. Поначалу он даже специально моргал, смотрел на яркий свет, но «сбоев» больше не было. Два дня он как сумасшедший следил за котами в районе, но те вели себя абсолютно нормально, как и положено котам и никто не собирался прыгать в пространственные дыры или вдруг испаряться на месте. И вот когда писатель уже почти убедился, что всё произошедшее было случайностью, предновогодним чудом, прямо перед ним на дорогу из стены, чуть не сбив с ног выехал сверкающий Делориан.

В семь утра на улице были только редкие прохожие и бегуны, а сейчас вокруг вообще не было ни души. И пока Александр Григорьевич стоял с открытым ртом, пытаясь уложить в голове произошедшее, из-за руля Делориана вылез мужчина непонятного возраста, но явно сильно за сорок. У него были всклокоченные белые волосы, безумный взгляд и странная одежда.

— Эй, вы! Я Доктор Эммет Браун, но вы можете называть меня просто Док, — представился он всё ещё не пришедшему в себя Александру. — Не подскажете, в какой год и куда я попал?

— Ээээ, 2020, Россия.

— Святые угодники! Этого просто не может быть.

Док обежал машину со всех сторон, заглянул под неё, зачем-то протёр фары, потом начал копаться в приборах, что-то бормоча себе под нос про «не может быть» и «критическую ошибку». А до Александра постепенно начинало доходить, что всё это не сон, и что вот он перед ним — оживший персонаж его любимого детского фильма, Доктор Эммет Браун собственной персоной. И с этим нужно срочно что-то делать, и для начала убраться с улицы, пока тут не появились другие люди.

— Ээээ, Док…

— Да!

— Вы прибыли из нуль-реальности?

— Не знаю, что вы зовёте нуль-реальностью, но я прибыл из 1955 и по всем показаниям приборов должен был попасть в 1885 Техас. И это неплохо, люблю, знаете ли, вестерны, но произошла явная критическая ошибка с временными цепями, и меня закинуло сюда. Что в общем-то тоже неплохо, потому что тут точно возможно найти детали и починить цепи, чтобы я мог вернуться к себе обратно в 1985-ый.

Док болтал не переставая и не поднимая голову от приборной панели, что-то постоянно нажимая на ней, дёргая и стуча. От бесконечного потока слов у Александра Григорьевича начала болеть голова, но он всё же сосредоточился на том, чтобы увести Дока с улицы.

— О, понятно, и очень увлекательно, Док. Но давайте всё-таки пойдём в дом, тут довольно холодно, а вы не одеты для такой погоды. Я вас угощу чаем и блинами, и решим, что делать с вашей машиной.

— Чай и блины! Заманчиво, заманчиво! Где ваш дом? Тут и впрямь холодает.

— Да вон он, на втором повороте, — махнул в сторону Александр Григорьевич. — Машина-то доедет?

— А сейчас и проверим!

Док что-то дёрнул, нажал, машина заурчала заведённым мотором и тронулась с места. Кое-как припарковав её во дворе в сугроб, мужчины поднялись в квартиру и Александр наконец-то вздохнул почти спокойно.

За следующие два часа Док сожрал все блины, выпил кружек десять чая и успел три раза пересказать собственную историю и расспросить Александра Григорьевича про нуль-реальность. Правда разговор получился очень странным, потому что Док вечно перебивал рассказ своими же воспоминаниями, перескакивал с темы на тему, потом возвращался. Было сложно следить за ходом его мысли, и Александр мысленно молился: «За что мне это?! И пусть он уже умолкнет!».

— А знаете, ваша нуль-реальность очень интересный феномен, — Док отправил в рот очередную печеньку, — Да, очень интересный. Пожалуй, я задержусь здесь, помогу вам его изучить. Может, сама судьба привела меня к вам.

— Да возможно, буду рад вашей помощи, Док, — вежливо ответил Александр, забыв упомянуть, где он видел эту судьбу и в каком виде.

