Глава 9

Добровольцев перевели на базу «Торнео», в целях секретности фигурирующую как рудодобывающий комплекс. Здесь действительно велась активная добыча руды, но в нескольких штольнях с комфортом разместились лаборатории и жилые корпуса. Сразу по прибытии, всех — около трех сотен человек — собрали в зале, огромном, как ангар для истребителей.

Платформа подъемника подняла мужчину в штатском, хотя выправка и манера держаться и выдавала в нем военного.

— Дамы и господа, приветствую вас на базе Торнео, — сказал он, окинув взглядом прибывших. — Все знают, зачем они здесь и, тем не менее, я повторюсь

Наши ученые разработали препарат, направленный на обострение интуиции. Результаты испытаний показывают, что человеческий мозг сможет предсказывать действие других людей. Кроме того, препарат обостряет общее восприятие. Носитель будет способен мгновенно воспринимать и обрабатывать в десятки раз больше информации по сравнению с обычным человеком. Разочарую тех, кто считает, что ему вколют в задницу пару кубиков, и он выйдет отсюда супер солдатом. Без должной подготовки никакая адская химия не принесет результата.

Мы отобрали лучших, но не обольщайтесь на этот счет. Вы — не более чем везунчики, которым удалось выжить. Так что каждого здесь ждет увлекательнейшая программа подготовки. Физической и психологической. Мы разберем вас на кусочки, откопаем и разовьем все ваши способности. И только тогда вы перестанете быть удачливым пушечным мясом.

Вам выдали браслеты с индивидуальным номером и биометрическими датчиками. Завтра утром вам нужно будет явиться в лабораторный корпус. Время и номер кабинета будет указан на браслете. А сейчас там появится номер корпуса и вашей комнаты. Сегодня устраивайтесь и отдыхайте, дамы и господа. Разойтись по комнатам!

О’Нил посмотрел на запястье. На крохотном экране загорелись цифры три и двести одиннадцать. Он закинул на плечо рюкзак и пошел искать третий корпус, где разместили пилотов, и свою комнату. Поднявшись на второй этаж, Скив нашел дверь с цифрой одиннадцать. Комната была рассчитана на четверых и О’Нил оказался последним жильцом.

— А вот и еще один подопытный кролик. Заходи, — пригласил Скива молодой человек, сидящий на кровати в углу комнаты.

Ему было лет двадцать пять. Высокий блондин с чуть заметным загаром и белесыми глазами. «Наверное, он с Нилгуса» — решил Скив. Из-за особенностей светила, местные жители имели очень бледную кожу с чуть зеленоватым отливом и практически белые глаза. Сидящий протянул Скиву руку и представился:

— Майк Вайомер младший, Второй флот.

— Крит Альтеро, Второй флот, — назвался молодой человек, лежащий с книжкой на кровати. Невысокий и худощавый, если бы они встретились на улице, Скив принял бы его за подростка. Смуглый, с черными, как смоль волосами, Крит был родом из жарких краев. Улыбчивый, с живой мимикой и пронзительным взглядом.

Третий жилец вышел из ванной. Внешне он казался полной противоположностью Криту. Рослый блондин с открытым, настраивающим на дружеский лад, лицом. Видно, что он регулярно посещал тренажерный зал, но не ради того, чтобы покрасоваться мускулистой фигурой.

— Пит Хатсен, — сказал он, протягивая руку, — Первый флот.

О’Нил представился и пожал руки соседям — подопытным кроликам, как выразился Майк.

— Слышали, слышали, — улыбнулся Крит. — Про тебя был сюжет по телеку. Говорили, как ты с «ломтерезками» разобрался.

— Да ладно, просто независимые дали мне время подумать, — смутился Скив. Он не считал себя за героя, просто успел разобраться с напастью чуть раньше других.

— Ты на «Игле» летал? И как машина? — спросил Майк. Остальные замолчали и с интересом уставились на Скива. Пожалуй, никакой пилот не пропустит рассказа о современной машине.

— А вы, значит, на «Барракудах»? — уточнил Скив. Соседи кивнули. Ясно, про новые машины они слышали, но летать не довелось. «Иглы» появились еще не во всех флотах.

— Хорошие машины, — О’Нил закинул рюкзак под свободную кровать, стоящую возле стены, уселся и начал рассказывать.

