Стиходром-262. Голосование

И все былое

Ты встретишь осени тревогу

И вспомнишь летнюю зарю,

Весну – девчонку-недотрогу

И лист березки на ветру.

Обнимут вновь воспоминанья

Вечерним бархатом небес,

Ах, если б счастья предсказанье

Успел в письме моем прочесть!

Затихнет звонкая тальянка

И встрепенется соловей.

Поверь, любви не будет жалко,

Когда успел отдаться ей.

Чтоб не одни воспоминанья,

А страсть жила в твоей душе,

В заката золотом сиянье –

Как тот Эдем – мечтанья брег.

***

Кошмарный сон, мерцание зеркал,

Трясина дней, извечная усталость.

И образов безликих череда,

и слов опустошающая слабость.

Мне горек мёд,

Мне искренность чужда,

Я лжив и стоязык, безглав, истерзан —

На облаке искрящихся ножей

живая плоть не остаётся прежней.

Где силы взять и где найти слова?

Как объяснить слепому сущность цвета?

За дверью только боль и пустота,

но я уже не верю даже в это.

Кричу иконам: «Господи, прости!»,

Пишу на стенах собственною кровью.

Ложь умножает повторенье лжи.

Чернил всё нет. Петлю плету с любовью.

***

Ах этот Демон, дух мятежный,

Зачем явился он ко мне,

Страницы книжные небрежно

Покинув ночью, при луне?..

(Я помню этой старой книги

Неизгладимый аромат.

И позлащенные вериги

Неумирающей интриги

Мои запястья холодят.)

Он обернулся равнодушно

И заглянул в мои глаза,

И взгляд его оплел мне душу,

Как ядовитая лоза —

Ни вздрогнуть, ни вздохнуть нельзя.

Зрачки — как черные каменья.

Но вдруг помнилось, что волненье

Мелькнуло где-то там, на дне,

И обдало мгновенно жаром…

Но нет. Он скрылся вновь во тьме,

Лишь молвил: «Нет. Ты не Тамара».

«и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем» (Иосиф Бродский)

Этот город мертв, но в горах – не лучше,

За спиною горб, но не гроб – послушай! –

Как молчат леса, застывают ели,

Видишь, кровь красна – ее чуют звери.

Я не буду петь на небес могиле,

Сердцем замереть все мне говорили.

Убедили – да, и теперь неважно,

Кто я – шут, паяц, иль Иуда дважды.

Этот город спит, но проснется вряд ли,

С ветром говорить за века устанешь.

Высыпая сор серых дней на паперть,

Не поймешь, что соль – в странной жизни жажде.

Мой ответ Сергею Есенину на его стихотворение «Мне грустно на тебя смотреть»

Мне грустно на себя смотреть,

Какая боль, какая жалость!

Как будто ивовая плеть,

Смеясь, по телу пробежалась.

Исчерчено мое лицо —

Кисть паука прошлась небрежно:

Запястья рук, глаза и лоб

Никак не спрячешь под одеждой.

Темнеет с каждым летом взгляд

И кожа пахнет горьким дымом.

Расстроен сердца звукоряд —

Увы, процесс необратимый.

Я ухожу. Печаль-тоска.

Здесь невозможно отрешиться.

Остатки памяти и сна,

И дней бесплотных вереница.

«До свиданья, друг мой, без руки и слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей» © С.Есенин

Не спеши, мой друг, со мной прощаться,

тёмный взгляд, прошу, не отводи.

Труден путь поэта и скитальца,

худшее осталось позади.

Видишь, васильки в пшеничном поле

окунулись в розовый рассвет?

А за полем в бледном ореоле

горизонт спешит тебе вослед.

В роще ждут тебя твои берёзы,

тень сплетая в кружевах ветвей.

Осенью, в преддверии мороза,

станут ещё краше и светлей.

Время бесконечно рыхлит пашню,

нас бросая, словно семена.

