Глава 4

Ната подняла голову от бумаг только тогда, когда магнитола с веселой наглостью запела бесподобным голосом Кадышевой:

— У меня моя соперница

Хочет милого отбить,

Только зря она надеется —

Ей меня не погубить.

Я сама — хмельная ягода,

Я сама — дурман-трава,

Знаю я, какие надобны

Приворотные слова.

Девушка щелкнула выключателем и потерла виски: в последнее время они были как проклятые, ничего не клеилось. Даже если бы Ленька что-то нашел относительно предсказателя, никто не докажет, что это тот самый «Джонни Смит», а от Эльки новостей нет, хотя переслать сообщение она смогла бы. По опыту она знала, что что-то пошло не так, но что именно не понятно, а играть в угадайку последнее дело. Еще и чертов вулкан набирает активность.

Стоило только сменить носитель и врубить любимого Шаова, как ожил селектор:

— Наталия Сергеевна, к вам Нийя.

Девушка вновь щелкнула выключателем, затем надавила на селектор:

— Пусть войдет.

Элька явно еще и переодеться не успела, так что Ната получила шанс полюбоваться ее костюмчиком в ковбойском стиле. Другая желчно позавидовала красоте своей подчиненной (а по совместительству побратимки), но агент Рипли искренне любовалась ее красотой — с детства эстетка, она обожала красивых актеров и актрис, мало-помалу начав считать красоту нормой. Реальный мир неизменно разочаровывал, а тут вдруг такое чудо в живом виде ходит, эстет вопит от восторга.

Однако выражение невероятно прекрасного лица было не особенно радужным. Элька селя за стол для переговоров и скорбно вздохнула:

— Похоже, я провалила задание…

Невольно вспомнилась молодая Шерон Стоун в фильме «Вспомнить все», та выглядела аналогично, произнеся почти слово в слово ту же самую реплику. Да, вредно Эльке старое кино показывать, в подсознании отпечатывается.

Ната сложила пальцы шалашиком.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — медленно, с расстановкой произнесла она, — твоя совесть не позволила выкрасть этого «Смита».

— Виктора, — поправила Нийя, — его зовут Виктор Сергеевич Соколов, и родился он действительно в 1962 году.

— Тогда не удивительно, что он с тобой не ушел — золотое поколение, почти все бескорыстны и жизнь положат за Родину, — резюмировала Рипли.

Ее собственные родители по рождению были недалеко от таинственного Виктора.

Элли протянула через стол фотографию. Приятная у парня внешность: темно-русые волосы легкими волнами (тогда много у кого были такие, у ее отца и дяди вообще кудри), довольно большие почти бирюзовые глаза (тоже тогда не редкость), кожа хоть и загорелая, а достаточно светлая. Сразу ясно, что славянин, если и есть капля какой-то «иноземной» крови, то, скорее всего, только татарской, что для русского типично с самого ига Золотой Орды (сама Наталия и то вполне может оказаться чингизиткой). Сложен атлетически, рост, вероятно, выше среднего, что-то присутствует на эмпатическом уровне, позволяя предположить мужское обаяние, может, даже и шарм.

Ната принялась вертеть фотографию, постукивая кромкой о стол.

— Ты не нарушила директиву?

— «Не примешивать личного», — процитировала Элли. — Эту — нет.

— А какую? — два «дула» уставились на нее в упор, будто «курки» уже взведены.

— Назвала свое имя.

Рипли рыкнула сквозь зубы:

— С ума сошла?!

— А ты бы как поступила на моем месте? — холодно спросила Нийя. — Я файлы видела…

Наталия подавилась заготовленной репликой.

Роман продолжал восстанавливать базу данных «Тариэля», и недавно раскопал пару личных записей Куин, не относящихся не к дневнику, не к бортовому журналу. Из их содержимого Спецтайм узнал, что личный транспорт Майкла Джордана Куина «Минотавр» потерпел крушение. Никто не выжил. На борту был как сам политик, так и его жена, Лорейн Старк-Куин. Другие родственники Элли скончались еще до того, дед — от удара, бабушка — от сердечной недостаточности, сказалась их бурная молодость, точнее, какая-то межгалактическая война. Бабка Элли по матери спилась по непонятной причине и, во время белой горячки, выпрыгнула из окна.

Элиане некуда возвращаться, она и сама мертва для всего своего мира.

Вот же напасть! Хреновый она, выходит, лидер, раз не способна позаботится о своих же людях. Ната с нажимом помассировала виски — голова попросту разламывалась — затем посмотрела на Элли.

— Так зачем все-таки ты это сделала?

Куин закинула ногу на ногу.

— Есть одна идея, я специально отход обеспечила.

— Рассказывай, — велела Рипли.

План оказался довольно экзотичным, но понравился ей чуть ли не с первой фразы. Элька молодец, хорошо придумала, и теперь только осталось оповестить двоюродных братьев о том, что агент Нийя возвращается в ХХ век, но на сей раз в 1992 год, вдруг да одумается ее объект.

— Добро, — кивнула Ната, — под мою ответственность.

— И еще: в «Меггидо» могут помочь записать кассету?

Рипли издала веселый смешок:

— Не сомневайся, качество будет шикарным. Действуй.

Именно в этот момент ее крупная, но красивая рука легла на руку Элли и тихонько сжала:

— Тебе есть, куда вернуться, поверь мне.

— И куда? — иронично вопросила бывшая космонавтка.

— В «Догеву», — серьезно ответила ставшая с бухты-барахты шефиней

Подруга.

Элли прикусила губу.

— Спасибо… и еще — я хотела бы спасти Ментора, он же мне теперь как отец.

— Спасем, — твердо отозвалась Наталия, — всех спасем.

Нийя решительно кивнула, подтверждая ее правоту.

Диск-жокей Валентин махнул рукой Элли, и та в очередной раз заиграла на гитаре. Вскоре в музыку влился чистый голос певицы:

— Покинув собственное время,

Оставив за спиной свой мир

Ты обретешь навеки бремя

В пути, которым не ходил

Да, будет эта жизнь прекрасна,

В ней новый шанс ты обретешь,

Но лишь одно предельно ясно —

В свой мир обратно не придешь.

И будут вечные скитанья,

Порой и в тучах небосвод,

Душе же тяжкое страданье

Порой доставит плен тенет;

Но вот однажды час настанет —

Решишь ты путы вдруг порвать,

и плен свободой тут же станет

Врагам тогда несдобровать.

Летя вперед как призрак мщенья,

Ты жизни многие спасешь.

Не будет прошлому забвенья,

Но будущее обретешь.

Решай, мешать тебе не стану,

Никто совет не может дать,

Я от борьбы той не устану,

Тебе же — время выбирать.

Эта песня писалась специально для Виктора и замыкала альбом, который так легко лег на цифровой носитель, а затем был переписан на маленькую, всего-то шестьдесят минут, пленочную аудиокассету. Беспроигрышный способ простимулировать принятие решения.

Теперь Куин в успехе не сомневалась.