Истребитель больше, чем просто оружие. Его можно назвать вторым «Я» пилота, словно часть тела, превращающее поток нейронов в движение, нападение, защиту. Ботовой компьютер не просто выполняет поступающие команды, он настраивается на пилота, улавливая малейшие изменения настроения человека. Любой нюанс мысли — это совместное действие машины и пилота. И каждую царапину на корпусе пилот чувствует как собственную рану. Чуть больше везения противнику — и это уже не царапина, а фатальное повреждение тонкой оболочки и здравствуй космос. Здесь не бывает серьезных ран — либо царапины, либо смерть. Эту науку вдалбливали с самого начала обучения. Те, кто не принимал ее, уходили. Они не смогли бы стать боевыми пилотами. Для Крита, Майка и Пита это были не просто описания и характеристики какой-то там диковинки, пилоты примеряли на себя новую технику.

С истребителей разговор перешел на военные кампании, кто и где сражался. Здесь в основном говорили Майк и Крит. Они летали в одном звене и давно сработались. Про Скива и так все хорошо знали из новостей и слухов.

Пит больше молчал. Похоже, еще не очень освоился в новой компании.

Засыпая, Скив прислушивался к своим ощущениям. Он довольно осторожно сходился с незнакомыми людьми. Не то, чтобы он был слишком замкнутым или излишне недоверчивым. Как раз наоборот, он старался доверять людям, особенно тем, с кем сражаешься рядом. Только Скив не хотел ошибиться. На войне подобные ошибки исправить уже не удастся. Веселый Крит, чуть высокомерный Майк и спокойный Пит — они были такими разными, но с этими ребятами Скив чувствовал себя уверено и комфортно. Похоже, при распределении по комнатам учитывались психометрические данные.

В 6:00 зазвучала настойчивая трель будильника. Скив вскочил с кровати, со сна приняв звук за сигнал тревоги. Пит уже одеваться, а Крит будил Майка, зарывшегося под подушку с головой.

На запястье завибрировал браслет. Скив посмотрел на экран — «6:15, каб. 12».

«Ну вот, начинается…». Не было ни паники, ни сомнений. Прав был офицер, встречавший их на базе. Им, выжившим, просто повезло. А сколько пилотов, летавших ничуть не хуже него, погибло у Урании! Он должен стать больше, чем асс. Тогда он выживет и принесет больше пользы Федерации.

— Давай, собирайся. Нас ждут люди в белых халатах, — подталкивал Майка Крит. — Могли бы дать сначала позавтракать.

— Тебе сейчас в задницу вколют неизвестно что, а ты только о еде и можешь думать, — пробухтел Майк. Видно было, что он здорово нервничал.

— Что же делать, если остались только наши задницы. Остальных они уже всех искололи, — Крит хлопнул друга по плечу. — Расслабься, все будет нормально.

Они вышли в коридор и направились каждый к своему кабинету. «Все будет нормально. Все будет нормально…» — твердил про себя Скив по дороге. Открыв дверь с номером двенадцать, он вошел в небольшую комнатку — обычный кабинет, какие он ежегодно посещал, проходя медицинское освидетельствование. Вдоль стены кушетка с трубой энцефалографа в изголовье, рядом стойка с оборудованием. У окна стол с компьютером, приютившимся посреди горы дисков, папок и склянок самой разной формы и цвета.

— Скив О’Нил, сэр, — сдерживая волнение, обратился пилот к сидящему за столом врачу в голубом халате.

— Хорошо держитесь, капитан, — мужчина оторвал взгляд от экрана. — Готовы?

— Да, сэр.

Врач вышел из-за стола и включил приборы. Ящики тихо загудели, запестрели символами и огоньками экраны, энцефалограф загорелся изнутри голубоватым светом.

— Ложитесь.

Скив лег на кушетку и закрыл глаза. Привычное дело — проверка мозговой активности проводилась ежегодно.

— Эшли, Марта, — услышал Скив голос доктора, — подготовьте его, пожалуйста.

Ему надели на глаза плотную повязку, расстегнули рубашку и закрепили на груди датчики, руки и ноги обвили кожаными ремнями и туго притянули к кушетке. Скив даже не смог дернуться, когда в вену вошла игла. Руку словно обожгло. Не сильно, но неприятно. Жжение добралось до плеча и растеклось по всему телу.

— Он готов мистер Шимер, — сказал один из женских голосов.

Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, Скив начал гадать, кому он принадлежит — Эшли или Марте. А ведь Эшли мог оказаться и мужчиной… мужчина и женщина… горит

— Хорошо, приступаем, — разобрал Скив сквозь мешанину мыслей и образов.

