Глава 8

— Мистер Хендерсен, готовы последние нейрограммы, — в кабинет вошел мужчина в белом халате.

Посетитель, Оливер Паул, возглавлял институт нейропсихологических исследований, входящий в могущественную империю Стивена Хендерсена, одного из влиятельнейших людей Федерации. Интересы мистера Хендерсена охватывали множество сфер, но основными направлениями были транспорт (все, что угодно — от ручного погрузчика до межзвездного челнока) и передовая медицина (для посвященных — генная инженерия, психо и нейро-модификация).

— Тааак, давай, давай сюда! — Стивен Хендерсен вышел из-за стола навстречу ученому, взял из его рук серебристый стержень и бережно, будто от этого зависели результаты, вложил его в отверстие личного сервера. — Оливер, подойдите к экрану, мне могут потребоваться ваши комментарии.

Хендерсен мог переложить всю работу на исполняющих директоров и начальников лабораторий, но предпочитал лично контролировать ход исследований и, более того, старался разобраться в результатах. Пусть не досконально, не погружаясь в научные дебри. В молодости изучение деталей и личное участие помогло ему взобраться на социальную вершину, сейчас — позволяло получать максимальные дивиденды.

Его транспортные предприятия переключились на производство военной техники. Магнат собрал команду лучших специалистов и с конвейеров пошли более совершенные истребители, боевые дроиды, разнообразное оружие и запасные части. То, что принес Оливер Паул, касалось другой области деятельности — медицинской, и должно совершить переворот в военной доктрине. По крайней мере, так на это надеялись ученые.

Работы велись уже год, и только сейчас появилась возможностьувидеть результаты работы психологов, генетиков и психо-инженеров. Вот, почему Стивен Хендерсен чуть задержал дыхание, прежде чем вызвать на экран отчет, а Оливер Паул сжал кулаки.

Экран заполнили таблицы и диаграммы.

— Мистер Хендерсен, мы нашли способ снизить альфа-ритмы. Вот, посмотрите, — ученый показал несколько кривых, показывающих сердцебиение подопытных животных. Кривые оставались стабильными.

— Я вижу, что вы усилили функцию самосохранения… И чем за это придется пожертвовать?

— Как ни странно, но это оказался побочный эффект. Мы сами не ожидали, но при увеличении степени восприятия росла и эта функция. Интуиция и самосохранение оказались жестко связанными процессами. Но вы нас так торопили, мистер Хендерсен…

— Ваш отчет показывает, что мозговая деятельность остается стабильной, нервная реакция увеличена и при этом нет побочных эффектов?

— Ничего, мистер Хендерсен, что нельзя снять препаратами, которыми мы с вами пользуемся в обычной жизни

— Вы готовы перейти к проверке на людях? — удовлетворенно хмыкнув, спросил Хендерсен.

* * *

— Привет дед! — в кабинет впорхнула девушка. — Все трудишься?

— Как видишь, котенок.

— Ну же, оторвись хоть на минутку! Ты за своей работой даже забыл, что я сегодня сдавала! — Оллин нахмурилась и надула губки.

— Да, как же я мог забыть, котенок? — Хендерсен нагнулся к нижнему ящику стола.

Пока дед рылся в ящике, Оллин обошла стол и с нетерпением высматривала, что же он ей приготовил. Ее обида была наигранной, девушка прекрасно понимала, что дед очень сильно занят, чтобы приехать поздравить ее с окончанием семинарии. Девушка не сомневалась, что дед уже прочитал подробный отчет об экзаменах. Поначалу Оллин напрягало вездесуще внимание, потом она поняла и привыкла. Тем более, дед не злоупотреблял своей осведомленностью.

«Интересно, что же он на этот раз придумал?». До войны, когда работа не отнимала у деда все свободное время, он увлекался историей древних цивилизаций и часто дарил Оллин интересные вещицы, найденные в раскопках. Например, сейчас у нее на шее висел один из таких подарков — потрясающий кулон с псионитом, найденный в пустынях Алготеры. Камень мерцал зеленоватыми искорками, говоря о радостном возбуждении.

О работе деда Оллин имела поверхностное представление — не более того, что знали окружающие. Но, увидев его пометки на отчете, поняла, что речь идет о начале каких-то испытаний, требовавших добровольцев.

— Держи, котенок, — Стивен Хендерсен выпрямился и протянул внучке деревянную коробочку.

— Дед, я заметила в твоих записях, что вам нужны добровольцы. И, прежде чем я открою твой подарок, ты пообещаешь мне, что я буду первым добровольцем, — Оллин держала коробочку на вытянутой руке.

