9.

Смотрю в зеркало на свои красные глаза. С ними надо что-то делать, нельзя чтобы Сет видел такое.

Решаю выйти на улицу, немного пройтись. Свежий воздух должен благоприятно подействовать. Собираюсь. Надеваю джинсы и свитер, осень вроде не поздняя еще, но сутра прохладно. Хватаю сумочку, телефон, ключи от квартиры и иду к выходу. Открываю входную дверь и замираю.

Я не могу поверить своим глазам. Возле моей квартиры, на площадке сидит Питер. Питер, который всегда отличался гордостью и ничего ни у кого не просил, Питер, который ни перед кем не унижался и не просил прощения, уверенный в себе и никогда не изменяет своим принципам. И вот сейчас он, помятый и уставший, сидит у моих дверей и смотрит на меня красными сонными глазами с мольбой и надеждой. Вид у него такой, будто он просидел здесь целую ночь. И я в этом не сомневаюсь потому, что знаю еще одну его черту, упорность.

Я тяжело вздыхаю. Мне от него не избавится, надо решить все прямо сейчас, если я не хочу, чтобы он ходил за мной вечно. А я очень этого не хочу.

— Вставай, — холодно говорю я и киваю вовнутрь квартиры. — Как к тебе соседи милицию не вызвали.

— Они хотели, но я убедил их, что я муж, которого жена не пустила домой. Обиделась очень сильно.

Он поднимается, стряхивает штаны и медленно проходит в квартиру. Я следую за ним. Надеюсь, я не совершаю ошибки и потом не буду об этом жалеть.

Провожу его на кухню. Он осматривается, садится за стол.

— Неплохо. Твоя квартира или твоего парня?

— Он не мой парень. Он мой друг, — огрызаюсь я. О Сете с ним говорить мне не хочется.

— Как когда-то были мы с тобой, — он улыбается своей красивой улыбкой, но она какая-то холодная, неправильная.

— Вот только он не бросит меня, как ты, — язвлю я.

Мне хочется сделать ему больно. Он хмурится, улыбка исчезает с его заросшей щетиной лица. Я сажусь напротив него и пристально вглядываюсь в его глаза. Когда-то эти глаза были самые дорогие на свете, теперь я не знаю, что они для меня значат, и значат ли вообще.

— А ты злопамятная, — говорит он. — Что подцепила богатенького паренька, старых друзей можно на помойку выбросить?

Я начинаю злиться. Как он смеет говорить такое? Зачем я его вообще слушаю?

— Кто бы говорил. Не ты ли выбросил меня первым! — я кричу, на терпение не хватает сил. Мне хочется врезать ему по морде, но я себя сдерживаю. Рука чешется, просит дотронуться до чего-то, просит использовать ее в работе. У нее часто такая реакция при выбросе сильных эмоций. Я сжимаю ее в кулак. Не сейчас, не место, здесь перед Питером.

— Извини, — виновато говорит Питер. Трет ладонью глаза. — Я пришел не ссориться, я хочу помириться.

— Ты знаешь, мне как-то не хочется с тобой связываться снова, — язвительно говорю я. — Ты не надежный.

— Да, я поступил тогда не правильно. Я потерял брата, мне было плохо, мне надо было сорвать на ком-то злость, и ты попалась под руку. Я очень сожалею, что сказал тебе тогда такое. Но ничего уже не изменить. Из-за моей тупости в тот день я потерял два самих близких мне человека.

Он смотрит на меня искренне синими глазами, и я почти верю. Но вот только почти. Я не могу так просто все забыть. Взять и сразу простить.

— Ты знал, что я пропаду одна и все равно прогнал, — в моих словах горечь, в моих глазах слезы.

— Лия, я карал себя за это все прошедшие годы. Ты не уходила у меня из головы, я постоянно о тебе думал. Я ходил по улицам в надежде увидеть тебя, но этого не происходило. И когда я попал несколько дней назад в твою машину, я был шокирован. Я тогда подумал, что, может, судьба сжалилась надо мной и дала второй шанс.

Я глубоко вдыхаю. Мои руки трясутся, я скрепляю их, переплетая пальцы, чтобы не было заметно. Я очень взволнована и ругаю себя за это. Я не должна ничего чувствовать, не должна прощать. Но лед уже начал оттаивать. Ненавидеть на расстоянии было проще, но сейчас Питер рядом, сидит напротив меня, смотрит теплыми глазами и молит о прощении. Моя решимость надламывается и моя злость улетучивается.

— Чего ты хочешь от меня? — шепчу я. — Чтоб я тебя простила? А если я это сделаю, ты отстанешь?

Питер тянет руку и кладет свою большую ладонь на мои скрещение пальцы. Его кожа теплая, как и раньше, вот только стала грубее и шершавее. Как давно я не дотрагивалась до этих рук.

— Я не хочу потерять тебя во второй раз. И я сделаю все, чтобы ты не исчезла из моей жизни.

Я медленно вытягиваю свои руки из-под его ладони. Смотрю ему в глаза.

— Питер, ты ведь понимаешь, что сейчас все по-другому. Я изменилась, ты тоже.

Он отстраняется назад, упирается спиной об спинку кресла. Блеск в его глазах исчезает. Он снова обводит взглядом помещение, скептически улыбается.

— Понимаю, — в его голосе я слышу обиду и еще что-то, но не могу понять что. — Ты у нас теперь девушка, привыкшая к удобствам.

— Это здесь не причем! — у меня закончилось терпение. Я резко встаю, смотрю на него сверху в низ. — Ты даже представить не можешь, как я жила. И не тебе меня осуждать. Я изменилась, я многое поняла о себе, многому научилась. Но избалованной я не стала. Еще в детстве, далеко уже после тебя я могла позволить себе многое, но не делала этого. Сейчас я могу кутить себе шикарную виллу, но я приобрела простую квартиру, как у всех. Потому, что я знаю, что такое бедность и знаю, как радоваться тому, что имеешь. А лишнее мне не нужно.

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами и молчит. Хотела бы я знать, о чем он сейчас думает, но у меня не тот дар.

— Ты что джек-пот выиграла?

Питер улыбается мне, но непонимание в его глазах осталось. Он хочет знать правду, но он ее не получит. Еще ни одному человеку я не рассказала, что я могу, и он не исключение. Может тогда, когда мы были очень близкими друзьями, я бы сказала. Но сейчас мы чужие.

— Можно и так сказать, — улыбаюсь в ответ. Не возможно не ответить на его красивую улыбку, даже если злишься на него.

В коридоре хлопает входная дверь. Я выпрямляюсь. Сет вернулся. Мое сердце колотится. Я не хочу, чтобы он видел Питера здесь, я боюсь его реакции. Но слишком поздно что-то предпринимать. Сет заходит на кухню.