Лицо обдало холодом. Тонкие иглы впились в веки, виски, проникли через затылок и, встретившись друг с другом, взорвалась обжигающе ледяным фейерверком. Скив потерял сознание.

О’Нил пришел в себя в крохотной палате. Рядом с головой попискивали приборы. Часы, что висели напротив, над дверью, показывали начало девятого вечера.

«Хорошо они меня… целый день валялся в отключке» — мысли текли медленно, как будто в киселе.

Дверь открылась, и в палату вошел доктор Шимер.

— Как вы себя чувствуете, капитан О’Нил?

Скив попытался ответить, но получилось какое-то невнятное бормотание.

— Ничего, ничего. Это скоро пройдет, — успокоил Шимер. — Небольшая дезориентация. Головной мозг приспосабливается к новым условиям. Все показатели у вас превосходные.

— Пить… — смог произнести Скив, собравшись с силами и представив себе каждый звук этого слова.

— Ну вот, уже получается. А завтра вы уже попробуете сбежать отсюда, — улыбнулся доктор. Потом чуть повернул голову и сказал в микрофон, закрепленный на лацкане халата. — Эшли, принеси воды в девяносто третью.

Почти сразу же появилась сестра. Все-таки, промелькнуло в голове у Скива, Эшли оказалась женщиной. Смочив губкой пересохшие губы, она влила О’Нилу в рот несколько ложек воды.

— Отдыхайте, — сказал Шимер и вместе с сестрой вышел из палаты. Скив почти сразу же провалился в сон.

Проснувшись на следующее утро, он первым делом попробовал, как слушается тело. Вроде, все нормально. Он даже смог сесть, хотя потребовалось приложить серьезные усилия. Картинка в глазах раздвоилась, и он едва не повалился обратно на кровать. Но удержался и дезориентация прошла.

— Ну вот, как я и говорил, — раздался голос Шимера. — Уже планируете побег.

Скив так сосредоточился на своих ощущениях, что не услышал, как врач вошел в палату.

— Никуда я не сбегаю, — на этот раз трудностей с произношением не возникло, только обветренные губы несколько мешали говорить.

— Все нормально, — Шимер поставил на тумбочку стакан с водой и вышел. — Вечером уже сможете вернуться в свою комнату, а завтра у вас уже начинаются тренировки.

* * *

Хендерсен не смог переубедить внучку и сейчас стоял за стеклянной стеной, наблюдая за врачами. Если бы не алое свечение псионита, он бы запер Оллин до тех пор, пока не прошла бы ее решимость. В глубине души Хендерсен принимал ее решение. Где-то там, в самых удаленных уголках сознания, шептали голоса матерей этих вот добровольцев, спрашивали его, почему он не испытывает препарат на своих детях. Хендерсен и не услышал бы этот шепот, если бы не решение Оллин.

Только сейчас, через два дня после введения препарата ему разрешили навестить внучку. Раньше врачи не пускали старика, чтобы ей не навредило эмоциональное возбуждение.

— Видишь, со мной все в порядке, — девушка прижалась к плечу деда. — Я знаю, что ты переживаешь. Прости меня, но ты понимаешь…

— Я… — в горле застрял комок — … Да, понимаю.

— Врачи сказали, что у меня все нормально, — промурлыкала Оллин.

— Ты что-то чувствуешь?

— Вот, теперь я буду интересовать тебя как подопытная мышь! — шутливо обижаясь, сказала девушка и легонько ткнула деда кулаком в грудь. — Немного голова кружится, а так ничего не изменилось. Мыслей читать не научилась, сквозь стены не вижу и вряд ли обгоню дроида на стометровке.

Оллин зевнула и прикрыла глаза.

Старик посидел еще немного, дождался пока внучка уснула и вышел из палаты.

— Головокружение возникает из-за того, что мозг адаптируется к новым условиям, — пояснил доктор Паул, когда Хендерсен вышел от внучки, — расширяется восприятие действительности. День-два и она освоится. Никаких проявлений особых способностей у Оллин мы пока не обнаружили.

— А что по остальным? — спросил старик.

— Чувствуют себя нормально, но еще слишком рано, чтобы делать выводы. Пока никто не проявил особых способностей. С завтрашнего дня их можно допустить на тренажеры, вот там и посмотрим.

