Глава 8 Письмо второе.

— Батюшка, чай готов…

Гордеев оторвался от чтения. Юлдуз, уже переодевшаяся в легкий домашний халат, выглянула из обеденного зала.

— Иди, поешь, что бог послал, сделай милость…

Дмитрий поднялся, почувствовал, что действительно голоден. Чинно, не торопясь он прошел к столу, сев на почетное место. Как и подобает, стол был уставлен различными яствами. Здесь была рассыпчатая каша, а к ней и дичь, и рыба, и сыр всевозможных сортов, и пироги с разной начинкой. Почетное место на столе занимал большой самовар. Таким количеством еды можно было накормить роту солдат, а не одного, пусть даже очень голодного человека. Но такова русская традиция. Гостю предлагали самое лучшее.

Ели молча. Только Юлдуз, со своей обычной хитринкой поглядывала на отца. И не мудрено, ведь она уже прочла оба письма.

Насытившись, Гордеев как водиться от всего сердца поблагодарил хозяйку и удалился обратно. Развернув второй свиток, он вновь углубился в чтение.

« Любимая моя сестренка, порадуйся за меня, я стала женщиной и любимой женой. Но все по порядку. Наше посольство достигло фракийского королевства. За ним лежит конец нашего путешествия, остров англов. Наш друг Гильон настаивал, не задерживаясь следовать сразу в порт Кале. Но ты не представляешь, как мне хотелось побывать в столице франков. Перед моими мольбами он не устоял, согласившись сопровождать меня. Теперь я жалею, что не послушала его. Я грезила увидеть прекрасный город и блистательное общество. Какое же разочарование испытала я, побывав в Париже.

Въехав в город, мы оказались на узких, лишенных мостовых, улочках. Кажется, что никто уборкой не озабочивается. Нечистоты выливают прямо на улицы. За не имением отхожих мест, нужду, даже аристократы, справляют, где придется. При мне, богато одетая дама, не стесняясь, присела за углом, справив нужду на стену дома. Содержимое «ночных ваз» обыватели выливают прямо из окна, не заботясь о находящихся там прохожих. Бытовой мусор, вперемешку с требухой, свален в сточные канавы. От чего во время дождя по нему текут гниющие и смердящие потоки. Вокруг кучи грязи. Около лавки ювелира хозяин соседней лавки, свалил не проданные им яблоки, от чего вокруг кружат тучи мух. Ты не представляешь какие скачки и прыжки демонстрируют прохожие, чтобы не попасть ногой в грязь. Проехать по этим улицам можно только заткнув нос платком, но и то все равно чувствуется постоянная вонь.

« Как можно жить в этом городе? — невольно вырвалось у меня».

« Согласен с вами, — ответил Гильон, — в Париже даже сады Версаля загажены. Королевский двор периодически переезжает из Лувра, чтобы дворец можно было отмыть и проветрить. Если хотите, — предложил он, — я могу организовать его посещение…»

Я не задумываясь, отказалась. Мы немедленно покинули столь грязный город и вскоре уже были в Кале.

Здесь нас ожидали три английских корабля. Однако переправа через Ла-Манш задержалась из-за разыгравшейся бури. Дождь лил как из ведра. Погода прояснилась лишь через несколько дней. С утра началась погрузка на суда, под большими белыми парусами. После полудня они снялись с якоря. Это было мое первое морское путешествие. Нет слов, чтобы описать нахлынувшие на меня чувства, когда я стояла на юте самого большого и быстроходного судна. К сожалению, путешествие быстро закончилось. Вечером этого же дня в порту Гастингса, мы сошли на английский берег. Здесь я впервые увидела своего будущего мужа, примчавшегося со своей свитой встретить меня в порту. Мое сердце замерло, от того какой он красивый и мужественный, с немного печальными, но в то же время прекрасными глазами.

Тут я в конец осознала, что мое путешествие подошло к концу. Русь уже далеко и я вступаю на землю, которая до конца моих дней станет мне второй родиной. Здесь у меня будут дети и внуки.

