Глава 3

В армии Витек научился курить, но не смолил по пачке в день, как ребята, а лишь изредка доставал сигареты в минуты душевного волнения, а сейчас этот волнения было хоть отбавляй. Парень засел на балконе, глядя на стадион, — ох, ночь-то какая светлая! — неторопливо куря и жалея, что на балконе нет пепельницы, придется намусорить.

Причиной подобного была его Снегурочка Эля.

Сегодня был четырнадцатый день их знакомства, она пришла на свидание в серебристо-сером платье и серебряных туфельках, пушистые волосы вольготно летят по плечам. Прежде таких красивых девушек он видел только на картинках модных журналов, благо у мамы их было в изобилии, и он мог сколько угодно разглядывать манекенщиц. так прошло детство, в юности он уже неплохо охмурял живших по соседству девушек, но ни одна из них Эле в подметки не годилась.

Как назло, им встретились знакомые ребята и затащили н посиделки, вот там-то и открылось, что Эля умеет играть на гитаре. Она негромко и красиво пела песни «Машины времени», а Витек старался избавиться от странного, похожего на наваждение чувства, название которому он не знал, но ему это не нравилось.

Голос неумолимо вливался в сознание:

— Нам уготовано, мальчик мой,

Легкое это бремя

Двигаться вдоль по одной прямой

Имя которой «время»

Памяти с нею не совладать,

Значит, нам повезло.

Время учит нас забывать

Все — и добро, и зло…

Не то, чтобы он никогда не слышал этой песни, не то, чтобы не околдовывал голос Макаревича и странные слова, но она словно проходила по его душе, по оголенным нервам. Отчего это вдруг?

Все прояснилось поздним вечером, когда он пошел ее провожать.

— Скажи, ты веришь в невозможное?

Вопрос не менее странный, чем ее манера исполнения туманных песен под безупречно настроенную гитару. Холодок почему-то пробежал по мышцам, хотя вечер был теплый, даже душный. Ее глаза казались бездонными, в них словно отражались невидимые сейчас звезды.

— Я сам — невозможное, — вдруг вырвалось у него.

— Нет, едва ли, будущее видели многие и до тебя.

«Откуда она знает? Я не говорил…»

— Ты не можешь не думать, потому я и знаю все. Твой отец должен был быть в машине, но ее очень вовремя угнали — тормоза могли отказать когда угодно, — ее лицо казалось вылепленным из снега.

«Либо я сплю, либо перепил»

— Ты и рюмочки не выкушал, я же видела.

— Перестань! — взвыл он почти на всю улицу.

— Хорошо, — она мягко коснулась теплыми пальчиками его ладони, — как скажешь, русский Джонни Смит.

Намек он понял мгновенно, «Мертвую зону» еще в армии прочитал, поразился только, насколько все совпало. Выходит, что бы ни выдумывали писатели, явление вполне может существовать. Эля тоже словно сошла со страниц фантастического романа, раз она телепатка.

— Понимаешь, — она чуть помедлила, — тебе нет тут места — СССР скоро распадется, спорт никому не будет нужен, а ты бы мог стать куда значительнее, чем рядовой гражданин.

— Откуда ты знаешь?

— Я родилась в 2345 году, меня прислали за тобой.

Неизвестно как, но он чувствовал: она не лжет. Все — и ее невозможная, чуждая красота, и поразительные способности, и необъяснимый дар к спорту, и даже странная манера пения — подтверждали, что девушки действительно не из этого времени. Фантастика оказалась правдой.

Эля позвала его с собой, и теперь нужно принять решение…

Витя не мог спать, хотя прокрался в свою комнату уже часа три назад, тих, чтобы не разбудить родителей. Он смотрел на стадион, в ушах рефреном звучало ее пение:

— Встречи, прощанья — какое там!

Даже не вспомнить лица…

И только вещи, верные нам,

Помнят все до конца.

Какие она говорила глупости! Как может распасться СССР? Витя всю жизнь радовался и гордился тем, что он русский и что у него самая лучшая в мире Родина. Точно так же гордились этим отец и мать, не скатываясь при этом до «ура-патриотизма» и прочих недостойных приличного человека вещей. Они приучили Витю читать, думать, повышать свой культурный и интеллектуальный уровень, и ему очень нравилось жить в стиле «Не позволяй душе лениться». Уйти он не мог, не хотел.