* * *

У входа в зал с тренажерами Скиву выдали сенсорные перчатки — серебристые паутинки с массивными браслетами на запястья. Проверив, не подсунули ли ему изношенную рванину, как бывало в летном училище, он расписался и направился к своему тренажеру — трехметровой сфере, окруженной кабелями, трубами, вентиляционными люками.

Внутренняя поверхность экрано-сферы светилась белым. Закрылась дверь и, прежде чем сеть в кресло, Скив осмотрелся. Хороший тренажер, новый. На гладкой поверхности экранов ни царапинки, ни пятен или надписей, вроде: «Ники, малыш, попади в меня».

Анатомическое кресло было копией сидения истребителя, только вместо компенсаторов перегрузок стояли приводы, создающие перегрузки. Скив сел, подрегулировал сидение под себя, застегнул ремни и, надев перчатки, подтвердил готовность к запуску.

Белое свечение сферы сменилось травянистой равниной, лежащей по ощущениям метрах в ста под ногами. Голубой горизонт сменялся к зениту глубоким ультрамарином. И ни единого облачка. Солнце висело где-то за спиной, не слепя и не давая теней. Включился вентилятор. В лицо дохнуло летним зноем, ароматами трав и сухой земли, бескрайнее желто-зеленое море колыхалось, серебрилось, текло как настоящее.

Без всякого предупреждения по экрану скользнула тень. Скив в самый последний момент дернулся, но не успел ничего сделать. Даже не разглядел, что это было. Слабый электростатический укус в плечо предупредил об успешной атаке. В космосе поединок с тенью на этом бы и закончился.

Прямо перед лицом возникло еще одно пятно. О’Нил поймал его прицелом, но цель внезапно разделилась на две, и он промазал, получив еще два «укуса».

За два часа он не попал ни в одну цель. Скив вышел из кабины с чувством, что он провалил задание. Он был зол. Черт побери, он лучший пилот Четвертого флота и ни разу не смог попасть!

— Что скажите? — С нетерпением спросил Хендерсен. Он сидел за своим столом и уже третий раз просматривал результаты тренировок.

— Не понимаю… — пожал плечами Паул. — У тех, на кого препарат явно подействовал, реакция возросла всего на пять процентов от расчетных показателей. Может надо повысить уровень опасности…

— Думайте, ищите! — старик закрыл папку с отчетами. Многообещающие данные, полученные после испытания на животных, сейчас выглядели весьма скромно.

Скив вернулся в свою комнату и включил музыку. Она всегда его умиротворяла, а сейчас повод для беспокойства был куда как более серьезным. В первый же раз провалить тренировку! Гнать надо такого хренового пилота. И ведь задача то была не из сложных. Ну да, цели оказались слишком быстрыми. Независимые так не летали. А может, это было частью программы?

Музыка текла и Скив успокоился. Конечно же, это было частью тренировки. Досада прошла, сменившись решимостью в следующий раз быть внимательнее и быстрее. Скив улыбнулся. У него все получится. Завтра он докажет, что его не зря считали лучшим пилотом.

Дверь резко распахнулась и в комнату, словно два смерча, ворвались Пит и Крит.

— Идиотские тренажеры! — гневно шипел Пит.

— Да ты просто неудачник, — улыбаясь, подзуживал его Крит.

— Хочешь сказать, что ты попал хоть куда?

— Нет, но в отличие от тебя, я видел цели, — не остался в долгу Крит и, отвернувшись к своему шкафчику, начал переодеваться.

Пит схватил с тумбочки лист бумаги и ...

Перепалка происходила у Скива за спиной, но он вдруг увидел все, как будто разложенное на отдельные кадры.

Вот, стоит Крит, снимающий майку, он ничего не видит.

Другой кадр — Пит держит в руке лист бумаги.

На следующем кадре Скив видит, что Пит сейчас скомкает лист и бросит комок в Крита.

… Скив поворачивается, потягивает руку, и шарик шлепается в его ладонь.

— Ничего себе! — Пит застыл с вытянутой рукой. — Как ты…

— Я как будто бы все это увидел, — стал оправдываться Скив, смотря на бумажный комок в руке.

— Но ты стоял спиной!

— Твое отражение мелькнуло в стекле, и… я просто подставил ладонь, — Скив даже не мог объяснить, что он чувствовал в тот момент.

