Глава 4

21 декабря 2010г.

Зима кувырком проносилась по свету, как маленькое дитя радуясь скорому наступлению Нового года. Вихри снега, отражая сияние гирлянд, становились похожи на радужный серпантин, и каждый прохожий был укутан им, как в праздничный костюм. Стекла магазина детских игрушек «Гномик», возле которого Миша увидел Свету, были сверху до низу разрисованы перламутровыми красками: смеющийся Дед Мороз на огромных санях вот-вот вылетит наружу. Огоньки мелькали отовсюду, люди, растирая покрасневшие носы, ходили от одного магазина к другому в поисках подарков. Наверное, ничего не сплачивает людей так сильно, как Новый год, подумал Миша и направился к темной фигурке, рассматривающей пестрый прилавок магазина игрушек.

На Свете было одето темно-серое пальто в мелкую елочку, желтый мохеровый берет с пушистым бубоном, синие джинсы, коричневые сапоги с тяжелой резиновой подошвой. Рыжий шарф крупной вязки отставал от шей, и Миша ощущал, как ее голую шейку режет морозный воздух. Она мило поправляла растрепавшиеся волосы рукой в узорчатой рукавичке. Света выглядела как маленький замерзший ребенок и ничем сейчас не отличалась от Насти.

— Ты горло простудишь, — сказал Миша и заправил Светин шарф за воротник.

— Привет, — улыбнулась Света и поцеловала его холодными сухими губами. — Я ужасно замерзла, давай быстрее зайдем куда-нибудь, куда угодно!, выпьем горяченького. Кстати, в «Гномике» такой классный заяц продается, лапочка! Смотри.

Она указала пальцем на полку, где сидело странное пушистое создание с большущими грустными глазами и ушами длиннее его туловища.

— Ммм… — протянул Миша. Честно говоря, он не понимал, как относиться к этому мохнатому уродцу, но одно радовало: подарок на Новый год можно считать выбранным.

— Правда прелесть, — не унималась Света. Ее непосредственная реакция на обыкновенную мягкую игрушку, опять напомнила Мише его сестренку. — Он такой мягонький, я уже его щупала, так и хочется обнять! Брр, пора греться.

Девушка громко чмокнула Мишу в щеку, и потащила в сторону ближайшего кафе под названием «Доминик».

В ноздри ударил пряный аромат свежей выпечки. Миша почувствовал, как лицо и пальцы горячей волной наливает кровь. «Доминик» был любимым местом почитателей мягких булочек с кунжутом, сахарных пончиков, кексов с изюмом, круасанов с шоколадом или джемом, пряничных фигурок, кремовых пирожных, засахаренных вишенок, ананасов и других ягод и фруктов, лимонных долек в сахаре, разноцветного мармелада, желе, орешек в йогурте, медовой пахлавы, грильяжных тортиков, фруктового мороженого, трюфелей, ромовых баб и ирисок со всевозможными вкусами. Все это с праздничным видом устроилось на украшенном огоньками прилавке.

Миша помог Свете снять пальто, и она побежала занять последнее место за столиком у дивана, обшитого красным атласом. Миша снял куртку, потер онемевшие ладони и подошел к прилавку. Три пончика стоили здесь дороже, чем целый торт в гастрономе! А за такую цену булочка с кунжутом должна быть размером с баскетбольный мяч! Миша почувствовал, что его щеки предательски покраснели, и виной тому был уже не горячий воздух кондитерской. Он в уме пересчитал, сколько денег у него лежит в кошельке.

— Девушка, можно сделать заказ? — спросил он молоденькую кассиршу. Девушка кивнула. — Нам, пожалуйста, два кекса, маленьких, и стакан сока. Апельсинового.

— Что-то еще? — улыбаясь спросила кассирша.

— Нет, это все.

Кассирша бросила обвинительно-недовольный взгляд, потом снова улыбнулась и назвала сумму для оплаты.

— В следующий раз выбирай место подешевле, — буркнул Миша, ставя поднос с кексами и соком на стол. Света взяла в руки чек и охнула:

— Прости, я не знала, что тут все так дорого! Ты не должен был ничего заказывать. Мы могли бы просто уйти, ничего страшного.

— Забудь, просто больше я сюда не пойду. Угощайся кексом.

Миша смотрел, как Света с удовольствием уплетает кекс, а сам не мог притронуться к своему. Перед глазами у него стояла Настя в шубе с непозволительно короткими рукавами, ее же протертые штаны и сапоги, ставшие маленькими с прошлого года, препараты для капельницы, не купленная инвалидная коляска, стопка неоплаченных счетов на подоконнике в прихожей. На фоне всего этого, кекс казался ему сделанной из белого золота пустышкой, и он не мог откусить от него ни кусочка.

— Свет, забирай и мой, я что-то перехотел.

Света прищурилась и отодвинула кекс обратно.