Мне, мой друг, совсем уже не страшно:

жизнь допита, жаль, что не до дна.

Не спеши, останься, дай мне слово,

Что со мной пробудешь много дней.

Да, конечно, умирать не ново.

Дальше жить – значительно трудней.

Диалог с Некрасовым

В полном разгаре страда двадцать первого,

Вызову дух я поэта Некрасова,

Знаю, болел он за Русь.

— Здравствуй, пришёл я из дома нетленного

В мир мне неведомый, мир ли прекрасного?

Хочется знать, да боюсь.

Как вам живётся потомки далёкие?

Может, вольготно, прекрасно и весело?-

Молвил с надеждой поэт. —

— В наше-то время так жили немногие,

Люд же простой жил плачевно, не песенно,

Дай же скорее ответ.

— Как бы ответить… прогресс есть, но в душах ли?

Властью имущих, как прежде, задушены.

Пусть все теперь «господа»,

Но средь господ мы холопы по-прежнему.

Может быть, сами в терпенье прилежные?

Может, свобода чужда?

В чём тут причина? В душе безмятежной ли?

Но, как и прежде, живём лишь надеждами

В мире бесправья и лжи.

А на вольготность лишь чаянье дарено…

Вновь, как и встарь, верим в доброго барина.

Мы ведь загадка души…

Письмо Авениру Вадбольскому

О, дружб испытанный закал!
О, память воскрешённых далей!
Я на Урале высекал
Заветной верности скрижали.
(Авенир Вадбольский)

Да, дружб испытанный закал,

Пожалуй, дело непростое!

Хоть не познала я Урал,

Но довелось мне быть изгоем.

Возможно, спросите Вы, князь:

Был ли поступок нехороший?

Нет. Всё за то, что не стыдясь,

Сказала я: друзей не брошу.

И отвергать не стану я

Всех тех, уто нравственно не пали.

Коль такова судьба моя,

Уж лучше с ними быть в опале,

Чем камень в честного швырнуть

За подлецов расположенье.

Чтоб в гладь зеркальную взглянуть,

Не устыдившись отраженья.

Есенинской строфой, эх, разгуляться бы!

Мешают Брюсов, Достоевский и Бодлер.

Нет более навязчивой тюрьмы

Чем блеск и холод сверхразумных сфер

И принципов, чьё имя — безнадежье,

Отчаянье, пустыня, горечь, мрак.

Есенинский размах не по плечу студенту —

Боится книжный червь лопаты и крючка.

Я закрываюсь шторами от Солнца,

Глаза кручу зрачками внутрь,

И кроме своей скромненькой душонки

Не вижу ничего вокруг.

Так и живу.

С закрытыми глазами.

Так и пишу.

По буквам, по слогам,

А мне б сейчас есенинской прохлады

Хлебнуть, как оленёнку из ручья.

И, может статься, излечусь от грусти,

И, может быть, найду дорогу в храм.

Есениным вторым не стану — будет.

Аз есмь. На том и хватит.

Шут устал.

«Я к вам пишу, чего же боле?»
(А. С. Пушкин, «Евгений Онегин»)

Я вас люблю, чего же боле?

Мне, право, нечего сказать.

Теперь я знаю – в вашей воле

в ответ с презрением молчать.

Но вы! К моей несчастной доле

хоть каплю жалости храня,

прочтя, осудите ль меня?

Мечтать о вас – лишь только в этом

я нахожу отраду дней,

храня блокнот ваш, всё ясней

вас вижу в образе поэта.

Вы часто улыбались мне,

и письма нежные бросали,

и яд сей выпить заставляли.

Ведь вы при этом знали, знали,

что я погублена навек,

что больше никого из смертных

отчаянно не полюблю,

что в ежедневной круговерти

я Бога лишь о вас молю.

Прошу, чтоб дал он вам здоровья,

довольства, радости и лет,

чтоб каждой ночью тихий свет

с небес струился к изголовью.