Хендерсен на секунду замер, смотря внучке в глаза. Потом опустил взгляд.

— Я вижу твою решимость, котенок, — с трудом подобрав слова, ответил Хендерсен. Он как будто весь сжался и стал выглядеть лет на десять старше, совсем старик. — Сказать, что мне нравится твое решение, я не могу. Переубеждать тебя, похоже, бесполезно. Все верно, тебя так воспитали и учили… Ты хочешь сдать очередной экзамен, но уже в жизни. Давай, мы вернемся к этому разговору завтра.

Оллин видела, как расстроился дед, но ничего не могла изменить. Он прав — так ее воспитали и так ее учили в семинарии. Служители церкви должны принимать на себя испытания первыми, ибо как же они могут нести людям веру или истину, если прячутся за их спинами. Что бы ни сказал дед, Оллин будет первая в этом испытании и именно потому, что это он проводит исследования. Если из-за этого пострадают люди, она не сможет смотреть старику в глаза. Псионит на ее груди, словно пылающий уголек, переливался всеми оттенками красного.

* * *

— Проходи, — пригласил О’Нила генерал Флетчер. — Садись.

Командующий сидел за большим столом в своем кабинете и пересматривал личные дела подчиненных. Скив подошел и присел на стул перед генералом. Он отдавал себе отчет, что может получить серьезное взыскание за нарушение приказа. Но по-прежнему считал принятое решение правильным. Ситуация на левом фланге была стабильная, корабли Федерации уверенно теснили противника, а на правом фланге дела шли значительно хуже. О’Нил принял решение и теперь приготовился ответить за него.

— Так, так… лейтенант. И выдохни, больно смотреть, как тебя распирает. Да, нарушил приказ и получишь свой выговор. Но вызвал тебя я не за этим.

Скив несколько оторопел от такого разговора. Он ожидал, что его как минимум отчитают, и сидел, растеряно кивая головой.

— Потери колоссальные, а если бы не твои «Иглы», мы бы потеряли правое крыло. Или того хуже… И от «ломтерезок» ты придумал, как избавиться. Название, кстати, уже прижилось, а сделанные тобой снимки отправлены в генштаб. Вместе с этим я направил запрос на присвоение тебе очередного звания и даже успел получить утвердительный ответ. Так что, поздравляю тебя, капитан.

— Служу Федерации! — О’Нил вскочил и отдал честь.

— Пришел и еще один приказ, касаемый тебя: ты должен отбыть на Делорм. Зачем ты понадобился генштабу, я не знаю, но дело странное. Запрос пришел из интендантской службы.

— Интендантская служба?! — воскликнул Скив.

Отставка или подобный перевод — обычное дело, когда хотят избавиться от неугодного вояки. И даже конфетку бросили — звание. Мол, заслужил, трудись, осваивай новые горизонты. Но для этого нужно было наступить на чью-то мозоль. Попрыгать на ней, стать неугодным. Какое это имеет отношение к нему?

Ясное дело, что Четвертый флот, которого, по сути, не осталось, расформируют. Но почему его в интенданты? Им, конечно, тоже нужны пилоты, но ведь это профессиональная смерть для боевого летчика!

Генерал встал и обошел стол.

— Догадываюсь, что у тебя в голове крутится. Но, запрос вместе с подтверждением твоего звания пришел через пятнадцать минут после моего отчета. Ты думаешь, в генштабе успели разобраться в нюансах битвы? А мне так точно не в масть избавляться от таких пилотов. Так что, думаю, тебя, капитан, ожидает что-то более веселое, чем перевозка сухофруктов.

— Когда я должен явиться? — Скив немного воспрял духом. Это уж точно — такая оперативность никак не похожа на тыловые службы.

— Первым же рейсом. По прибытии вас встретит майор Харпер.

* * *

— Капитан О’Нил? — Скив только вышел из салона, как его вниманием завладела молодая девушка.

— Извините… — пилот хотел уже вежливо отстранить девушку. Выглядела она довольно привлекательно, но настроения для знакомства у него совершенно не было.

— Я майор Линни Харпер. Я должна встретить вас и проводить в штаб.

— Простите, майор, — Скив замялся. — Вы в гражданском…

— Все в порядке, капитан. Пойдемте.

Девушка показала рукой на неприметную дверь перед линией таможни. Когда они подошли к ней, под потолком зашевелился глазок камеры и створки, с едва слышимым шипением раскрылись. Скив в сопровождении девушки вошел в коридор, который заканчивался такой же дверью. Ни ручек, ни кнопок, ни приборных панелей. Только глазки камер. Вторая дверь так же скользнула в сторону и выпустила их на улицу, где ожидала машина.