На следующий день О’Нил попросил включить в тренажере музыку и поразил практически все цели. Удивительно, насколько это оказалось естественным, нужно было только правильно смотреть — сразу на все. Если отбросить «вперед», «вверх» или «вбок», не отдавать приоритет какому-либо направлению, впитываешь всю перспективу. В каждый квант времени окружающий мир статичен и каждое изменение, каждый переход между двумя разными состояниями изогелиями выжигается на дне глазного яблока. Постоянное становится лишним. Воспринимаются только изменения. Прогнозируются, заполняют собой пространство, занятое когда-то статичной картинкой, окрашиваются новыми цветами, словно в ином пространственном измерении.

* * *

— Значит, чтобы проявились сверх-способности, одного препарата мало. Необходима дополнительная стимуляция, — Хендерсен держал в руке новые таблицы.

— Человеческий мозг исследован далеко не полностью. Видимо, это из-за более сложной нервной и мозговой организацией. Существуют некие ограничители… — Оливер Паул на ходу выстраивал теорию. — Но я бы назвал это не стимулированием, а раскрепощением.

— Да, понимаю. Можно было бы предположить наркотики, но музыка… — с сомнением продолжил Хендерсен.

— Возможно, она дает схожий эффект — позволяет раскрепостить сознание.

— Еще что-нибудь обнаружили?

— Нет, пока только это. Но, я допускаю, что найдутся и другие стимуляторы, например сильный шок, — предположил ученый. — По сути, это все не более, чем включатели и надо исходить из обстоятельств и психо-эмоциональных качеств бойца.

— Проведите дополнительное тестирование испытуемых.

— Конечно, мистер Хендерсен, я уже распорядился. И… — ученый посмотрел старику в глаза. — Я постараюсь, чтобы об этом не узнала Оллин.

— Спасибо, Оливер.

После проверки, обнаружилось, что музыка действовала не на всех. Даже наркотики не всегда приводили к желаемому результату — многие теряли ориентацию и их реакция наоборот, заметно снижалась. В результате, из двухсот двадцати испытуемых осталось только шестьдесят девять, двадцать из них — пилоты.

Среди покинувших базу, большинство были жителями удаленных колоний. Ученые объяснили это тем, что их психика могла претерпеть ряд изменений. Пока это коснулось только некоторых подсознательных реакций, но Оливер Паул, докладывая результаты Хендерсену, выглядел очень озабоченным этим результатом. Незначительные отклонения, обнаруженные сейчас, говорили об изменении человека как вида. Возможно, через несколько поколений, существо с внешностью человека будет чувствовать и рассуждать совершенно иначе.

На Майка Вайомера стимуляторы тоже не подействовали. У него в незначительной степени усилилось восприятие, но интуиция осталась на прежнем уровне.

— Вернусь обратно. Летать то мне никто не запретит, — сказал Майк, упаковывая вещи.

— У тебя и так не плохо с интуицией. Ты у нас везунчик, — подбадривал его Крит. Везунчиком Майка он назвал не просто так. Второй флот в первом же сражении с независимыми потерял все тяжелые корабли. Из двадцати семи уцелевших истребителей только машина Вайомера не имела ни одного повреждения, хотя Майк не отсиживался в тылу. По древней традиции, он нанес на корпус своей машины двадцать один крест.

— Полетаем еще, — подбадривали Майка Скив и Пит.

Пилоты, операторы дроидов и стрелки продолжили совместные тренировки на экраносферах, отрабатывая быстроту реакции, широту восприятия и память. Если вначале они сражались с одной-двумя целями, теперь количество мишеней увеличилось додесятка. Нужно было следить за каждым движением, удерживать в памяти картину в целом и уничтожать цели в зависимости от степени опасности. Эти дни Скив вспоминал потом, как самые тяжелые. По девять часов, в три смены, они не выходили из тренажеров. За короткие перерывы и семичасовой сон с трудом удавалось отдохнуть. Тем же, кто использовал наркотики, еще приходилось посещать медиков, чтобы снимать действие препаратов.

Через неделю испытуемых развели по разным корпусам, где начались тренировки с учетом рода войск. Для пилотов в огромном ангаре установили десять макетов истребителей. Как оказалось, большинству пилотов не довелось управлять «Иглами», и первая группа отправилась знакомиться с новой машиной. Макеты, установленные на подвижных ложементах, даже внешне не отличались от настоящих истребителей.

— Да они еле ползают! — возмущенно воскликнул Анжи Антоначчи, выбравшись из кабины. — И это новые истребители!?

