Глава 19

Максим отвёз меня домой, где я провела оставшийся вечер, делая домашнее задание, готовясь к поступлению и экзаменам, практически каждый вечер проходил так, если я оставалась дома. Стук в дверь отвлёк меня от моей рутины, я крикнула, что могут войти, и на пороге показалась мама, я отложила карандаш и улыбнулась.

— Моя хорошая, ты уже идеально подготовлена, — она бережно взяла меня за плечи и начала заплетать импровизированную косичку, я всегда любила, когда мои волосы заплетают, или в принципе трогают, особенно когда это делала мама, я всегда возвращаюсь в детство.

— Мам, нет ничего идеального, — я чуть повернулась к ней.

— Но ты же есть, — мама начала легонько гладить меня.

— Ты говоришь прямо как Максим, — я усмехнулась от воспоминаний его комплиментов.

— Ах вот оно что, — она подловила меня, хоть я и не хотела пока выдавать наши взаимоотношения.

— Ты ничего не слышала, — я приложила палец ко рту и мигнула ей.

— Так точно, — она повторила моё движение, от чего мы начали обе смеяться.

— Вы тут, — мы не ожидали увидеть отца, потому что его не должно быть дома так рано, присмотревшись, я впервые увидела его суровый взгляд. Сначала я подумала, что причиной этого взгляда была я, но нет, на меня он посмотрел с какой-то грустью, я пыталась понять, что случилось, но по взгляду сделать это невозможно.

— Пап, ты чего? — я привстала со стула.

— Нам нужно выезжать в Лондон, — он не смог смотреть на меня и перевёл свой взгляд на маму, она была напугана не меньше меня.

— Что случилось? — она словно приклеилась к месту, боясь сделать лишний шаг.

— Кирилл, — он не успел договорить, как мама машинально взялась за сердце, словно чувствуя материнским нутром что-то неладное. — Дорогая, тише.

Он за секунду подхватил её за локоть и усадил на кровать. Я придерживала мама за руку, с другой стороны, смотря то на маму, то на отца.

— Что с ним? — мой голос стал ниже, горло сдавило от страха.

— Он в реанимации, сказали, что он пытался себя… — отец не смог сказать то, о чём все и так догадались. Моё сердце начало пропускать сильные и быстрые удары, тело дрожало, мама ахнула и начала плакать, папа тоже, я впервые видела его слёзы. Впервые я увидела то, что могло сломать любого, это страх смерти, но не её как факта, а когда она касалась собственного ребёнка. Для родителя это самое страшное, ничего хуже и не придумаешь, когда родитель переживает ребёнка. Я взяла родителей за руки, и мы какое-то время молчали, у каждого текли слёзы от собственных мыслей, уткнувшись друг о друга мы просто молились о его здоровье.

— Я должна лететь с вами, — твёрдо решив, я озвучила своё решение, ожидая споров от родителей.

— Хорошо, я позвоню твоему классному руководителю, — спокойно ответил отец, я удивлённо посмотрела, особо не показывая своих эмоций, хоть на них и не было сил. Отец вытер мамины слёзы, поцеловал в щёку и отошёл, чтобы сделать звонок, я проводила его взглядом, полного тоски и посмотрела на маму, на ней вообще лица не было.

— Мамочка, — я обняла её. — Всё будет хорошо.

— Да, моя девочка, — она поцеловала меня в макушку и крепко обняла, шмыгнув носом. — Будет.

Пока отец отпрашивал меня, я успокоила маму, сделала успокаивающий чай обоим и проводила до спальни, оставив их двоих. Сложно быть родителем для родителей, если отец хоть как-то держался, то мама совсем поникла, словно кукла, которая иногда реагировала на мои слова, но лишённая эмоций. Зайдя в свою комнату, я испугалась и вздрогнула, когда у видела там Макса, забыв, что успела написать ему сообщение о том, что произошло.

— Ты с ума сошёл? Я чуть не умерла от страха, — я взялась за голову, он без слов крепко обнял меня. Это именно то, в чём я сейчас нуждалась, прикрыв глаза я уткнулась к его груди, пока его руки гладили мою голову и спину.

— Я как увидел сообщение сразу полетел к тебе, вошёл через двор, чтобы не отвлекать от разговора с родителями, — он множество раз поцеловал всё моё лицо, нежно держа за щёки. — Как он?

— Не знаю, врачи ждут, пока он придёт в себя, анализы вроде в норме, — мои глаза опять заслезились. — Он был трезв, Максим, значит он сделал это осознанно.

— Погоди, не делай так быстро выводы, — он поправлял выбившиеся волосы. — Я могу полететь с вами.

— Нет, не надо, мы должны с ним поговорить, — он понимающе кивнул и улыбнулся.

— Как можно быть такой красивой, даже когда плачешь? — он целовал места, где были следы от слёз, от его слов я улыбнулась. — О, улыбнулась.

Но улыбалась я лишь ему, а не то, в какой ситуации я находилась. Одновременно я была запредельно счастлива, что была с таким прекрасным человеком, а с другой запредельно разбита от понимания, что где-то далеко лежит моя кровинушка, которая хотела сделать такой страшный поступок. Никогда бы не подумала, что брат вообще способен подумать о таком, что уже говорить о действии, это всегда позитивный человек, душа компании, любящий и поддерживающий брат. Что привело его к этому? В каком он был отчаянии, чтобы сделать это? Кто или что подтолкнуло его? Мой родной братец, скоро мы будем рядом, и я обещаю, что не допущу тоски на твоём лице.