Вы не из тех, кто будет счастлив,

простым словам от сердца рад,

нужны вам встряски, карты, басни

о том, кто в басне виноват…

Вы недовольны: тривиально

моё посланье, как всегда.

Сожгите, съешьте… Ерунда.

Чтоб не осталось и следа

от глупостей сентиментальных.

Кончаю. Вижу, как в улыбке

скривили вы сейчас уста.

Прошу простить мою ошибку,

что вам пришлось невольно стать

свидетелем моих страданий

и из приличия прочесть

написанное в вашу честь

глупейшее из всех признаний,

сточившее мой карандаш…

Теперь вам лучше выпить водки,

икорки съесть или селёдки,

глядеть в окно на дворик ваш,

оценивая городской пейзаж,

забыть невнятный и нечёткий

весь этот бред, и дурь, и блажь.

* * *

— Гражданка весна, вы меня любите?

Крикнул в окно, нелепо выгнувшись.

В клетках себя заточают прокуренных

Искатели изжеванных мыслями истин.

Облачаясь в утра, отвращения полные,

Выскакивают, заспанные, на улицу.

Громыхает, впечатывая историю, конная,

Солнце закисшими глазами щурится.

Март пробегает, в кошачьем отчаяньи

Словив за хвост напомаженную профурсетку,

Забегает в ближайший кабак: «Два чая!

И две с мизантропией гренки!»

От зимы отбиваясь, что в рукав вцепилась

Стареющей нищенкой-побирухой,

Вылетит из кабака, не допив чая.

— Вы любите меня?!

Глухо.

«Незнакомец». Подражание Александру Блоку.

И каждый вечер в час назначенный

Бегу я, словно на расстрел,

На Курский, суетой охваченный,

Пока народ не подоспел.

Как просто стать тут истеричкою:

Скрип рельс, вагонов ржавых визг,

Над полудохлой электричкою

Бессмысленно кривится диск.

Но пропадает возмущение,

Лишь только вижу я его.

Как ураган, как наваждение,

И не поделать ничего.

Уткнувшись в гаджет свой, в наушниках

Сидит он молча у окна.

Забыв про электричку душную,

Без алкоголя им пьяна.

Чуть набок голова склонённая

В такт песне движется, маня,

И очи синие, бездонные

Цветут в полметре от меня.

Ах, я красы его поклонница!

И это, видно, мой удел.

Но страшновато с ним знакомиться —

Он за убийство отсидел.

Приснилось мне, что старые друзья
Опомнились, раскаялись, вернулись
И что ко мне, тревожа и дразня,
Приветливые руки потянулись.
И, дружеские руки отстраня,
Я говорю без гнева, без досады:
— Друзья мои, не трогайте меня!
Мне ничего ни от кого не надо.
(Елена Тагер)

Когда пройдут лихие времена,

Друзья ко мне, наверное, вернутся

И скажут мне: не наша, мол, вина,

Что нам тогда пришлось под жизнь прогнуться.

И захотят со мною чай попить,

Душевным наслаждаясь разговором –

Те, кто кричат: тебя бы пристрелить! –

Свистая и кидая помидоры.

Скажу вам прямо: ждёт вас всех облом!

Невежливо, зато предельно честно.

Всё дело в том, что за моим столом

Только для тех друзей найдётся место,

Делил со мной кто радость и печаль.

Так что чайку со мной вы не напьётесь –

Отправлю в эротическую даль,

Откуда вы вовеки не вернётесь.

Письмо Ахмаду Сулейманову о порядочном человеке

Если спросить меня о том, что есть достойный человек,

То я возьму да и отвечу всем вам прямо, без утайки:

Не бросит друга одного он в стужу, в зной, в жару и в снег –

Поможет он вместо того, чтобы травить красиво байки.

