Глава 11

Людей собралось действительно много, я и не ожидала, что будет такой ажиотаж, протолкнуться было иногда очень даже сложно, но к счастью, нас заметил Максим, и мы стояли в его компании, куда люди не имела смелости стать. Каждый раз как я смотрела в сторону этой компании, ловила на себе его взгляды, смотрел точно в глаза, от чего мне хотелось провалиться под землю, впервые не могла выдержать чей-то взгляд, настолько он был сильным, если взгляд вообще можно назвать сильным.

— Макс сегодня очень странный, ни с кем не танцует, только и смотрит в нашу сторону, — из моих мыслей выбила меня подруга. — Ну, либо ему очень понравилось твоё глубокое декольте.

— Дурная, — я слегка подтолкнула её, и поправила чёрные шлейки. — Он ни разу не посмотрел туда.

— Что на него не похоже, впервые вижу девушку, которую он не оценивает по внешнему признаку, — её саму удивило её наблюдение.

— Конечно, наши семьи дружат, он и не смотрит на меня как на девушку, скорее дочка друга его отца, не больше, — я увидела, как подруга внимательно смотрела на кого-то, последовав за её взглядом, я наткнулась на Диму, которой беседовал с молодой преподавательницей, которая появилась у нас не так давно. Мы с ней переглянулись, и она недовольно приподняла бровь, вот это было точной передачей моих внутренних эмоций. Что вообще происходит? Улыбки, смешки, как будто мы пришли поглазеть на их свидание. Кровь начала закипать внутри от злости, пальцы на руках тряслись, такая реакция напугала меня. Карина быстро отвела меня в сторону и обняла, с каждой секундой тело расслаблялось, спокойствие от близкого человека переходило и мне.

— Запомни, никто не заслуживает твоих нервов, “твоё” от тебя не уйдёт, даже если перед ним голышом стриптиз будут танцевать, — она взяла меня за плечи. — Даже не смей себя накручивать, мы же не знаем о чём там диалог.

— Спасибо, — мы крепко обнялись, и я почувствовала чьё-то присутствие сзади, повернувшись, я увидела Максима.

— Потанцуем? — он протянул мне свою руку, приглашая данные жестом к толпе.

— Что? — я была сбита с толку.

— Медленный танец, — его речь стала неуверенной, что меня удивило, он не отличался этим, от него наоборот всегда исходила сильная мужская энергия. — Я тебя приглашаю

— А, конечно, давай, — я не знаю, почему я согласилась, но сердце чувствовала, что это было нужно мне сейчас. Без всяких сцен ревности, без преувеличений, просто танец с другом.

Я приняла его приглашающий жест, взявшись за его горячую руку, словно раскалённая лава, казалось, что он меня мог обжечь. Мы прошли к толпе, и его руки легли мне на талию, так аккуратно, будто боясь, что я могу рассыпаться как фарфоровая кукла от более сильного давления, от смущения я не могла поднять свой взгляд. Но точно знала, что на нас смотрели многие, конечно, любая отдала бы многое, что оказаться на моём месте. Но на этом месте была та, которая не понимала значимость своего положения, не осознавала, что происходит в данный момент.

— Ты не смотришь на меня весь сегодняшний вечер, — он протянул меня ближе к себе, чтобы говорить мне на ухо, от его горячего дыхания предательски пошли мурашки по всей коже. — У тебя что-то случилось?

— Я не смотрю, потому что боюсь увидеть там то, что не видела раньше, — мои глаза поднялись, встретившись с летним небом, что было не естественно светло-синим, его глаза всегда меня поражали.

— Я думаю, ты давно уже это увидела, — в чём он был прав.

— Но почему? — наши лица были слишком близко.

— Не спрашивай меня то, на что ты не хочешь знать ответ, я знаю, что ты любишь другого, и для меня нет места в твоём сердце, — сердце бешено заколотилось не понятно от чего. Я хотела найти хоть пару слов ему в ответ, но их не находилось. Я отодвинулась от него и побежала сквозь толпу в туалет, чтобы никто не видел меня, а точнее, моё красное лицо, горящее от стыда. Специально спрятавшись на лестнице, я увидела Максима с Кариной, они побежали в другом направлении, а сама поднялась на этаж выше и нашла туалет, чтобы прийти в себя.

Освежив лицо каплями холодной воды, я выдохнула и уставилась на своё отражение. Что это было? Почему тело так предательски обмякло от его рук? Почему я не боюсь его чувств? Почему меня это не удивило?