Следующим ранним утром мы выдвинулись в аэропорт, взяв ранние билеты, чтобы поскорее добраться, перелёт выдался тяжелым, я толком не спала, сон был прерывистым и беспокойным, смирившись с тем, что нормально поспать я не смогу, я вышла в туалет, обдала своё лицо прохладной водой и посмотрела в зеркало, глаза были словно у призрака, как будто жизнь их давно покинула. Если честно, меня уже давно не пугало это, я уже привыкла к такому виду, словно это то, какой я была всегда, хоть это и не было правдой. Сев обратно на своё место я посмотрела в окно самолёта, на небе были сплошь одни облака и яркое солнце. Когда я дотронулась до окна кожу приятно обволокло тепло солнца, обычная вещь, которую начинаешь ценить, столкнувшись с неизбежностью, которая била со всех сторон. Почему-то резко вспомнила не только о кончине, но и о рождении, в этом году я пропустила свой день рождения, он не радовал меня так, как должен был, хоть я и правда ждала его, но решила отпраздновать уже совершеннолетие в следующем году. Хоть родители и настаивали, но состояние было явно не для празднования, не знаю почему, но мне проще отдалиться и пережить боль самой, нежели чем искать каких-то отвлечений.

— Дочь, мы приземляемся через пять минут, — с моих мыслей вывел меня отец, гладя меня за плечо, я кивнула и начала собирать свои вещи в сумку. Отправив одного охранника в отель с родительскими вещами, из своих я взяла лишь ноутбук, и мы отправились в частную клинику, куда друг отца перевёл брата. Рома всегда со мной, он с нами с моего пятилетия, он мне стал вторым отцом, ведь он столько лет с нами, видел, как я росла, как взрослела и всегда был рядом. Сначала он был просто водителем отца, а потом папа приставил его ко мне, из-за личных проблем, чтобы не беспокоиться о моей безопасности, удивительно как незнакомый человек может стать родным, хоть и не является родственником.

— Всё будет хорошо, — Рома тихо прошептал мне, чтобы поддержать, я кратко улыбнулась и кивнула, надеясь подтвердить его слова.

Доехав до клиники, нас проводили до нужной палаты, больница вовсе не была похожей на больницу, это мне и нравилось, это успокаивало мою нелюбовь к больницам, где кучу людей, пахнет таблетками, врачи хамят, полная жуть.

Родители зашли первее, приветствуя брата, который даже не посмотрел на них, его взгляд был устремлён куда-то вперёд, на висящую картину, вся энергия, что была в брате, куда-то исчезла, он выглядел как пустой сосуд. Теперь я поняла его, когда он видел меня в таком же состоянии, это ранит так сильно, что чувствуешь себя беспомощным. Человек, которого ты так сильно любишь, что готов отдать жизнь за него, лежит лишённый чувств, словно растение, от этого становится так страшно, что ты готов на всё что угодно, лишь бы ему стало легче.

Серьёзных повреждений у него не было, отделался пару ссадинами и ушибами, но чувствую, что внутри он не смог избежать от ментальных ран. Не знаю, как это объяснить, но просто чувствую, что что-то случилось, сердце неспокойное за брата. Родители старались как-то разговорить его, но всё безуспешно.

— Он ни разу не заговорил с момента приезда сюда, — лечащий врач пытался утешить родителей, которые думали, что дело в них.

— Мам, пап, — я привлекла их внимание. — Может нам не помешает чай и кофе, чтобы взбодриться?

Они поняли мой намёк и доверившись молча покинули палату, оставив нас наедине, я присела на кресло и посмотрела в направлении его взгляда, уставившись на картину и улыбнулась.

— Портрет мадам Матисс, тысяча девятьсот тринадцатый, — от моих слов он будто пришёл в себя и повернулся ко мне. — Помню, как ты подарил книгу этого прекрасного художника, как я рассматривала его картины, читая их историю. Как он говорил, что иногда не даёт своим персонажам глаз и рта, потому что лицо анонимно, ведь выражение заключено во всей композиции. Если дать глаза, нос, рот, это ничего особенного не даст, наоборот, это парализует воображение зрителя и заставит видеть определённого человека. А кого видишь здесь ты?

Он не ожидал моего резкого вопроса, смутившись отвернулся, но я так и продолжила смотреть на картину, стараясь не оказывать давления.

— Ту, что ушла не попрощавшись, — он обратно посмотрел на картину, я повернулась к нему, встала и подошла, взяв за руку.

— Если она может спокойно прожить день без тебя, то это не твой человек, — от моих слов в его взгляде что-то поменялось, как будто пришло осознание. — Я не буду мучать тебя расспросами, как будет время ты сам расскажешь, сейчас просто позаботься о себе.

— Я и не заметил, как младшая сестра стала мудрее меня, — она аккуратно сжал мою руку.

— Вообще-то, по статистике женщины взрослеют раньше, — я возмущённо уставилась на него, с чего он начал смеяться.

— Точно, забыл, прости, — он взялся за живот, смеясь с меня, а я смеялась с его реакции.

— Приятно видеть вас вновь улыбающимися, — мы даже не заметили, как зашли родители, и присев рядом мы начали все разговаривать, стараясь избегать темы, что привела брата на больничную койку. Между разговорами я отвечала старосте, которая была в шоке с новостей, но я помогала ей удалённо со всеми делами, пока она занималась шоу в школе, одна бы она точно не успевала. Маша хотела, чтобы я отдохнула и побыла с семьёй, но я не могла оставить её одну, так что пока родители разговаривали с братом, я делала свои обязанности, отвлекаясь на ноутбук.

Она поделилась со мной, что Дима уже успел достать её вопросами обо мне, но я пыталась изображать такое же непонимание его внимания в мою сторону, чтобы она ничего не заподозрила. Я уже кипела вся от злости, по прибытию надо будет поговорить с ним, а то он своей ревностью и глупостью выдаст нас, не понимая, что пострадает не только он, медленно и верно он тянет меня за собой.