Из Гастингса мы отправились в родовой замок моего будущего мужа. Он всю дорогу ехал рядом со мной, и казалось, не хотел отпускать от себя. Я, была одета в бардовое платье с белыми рукавами и такими же оборками. Не смотря на это, я продолжала путешествие в седле. Олдред был несказанно озадачен, что я предпочитаю ехать верхом.

« Я не верю, — сказал он, — что боярышня скачет верхом».

Я засмеялась, пришпорила своего коня, и крикнула ему «Догоняй!». Олдред помчался следом за мной. Он оказался великолепным наездником и скоро нагнал меня.

« — Никогда не думал, что моей женой станет прекрасная амазонка, — улыбаясь, произнес он» В его глазах светилось неподдельное удивление и восхищение.

Скоро мы прибыли в его замок. Я, конечно, понимала назначение данного сооружения. У англов мало кто думает о защите сел и городов от вражеского нашествия как Киев, Чернигов или Новгород, за стенами которых мог укрыться десятки тысяч мирных граждан. В замке укрывались лишь члены семьи его владельца, воины, да его обслуга. Но замок моего будущего мужа, поразил мое воображение. Он стоит на высоком холме. Каменные стены и башни, кажется, возносятся в небо. Замок окружает широкий ров, наполненный водой. Сперва мне показалось, что я не смогу жить в столь мрачном месте. Но первое впечатление, к счастью, оказалось обманчивым. В замке оказалось очень уютно. Кроме того его окружают благоухающие луга. Не высокие кустарники с красными цветами покрывают берега реки, воды которой питают и ров. Невдалеке поднимается мой любимый лес.

Олдред оказался доброжелательным и очень милым. Он немедленно распорядился установить ванну в соседней с спальней комнате. Думаю, что я уговорю построить для нас и баню. Я намереваюсь показать ему, что значит настоящая русская парилка.

Несколько дней мы провели вместе, узнавая, друг о друге все больше и больше. Каждое утро он с нетерпением ожидал меня в трапезной. А я старалась, удивлять его каждый день новыми образами, меняя внешность. Я надевала различные платья, и с каждым разом представала перед ним с новыми прическами: то с туго заплетенной косой, то с уложенными волосами в виде венца, то с распущенными локонами с вплетенными в них лентами. Я чувствовала, что барон с каждым разом все больше и больше влюбляется в меня. Я чувствовала тоже самое.

Наконец наступил день венчания. С утра в часовне замка я исповедовалась епископу Пьеру Рошу. В этом я не нашла ни какой разности между католической исповедью и православной. Все было точно так же, как в Киевском соборе.

После этого меня нарядили в шелковое подвенечное платье, то, что я привезла с собой из дома. И надели на меня множество украшений.

Затем меня усадили в запряженную шестеркой белых лошадей, колесницу. С одной стороны в окружении облаченных в сияющие на солнце доспехи воинов ехал Олдред. С другой стороны меня сопровождал Андрей с ратниками.

Следом за свадебной процессией бежало множество мальчишек, которые с восхищением разглядывали русских витязей.

Венчание проходило в соборе. К алтарю меня подвел Андрей и передал в руки Олдреда. Когда он надел мне на палец кольцо, то я почувствовала, как будто спали последние оковы. На душе и в груди стало необычно легко. Теперь он стал моим супругом перед богом и людьми.

« -Любовь моя,» — страстно прошептал он, горячо целуя в губы. И я поняла, что нет, и не будет у меня другой судьбы кроме него.

После венчания мы вышли из храма рука об руку. На площади собралось множество ликующих людей. Все поздравляли нас и под ноги кидали цветы.

На праздничном пире присутствовали король с супругой и их свита, из числа, которых мне были известны Гельон, его брат Банифаций, уже оправившийся от раны и Пьер Рош.

Наша первая брачная ночь прошла так, как я и ожидала. Между нами не было ни какой стеснительности. Олдред был со мной нежен и подарил мне настоящее наслаждение. А я отдалась ему самозабвенно, без каких-либо угрызений совести.

Теперь я по-настоящему счастлива. Твоя сестра Милана…»

Дмитрий закончил читать и свернул письмо.

« Что же, — подумал он, — это хорошо, что она счастлива. Пусть так и будет всегда…»