В увеселеньях знает меру и не станет через край

Порокам похоти и пьянства он активно предаваться,

В чужих слезах и горестях души своей не видит рай,

Не будет он над чьей-то болью или немощью смеяться.

Он не привык несправедливости и подлости терпеть,

Обидят слабого – всегда готов он за него вступиться.

Коль в чём неправ – признает и не повторит ошибки впредь

И не сочтёт позором, пусть и перед младшим, извиниться.

Не станет в грудь себя он бить, крича притом: я круче всех! –

Покажет доблесть и отвагу он не на словах – на деле.

Не будет зазнаваться, коль придут богатство и успех,

И злобиться на всех, когда нужда и бедность одолели.

Он не предаст и не обманет, пусть наш мир совсем не прост,

С царём и с нищим он держаться будет ровно и пристойно.

Надеюсь, я ответила на интересный сей вопрос:

Что есть порядочность, и заслужил кто звание – достойный?

Уж лучше б ты смолчал

Смолчал.
Смолчал ты в этот трудный час.
И горе навалилось мне на плечи.
Ну что ж, молчи.
Тебе, конечно, легче
Молчать, в чужое сердце не стучась.
(Раиса Ахматова)

Уж лучше б ты смолчал в тот трудный час,

Когда в моей душе свистела вьюга!

А я ж тебя своим считала другом!

Но ты сказал мне, Бога не стыдясь,

Те самые жестокие слова,

Что ранят сердце, отнимая силы.

А я с тобой печаль твою делила,

Хоть, может, была в чём-то неправа.

Коль слов ты благородных не нашёл,

Закрыл бы вовсе рот, прости за грубость!

Ни чёрствость не прощу тебе, ни глупость!

Тебя знать не желаю! Прочь пошёл!

Подражая Маяковскому

Когда-то выступила я

Против войны, насилья.

Сослали в дальние края —

На третью от Проксимы.

Уж там, как хочешь, так живи.

Свобода? Как-то странно!

Облило грязью РенТВ:

Агент, мол, иностранный.

С Землёй в сравнении тоска,

Одна я на планете,

И вот в пустыни из песка

Проксима слабо светит.

И чтоб развеять грусть-печаль,

Звезду я попросила:

«Сойди, приди ко мне на чай!».

Спустилась вдруг Проксима,

Ко мне вплотную подошла,

Пылая алым светом:

«Что ж, чай гони, коль позвала,

Желательно с конфетой!».

Всю ночь за чашкой чая я

С Проксимой толковала.

Она от Солнца, от землян

Привет передавала,

Потом сказала: «Для души,

Ну, ради интереса,

Стихи ты всё-таки пиши.

Так действуй, поэтесса!

Свети всегда, свети везде!

(Пусть кто-то скажет: дура!)

Свети — и никаких гвоздей!

Не вечна диктатура.

Царская невеста

Возвернувшись с поля брани

От стен поверженной Казани

И, смыв с себя кровавый след

Царь возжелал вкусить обед!

Вот яства в серебре и злате

В роскошном шелковом халате

Царь ест и пьёт вино и мёд

И гусляров на пир зовёт!

Вот гусляры, шуты и девки

Настроив голоса для спевки

Вдохнули разом и, дворец

Развеселился, наконец!

Запели струны, голоса

И, царь, глядя во все глаза

На хоровод из юных дев

Почувствовал себя, как лев!

А, девицы все пригожи

Красотою все похожи

Румяны щёки и тела

Вся Русь шальная в них была!

Красивы русские девахи

Хоть лик возьми, хоть ляхи

А, если бровью поведёт

То, хоть царя с ума сведёт!

И царь с ума сойти не прочь

И на дворе давно уж ночь

И в банях жаркие камины…

Решил устроить царь смотрины!

В царской бане был секрет

Через стенку был просвет

Царь тайком от лишних глаз

Видел всё, как на показ!

