Часть I Глава IX

— Ты? — Рявкнул самоед. — Опять ты, выскочка?!

— Генерал Сильвер, сохраняйте субординацию, — тоном строгой учительницы отчеканила Темза.

Похоже, вся эта суматоха была вызвана некой бесшумной сигнализацией на двери квартиры Сохо. И суть этой сигнализации была не в оглушительном вое, отпугивающем злоумышленника и привлекающем внимание всех, кто находится поблизости. Нет, эта сигнализация напрямую направляет сообщение о взломе, сохраняя иллюзию того, что дверь запечатана и заброшена. Теперь понятно, что за провода окружали ее.

Темза и Сильвер, в отличии от рядовых полицейских и, тем более, облаченных в толстую броню на все тело Имперских Гвардейцев, особенно отличались внешним усталым видом. Если самоед еще выглядел относительно ухоженным, ведь его потревожили в конце рабочего дня, ну или ночи, если быть точнее, когда пес элементарно устал от ежедневной волокиты с документами и патрулированием, то сука ризеншнауцер как будто бы недавно вскочила с постели. Кудри были почти распустившиеся и смятые, глубокие синие глаза не подчеркивал элегантный макияж, а стройное тело с широкими бедрами и большой грудью скрывал простенький клетчатый сарафан, а на плечи наброшена плотная черная накидка. Да и взгляд ее был мутнее, чем у трудяги Сильвера.

— Позвольте, госпожа Темза, но мы имеем дело непосьредственно с предателем Родины, — давя в себе злобу из уважения с статной леди, произнес полицейский. — Я понимаю ваше сьтремление к бескровному решению вопросов…

— Если вы это понимаете, генерал, так почему же вы позволяете себе такой непрофессиональный жест, как вспышки агрессии? — с холодом в бархатном мелодичном голосе перебила Темза. — На вас нередко поступали жалобы от граждан, которые возмущались вашей грубостью. Что-то вы не стремитесь оправдывать ваше рекомендательное письмо.

Темза повернулась к замершему на месте Барку, ожидающему последствий. Генеральный секретарь с любопытством обратилась к нему.

— Мистер Барк? Из Института Медицины?

— Д-да, это я. Но я не предатель Родины. Э-э-это все было частью расследования…

Сильвер фыркнул и скривил круглую мордашку, но ни слова не произнес. Это не требовалось, Барк прекрасно понимал, что бы сейчас сказал генерал.

Темза же бегло посмотрела на дверь квартиры, подпорченную царапинками от когтей бордер колли.

— Вы ищите Сохо?

— Да.

— Лжец, — тихо и раздраженно буркнул Сильвер, пряча холодный нос в ворот своей полицейской формы из темно-синего грубого материала.

— Вы знаете, что эта территория охраняется, и вход в квартиру строго воспрещен?

— Я знаю, но у меня не было иного выбора. Все найденные улики противоречат друг другу, так что я решил начать свое собственное расследование.

— Вот как, — опустила глаза шнауцер. — Вы осознаете всю серьезность ситуации, верно?

— Да, — неуверенно отозвался Барк.

— Правила вынуждают нас в срочном порядке вас задержать для дальнейшей беседы с канцлером, — сообщила Темза.

Канцлером? Вайс лично беседует с возможными членами Шнауцерских Лоббистов? Похоже, правитель и вправду всерьез взялся за вопрос о безопасности Вельшингтонской Империи. Видимо, поэтому же господин Вайс и приезжал в Институт сразу после ограбления. Аргентинскому догу принципиально было необходимо оценить причиненный ущерб.

В мыслях Барка теплилась небольшая надежда на снисхождение канцлера. Все же господин Вайс был далек, например, от профессора Персиваля, который оставался мягким даже в конфликтах. Барк и не мог вспомнить случая, чтобы его начальник вообще срывался на крик или оскорблял кого-то. Канцлер же отличался заметной ворчливостью и строгостью. Было предположение, что дело в самой его должности. Все же, правитель не занимается тем, что бесконечно лежит на пуховых подушках и шелковых одеялах, пока слуги покорно кладут деликатесы прямо в рот своему хозяину. Это очевидно.

— Следуйте за нами.

— Вот так просто? По правилам его нужно весьти в наручниках, — возмутился Сильвер.

— Он не представляет угрозы.

— Да, но правила — есть правила.

— Как генеральный секретарь, я вполне могу осознавать возможные риски.

Их диалог можно было трактовать по-другому. Сильвер просто из принципа и вредности хотел заключить Барка в наручники, чтобы в некотором смысле, подоминировать над представителем «элитной породы, которым все сходило с лап». А госпожа Темза же тактично осознавала всю беспомощность колли и старательно защищала его от взрослого задиры-самоеда. Благо, она знала на какие точки давить.

