Глава 6. Путевые заметки.

На улице еще было темно, когда Гордеев выехал из городских ворот. Не смотря на ранее время, городская стража не дремала и выпустила воеводу без разговоров. На темно-синем небе, сквозь белесую дымку, просвечивались звезды.

Дмитрий вел своего коня по заснеженной укатанной сотнями саней и утоптанной копытами и ногами, дороге. Сегодня он не взял с собой охрану. Ехать было не далеко. Да и спокойно было на Руси. После последнего сокрушительного поражения, монголы откатились далеко в степи, и затаились до времени, набирая силу. Лесных татей, дружина давно повывела, да и жить мирно, стало гораздо выгодней, чем разбойничать на больших дорогах. Вокруг все было тихо и спокойно. Неподвижно застыли деревья вдоль дороги. Покрытые инеем ветки мерно покачивались на слабом ветру. Легкая поземка закручивала в вихре снежинки, поднимая их в небо, бросая в лицо одинокому всаднику. Ни люди, ни птицы, ни звери не нарушали ночную тишину.

Впереди, за редким леском, показался двухэтажный особняк, с множеством подсобных и хозяйственных построек. Это было загородное имение Андрея и Юлдуз. Не хотели молодожены жить в тесноте, за городскими стенами. Хотя в Киеве у них был довольно просторный дом.

Согласно тревожным временам, усадьба имела все фортификационные сооружения, необходимые для отражения нападения. Высокую стену, укрепленную валом, окружал ров. Несколько башен возвышались по бокам дубовых ворот. Мост, через ров был всегда опущен. Да и кого было бояться. Напасть на усадьбу, мог решиться только сумасшедший. Все знали, что если, что, то лучше самому себе вскрыть брюхо и повеситься на своих кишках, чем попасть в руки Юлдуз или ее чернокожего телохранителя. Само его имя наводило ужас на лихих людишек.

Гордеев проехал половину расстояния, когда небо стало светлеть. Линяя горизонта медленно розовела. Очертания близкого леса стало более четким. Под первыми лучами солнца заискрился снег.

Дмитрий свернул с проезжей дороге, на небольшую, хорошо утоптанную тропу. Перед воротами он придержал коня.

— Эй! — крикнул воевода, — кто там есть! Открывай!

В дубовой створке открылось небольшое окошечко, в котором появилось заспанное лицо привратника.

— Кто шастает в такое раннее время, — раздался недовольный голос.

— А ты сам глянь! — недовольно провозгласил Гордеев, — открывай! Кому говорят!

— Ах, ты! Батюшка воевода? Прости за ради бога, не узнал!

Послышался лязг запора. Створки ворот распахнулись. На мост хромая вышел коренастый мужчина. Он низко склонился перед боярином.

— А, это ты Белогор! — разглядев привратника, воскликнул Дмитрий. Перед ним стоял старый воин, отличившийся еще в битве на реке Калке. Там он был серьезно ранен. Гордеев, совсем случайно увидел его среди нищих. Он не смог пройти мимо, забрал Белогора с улицы и пристроил на службу к сыну.

— Как поживаешь?

— Благодарствую, — добродушно улыбнулся привратник, — если бы не ты батюшка, совсем мне плохо было бы. Может и не жить мне сейчас. А вот теперь и у меня жизнь налаживается. Вот недавно с Марфой, вдовой, сошелся. Глядишь, может, и дедки еще пойдут…

— Ну и то ладно, — кивнул боярин, — хозяйка дома?

— Дома, — махнул рукой Белогор в сторону особняка, — совсем недавно прибыла. Все ей на месте не сидится.

— Не ворчи, — усмехнулся Дмитрий, — служба у нее такая…

— Так-то, оно так, — заворчал привратник, — да не гоже молодой боярышне по полям, да лесам со своим антихристом, скакать, когда муж ее в дальних землях прибывает…

Гордеев не ответил, махнув рукой. А что было говорить. Белогора все равно не переубедишь. Старой он закалки и не приемлет нововведений. Воевода пришпорил коня, направив его к парадному входу.

В горнице его встретила Юлдуз. Не успев еще переодеться и скинув только тулуп, она стояла в кожаных доспехах.

— Где была?, — напустив на себя показную суровость, поинтересовался Гордеев.

— О чем это ты батюшка? — Юлдуз удивленно приподняла брови.

« А лицо такое честное, — усмехнулся про себя воевода»

— Ты мне ври, — погрозил он пальцем приемной дочери, — знаешь ведь, что твои уловки на меня не действуют…

— Ну, ни чем тебя не взять, — улыбнулась девушка, — в Чернигове была. Там купец Далебор, что с посольством к англам уезжал, назад вернулся. Поторговал, говорит знатно. Не было там еще наших купцов. — Юлдуз лукава взглянула на отца и продолжила— Да весточку от Миланы привез…

— Ну, так давай! Чего ждешь?! — прикрикнул Дмитрий, скидывая с себя полушубок.

Приемная дочь открыла стоящую на столе шкатулку взяла из нее свиток и протянула его боярину.

Гордеев взял письмо, развернул. Неторопливо прочитал, и спрятал его за пазуху.

— Любаве отдам, — сказал он, подозрительно глядя на дочь, — это письмо как раз для нее. Все в нем чинно и благородно. А теперь другие письма давай.

— Какие, батюшка?

— Не играй со мной, — Гордеев требовательно протянул руку, думаешь, что мне не ведомо, что вы договорились по два письма посылать. Одно для родителей, другое с секретами своими девичьими?

— Но ведь это личное, — попыталась возмутиться Юлдуз. Но под строгим взглядом отца сдалась.

— Ладно, на, читай….

Она передала Дмитрию еще два свитка.

— Почему два? — не понял Гордеев, беря письма в руки.

— Так, первое она с фракийским купцом отправила. А тот сперва в венецианское королевство отправился. Вот и получилось, что письма пришли почти одновременно.

— Вот и ладно, — Дмитрий прошел через горницу, опустившись в удобное кресло, — и распорядись, чтобы чаю принесли. Холодно сегодня на улице.

Он развернул один из свитков и углубился в чтение.