Всех девиц, что на пиру

Были с ним в ночну пору

Царь отправил в баню мыться

И… нашёл предлог, что б «смыться»

В тот же вечер на смотрины

Как на сердце именины

Царь пришёл к своей чернушке

Хитрой маленькой старушке!

Та свела его в предбанник

В баню послан был посланник

И… смотрины начались

В бане воды полились

В бане нагие девицы

Все похожи, как сестрицы

Красотой царя слепя

Льют водицу на себя!

Что за чудо эта попка

Подошёл бы так, и… шлёп-ка

По упругим ягодицам

Но… царям так не годится!

Продолжая выше путь

Обращая взгляд на грудь

Да… мала сия услада

И в глазах царя прохлада!

Вот, другая, пред царём

Вот в мечтах он с ней вдвоём

Груди, ноги но… лицо

Как разбитое крыльцо!

Вот ещё одна милашка

Как у ангела мордашка

Но… опять же будто роги

Кривоваты вроде ноги!

Ну, а эта хороша

К ней прям тянется душа

Но… опять же конопата

И размером в два обхвата!

Вот ещё одна девица

Золотая, как жар-птица

Рыжая и тут и там

Прикрыла б, что ли б этот срам!

Ну, а эта, всё ж худа

И ровна, как гладь пруда

И, хотя лицом мила

Первым сортом не была!

Снова в бане пополненье

Словно Солнышка затменье

Входит лебедем краса

Аж до пят висит коса!

Брови чёрные, а очи

Словно звёзды в тёмной ночи

Гибкий стан, легка походка

Не девица, а находка!

Грудь высокая, стройна

Враз затмила всех она

Вот уж – царская невеста

Словно Бог слепил из теста!

«Кто такая» — молвит царь

«Кто посмел, какая тварь?

От меня такое диво

Скрыть с улыбкою блудливой?

В прошлом годе на показ

Апосля, как был указ

Почему сию девицу

Спрятал кто то, как синицу?»

Бабка Марья в слёзы, в вой

Не гневись мой царь, постой

Не вели меня казнить

Не за что меня винить!

Отбирала в прошлый год

Но… у сей девицы род

Не подходит вам — царям

Хоть краса по всем статьям!

Любовался царь и, вдруг

Молвит: — «Буду ей супруг

Вымой Марьюшка милёнку

И сведи ко мне в светёлку»

Бабка старая смекнула

Всех других девиц пугнула

Долго мыла молодицу

А потом свела в светлицу!

В это время Грозный – царь

От свечей не чуя гарь

Ждал красотку и, дождался

И… всю ночь ей наслаждался!

А на утро на Руси

Кого хош возьми спроси

Свадьбу царь гулял три дня

Приглашал он и меня!

Но я там не был

Мёд не пил

Я просто к Марье поспешил

Узнал другой княжны, где дом

Купил кольцо, цветы и ром!

Я не люблю.

Я не люблю —

ни ложь, ни суету

Ни крутизну,

ни блеф, ни блатату

Невысказанности фраз,

ни холод глаз

Ни лестных слов…

обёрнутых в приказ!

Терпеть я не могу

мурашки по спине

Противно чувство страха,

живущее во мне

Иной раз на поклон

идти к какому-то козлу

Алмазный писк

по беззащитному стеклу!

Я не люблю –

прокисшее и мутное вино

Прилипшее к подошве

вонючее г…….

Хоть и люблю,

но всё ж боюсь собак

И рабства добровольного

под именем – табак!

Я не люблю —

когда мне сорок пять

И с каждым годом

праздновать опять

Остаток дней,

что отпустил Господь

И видеть в зеркале

стареющую плоть!

Я не люблю —

когда мне нечего сказать

Бывает, нужно…

но не могу послать

Особенно противно,

когда пьяный я

Идёшь, и под ногами

качается Земля!

Я не люблю —

когда осечка и… медведь

Шальные мысли

так не делать впредь

А… в общем,

жизнью я доволен

И. слава Богу

Жизнью Болен!