Ризенауцер протянула лапу Барку, приглашая его спуститься по лестнице. Бордер покорно пошел вперед, пока генсек и генерал полиции следовали позади. Рядом абсолютно безмолвно, словно тени, трусили их подчиненные: двое гвардейцев и трое офицеров. Над ними нависла тишина, душившая, словно невидимый питон.

Холод с улицы ворвался в открытую дверь подъезда. Погода пугающе быстро ухудшалась с каждым днем, так что бордер вспомнил фильмы о конце света, которые начинались точно так же. Облака словно опустились совсем низко к земле и скрывали верхние этажи в таинственном тумане. Свет фонарей проиграл им битву и едва ли мог пробиться сквозь пелену мороси. Ни души во дворах, ни машины на дорогах, ни горящих ламп в окнах. Город умер, задохнувшись в собственной тоске.

У входа в подъезд стояла грязненькая полицейская грузовая машина, местами битая, расцарапанная и где-то даже опаленная, а впереди нее большая черная карета с четверкой гнедых коней. Сразу было видно эту огромную пропасть в собачьем обществе. Сильвер так же ее ощущал, ведь при всей загруженности и переработках из-за того, что канцлер заставляет весь отдел скакать за Сохо, словно гончие (пусть некоторые из сотрудников и были по факту гончими), получал он не сказать чтобы и больше, чем Барк, словно он не работал, а лишь изредка приходил имитировать бурную деятельность. И только пес без нюха мог не учуять эту нервозность и напряжение от самоеда, когда тот стоял с госпожой Темзой рядом. Собачка была уже в возрасте сорока двух лет, но выглядела намного моложе. По большей части, все скрывал макияж, да утонченные платья, облегающие ее фигуру. Не смотря на возраст и стресс от работы, она сохраняла свой вес на допустимом минимуме. Даже сарафан, который должен был быть подвязан поясом, ведь без него он висел цветастым мешком, не мог упрятать этого, от чего свободно висел на плечах и груди, которая невольно цепляла стыдливый взгляд Барка.

А вот генерал Сильвер был полной противоположностью. Пусть он и обладал выдающейся пушистостью и привлекательной от природы мордой, но та была испорчена, буквально уничтожена недосыпом, нервами, бесконечными переживаниями. Его порода ни разу не подходит полиции. И все это понимали. И Сильвер в том числе. В каком-то смысле, Барк хорошо чувствовал тоже, что и он, они оба были «не такими, как все». Может, генерал в глубине души был не так уж и ворчлив и груб?

Для всех было загадкой, почему такая миловидная собака, как Темза, до сих пор оставалась в полном одиночестве. Не было ни намека на отношения. Ее видели лишь с одним партнером и тот оказался меркантильной сволочью, неудачно оклеветавшей шнауцера. Быть может, всех пугала ее строгость и «острый» язык? Кобели, в большинстве своем, ценят нежных и хрупких сук. Темза к ним не относилась, уж точно.

Барк покорно шел к полицейской машине, пока офицер полиции толкал его перед собой, но генсек его остановила. Стоит признать, бордер уже покрылся мурашками, осознавая, что пушистость Сильвера скрывала пугающе сильные мускулы. Такое он видел лишь у пород, что от природы обладали убийственным количеством тестостерона, вроде алабаев и питбулей.

— Мистер Барк, попрошу вас сесть в карету.

Генерал громко шмыгнул от возмущения.

— Мне хотелось бы, чтобы до господина канцлера вы добрались целым и невредимым, а полиция не лишилась своего начальника за превышение должностных полномочий.

Сильверу не нужно было пояснять намек. Его белая лапа отстранилась от спины хрупкого бордера. Барк тут же быстрым шагом дошел до кареты, пока Темза не передумала или Сильвер не настоял на своем, что он уже начал делать.

— Советую вам не вестись на миловидные мордочки. От этого щенка можно ожидать «ножа в спину», а мое чутье мне не врет. К тому же, это нарушение устава…

— Значит, я возьму на себя вину, если что-то произойдет нехорошее, — бросила Темза и взобралась в, изысканного вида, транспорт.

Барк полез следом.

Карета словно была обита изнутри багровым бархатом, а друг напротив друга были расположены сидения. Мягкие, словно новенькие диваны, которые бордер хотел бы себе позволит. Он это, пожалуй, и сделает, как только получит вознаграждение.

— Я прошу простить генерала Сильвера, — спокойно заговорила Темза, глядя на Барка, зажатого между двумя огромных размеров имперскими гвардейцами. — У него имеются некоторые комплексы, мешающие ему в общении с другими псами. Однако, он трудолюбив и целеустремлен. Да и не обделен умом, хотя бы в некоторой степени.

— Мне кажется, он меня просто за что-то невзлюбил…

— Всем так кажется, мистер Барк, не наговаривайте на себя. Я с ним часто контактирую, в связи с последними событиями, и мне самой очень хочется несколько изменить его характер и отношение к жизни, но пока он сам того не захочет, я не могу ничего сделать.