Анжи тоже еще не летал на «Игле» и тем неожиданнее для Скива стало его заявление. Он еще живо помнил свои впечатления, когда пересел на новую машину с «Барракуды». «Игла» казалась совершенством. Это она-то медленная!? Да она по сравнению с «Барракудой»… как стриж рядом с улиткой! Тем не менее, когда Скив сам сел за тренажер он ощутил разочарование. Истребитель безнадежно отставал от его действий.

— Что вы хотите этим сказать? — к Антоначчи подошел командир технической службы, майор Дуглас.

За пилотами следило множество специалистов. К ним недавно добавили еще и техников, которые должны были выслушивать любые «капризы» пилотов.

— Я хочу сказать, что пока ваша супер-новая машина поворачивается, я успею помочиться.

— Чего вам не хватает? — спросил Дуглас, ничуть не удивляясь заявлению пилота. То, что делали эти люди на экрано-сферах, находилось выше его понимания. Поэтому он достал блокнот и приготовился записывать, даже, если это покажется бредом. — Забудьте об истребителе. Просто скажите, как бы вы хотели летать.

— Хотел бы… — Анжи задумался. — Нужна машина, которая бы быстрее реагировала на команды. Какой прок от того, что пилот предугадает действие противника и не успеет уйти с линии огня? Нужно, чтобы р-р-раз, и нету.

Спустя три дня, в искусственный интеллект тренажеров внесли все необходимые изменения, имитирующие систему резкого сдвига. Благодаря множеству крохотных двигателей, расположенных по всему корпусу, истребитель практически мгновенно мог смещаться на десяток метров в сторону.

Командор Филинчи, командующий базой, после тренировок сиял от радости. Он лично включился в моделирование боевых ситуаций для симуляторов. Это стало даже неким соревнованием среди военных — чья задача окажется более сложной. Точнее, чей смоделированный «противник» протянет дольше.

* * *

Через два месяца, прибыли модифицированные «Иглы», оснащенные двигателями сдвига и командор Филинчи приступил к тренировкам на технике.

— Внимание, офицеры! — рявкнул командор и наступила полная тишина. — Данные тестов показывают отличные результаты: медицина, тренажеры, симуляторы… все говорит о том, что вы шагнули на новую ступень в своих профессиональных навыках. Вы — экспы, супер пилоты! В это слово мы вкладываем опыт, экспрессию, взрывную и неудержимую силу.

Он выдержал паузу, чтобы пилоты прониклись своей исключительностью, и продолжил:

— Вы будете летать на машинах, разработанных специально под ваши возможности. Конструкторы учли все, что вы отрабатывали на тренажерах. С завтрашнего дня вы приступите к тренировкам на технике в условиях, приближенным к боевым. Прислушивайтесь к своим ощущениям. Техники и представители завода помогут вам настроить свою машину, чтобы вы с ним стали единым организмом.

После обеда командор разделил пилотов на две группы: «желтых» и «зеленых». Утром сначала должна пройти вылетка, когда пилоты осваивают свои машины, а на вторую половину дня уже назначена первая «битва». Какими бы совершенными ни были тренажеры и симуляторы, но «живая» техника не идет с ними ни в какое сравнение.

Двадцать пилотов горели желанием прикоснуться к рычагам новых «Игл», испытать их и свои возможности. До позднего вечера казарма гудела как разоренный улей. Взрослые люди, некоторые даже с легкой сединой, вели себя как выпускники летной академии перед первым вылетом. В чем-то и, правда, их ждал первый в жизни вылет. В жизни экспов. Они дурачились, спорили, кто кого победит. Крит и Пит подхватили Скива за руки и за ноги.

— Ну что, супер-пилот, покажи нам, на что ты способен! — крикнул Пит.

Друзья побежали по длинному коридору, и всем встречным приходилось отскакивать в сторону или падать на пол, чтобы не столкнуться.

— Наш пилот не знает себе равных! — сквозь смех крикнул Крит, когда они добежали до конца коридора.

— Это мы еще посмотрим, кто тут лучший, — донеслось с противоположной стороны. Их друзья и соперники Вито и Пьер, подхватили на руки Анжи.

— Мы лучшие! — одновременно крикнули Крит и Пит и побежали на «врага».

Скив закричал. Он представил себе, что случится, когда они столкнуться с Анжи, но распыленные азартом друзья приняли это за боевой клич и побежали еще быстрее. Хорошо, в самый последний момент Анжи исхитрился вырваться и все шестеро со смехом повалились на пол.