— Так, для начала нам понадобится лаборатория. Пробирки, реактивы, инструменты. Есть у вас это всё?

— Н-н-ет. Но рядом с домом есть аптека и «Медтехника»!

— Тогда пойдёмте скорее, чего мы сидим?! Великие открытия, друг мой, долго не ждут. Пока будем рассиживаться, их совершит кто-то другой.

Смирившись со сложившейся реальностью, Александр Григорьевич выдал Доку тёплую куртку, оделся сам и они отправились по магазинам. Там учёный учинил целое представление, но в итоге они обзавелись десятком различных колб и пробирок, тремя градусниками, целым пакетом медикаментов и реактивов и какими-то странными инструментами, после чего вернулись домой и начали составлять план.

Док потребовал освободить ему стол, разложил всё купленное на нём, попутно разбив пару пробирок и разлив что-то очень едкое. Повозмущался тем, как мало места, невозможно работать в такой обстановке, а у него тут всё ценное и хрупкое. Нужно очень аккуратно со всем и беречь. Намешал какие-то смеси, залил в колбы, поставил всё в чемоданчик, добавил туда пустые пробирки и кинул Александру: «Всё, мы готовы идти. Я спущусь, возьму кое-что из машины, а ты собирай здесь всё, только аккуратно, береги тару, она нам ещё пригодится, и спускайся тоже, жду!» — и выбежал из квартиры так стремительно, словно за ним гнались.

Александр, вздохнув, собрал чемоданчик, оделся, захватил гитару и спустился во двор. Док оглядел его своим безумным взглядом, чему-то удивился — очки поползли вверх, но ничего не сказал, а лишь потребовал отвести его туда, где были замечены аномалии.

Следующий час они провели тщательно исследуя забор и дом, где Александр впервые заметил стабильный проход. Док плескал чем-то из пробирок на объекты исследования, соскребал краску и штукатурку, нюхал и даже лизал. Пару раз с ликующим криком собрал со снега кошачью шерсть и чуть ли не сунул её в нос Александру Григорьевичу, чем вызвал недовольство и удивление. Он начинал утомлять, а ещё на них начинали оглядываться прохожие, что писателю очень не нравилось — Док уйдёт, а ему тут ещё жить. И вот когда исследования ничего не дали, Док всё-таки спросил:

— А зачем ты потащил с собой гитару?

— Как зачем? — удивился Александр. — Ты же сам сказал «бери гитару, она нам ещё понадобится».

Док хлопнул себя по лбу и заржал как ненормальный: — Тару! Я сказал, беречь тару. Потому что хрупкая и намешано там опасное.

— Блин! — Александр тоже засмеялся, напряжение последних часов отпускало.

— Кстати, о гитаре… — Док почесал затылок, — она натолкнула меня на интересную мысль. Дай-ка сюда!

Александр снял с плеча гитару, расчехлил и протянул Доку. Ему было очень интересно, что тот надумал, но спрашивать он не решался. Впрочем, это и не нужно было, Док сам готов был выболтать все свои секреты:

— Я тут подумал… А что если нужны какие-то определённые волны, вибрации? Нужно послать пространству своё сообщение на определённой частоте. Может, коты эту частоту слышат или умеют производить. Эти их пронзительные крики, или мурчанье. Вы знаете, что мурчанье — это определённого вида вибрации, которые только коты умеют создавать? Причём так и неясно, как.

Всё это время он подкручивал колки, дёргал струны, зажимал их. И вот, Александр не поверил своим глазам — одна из досок забора вдруг поплыла и замигала пикселями. Это явно был сбой. Пока нестабильный, но искусственно вызванный. Док с ликующим криком напрыгнул на писателя, обняв и повалив в сугроб: «Нашли!» Брошенная гитара жалобно звякнула струнами рядом, доска в заборе снова обрела стабильность, но Александр знал, что отныне его мир теперь уж точно не будет прежним.