— Вы правы, госпожа Темза. И я сожалею о том, что потревожил вас. Я не знал о сигнализации.

— Я понимаю. Я верю, что вы имели благие намерения.

— Потому что я слаб и труслив, чтобы быть прихвостнем Сохо?

— Нет, потому что я чувствую, что от вас исходит хорошая аура. Я хорошо разбираюсь в собаках… Ну, почти всегда.

— Вы великодушны, госпожа.

Барк оглянулся на гвардейцев, что зажимали его своими боками. Он не переставал поражаться их габаритами, они буквально упирались шлемами в потолок кареты, а задними лапами в сидение спереди, где расположилась Темза. Бордер сделал вид, будто бы пытался выглянуть в окно, но на самом деле он лучше принюхался к одному из гвардейцев, в попытке учуять, что за порода находится в костюме. Бесполезно, нос окутал запах сырости, окисляющегося железа и запекшейся крови. Вероятно, пес внутри поранился на тренировке или вроде того.

Вблизи костюм выглядел особенно эффектно: броня, покрытая материалом, похожим на черную кожу, с плотно затянутыми застежками и массивными карманами, похожими скорее на небольшие сумки. На плечах и груди пришиты шевроны с гербом Вельшингтонской империи, группой крови и логотипом, судя по всему, обозначающий звание и отряд, к которому относился пес. Торс закрывал пуленепробиваемый жилет. Бронированы был даже хвост и уши. На голове шлем с тонированным стеклом на месте глаз, переливающийся в свете тусклых фонарей, но не раскрывающий личности внутри костюма.

— Благими намерениями устлана дорога в преисподнею, — вздохнула Темза.

— Вы намекаете на то, что меня ждет наказание за вторжение?

— Всё в лапах господина Вайса. К сожалению, я не могу предугадать его решения. Но хотелось бы, чтобы вы осознали, что не всякие действия, совершенные во имя добра, несут пользу.

— Мне безумно стыдно за свои безрассудные поступки. Я лишь хотел, чтобы все вернулось в прежнее русло.

— Что вы имеете в виду?

— Этот мир, что с ним стало, пугает меня. Я ранее был на черном рынке. Я видел сброд жестоких, отчаявшихся псов. В них нет более морали и сочувствия. Я боюсь жить в этом мире. Сохо принес в него анархию, показав всем, что можно вершить зло безнаказанно. Я хочу вернуть все так, как было раньше.

— А раньше не было зла?

— И раньше было, но не в таком количестве.

— Я сомневаюсь, что вы прогуливались тогда по черным рынкам.

— Нет, но… Поймите, я был там не по собственному желанию. Я был уверен, что Сохо может быть связан со всей преступностью Вельшингтона.

— Если б я его не знала его, я бы подумала так же.

— Я и забыл, что вы работали вместе…

— Да, так что мы вполне часто пересекались, когда он был генеральным секретарем, а я простым бухгалтером.

— Может вы сможете мне помочь, госпожа?

— В чем вы хотели бы, чтобы я вам помогла? Я и так координирую большую часть отрядов по борьбе с терроризмом.

— Мне важно понять, что на уме у этого шнауцера. Так я смогу понять его мотивы и, возможно, найти его логово.

Темза задумчиво прикусила губу, от чего у Барка невольно дернулся кончик хвоста от легкого возбуждения. Сука была невероятно красивой, пусть и гораздо старше него самого. Пес уверен, он не первый, кто не может оторвать от нее взгляда.

— Почему вы решили, что я знаю, что у него на уме лучше, чем, например господин Вайс или ваш руководитель профессор Персиваль?

— Профессор Персиваль хорошо знал его?

— Они были лучшими друзьями со времен университета. Персиваль сам часто посещал кабинет Сохо, чтобы пропустить вместе по чашке кофе и обсудить последние новости. Ему это позволялось, к счастью, как члену научного министерства.

— Я думал, что они просто знакомы друг с другом…

Темза покачала головой.

— А вы?

— А что я?

— Вы так же работали с ним. Профессор Персиваль очень хорошо к вам относится, значит вы, возможно, так же близки с Сохо.

Госпожа Темза напряглась и ее хвост нервно захлопал по сидению.

— Да, мы общались и я проводила время с ним и Персивалем вне работы. Но мы были, в конечном итоге, не более чем коллеги.

— Но вы оба ризеншнауцеры

— И?

— Ну, может вы лучше друг друга чувствуете или…

— Это так не работает, мистер Барк...

— Приехали! — крикнул кучер.

Бордер осекся и последовал за моментально вышедшей Темзой и одним из гвардейцев. За ним вылез еще один, тот что сидел слева от бордера.

— Я прошу простить меня, если мои слова звучали не совсем толерантно по отношению к вашей породе.

— Бросьте, я не из обидчивых, — Темза взмахнула хвостом в сторону особняка. — К тому же, у вас есть более существенные причины для беспокойства.

