Глава 9

Ряды земляков начинали редеть. В пропасти уже не мало ползало обожжённых, покалечившихся, но при этом все еще живых земляков Лелетке. Даже там они не сводили глаз с источника света, который стал их единственным смыслом и жизни, и смерти.

В голову Лелетке, как отравленная стрела влетело случайное воспоминание. Он вдруг вспомнил слова, которые произнес с отцовским одобрением тот басистый здоровяк. «А ты ничего, башковитый парень» … «И нас сюда притащил» … От головы по всему телу, как яд от отравленной стрелы, потек тягучий липкий вязкий стыд. Лелетке поднял глаза на источник, здоровяка там не было. На мгновение спаситель был готов убить себя от пережитого осознания его вины в том ужасе, что происходит вокруг. Разбивающиеся в мясо земляки вдруг снова стали близкими. Не чудовищными в своей тупости предателями, а просто обыкновенными, а некоторые и добрыми знакомыми. «Я привел их на смерть, я страшнее любой тьмы…».

Лелетке подскочил, метнулся во тьму от света, но на краю света стало страшно. Минутный порыв суицида как рукой сняло, когда в глазах резко потемнело. И в тот же момент мозг, спасая последние остатки достоинства бывшего спасителя, совершил грандиозный кульбит по перемене правды происходящего. «Просто умереть — это не выход, надо спасти тех, кто еще жив!».

Лелетке бросился к источнику, где бесновались еще живые, разбиваясь и поджариваясь о невидимую защиту источника.

— Стойте, назад! — Крикнул спаситель, и тут же получил сильный удар земляком в туловище. Жывой снаряд, несшийся в невидимую стену, не заметил возникшего между ним и стеной спасителя. От столкновения Лелетке ударился о довольно горячую стену и отрикошетив от нее тяжело упал. Земляк же, даже не поняв, что только что атаковал не стену, а спасителя, отошел на исходную и снова взял разгон на невидимую стену.

Выйдя из легкого нокаута, Лелетке увидел рядом Таната. Тот обметал чем-то с него пыль.

— О, пришел в себя, быстро, значит не серьезно.

— Ты знаешь, как их спасти? — измождённым голосом, без особой надежды на положительный ответ, спросил Лелетке.

— Их спасет только светило, когда родится, тех, кто уцелеет до этого времени. Наши попытки будут бесполезны, они обезумели. Поверь, мне самому противно все это. Я много старался за восемь циклов проведенных тут. Хотя такого массового нашествия, как теперь возникло, раньше не бывало. Я не мог спасти и двух-трех безумных, а тут… Самое лучшие, что можно было сделать — это максимально долго отвлекать их внимание от источника.

Лелетке ничего не отвечал, помимо того, что он где-то в глубине души понял, простую вещь «он не спаситель», а даже наоборот губитель целого народа, у него еще жутко болело место попадания земляка.

— Я бы сказал тебе об этом, но ты меня не слышал первое время.

— Сказал бы прямо как есть, может и услышал бы. — выдавил из себя Лелетке.

— Что бы сказал? Ни в коем случае не надо стремиться к источнику? Да в тот же момент, ты был бы у источника.

Лелетке не возражал, и не хотел, но поддержать разговор посчитал нужным, так как Танат был уже явно мудрее в вопросах света и тьмы.

— Почему источник дрожит от смеха или страха, или еще чего?

— Да мне кажется не от чего. Он не живой. Скорее всего, просто чья-то непостижимая вещь. Возможно, придуманная для чего-то такого, что нам не понять.

— Кем придуманная? — медленно и почти по слогам выдавил Лелетке.

— Да, есть в мире обладатели разума намного более умного, чем наш. Я видел их тут, они появляются из горы, когда светило только рождается, и уходят туда, когда оно почти упало обессилив. От них всегда много шума. И они делают непостижимые вещи.

— Умнее нас? Тогда почему они создали то, что нас истребляет? Они что не видят этого? — немного оживился Лелетке, очередной кульбит мозга открыл для его самоуважения спасительную лазейку. «Это все подстроено злым сверхразумом».

— Они просто не замечают нас, мы для них вряд ли живыми кажемся. Я пытался наладить контакт неоднократно, но они просто идут туда, куда им надо, не видя и не слыша, а остановить или привлечь внимание никак не выходит. Они еще плюс ко всему невероятно сильны. Щёлкнет тебя, даже внимание не обратив, и летишь от них, так далеко пока из виду их не потеряешь.

— Так что же делать? — снова формальная фраза, как бы отпала от языка вновь оживающего спасителя, как слишком большой налипший кусок грязи отпадает от сапога, когда надеваешь его после вчерашней прогулки.