— Спасибо, я наелась. Если не хочешь есть сам, забери его для Насти.

Она достала из сумки чистый носовой платочек и дала его Мише. Он улыбался. Он мысленно благодарил Свету, за искренне понимание, которого сейчас так мало в людях, и за то, что она не оценивает его количеством купленных кексов.

Миша завернул кекс в платок и положил в карман куртки.

— Знаешь, я бы хотел, чтобы у нас дома был стол завален такими кексами, — вздохнул он. — А еще, чтобы Настя могла носить новые вещи…

— У нее замечательная одежда, у тебя золотые руки, — попыталась возразить Света, но Миша отрицательно качнул головой.

— Нет. Я хотел бы, чтобы она приходила в школу, а все девчонки в классе подбегали спросить, где она купила такие клевые джинсы или куртку. А на обед чтобы она брала не хлеб с маслом и бутылку чая, а пиццу с соком и столько конфет, что хватит угостить всех, кого она захочет. У меня есть одна заветная мечта. Вот представь, заходишь ко мне во двор, калитка обязательно кованная, а справа беседка с дубовым столом на шесть человек, за ней озерцо с водопадом и цаплей на одной ноге.

— В озере пусть белые лилии цветут, а вокруг трава до колен и тын из прутьев. И стрекозы пусть летают, — подхватила Света. У нее всегда глаза загорались вместе с тем, как включалась фантазия, и сейчас они сияли ярче весящей на елке гирлянды. Миша видел в них свое маленькое голубое озеро, еще такое далекое и призрачное.

— Да, и стрекозы, конечно, — продолжил Миша. — Чуть дальше вдоль дорожки построена детская площадка с горкой, качелей, турниками и песочницей. Неважно сколько Насте к тому времени будет лет, площадка все равно входит в мои планы, я обещал. Еще дальше находится большая мамина клумба. Там растут всякие цветочки ромашки-розочки и прочая чепуха. С левой стороны построен двухэтажный кирпичный дом с ажурным крыльцом и пластиковыми окнами. Через окно можно увидеть, что на кухонном столе стоит ваза с фруктами, а на высоком белом холодильнике не меньше пятнадцати магнитиков из разных мест, куда мы уже съездили.

— А еще пусть в зале стоит самый мягкий на свете диван и телевизор такой огромный, чтобы руками нельзя было обхватить. Кстати, не забудь про стиральную и посудомоечную машинку.

— А Настя просила еще отдельную комнату для «бальных туфелек».

— А она знает, о чем говорит! — засмеялась Света. — Если у нее когда-нибудь будет столько обуви, что для ее хранения понадобится целая комната, попроси ее, чтобы она хоть иногда мне одалживала пару или две.

— Только в обмен на шоколадки! Это будет единственным условием. А за коробку шоколадных конфет она тебе даже что-нибудь подарит.

— Тогда я, чур, занимаю себе комнату под хранение шоколадок.

— Заметано, — согласился Миша. Ему было легко и приятно говорить с ней, самой чудесной девушкой на земле, о своих планах на будущее. Но он умолчал о том, что описанная им картинка недавно изменилась, что заходя во двор через кованую калитку он в первую очередь замечает Свету сидящую на детской качеле с книжкой в руках и возможно, не сейчас, но когда-то обязательно, в мамином саду в тени под яблоней будет стоять голубая накрытая тюлью коляска. Но все это, хоть и очень четко ему представлялось, было почти похоронено под устоявшейся реальностью. Все его богатство — это всего лишь мечты, мыльные пузыри.

— Миша, ты меня слушаешь? Я сказала, что дорожку во дворе лучше выложить не плиткой, а камнем.

— Ага, и ручки в дверях вставить серебряные! — резко ответил он. Камнем… Вот придумала!

— Ну, если ты так хочешь…

— Хочу, может, сбегаем, прикупим сразу, чего ждать? У меня как раз мелочь в кошельке после этих кексов осталась!

— Сбавь тон, ты сам завел эту тему, поэтому нечего на меня кричать! — фыркнула Света и нарочно отодвинулась к стене.

— Извини. Мне обидно, что моих усилий не достаточно, что я не могу сводить тебя никуда, чтобы потом не голодать весь день.

— Значит не нужно меня никуда водить, и без подарка на Новый год я обойдусь, подумаешь ушастый заяц, я не маленькая. Я его сама куплю и Насте подарю, она в него влюбится.

— И про шоколадку не забудь, — напомнил Миша и одним движением придвинул Свету к себе. Она покрыла его щеку беглыми поцелуями, и он ощущал всю теплоту ее живой улыбки.