Гвардейцы, смирно стоящие у входа за пределы массивных каменных ограждений, завидев генерального секретаря, отворили ворота, украшенные узорами, вырисовывающие силуэты антропоморфных псов. Впятером они — Барк, Темза, Сильвер и двое гвардейцев — прошли на территорию особняка. К дверям здания вела каменная тропинка, а по обе стороны газон с фигурно выстриженными кустами и каменными статуями обнаженных сук в античном стиле, с лаврами в шерсти. К каменной стене изнутри жалась живая изгородь с будто бы светящимися в полумраке ягодами шиповника, не доходившая и до ее половины высоты. Раньше только она окружала огромный особняк. Он же, из-за каменных стен, освещался лучами утреннего солнца позднее всех вельшингтонских зданий. Вот и сейчас на фоне разгорающегося неба мрачно синел его мрамор. В свете солнца всполохнули лишь ржавые шипы на колючей проволоке, обрамлявшей каменную ограду. Гвардейцы стояли чуть ли не под каждым окном. Как на подбор, всё такие же огромные и массивные черные силуэты без лиц и без личности. Провожали несуществующими взглядами их колонию. Псы, что стояли у дверей двухэтажного особняка, отворили их, после чего один из гвардейцев направился к Барку.

— Осмотр, — заявил он, с акцентом, будто проглотив конец слова.

Не вельшингтонец, или просто пес обладал дефектом речи?

Огромные лапы стали трогать тело Барка, больше всего внимания уделив местам, где были карманы.

— У меня ничего нет, — сообщил Барк. — Меня обокрали перед тем как задержать.

Сильвер ехидно хихикнул, стоя где-то позади.

— И почему же я не удивлен? Это так в сьтиле бордер колли — выебываться, а потом получать пиздюлей, потому что не умеете себя защитить. Особенно это касается тебя, сопляк.

— Генерал Сильвер, вы переходите допустимую черту, — строго подняла голос генсек. — Ваша должность не дает вам права так разговаривать с гражданами.

— Госпожа, вы говорите так, будто бы не знаете, что бордер колли сьлишком любят совать свой нос куда не следует. И ради одного из них мы сейчас вынуждены были посьреди ночи рвануть черт знает куда.

Собаки переступили порог и очутились в, огромного размера, зале. Особняк скорее напоминал дворец. Все вокруг блестело, стены и проходы украшены золотыми фресками, сливающиеся в образы уробороса — символа Вельшингтонской Империи. Стояли пуфики, тумбы и столы с бюстами и вазами. «Интересно, они настоящие или это реплика? — подумал Барк.» Всюду было множество дверей, некоторые из которых остались приоткрытыми. Можно было увидеть спа зону и массажные кабинеты. Между кабинетами располагались картины, изображающие значимые исторические события для Аустерлицкой Империи, в основном, боевые, когда она только устанавливала свои территориальные границы. Над головами псов зависла невообразимых размеров люстра из чистого хрусталя. Гвардейцы вели их к спиралевидной лестнице, ведущей на второй этаж.

— Я уж молчу о том, что этот сченок, будучи буквально мохнатым мешком косьтей, решил поиграть в супергероя и сьпасти наш народ от Ужасного Сохо, причем в одиночку! — раздавался эхом по залу голос Сильвера, который откровенно издевался над Барком, вероятно опьянев от приближающейся кары пойманного пса.

— Смею напомнить, что именно благодаря «Ужасному Сохо» вы и стали генералом полиции, — сухо отозвалась Темза.

Барк удивленно обернулся на самоеда. Сильвер моментально усмирил свой пыл и некоторое время хмуро смотрел на генсека.

— Не понимаю о чем вы говорите, госпожа Темза.

— Все вы понимаете, не притворяйтесь. Будучи генеральным секретарем, именно Сохо «спас» вашу «голубую мечту» стать полицейским, не смотря на вашу породу.

— Это всё в прошлом.

— Если бы ему не запала в душу ваша амбициозность и трудолюбие, вы бы так и остались жить в Сан-Виглтейл, но только в качестве разнорабочего или офисного клерка. Забыли, как вас не воспринимали всерьез на практиках?

— Помню. Очень хорошо помню.

— Я бы рискнула заявить, что вы должны быть благодарны Сохо за его проницательность и возможность контролировать столичную полицию.

Сильвер заскрипел зубами, но потом словно выпустил наружу всю злобу через глубокий вздох.

— Возможно, вы правы, госпожа Темза.

Собаки поднялись по лестнице на второй этаж. Если первый еще был более менее освещен, пусть и тускло, то вот второй этаж был погружен как будто бы во мрак. С правой стороны от пола до потолка тянулось витражное окно с великаном-цербером, склонившимся над псами, тянущими к нему лапы. Глаза трехглавого божества словно неотрывно следили за Барком. Бордер невольно склонил голову перед витражом и последовал дальше в темноту. Даже это окно не помогало освещать путь. По большей части причиной тому была погода. Тогда почему же не зажгут лампы?