— Сиди и смотри.

Лелетке, окончательно успокоив себя тем, что попал, хоть и по своей глупости, в невероятно сложную петлю обстоятельств, сплетенную высшим разумом, превратился в статиста.

Когда наблюдать безумие земляков, бьющихся о невидимую стену источника, стало противно, Лелетке перевел взгляд в пропасть.

— О боже, и эти скользкие противные монстры тоже приходят сюда. Они не боятся света.

— Нет, свет никого не пугает кроме тьмы, хотя на этот счет у меня тоже есть свои догадки. Потом расскажу, если захочешь. — Танат видел, что Лелетке не в состоянии принимать сложные цепочки мысли, и не хотел ему насиловать голову. К тому же у них и потом будет время.

Скользкие противные монстры довольно перекидываясь шутливыми фразами друг с другом, не спеша приближались к покалеченным, но не сводящим глаз с источника землякам Лелетке, и медленно с расстановкой пожирали их. Это не было похоже на убийство, а даже на акт милосердия с элементами издёвки, так как те, кто проявлял акт милосердия ничего не испытывали к объектам этого акта. Как ломающий позвоночник свежепойманной рыбе рыбак не испытывает к ней ничего, кроме аппетита и желания, чтобы она не дергалась.

Чем больше земляков исчезало в пастях монстров, тем более медлительными они становились.

— Я думал, эти противные ненавидят нас, а они испытывают к нам только аппетит. — как в пустоту сказал Лелетке.

— Как глупо, мы ненавидели их за кровожадность, а, выходит, мы просто вкусные. — попытался пошутить Танат. Шутка как всегда не удалась. Лелетке особо не воспринимал его. Он скорее напоминал зрителя фильма ужасов, который их смотрит не чтобы испугаться, а чтобы понять смысл.

Объевшиеся монстры совсем разленились и уже просто посмеивались над, только им понятными, шутками. Они совсем не обращали внимания на пополнявших ряды беспомощных инвалидов, земляков Лелетке.

В идиллию противных монстров ворвался другой монстр, тот, у которого на спине копья.

— И эти тут, впрочем, чему удивляться, здесь просто кормушка для монстров.

Однако удивляться спасителю еще было чему. Шустрый монстр, быстро проглотив пару земляков, увидел противных. Одно быстрое движение, и в пасти монстра с копьями на спине хрустел противный монстр. Остальные, как будто отупев от сытости, сначала отпрыгнули по сторонам, но затем остановились и опять начали перекидываться шутками. Сожрав одного противного, монстр с копьями на спине принялся за другого. Через некоторое время прибежал собрат того с копьями на спине, и ему тоже больше понравились противные монстры.

— Да этот с копьями можно сказать за нас. Главное, чтобы рядом были противные и аппетит его перенаправит от нас, заставив быть нашим спасителем… Какой бред. — Лелетке окончательно осознав полное непонимание мира, начал пытаться шутить. Просто, бесцельно. Нельзя было молча сидеть и смотреть, язык сам выплёвывал хоть что-то из головы набитой, как оказалось, бесполезными знаниями.

— Это еще что, потерпи, увидишь других монстров. — поддержал беседу Танат.

От земляков спасителя остались лишь немногие. Самые живучие. Хотя и они были травмированы ожогами и ушибами.

— Еще долго до рождения светила? — спросил предводитель.

— Да, примерно половина. А что? — спросил Танат.

— Значит никто из земляков не выживет, хорошо… — констатировал спаситель.

— Чем хорошо!? — удивился Танат.

— Это свидетели моего грандиознейшего позора. Я вряд ли смогу жить ели буду знать, что есть свидетели, а если их не будет, то переживу как-то. Как не со мной все было…

— А я? — удивился Танат.

— Такое же говно, как и я. Не тебе меня осуждать молчаливым упреком понимания моего грандиозного предательства.

Прошло какое-то время и те, с копьями в спине, наелись противными. А вновь пришедшие противные наелись земляками. Идиллию нарушил вновь появившийся монстр, намного больше того, что с копьями на спине, и какой-то вытянутый. В один прыжок он подскочил к одному из копьеспинных. Монстр с копьями ощетинился, расставив копья в разные стороны, но вытянутый ловко повалил его на спину и впился клыками в мягкое брюхо копьеспинного. Собратья копьеспинного убежали за пределы света, а противные едва пошевелившись, остались сидеть.

— Молодцы они эти монстры, не то, что мы. Боятся только тех, кто их ест, и плевать на свет, тьму и прочую ерунду. — заметил Лелетке.