Нет, Эля, по-твоему не будет никогда. Он все-таки пойдет служить в милицию, хотя и спорт не бросит, потом создаст семью и будет счастлив. Не может исчезнуть его прекрасная Родина.

Сигарета прогорела до фильтра, который Витек неловким движением попытался заткнуть за балконную периллу, чтобы выбросить утром, полетел вниз. Парень чертыхнулся, сорить он не хотел. Будет утром дворник ругаться! Надо все-таки поставить пепельницу на подоконник.

Открыв дверь, Витька вернулся к себе и улегся — решение было принято.

С утра пораньше Витя прибежал на стадион, благо тот не просто близко от дома, он практически под окнами оного. Скорее всего, не будь стадион под боком, Витя не стал бы спортсменом. Чуть поодаль маячила на горизонте родная школа, во дворе которой он не раз сидел с Элей, гадая, можно ее поцеловать или он получит по уху. Кинотеатр виден не был, но и он в двух шагах, он бывал там много раз как с друзьями, так и с девчонками.

Нет, никуда он отсюда не уйдет, принятое ночью решение при ярком свете дня стало еще более очевидным и правильным.

Эля появилась в поле зрения в еще более красивом, чем обычно, наряде: бежево-коричневый комплект из кожаной юбки и безрукавки с бахромой, светло-голубая рубашка типа мужской, замшевые черные туфельки на школьном каблучке и с очаровательным ремешком. Длинные волосы девушка заплела в затейливую косу, так что для образа девушки с Дикого Запада ей только шляпы и сапог не хватало.

— Привет, — Эля сбросила с плеча спортивную сумку, поудобнее перехватывая ее за ручки. — Итак?

— Итак, — немного мрачно отозвался Витя. — Пошли на трибуны.

Очевидно, что она держала слово и мысли его не читала, иначе не пошла бы. Молодые люди уселись на верхний ряд трибун малого футбольного поля, сумка легла рядом.

Витя щелкнул зажигалкой и закурил, Эля поморщилась.

— Ты знаешь, — выпустив дым, сказал он, — я не верю, что СССР может так вот просто исчезнуть…

Девушка вздохнула и мелодично ответила:

— Поговорим об этом через десяток лет.

Витя зло забычковал сигарету о трибуну и метко кинул в урну.

— Чего ты добиваешься, Эля? Добровольно я с тобой не пойду, а заставить меня ты не сможешь.

— Могу, — четко ответила она, — только не хочу, нечестно это.

— Чего ж не хочешь? — глянул он как сыч исподлобья.

— В Спецтайме тоже не живодеры, — девушка сплела свои так и не загоревшие пальчики.

— Сама-то как туда попала? По идейным соображениям?

Девушка улыбнулась с грустной иронией.

— У меня не было выбора, — тихо сказала она, — но мне спасли там жизнь. Я не помню ни своей страны, ни своих родителей, ход туда закрыт по невыясненной причине, но твои способности помогли бы спасти людей… во всяком случае, Триумвират на это надеется.

— Как тебя зовут? — спросил Витя спокойно и серьезно.

— Агент Нийя.

«Тернии» парень обожал с того самого момента, как приехал на побывку и увидел этот обалденный фильм в кинотеатре. Хм, внешне не особо похожа, но… похожа.

— А по-честному?

Девушка вдохнула, выдохнула и все-таки ответила:

— Элиана Лоррина Куин.

Имя странное, звучное, даже красивое, но какое-то чуждое, вроде американских. Имена, конечно, ничего не значат, но друг она или враг? Какая теперь разница, решение принято, и он его не изменит.

— Прощай, Эля.

— До свидания, Виктор.

Она легко и грациозно поднялась и вдруг совершила нечеловеческий прыжок, сразу достигнув земли; такой трюк он не рискнул бы повторить. Да уж, лишнее доказательство ее «нездешности». В милицию он заявлять не станет, чудиком сочтут.

Ладно, если не возьмут в милицию, пойдет в каскадеры, тоже профессия интересная, истинно мужская, и там нужны мастера спорта. Зачем ему какое-то туманное будущее, если он счастлив в настоящем?

Витя твердо решил бросить курить, это тормозит спортивные успехи.

А спорт еще и поможет забыть Элю.