Наконец собаки оказались в огромном кабинете, принадлежащем канцлеру Вельшингтонской Империи. Он имел округлую форму, абсолютно без углов. Вновь фрески, вновь картины, но уже на темном дереве. По центру располагался стол и кресло, отдаленно напоминающее трон или стасидию(1), а рядом места для докладчиков. Позади располагался камин, на котором стояли очередные бюсты и пара фоторамок. Стол был повернут так, что канцлер мог видеть панорамные двери, ведущие на балкон прямо перед входом в особняк. Занавески, которые должны были закрывать выход на балкон, были завязаны лентами. Вайс уже расхаживал от стены до стен, озабоченный, весь как на иголках. Едва дверь отворилась, как аргентинский дог тут же устремил взгляд на пойманного преступника.

— Господин Вайс, — начала Темза. — Нарушителем оказался один из подчиненных профессора Персиваля, тот что пережил нападение Сохо ранее.

Вайс подошел ближе к Барку, так что тот смог лучше рассмотреть его в утренних лучах. Выглядел канцлер не лучше, а то и хуже Сильвера. Мешки под его глазами были ярко выражены, создавая сильные морщины, как у какого-нибудь мастифа. Шерсть лезла со всех участков тела, одна щека была и вовсе почти лысая. Из под камзола на шее проглядывали уродливые шрамы, оставшиеся после нападения Сохо.

— Напомните ваше имя? — пробасил канцлер.

— Мистер Барк из питомника Золотое Сечение.

— Ммм, — устало протянул он и повернулся к молчавшему до сих пор Сильверу. — Почему без наручников?

— Мистер Барк проводил расследование по поиску Сохо, — ответила Тема за полицейского. — Он не представлял угрозы, а значит наручники были ни к чему.

Канцлер угрюмо посмотрел на шнауцера, потом расплылся в легкой, но недоброй улыбке.

— Иной раз поражаюсь вашей сердобольности, госпожа Темза. Однажды вам это аукнется, не сомневайтесь.

— Она права, господин Вайс. Я пришел лишь с добрыми намерениями. И для меня огромная честь стоять сейчас перед вами.

С трепещущим от волнения сердцем Барк упал на колени, что было не самым умным решением, так как падение на мраморную плитку было весьма болезненным.

— Я не привык доверять всем подряд, мистер Барк. Вас поймали не где-то, а около квартиры Сохо. Еще и без ошейника!

— Да, я знаю, это все выглядит не очень...

— Это нарушение Имперского закона. Все псы обязаны носить ошейники на постоянной основе, вы знаете эти правила.

— Я знаю, но мне было это необходимо, чтобы не возникло вопросов, когда я… Ну, спущусь на черный рынок...

— Вы посещали черный рынок?!

Барк буквально каждой шерстинкой ощущал ликование Сильвера и ярость господина Вайса.

— Я должен вам еще кое-что сообщить. Ваш брат Йенс работает наркоторговцем на черном рынке.

— Йенс? Вот как?

— Да! Полагаю, вы не знали об этом, поэтому я хотел бы, чтобы вы приняли меры. Я так думаю, он может использовать родство с вами для увеличения продаж.

— Рискну спросить, что же конкретно вы делали на черном рынке?

— Я искал прихвостней Сохо. Он находится на станции Ругару, прямо под самой станцией через служебный ход.

— Интересно, и весьма безрассудно. А где вы еще бывали? Кого видели?

Еще в старой деревянной часовне работают двое метисов фальшивожетонщиков. Они как раз обслуживают Шнауцерских Лоббистов. Вон там за парком, и вход туда через канализационный люк между домами, он прикрыт мусорным баком. Говорят, Сохо заказывает фальшивые жетоны для ошейников только у них.

— Ах, часовня.., — Вайс тут же добродушно улыбнулся. — Ублюдки решили спрятаться поближе к особняку, думали их никто не найдет. Мистер Барк, да вам цены нет.

— Правда? — Недоуменно спросил Барк.

— Правда?! — Еще более недоуменно спросил Сильвер.

— Приятно видеть преданность своих дорогих граждан. Я и не думал, что кто-то будет добровольно брать на себя такую миссию. Хотелось бы уточнить тогда, вы же лаборант, мистер Барк, а не частный детектив. С чего вдруг вы решили пуститься следом за этим чудовищем?

— Мне нужны деньги, — честно ответил Барк. — Беспорядки, вызванные Сохо привели к инфляции и я, да и мои коллеги едва сводят концы с концами. Остановив Сохо, я не только получил бы вознаграждение для своей будущей семьи, но и смог бы восстановить всю экономику Вельшингтонской Империи.

— Встань.