— Я тоже расскажу тебе про свою мечту, — почти шепотом произнесла она. — Я с детства хочу поехать в Париж, увидеть Эйфелеву башню, Лувр, Триумфальную арку, Версаль, посетить лучшие в мире показы — аж дух захватывает! У меня была даже когда-то тетрадь, куда я, как сумасшедшая, вклеивала статьи, фотографии — все, где была замечена хоть частичка этого волшебного города. Потом у меня появились безумные планы, что я смогу туда переехать жить, что там есть миллион возможностей для дизайнера рекламы (именно поэтому я поступила на эту специальность). Сначала мне казалось, что у меня все получится, а потом поняла, что эта мечта из тех, которые не сбываются. И вдруг чуть больше полугода назад, в мае, мне позвонила Людка. Оказывается ее дядя Лев работает в Париже в рекламной компании Claire-voie, и у них как раз конкурс на место стажера в креативном отделе. Еще когда Лев не жил во Франции, он очень хвалил мои работы, и теперь приглашал поучаствовать в конкурсе на это место (было задание придумать темы для рекламы перьевых подушек, цветных карандашей и кофе). Стажировка три месяца. Конечно, это время не будет никакой зарплаты, зато предоставляют жилье и кормят три раза в сутки, ну и плюс такой шанс работать в огромной рекламной компании, просто сказка! Меня всего лишь пригласили поучаствовать в конкурсе, а я была так рада, что расплакалась! Я рисовала днями, мне не нужно было ни есть, ни спать, это были одни из лучших дней в моей жизни, без преувеличения. Это как, даже не знаю с чем сравнить… Эйфория, которая поглощает тебя целиком. У меня рождались новые идеи беспрерывно, и я не знала какую из них выбрать. В июне я отправила работы, а в июле мне на почту пришло письмо. Я прошла первый конкурсный отбор! После Нового года должны сообщить прошла ли я второй отбор, если да, то мне пришлют новое задание для третьего тура, победитель которого получит стажировку. Так что я жду письма.

Миша сглотнул. Не похоже было, чтобы Света представляла себя читающей на качеле в его уютном светлом дворике. Он слышал, как потеплел ее голос, когда она начала рассказывать про Париж, видел, как рот невольно растягивается счастливую улыбку. Но для него было слишком неожиданно узнать, что Света давно выбрала для себя будущее, о котором он даже не подозревал. Как это неприятно, почти отвратно, когда человек, которого ты считаешь до колик близким, скрывает от тебя значительную часть своей жизни, а упоминает о ней в разговоре небрежно, будто тебе нет до этого никакого дела.

— Когда по плану должна начаться стажировка? — Миша услышал, как несдержанно завибрировал его голос.

— С первого июня. А к осени должны принять решение, подходит им стажер на место или нет, — так же беззаботно ответила Света.

— Ты же не изучала французский, как ты можешь ехать?

— Они там требуют только знания английского, тест на их сайте я прошла на девяносто три с половиной процента, между прочим, — она вскинула вверх указательный палец. — Дядя Лев говорил, что в случае незнания французского компания оплатит языковые курсы, не переживай, у них все продумано.

— Я и не переживаю. Ты если вдруг выиграешь и решишь уехать, предупреди меня хотя бы за день, ладно?

Брови на хорошеньком личике гневно сдвинулись:

— Да я тебя даже не знала, когда отправляла работы! Это решалось давно, я всю жизнь этого хотела!

— А я должен был догадываться, что не сегодня-завтра ты можешь навсегда уехать!? Ты считаешь, что меня дурачить — это нормально?

— Я тебя не дурачу! Мы знакомы недавно, Миша, а я все это планировала еще в школе. Неужели ты не понимаешь, как это важно для меня?

— Тогда на первых свиданиях приучись в первую очередь говорить, чтобы на тебя никто не рассчитывал, потому что ты собираешься умахнуть в другую страну!

— Да я пока никуда не еду! У них еще сотни претендентов, шансов очень мало.

— Не в этом дело, Света. Просто я встречаюсь с девушкой почти полгода, думаю, что и дальше все будет так же хорошо, планирую, на что-то рассчитываю, и вдруг оказывается, что у нее все «решалось давно», и в этом решенном будущем меня нет.

Света промолчала, но ее лицо смягчилось, в глазах блеснули слезы.

— А что ты планировал? — спросила она, снова напомнив ему ребенка, который пытается отвести от себя наказание, переведя разговор в другое русло.

— Какая разница… Скажи, если ты выиграешь конкурс, ты бросишь меня и уедешь в Париж? Не молчи!

Но Света молчала, и ответ веревкой извивался вокруг шени.

— Тогда мы оба зря теряем время, — выпалил он, на ходу накинул куртку и вылетел из кафе. Он услышал, что Света побежала за ним и на бегу перевернула стол, что она выбежала на мороз и продолжала звать: «Миша вернись! Не веди себя как маленький! Сбегать это не выход!», но он продолжал идти, подставляя лоб снежной крошке. Он спешил вернуться в свой теплый дом, где ничего не меняется уже много лет, к людям, для которых он на самом деле важен.