Ехали молча. Скив смотрел на город через экраны, заменяющие окна и чувствовал себя как в космическом корабле. Толстые стены отгораживали от внешнего мира, осталось только заменить городские пейзажи видами из космоса. А может ему и на самом деле показывали кино, в то время как машина мчалась совсем в другом направлении.

«Кто же за всем стоит — разведка или еще кто покруче?» — думал Скив. Ходили слухи, что прикрываясь интендантской службой, иногда работали разведывательные ведомства. Было немного неуютно. Боязно? Если только немного. Любопытство мучило сильнее. «Что ж, подождем. Скоро выяснится, кому и зачем понадобился Скив О’Нил».

Машина въехала в тоннель и, пройдя несколько шлюзов, остановилась. Снова глазки камер, никаких вопросов и шипение гостеприимно открывающихся дверей. Девушка провела пилота в круглую ярко освещенную комнату и, улыбнувшись, оставила его одного. Ее улыбка — единственное, что несло какую-то эмоцию — показалась Скиву искренней и теплой. Это успокаивало.

Он осмотрелся. Снежно-белые стены, потолок и даже пол, отсутствие углов и теней не позволяло взгляду зацепиться за какие-то ориентиры, чтобы оценить размеры помещения — тоже своего рода космос. Отчего-то Скива развеселила эта мысль. Даже возник порыв, будь у него черный маркер, нарисовать несколько звезд. Конечно же, черных! Космос же белый.

В центре комнаты стояло белое кресло с высокой спинкой. Скив отогнал мысль о созвездиях и туманностях на потолке и сел. Что будет дальше? Его будут проверять или поговорят? Словно в ответ на его вопросы, сдвинулся сегмент стены напротив него, открывая зеркальное непрозрачное стекло.

— Здравствуйте, мистер О’Нил, — Скив так и не определил источник звука, но понятно, что разговаривали с ним из-за стекла. Несколько насторожило обращение «мистер», военный обратился бы по званию.

— Мистер О’Нил, — повторил голос. — Повод, по которому вас пригласили сюда достаточно серьезный и нашу беседу мы начнем с упоминания о соблюдении мер секретности.

Скив хотел было возмутиться. В досье хранилась информация о его лояльности, и он даже в мыслях не допускал возможность разглашения секретных сведений.

— Я понимаю вашу реакцию, — голос не дал О’Нилу возможности высказаться. — Но здесь особая ситуация, требующая повышенных мер безопасности. Если вы согласны, вам введут нанометку и мы продолжим беседу. Если вы возражаете, вас доставят обратно в часть со всеми гарантиями непреследования.

Ситуация оказывалась серьезнее, чем Скив предполагал. Введение нанометки… Это крохотный робот, выполняющий только две функции — слежение за определенными мыслеобразами и ликвидация своего носителя. Если нанометка определяет, что ее носитель начинает распространять секретную информацию, она мгновенно убивает. Но в этом Скив был совершенно спокоен — он не собирался изменять присяге, а если враг попробует добыть информацию силой… что ж, идет война, и он готов отдать свою жизнь.

— Я согласен, — несмотря на внутреннюю уверенность, его голос дрогнул.

И через секунду дернулся от неожиданного укола — игла, прятавшаяся в спинке кресла, вошла в плечо.

— Вот и хорошо, — раздался довольный голос, и зеркальная панель отодвинулась, открывая небольшую комнатку напичканную электроникой. Из кресла встал мужчина в белом халате, подошел к Скиву и приветственно протянул руку.

— Меня зовут Оливер Паул. Не люблю я разговаривать через стекло. Поскольку все дела с секретностью мы уладили, я могу вам вкратце рассказать о проекте, в котором вам предлагается участвовать. Сразу предупрежу, это дело добровольное и вы еще можете отказаться от участия. Но давайте ближе к делу.

Нами разработан препарат, позволяющий обострить интуицию. Исследования в этой области велись уже давно, но война потребовала ускорить…

— Интуицию? — конечно, для пилота интуиция может быть полезной, но она не идет ни в какое сравнение с навыками управления и постоянными тренировками.

— Да, да, интуицию. Считаете это не настолько важным? Как вы думаете, насколько может оказаться полезным, если вы сможете чувствовать действия врага?

— Вы хотите сказать, что я смогу предугадывать действие противника!?

— Именно так, мистер О’Нил. И, как я уже сказал, такой препарат уже создан.

Скив представил себе такую ситуацию: враг только наводит на орудия, а он к этому уже готов. И сможет в бою сделать намного больше!