Барк встал с колен, хотя и предпочел бы этого не делать. Отсутствие сна, вот уже целые сутки, сказывалось на его силах. Колли был готов уснуть даже на этой холодной плитке.

— Это похвально, что вы решили взять на себя такую сложную задачу.

— Господин Вайс, вы же не серьезно? Этот бордер колли слаб, к тому же, как можно доверить такую задачу тому, кто упустил Сохо уже в моменте ограбления? — чуть более спокойнее, но так же язвительно спросил Сильвер.

— А вы раза в три сильнее и опытнее этого кобеля, но так же не можете справиться с этой задачей.

Вайс повернулся к Барку, немного виляя купированным хвостиком.

— Мистер Барк, мне нравится ваша целеустремленность. К тому же, у вашей породы есть положительная черта, — дог пару раз легонько ткнул когтем в лоб Барка. — Это ваш ум. Видите ли, сейчас поиск Сохо как никогда необходим. Амок — опасен в недобрых лапах. Никому не известно, как он решит использовать этот препарат. Поэтому нам нужны любые добровольцы.

— Вы доверяете ему, господин Вайс? — спросил Сильвер.

— Он показал свою преданность империи в институте биологии и нашел сообщников, — канцлер многозначительно взглянул на забинтованную лапу колли. — Если у этого кобеля есть план и он сработает, то это будет окончательной победой над злом. Скажу, разве что, пару слов.

Вайс наклонился к бордеру, его морда скривилась в строгую физиономию.

— Как уже было написано на листовках, Сохо вы можете привести к моим лапам живым или мертвым, но, если вы притащите ко мне его бездыханное блохастое тело, я удвою вознаграждение.

— Четыре миллиона бонсов? — Барк сам с трудом верил в эту цифру. — Вы хотите, чтобы я убил Сохо за четыре миллиона? Это раза в четыре больше, чем получили семьи призывников на вельшингтон-лабрадорскую войну.

— Именно. Он заслужил это за всё то, что он совершил, а вы заслужите признания. — Канцлер скептически прищурился. — Убийство ведь для вас не проблема, мистер Барк?

Бордер прикусил язык, не зная, что ответить. Речь, в конце концов шла не о щенячьих играх, где умирали понарошку от винтовок, которыми служили упавшие с деревьев ветки, а настоящее убийство. Как минимум, это было бы сложно. Сохо уже доказал, что тот гораздо сильнее Барка. К тому же, по спине колли пробежал холодок от мысли, что тот заберет чью-то жизнь. Но четыре миллиона бонсов… Нужно быть полным дураком, чтобы отказаться от этого предложения. С такой суммой Барк может себе долго ни в чем не отказывать.

— Вы можете во мне не сомневаться, — ответил Барк. — Я не подведу вас и Империю. Да, я позабочусь о том, чтобы он очень-очень страдал за все свои грехи.

Барк случайно встретился взглядами с Темзой, покорно стоящей позади Вайса. Он ожидал увидеть разочарование и стыд за дурацкое обещание Барка, но глаза ризеншнауцера выражали обеспокоенность… им? По ее выражению морды было ясно, что она чуть ли не читала мысли бордера. И прекрасно понимала, что сил и ума ему на эту авантюру не хватит. Это, наверное, понимали все, но Темза была одной из немногих, кто насмешкам предпочел поддержку и искреннюю заботу. Пусть это и было немного обидно, что он невольно вызывает у кого-то псевдоматеринские инстинкты своей никчемностью.

— Вы правда верите в меня, господин канцлер? — скромно спросил Барк.

— Я вижу в вас огромный потенциал, как и в любом бордер колли, — дог скрестил лапы на груди. — Может вы хотели бы мне задать какие-нибудь вопросы, чтобы помочь в расследовании?

— Вы знали Сохо ближе всех, поговаривают, что вы дружили и до вашего правления. Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о нем и как он стал…собой нынешним.

Вайс нахмурился и пару секунд будто бы решал, стоит ли отвечать Барку или спровадить его.

— Если это поможет вам.

— Господин Вайс, я могу рассказать подробности за вас. Не утруждайте себя.

Мне это не в тягость, госпожа Темза, спасибо, — улыбнулся Вайс. — пройдем в коридор, мистер Барк. Генерал Сильвер, вы свободны. Спасибо вам за оперативно выполненную задачу.

— Благодарю вас, господин канцлер. Слава Империи.

Полицейский сделал быстрый жест: резко скрестив перед собой лапы, зажатые в кулаки и вышел из кабинета, следом вышли и Вайс с Барком, но свернув в другую сторону, куда-то вглубь, в самую тьму, которая постепенно отступала перед солнечными лучами. Темза пошла за ними следом, но держа некоторую дистанцию. Она шла, опустив голову и не произнося ни слова. Далее по коридору были вывешены портреты бывших правителей Вельшингтонской империи, начиная с Родерика. Колли заинтересованно посматривал на них, пока канцлер не начал говорить.