Утром пилоты выстроились на плацу, с нетерпением ожидая полетов.

— Ну что, засиделись на земле? — с улыбкой спросил командор. — Тогда без лишних слов… По машинам!

Скив подбежал к своей «Игле». Внешне, она мало, чем отличалась от его старой машины. Те же гладкие обводы вытянутого корпуса, черный шероховатый металл, лючки, оружейные консоли, блистер кабины. Только добавились многочисленные дюзы сдвижных двигателей. Издали казалось, что истребитель накрыт тонким кружевным покрывалом.

Больше изменений ожидало внутри. Скив поднялся на лифте за передней стойкой в треугольную кабину. Изнутри она была выкрашена в сажево-черный цвет. Ни одного полутона, ни одного глянцевого отблеска, ни одного шва, способного отбросить тень, ни одного яркого источника света, способного создать тень.

О’Нил сел в кресло. Форма приборной панели не изменилась, но выглядела, как монолит, без привычных глазу датчиков, блестящих тумблеров и регуляторов. Но чтобы нажать нужную кнопку ее не обязательно видеть, а наиболее важными функциями управляют сенсорные перчатки. Все движения отработаны до автоматизма и руки сами знают, куда тянуться.

Скив включил питание, и «Игла» ожила. На черном фоне зажглись искры сигналов и тонкие нити шкал и навигационных приборов. Бортовой компьютер запустил тестирование систем и одновременно начал считывать информацию о разбудившем его незнакомце.

— Приветствую вас, Скив О’Нил. — подал голос компьютер. — Подтверждаю, вы мой пилот.

— Да, приятель. И, поскольку нам предстоит работать вместе, давай знакомиться.

Скив переключил борт в режим настройки. Кресло под ним зашевелилось, принимая максимально удобную форму, изменилась подсветка, уровень чувствительности рычагов и перчаток управления.

— Ну, теперь, вроде все, — через двадцать минут Скив закончил с настройками и удовлетворенно откинулся в кресле. — Ты готов к взлету?

— Да, Скив, системы в норме.

— «Седьмой» башне, я готов к вылету, — отрапортовал Скив.

— Башня «седьмому», — отозвалась рация. — Вылет разрешаю.

Скив вытянул до упора штурвал и его «Игла» рванула ввысь. Захрустели компенсаторы, навалилась легкая тяжесть. Скив любил эти ощущения: каждый старт — это победа над гравитацией. Его победа как пилота, совершенство и мощь его корабля.

Промелькнули облака, закруглился горизонт, небо налилось ледяной чернотой. Разгорелись звезды. Сначала самые яркие, потом, будто кто-то сдернул полупрозрачный полог, все небо покрылось крохотными искорками, а планета стала похожей на раскрашенный детский мячик.

Скив выключил внутреннюю подсветку и замер потрясенный. Кабина словно исчезла, а сам он оказался подвешенным в открытом космосе. Огоньки приборов выстроились в своеобразные созвездия, чуть более голубые, чем окружающие звезды.

Он слегка сдавил пальцами рычаг управления, разворачивая корабль. На фоне звезды плыли тени остальных девятнадцати «Игл».

— Хватит пятиться!, — раздался веселый голос Анжи, командира группы. — Отрабатываем простые маневры. Дистанция «6к».

Истребители разошлись на шестикилометровое расстояние и, словно резвящиеся щенки, начали кружиться вокруг невидимых игрушек. Скив улыбнулся от этого сравнения, и что-то ребяческое засвербело в мыслях. Касание рычага и «Игла» перевернулась через нос. Компенсаторы недовольно хрустнули, но от легкой перегрузки Скив только раззадорился. Пальцы пришли в движение, и его машина заскакала в разные стороны…

— …«седьмой!» Эй, О’Нил! — голос Анжи ворвался в игру. — Заканчивай, домой пора.

Скив так увлекся, что совершенно потерял счет времени. Только сейчас он понял, как сильно скучал по космосу. Ничего, наземная подготовка закончилась, скоро он снова будет летать.

— Здорово ты скакал там! — приветствовал его на земле Анжи.

— Хорошие машины, — улыбнулся в ответ Скив.

— Но тебе это не поможет, мы тебя сделаем, — дружески хлопнув его по плечу, сказал Анжи.

Через час им предстояло отрабатывать элементы сражения. По жеребьевке их развели в разные группы: командир попал в группу «зеленых», а Скив оказался«желтым».

— Я тебя грохну, как сонную муху! — с грозным видом ответил Скив.