Вытянутый продолжал, оглядываясь, но не сильно торопясь выедать копьеспинного из его зашитой рубашки, покрытой копьями. Это никак не мешало противным внизу вести свои светские беседы. И не мешало недобитым землякам Лелетке добивать себя.

— Гляди, Лелетке, остался последний твой земляк, мы можем его спасти, если скрутим и продержим до рождения светила, у нас двоих сил хватит. — Предложил без особого рвения Танат.

— Не пытайся выйти из разряда говна. — Раздражённо сказал Лелетке.

— Тебе ведь плевать на него, а мне без свидетелей лучше. Да и кого ты хочешь спасти? Он уже калека. Как ты ему объяснишь, где все? А если объяснишь, он жить не будет, я его знаю, он всю семью тут потерял. — сказал Лелетке и схватил себя за голову, как бы в попытке оторвать.

— Смотри. — сказал Танат.

Доев копьеспинного, вытянутый посмотрел по сторонам и метнулся в сторону тьмы. Он уже почти скрылся, когда невидимая сила вбросила его назад. Продолговатый выпучив глаза и вывалив язык, катался по земле пытаясь вырваться из лап невидимой душившей его силы.

— Они что ядовитые что ли?

— Кто?

— Эти с копьями на спине?

— Нет, его не яд душит, а одна из выдуманных вещей. Которые выдумывают обладатели сверх разума.

— Так не только нам от них достается? Интересно...

В голове Лелетке зашевелились мысли, начал восставать из гроба ранее убитый в нем спаситель.

— А если нам всем, кто страдает от обладателей сверх разума, собраться вместе и ударить по ним? Глядишь, тогда и заметят нас? И поговорят? И поубирают все эти вещи! — Лелетке даже усмехнулся.

— Нет, мы с тобой разное говно, Лелетке. — впервые удачно сострил Танат.

— Скольких угробил и еще хочешь?

— Иди ты. Это не я, это они разумные, я просто не знал ничего. Снова уверенно в себе заявил окончательно воставший из мертвых спаситель.

— А теперь много знаешь? Ты сначала посмотри на этих, со сверхразумом.

— Посмотрю и обдумаю все, я теперь всяко умнее стал. Я за всех своих отомщу, и мы станем свободны от гнета сверхразумных. Тоном полководца заявил Лелетке.

Первые лучи рождающегося светила, превратили небо из черного в темно-синее, а очень скоро и в нежно-голубое. Мир стал наполняться новыми красками. Тьма отступала обратно под листики и камушки, уступая свету все пространство, что свет мог занять. И вместе с тьмой уходил кошмар, пережитый в свете слабом. Сам же слабый свет от появления новорожденного светила поблек, наверное, не в силах противостоять ему. Источник стал совсем тонким, тускло красным.

Место, которое освещал свет, покинули все, кроме умерших, но не съеденных земляков Лелетке и задушенного вытянутого монстра.

— Вон гора, из нее скоро выйдут те, что имеют сверхразум.

— Там они прячутся, значит, посмотрим какие они. — потирая руки, заключил Лелетке.

— О, мальчики, да вы подружились. — послышался знакомый голос Окко-н.

— Скажи, он такой же зануда как ты, Танат?

— Нет, обжора, он опаснее, он предводитель… — без иронии сказал Танат.

— Наверное, зря я его спас от тебя, обжора.

— Эй, женщина, а ты как жива-то и где те, с кем ты укатилась тогда? — удивленно, с отвращением в голосе, как спрашивают наркоманов, спросил Лелетке.

— Вон там, по ту сторону источника. — устало ответила Окко-н. Не обращая внимания на тон Лелетке, она таких предводителей много перевидала. Да и спорить о чем-то не было сил после бурной тьмы.

— Лезай в свое убежище, обжора. — встрял в разговор Танат.

— О, это ревность!? Ах-ха-ха. — и смеясь, Окко-н скрылась в убежище, не дав Танату оправдаться.

Лелетке встал, посмотрел в сторону, куда показала Окко-н, и увидел высохшие тела земляков, героев-любовников.

Тем временем у трупа вытянутого монстра появился один из обладателей сверхразума.

— Твою мать, да он огромный. — вырвалось у Лелетке.

Вытянутый монстр помещался в одной руке у обладателя сверх разума. Он сунул монстра в мешок и хотел уходить, как из горы вышел другой его собрат.

— Иваныч, ты заебал у меня тут силки ставить. Проревел ватным почти не различимым басом собрат.

— Зато гляди, какую лису поймал.

— И че?!!! Пока ты ее ловил, всех котов мне передушил, гандон! Пидар старый!!!

— И че?!!!