— Сохо был моим верным товарищем с самого щенячества. В это сложно поверить даже мне, хоть я и был с ним неразлучен. Буквально делили одну парту что в школе, что в университете. Предательство с его стороны — огромная утрата для меня.

— Так что именно произошло?

— Он в один момент просто рехнулся. Или это был его давно подготовленный план, Цербер его знает. Мы с Сохо были самыми выдающимися в своей сфере деятельности. На одном уровне, можно сказать. Но в один момент его, похоже, стала мучить зависть. Я ведь направил все свои силы, чтобы стать новым лидером Империи. Я остепенился и взял на себя ответственность за свой народ, когда БернНовела поспешно закрыли в психиатрической больнице. Сохо, все же, оказался несколько несосредоточенным. Он жил в каком-то своем мире. Я думаю ты понимаешь, он «тот самый щенок». Молчаливый, со странными увлечениями. Ему нельзя доверить было государственно важные задачи, как бы ему не хотелось.

— Но он всё же стал генсеком.

— Да, это была моя ошибка. Я думал, что утолю таким образом его дурные фантазии о собственном правлении, да и сам он был будто бы гуманистом, что, безусловно, хорошее качество. Вы же и сами помните, он устраивал бесчисленное количество благотворительных мероприятий и цеплял всех своей эмпатией. И я надеялся, что он и будет заниматься этим всем потихоньку, но, увы, это была лишь показуха. Этим он даже смог обмануть меня. Сохо всего лишь волк в овечьей шкуре. На самом деле, у него были некоторые психические отклонения. Например, ни для кого не секрет, что Сохо — пироман. Каждое праздничное мероприятие — он тут как тут. Просто наслаждается запахами, процессом и взрывами фейерверков и праздничными факелами. Сначала думаешь, что это безобидно, ведь Сохо такой скромный и тихий, и в итоге к чему это привело? Даже сейчас, при полном запрете пиротехники в Вельшингтонской Империи, он где-то умудряется достать взрывчатку! Мысли о моей слепой вере в него меня преследуют до сих пор и я чувствую безграничную вину. Все мы имеем свойство меняться со временем. А я это, увы, осознал слишком поздно, — дог тоскливо посмотрел на портреты на стене. — Я сожалею о том, что бываю с кем-то груб, я правда не хочу никого обидеть. Я не плохой пес. Поймите, мистер Барк, я не сплю ночами вот уже много лет, меня преследуют призраки прошлого. Они напоминают мне о том, что я зря доверился моему бывшему товарищу. Сейчас мне страшно даже на себя в зеркало смотреть. Взгляните, я лысею на глазах.

Вайс тоскливо прикрыл глаза, будто бы сдерживая скупую слезу.

— Наша дружба казалась вечной, никто меня никогда не понимал, как Сохо. И мне больно от осознания, что он лишь использовал меня, чтобы стать лидером Империи и установить свою диктатуру. Зная его наклонности, меня это пугает. Я не могу позволить этому случиться. И впредь я более осторожен к своему окружению. Поэтому, мистер Барк, держите в голове, что я слежу за каждым гражданином, в том числе и за вами. Сохо может что угодно вам плести, чтобы завербовать в свою трижды проклятую террористическую организацию, у него нет проблем с убеждением. Но если я об этом узнаю, а я узнаю, то наказание не заставит себя долго ждать. Во благо Империи, конечно же, ведь ваши хорошие качества легко могут превратиться в оружие этого безумца. Он точно не откажется работать с эрудированным бордер колли. Вы понимаете меня, мистер Барк?

— Конечно, я понимаю, — Барк на мгновение задумался. — Для меня это нечто новое… Я никогда не брался за такие серьезные и опасные вещи. Меня не воспринимали так всерьез. Никогда.

— Очень зря, ведь ваша порода — ваше достоинство. Я думаю, самое время вам показать себя. Вы должны это сделать во имя меня и империи, конечно.

Бордер завилял хвостом. Его старания признал сам канцлер.

— Я могу оповещать вас о каждом найденной зацепке, но на данный момент моей главной целью является бывшая квартира Сохо. Прочесав ее, я думаю, что мог бы найти что-то важное для расследования.

— Квартиру Сохо уже осматривала полиция и мои гвардейцы и ничего полезного там найдено не было. Всё как у всех.

— Вы говорили, что моя сильная черта — это мои умственные способности. Возможно я смогу найти то, чего не мог ранее найти никто до меня.

— Гм, что ж. Раз я сам так сказал… Темза сможет уделить вам время через трое суток, она сопроводит вас на место вместе с Имперской Гвардией, — Вайс усмехнулся. — Вам, думаю, пора возвращаться домой.

— Конечно. И, эм, Йенс обокрал меня перед тем как я добрался до квартиры Сохо…

— Не беспокойтесь, я разберусь с ним. И, пожалуй, вам стоило бы поспать. Вы выглядите не очень здоровым. Я сейчас же свяжусь с Персивалем и сообщу ему, что вы были здесь и я позволил вам прогулять один день.