Они рассмеялись, пожали друг другу руки, и пошли обедать.

В столовой стоял шум. Пилоты задирали друг друга, словно курсанты перед первым учебным вылетом. Соревнование между соперниками уже началось. «Желтые» и «зеленые» сидели отдельно. Скив и Анжи вошли последними, и с разных сторон раздались крики:

«Анжи! Садись к нам, нечего с этим молодняком зеленым болтать!».

«Скив! Иди сюда, там сидят желторотики!».

Это вызвало еще большую волну шума. О’Нил подошел к столику и его поприветствовали, как футболиста, забившего решающий мяч. Вокруг только и разговоров было о предстоящей игре. «Ведем себя, словно дети» — проскользнула озорная мысль, и Скив принялся на еду.

Через час «Иглы» снова вырвались и цепких сетей гравитации.

— Командам разойтись на стартовые рубежи, — скомандовал командор Филинчи. — Две минуты до начала игры.

Оружие истребителей переключили на безопасный режим, но для создания ощущения опасности, в компьютеры истребителей ввели дополнительные команды. Пилот будет ощущать каждое попадание чувствительным электрическим разрядом, а при фатальном повреждении блокируются все системы управления кораблем. Для усложнения задачи в компьютер вложили данные об астероидном поле.

— Минутная готовность…

Скив включил музыку. Бравурный марш, почти тысячу лет назад вдохновлявший воинов перед сражением, успел стать просто торжественной музыкой. Столетиями он гремел над картонными парадами, но сейчас вновь зазвучал в полной боевой красе, заставляя кровь бежать быстрее.

— Игра началась!

Истребители сорвались с места.

Движение пальцами и истребитель Скива свечой вырвался из астероидного поля и вновь нырнул в него уже над «противником».

Литавры сотрясают пространство, каждый их удар неприятно давит на уши. Скив чуть поморщился. «Игла» скачет из стороны в сторону, обходя препятствия, ввинчивается в сферу боя. Боковым зрением он фиксирует корабль Анжи.

Музыка гремит, давит. Становится трудно дышать, но компьютер мгновенно увеличивает содержание кислорода. Сдвиг. Выстрел. Попадание. Скив прошил сферу насквозь.

Тонкий ручеек флейт сменяется ураганным натиском альтов. Плечо обожгло электрическим разрядом. «Задели!». Взмах рук. «Игла» обошла астероид и, мгновенно развернувшись, Скив сбил обидчика.

«Вот он!» — О’Нил подобрался к Анжи. Командир развернулся, встречая О’Нила лоб в лоб. Скив сдвинул машину вверх, пропуская под собой лазерный луч, и выстрелил сам. Машина Анжи замерла и по инерции поплыла вперед.

— Получай! — радостно воскликнул Скив, но его внезапно сотряс разряд, музыка стихла, и машина потеряла управление.

— Проклятье! — но обижаться можно было только на себя. Скив на мгновение упустил ситуацию, и «противник» не замедлил этим воспользоваться.

* * *

— Честно говоря, я поражен, — командор Филинчи стоял перед пилотами, заложив руки за спину, — вы бы посмотрели на это со стороны. Вы летали как сумасшедшие!

Двадцать улыбавшихся во весь рот пилотов стояли перед командором. Почувствовав себя и машину в учебном бою, они и сами понимали, что стали нечто большим, чем пилоты. Скив же вынес и свой урок — нельзя позволять вмешиваться эмоциям. Чувства занимают слишком много времени и отвлекают от ситуации. Сегодня он получил удар током, в реальном сражении он погибнет.

— Вольно! У кого есть замечания, техники готовы выслушать. А завтрашний день объявляю выходным. Будем отмечать ваш первый бой.

Командор вышел, пилоты расслабились и потянулись к выходу, продолжая обсуждать «сражение». Скив и Пит пошли следом, но Крит остался.

— Я вас догоню, у меня есть одна мыслишка, — Крит повернулся к технику. Тот приготовил блокнот, готовый выслушать пилота.

— Сделайте так, чтобы мою «Иглу» было видно издалека.

— Но это же лишнее внимание… — засомневался техник. Он хоть и привык к, порой, странным просьбам, но сейчас совсем не понимал, что от него требуется.

— Я и хочу, чтобы меня видели, — спокойно ответил Крит. — Видели и боялись.

Техник заглянул в его глаза и, не задавая больше вопросов, сделал пометку в блокноте.