7.

Утром Сет уезжает. Через несколько часов привозят мебель, и у меня уходит целый день, чтобы со всем разобраться. Рабочие возятся в спальне, собирают кровать, шкаф, ящики для белья. Время от времени я проверяю их работу, не хочу, чтобы халтурили. Разбираю покупки, которые мы с Сетом сделали вчера. Здесь дел еще не начатый край, а уже надоело находиться в бардаке.

Разлаживаю шторы и лезу на стул, чтобы их вцепить. Думаю о том времени, когда здесь будет все завершено. Надеюсь, будет уютно. Наверное, к тому времени Сет найдет себе квартиру и переедет, а я останусь. Одна. Почему-то от этой мысли сжалось сердце, радость пропала, и все вокруг потеряло цвет. Я так привыкла к обществу Сета, что не могу представить, что его не будет рядом почти полные сутки напролет. Я к нему очень привязалась. Он единственный дорогой для меня в этом мире человек.

Под вечер рабочие заканчивают и уходят. Я благодарю их и вздыхаю с облегчением. Если честно, они мне поднадоели. Смотрю на часы. Семь часов. Сет не звонил, и я тоже, не было времени. Хочу поговорить с ним, но не решаюсь беспокоить его, вдруг помешаю.

Иду на кухню и ставлю чайник. В квартире тихо и пусто. Аж дрожь бежит по телу. Надеюсь, Сет завтра вернется. Не хочется оставаться одной в квартире две ночи подряд.

Чайник закипает, и я запариваю себе чай. Сажусь за стол и смотрю в окно. Отсюда очень хорошо видно закат и я любуюсь им.

Звонят в дверь. Представить не могу, кто это, с соседями познакомиться, еще не успела. Может, рабочие что-то забыли и вернулись. Иду открывать. Распахиваю дверь, не посмотрев в глазок. И сразу же жалею за свою беспечность.

За порогом стоит Питер. В кожаной куртке, в джинсах, волосы, как всегда растрёпаны. Он неуверенно смотрит на меня, а я на него.

Потом выхожу из оцепенения и закрываю дверь. Он успевает засунуть руку в проем, и я хорошо прижимаю ее дверью. Рефлекторно открываю ее снова, но в мыслях радуюсь, что хоть какую-то боль ему смогла причинить. Жду, чтоб он забрал руку, но он не забирает.

— Убери руку, — приказываю я.

Питер игнорирует мои слова, еще ближе приближается к проходу.

— Давай поговорим, — в его голосе мольба, но я не собираюсь его жалеть. Не хочу больше впускать его в свою жизнь.

— Нам не о чем говорить.

— Нет, есть и ты это знаешь.

— Ты ошибаешься. У нас нет общих тем для разговора, мы чужие люди.

Он тяжело вздыхает, прикрывает глаза. Я смотрю на него свирепо. Взглядом хочу показать все мое отношение к нему.

— Прошли годы, но ведь мы были очень близки. Такое не забывается.

— Ты прав. И я ничего не забыла.

Шипение моего голоса пугает даже меня саму. Обида сидела все эти годы, и теперь она выходит неприятным звуком моего голоса.

Питер смотрит мне в глаза. Он в отчаяние, он знает, что виноват, но не знает, как все исправить.

— Прости, — он говорит искренне и в этот момент я вижу перед собой того мальчика, доброго и заботливого, который всегда мне помогал и улыбался такой красивой улыбкой.

Но воспоминание о глазах, горящих яростью, все разрушило и я не поддаюсь искушению.

— Ты просил меня не пересекать твой путь. Теперь я прошу уйти с моего пути, — я говорю спокойно и без эмоций. Он смотрит на меня отчаянно, с поражением. Я дала веский аргумент и с этим не поспоришь.

Он делает шаг назад и я, воспользовавшись моментом, захлопываю дверь, закрываю на замок.

Я прислоняюсь спиной к стене, глубоко дышу. Мне плохо, глаза переполнены слезами. Зачем он пришел? Как он узнал, где я живу? Почему он ворошит прошлое, зачем раскрывает старые раны?

Почему он поступил со мной так тогда? Почему оставил?

В дверь постучали. Я знаю, что это Питер и не двигаюсь с места. Слезы ручьем бегут по щекам. Мне хочется рыдать в голос, но не могу. Потому, что за дверью стоит он и может услышать. А я не хочу, чтобы он знал, что мне плохо.

Он еще продолжает стучать, но я разворачиваюсь и иду в спальню. Плотно закрываю дверь и падаю на кровать, лицом зарываюсь в подушки и позволяю себе выплакаться.