— Вы великодушны, господин канцлер, — Барк покорно поклонился.

Господин Канцлер протянул ученому ладонь. Бордер довольный пожал ее, опустив взгляд на его лапу. Жилистая рука канцлера так же была частично лишена шерсти, но на оголенных участках были видны синяки. Темные, словно от сильного удара, местами даже были заметны багровые отметины. Барка это смутило, но тут же решил не вдаваться в подробности. Судя по внешним данным Вайса, он вполне мог заниматься борьбой. Почему бы и нет, на пустом месте такие рельефные мышцы, как у него, которые он показывал, участвуя в некоторых спортивных играх, не появляются.

— Темза, проводите мистера Барка к выходу.

— Да, господин.

Шнауцер поманила бордера за собой и они вдвоем направились к лестнице. Темза оборачивалась, тревожно провожая взглядом из за плеча, вельшингтонского канцлера. Как только он скрылся в своем кабинете, сука обратилась к Барку.

— Господин Вайс занят большую часть времени и сильно устает. Вы и сами видите, в каком он состоянии. Поэтому я хотела бы попросить вас, если вы найдете новые улики, кого-либо из лоббистов, и особенно самого Сохо, то свяжитесь со мной напрямую.

Темза протянула визитку с ее номером телефона. Белая с голубыми завитками, складывающимися в изысканную рамку.

— Я и мой отряд могут так же помочь, в случае чего. При этом вознаграждение останется при вас в полном размере.

— Спасибо вам, госпожа Темза. Я польщен вашей заботой обо мне.

— Я не могу поступить иначе.

— Надеюсь, однажды вашу доброту оценит достойный кобель.

Ризеншнауцер вздохнула.

— Был у меня такой однажды. Прекрасный кобель, неземной красоты. Знал меня вдоль и поперек, а когда мы ночевали вместе, он по утрам готовил мне яичницу с милыми рожицами из кетчупа. И готовил мой любимый мокко с ореховым сиропом. Никто больше никогда за мной так не ухаживал.

— Где он теперь?

— Уехал учиться, к сожалению. Обстоятельства разлучили нас и я больше о нем никогда не слышала.

Барк и не знал, что ответить. Темза буквально всю себя посвятила работе, вероятно из-за того, что надеялась таким образом заглушить собственные воспоминания. Тем не менее, бордер выдал самое очевидное, что можно было сказать в ответ.

— Уверен, однажды вы встретитесь и оба обретете свое счастье.

— Я в этом сомневаюсь, мистер Барк, как бы мне этого ни хотелось. Мы не всегда получаем то, о чем мечтаем, с этим стоит смириться. Как и с тем, что не все, кого мы знаем, остаются с нами до конца.

— А если найти другого спутника жизни?

— Пыталась, и вы знаете, что это привело к скандалу, который был мне абсолютно не нужен.У меня больше нет желания заниматься поисками. Я лучше до самой смерти проживу одна, чем буду спотыкаться раз за разом о предательства. К тому же, я невольно сравниваю всех кобелей с тем самым, и провожу глупые сравнения. У меня есть должностные обязанности, а это уже вполне заменяет мне романтические отношения.

— Стоите в позиции сильной и независимой суки, но я чую, что вы не выдерживаете весь тот хаос, что творится в Империи.

— Цербер не посылает псам испытания, которые те бы не могли преодолеть.

— Но никто не упоминал, что преодолевать их пес должен в одиночку.

Собаки вышли на свежий воздух, что постепенно прогревался утренними лучами, которые таки смогли попасть на территорию особняка.

— Пообещайте мне, что вы будете осторожны на своем пути, — сказала Темза.

— Обещаю, госпожа, — отозвался Барк. — А вы пообещайте, что будете позволять себе иногда быть хрупкой леди. От этого никто не перестанет считать вас слабой. Вы прекрасны и вам нужно это ценить.

— Вы говорите со мной на одном уровне, хотя иерархически мы далеки друг от друга.

— Это задевает вас?

— Нет, наоборот. Никто не может так напрямую сделать генеральному секретарю такой искренний комплимент.

— Я не вижу ярлыков, госпожа. Я вижу личность.

Темза скромно улыбнулась, оставшись на территории особняка. Барк же не сводил с нее глаз, даже когда вышел за ворота, которые гвардейцы стали плавно закрывать, разрывая пространство между шнауцером и бордер колли.

— Я буду ждать ваших новостей касаемо Сохо, мистер Барк. Мы с гвардией ждем вас через трое суток у дома, где он проживал, — сказала Темза, прежде чем замок на воротах вновь защелкнулся, разделив обычный мир с покоями канцлера.

___________________

1 — Стасидия — в греческой православной традиции кресло в храме с откидным сиденьем и образующимся после откидывания небольшим местом для стояния.