Прошло ещё пару минут, перед тем как я вышла, идя в спокойном темпе, я увидел нервного Диму, которой повернулся в мою сторону, и тут же ринулся ко мне.

— Для тебя это нормально? Танцевать с другим? — он подошёл настолько близко, казалось, что мне нечем было дышать.

— Также нормально, как и сюсюкаться с молоденькой учительницей, — я не собиралась мириться с его приказным тоном.

— Мы в детском саду? Что за игры с местью? — он стал ещё ближе, на что я начала отходить.

— Никакой мести не было, к твоему сведению, а в танце я не видела ничего такого, — последний шаг и мою спину встретила стена.

— Моя девушка не будет танцевать с другими парнями, — он схватил меня за плечо.

— Парней не было, был лишь один, — я не собираюсь молчать, когда меня хотят оклеветать.

— То есть ты бы никак не отреагировала, если бы я потанцевал с той учительницей? — он вопросительно поднял одну бровь.

— Мне больно, — я откинула его руку, где виднелось красное пятно от его руки. — Делай что хочешь.

Я начала уходить, я не могла понять, что произошло, и что его натолкнуло сделать мне больно, рука пульсировала от боли, в моменте я и не ощущала этого из-за своих эмоций. Резко меня одёрнули сзади, я отшатнулась и чуть не упала, от его сильного рывка. Мои глаза была полны шока и страха, увидев его безумный взгляд на себе.

— Что значит “делай что хочешь”? — он вцепился будто хищник в свою добычу, который, пока не доделает начатое, не оставит её в покое. Сердце заколотилось, мне стало страшно, я испугалась его, мне стало страшно за свою безопасность, но его руки продолжали держать меня, начиная трясти меня, не получая ответ.

— Мне больно — с моих уст вырвался крик, с глаз полились слёзы, таким поток, что невозможно было остановить. Увидев это, он в секунду отпустил хватку, и крепко обнял.

— Боже, Виол, прости, — он начал поправлять мои волосы, вытирать слёзы, и судорожно целовать всё лицо, словно икону, перед которой надо покаяться. — Я не знаю, что на меня нашло, ты же знаешь, что я не такой.

Он нервно шутил, и продолжал рыскать глазами по всему моему лицу, будто ища хоть какой-то ответ, но на моём лице не было эмоций, ровным счётом ничего.

— Убери свои руки от меня, — злобно процедив это, я смотрела точно ему в глаза, впервые я ощущала любовь вперемешку с ненавистью.

— Виол, — он всё ещё пытался исправить ситуацию.

— Больше не подходи ко мне ни на метр, — я оттолкнула его и ушла. Так странно, идти с глазами, полными слёз и пустоты, разочарования и страха, любви и неприязни. Пройдя ещё пару коридоров, я села на подоконник и уставилась в стенку, взявшись за две руки, я выдохнула, положила холодные руки на места, где он держал меня со всей силы, что помогало боли уйти.

Неужели это та самая любовь? Где он не боится сделать тебе больно, где нависает над твоим лицом с глазами, полными злости и гнева, от чего перехватывает дыхание. Сразу вспомнилось, как Максим боялся даже пальцем сделать мне больно, когда держал мою талию в танце. Как такое возможно? Человек, который клялся мне в любви, сделал мне больно, даже не прищурившись. А тот, кто не бился в грудь от своей любви, а молчал и ждал, боится даже притронуться, чтобы на моём лбу не появилась даже маленькая морщинка. От чего человек пошёл на такие меры? Это от страха меня потерять или чувства собственности? Но я не его игрушка, меня нельзя вот так швырять, с силой держать за мои руки. Меня всю жизнь учили, что насилие прощать нельзя, и что дальше будет только хуже. Сегодня он может думать, что он может из-за своей ревности удерживать с силой мою руку, а завтра и вовсе не ограничить себя в ограничениях, побоях и издевательствах.

Внутри ощущалось опустошение, словно взяли все органы и вытащили, не оставив даже эмоций. Как он мог? Неужели мгновение гнева стоило наших отношений? Он не оставил мне выбора, он решил всё за нас двоих этим поступком. Ощущается как предательство, со стороны обещаний, когда человек одним своим поступком разрушает всё, что мы так долго выстраивали. Надо выкинуть его из головы, не хочу, хватит. О чём тут говорить, если о предателях уже давно всё сказано.