Стиходром 168. Победители

№1

Бархатный трон в белоснежном чертоге,

Герб, как червонная масть,

Дали тебе белокрылые боги

С неба накоротко власть,

Горькой ошибкой дана человеку,

Пылкой душе из огня

На переходе безумного века

Три непродуманных дня.

Тысяча лет –

Ради трех дней беспокойного счастья,

Тысяча лет –

Ради великой и горестной власти,

Тысяча лет –

Ради трех дней, за которые можно отдать все года на земле,

Тысяча лет –

Ради того, что казалось так близко,

Тысяча лет –

Ради трех дней, пролетевших, как выстрел,

Тысяча лет –

И опять наказанье на тысячу лет.

В блеске свечей и фарфоровом свете

Сердце несут к облакам

Синие очи единственной леди,

Найденной через века,

На поворотах истории грубой,

На перекрестках миров

В полночь с губами сливаются губы,

С кровью сливается кровь.

Разных столетий и разных обличий

Ты проходил череду,

Был уничтожен и был возвеличен

И на земле и в аду,

Знал ли ты сам, что получишь однажды

Светлый монарха наряд,

То, чего так безнадежно ты жаждал

Несколько жизней подряд?

Время народу за палицы взяться,

Вражье сомкнулось кольцо –

Что ты надеешься к морю прорваться,

Мантией прячешь лицо,

Что ты ладони на скипетре держишь,

Властью своей опьянен?

Завтра ты будешь жестоко повержен,

А послезавтра – казнен.

№2

Исповедь Людовика XVI

Я шел спокойно, знал до конца весь путь.

Все оставлял, что в жизни своей любил.

Пусть проклинают. И ненавидят – пусть!

Я для народа только порой и жил.

Власть – это боль – однажды и навсегда.

И не бывает в общем-то «все-равно».

Власть тянет жилы — за год идут века.

Это как вниз с обрыва — а рядом дно.

Смех не звучит, и слезы – уже не те.

Мысли-осколки россыпью по столу.

Власть это жизнь для многих, и только мне

жить не придется – лучше убить мечту.

Жребий тяжелый. Как и куда б ни шел,

Что бы не делал, ратуя всех спасти —

Скажут, злословя: он не туда завел!

И не достоин дальше народ вести.

Сколько убитых было – не перечесть,

И до сих пор стреляют на все лады!

Власть – это смерть. И если награда есть,

Пусть это будет просто глоток воды.

Кто-то ведь скажет — как ему повезло!

Спал на перинах, ел из златых пиал…

Кто-то с усмешкой камень швырнет в окно…

И подготовит плаху — таков финал.

№3

Тиран

Ты-мой яд, проникающий в вены,

алым током несущий погибель,

как дешевый тяжелый наркотик

затмеваешь реальности свет,

возводящий абсурдные стены,

за которыми сам не увидел,

устремившись в безумном полете,

моё тихое, хрупкое «нет»

№4

Власть что катана

В неумелых руках —

Сеппуку многим.

* * *

Человек — мураш,

Катит камень на гору.

Непосильна ноша.

№5

Юный король

Лица принцев и королей

Смотрят строго из темных рам…

Перед ними ты стань сильней,

Стань мудрее не по годам.

Что пятнадцать всего лишь лет,

И фамильного нет герба, —

Всё неважно. Тебе в ответ

Улыбнулась с небес Звезда.

Ночь над городом. Сон и тишь.

И дворец весь уснул давно…

Лишь один ты, король, не спишь,

В темноту распахнув окно.

Завтра новый начнется день,

Полный всяких важных забот…

Поздний час. Размышлять не лень…

Что тебя в этой жизни ждет?

Вручена тебе ныне власть,

Как зажженная кем-то свеча…

С высоты так легко упасть.

Потому не руби сплеча.

В старых хрониках — кровь рекой.

Предавали. Казнили. Жгли…

И недрогнувшею рукой

Самых близких травить могли.

Всё- за власть. За корону. Трон.

Словно звери — за мяса кусок…

Для чего же тогда закон,

Коли он защитить не мог?

Вот такой пред тобою путь:

Не сожрешь, так сожрут тебя…

О король, ты собою будь,

Ведь иначе тебе нельзя.

Власть дана тебе, чтоб решать,

Власть дана тебе, чтоб творить…

Но она не должна мешать

Улыбаться — и просто жить.

№1

О лисе

Одна лиса решила: «Мне бы власть!»

Со временем мечта её сбылась.

Увы, в лесу не жили этом львы-

Иначе не сносить бы головы

Плутовке рыжей. Может ли медведь

С ней хитростью сравниться? Только петь

Осанну власти. Также серый волк

Бессилен был, к тому же одинок.

О зайцах даже речи не идёт.

Трусливы. Есть, конечно, старый крот.

Да слеп. К тому же, хитрая кума

Свела сначала лестью всех с ума.

И зайцы-то все были храбрецы,

И волк был свят – святее и овцы,

А у крота глаза, как небеса!

Ко всем зверям нашла подход лиса.

И звери, не прогнав её взашей,

Венец ей водрузили меж ушей.

Где волк, медведь… где крот, в конце концов?

Есть в свите лишь одно на всех лицо.

А коль терять его ты не готов-

Не коронуй ни лис, ни даже львов.

№2

Заявление об уходе

Когда осыплется белым снегом

рассвет на строчки сожженных писем,

и я внезапно, меж сном и бегом,

пойму, что был от тебя зависим,

и в тусклом свете немого утра

всплакну с отчаянным горьким вздохом…

Мне будет больно, и даже трудно,

но никогда мне не будет плохо.

Ты был начальником, господином,

тебе всегда удавались роли,

ты даже богом мне триединым

бывал, когда я сдыхал от боли,

неразговорчив, угрюмый даже —

слова твои вырывал я с боем,

я для тебя был пажом и стражем,

но никогда не бывал собою.

Я растворялся в твоей харизме,

себя стирая в своем реале.

С какою деланной укоризной

смотрел ты, но сожалел едва ли,

ты наблюдал с равнодушной миной,

заметки делал в листах без скрепок:

а вот из этого пластилина

сложился очень удачный слепок.

Я пил таблетки, ходил по крыше,

я рвался из золоченой клетки.

Пигмалион из тебя не вышел,

Пигмалионы ценны и редки.

Ты необычен был, но не боле,

а жизнь не стоит карьеры стража.

Я выбираю покой и волю.

Ну да, банально, а что тут скажешь?..

№3

Во власти поэзии…

(посвящение)

Я заболела стихами…

В этом волшебном миру

рифмы рождаются сами,

словно роса поутру.

За ночь уставшею птицей

строчка чуть слышно падёт

в чистое поле страницы,

новой судьбой обрастёт.

…

Ты (я не знаю, а надо?)

мне это к жизни привил,

сладким, мучительным ядом

ночи мои отравил.

№4

Кодекс «Бусидо»

Чтят сорок семь ронинов

Хозяин отмщён

Власти приказ нарушен

Ослушались сёгуна

Сакура цветёт

Белыми лепестками

Сеппуку скрыла

Алая кровь на плитах

Теперь уже не видна

№5

Баллада искушения

Я придумала сто миров и не все из них мной любимы,

Потому что и ради ''правды" тяжко жертвовать красотой.

И случается, что твое, не попав, пролетает мимо,

Мимо душ и сердец, которым неприятен пафос пустой.

Что же, это моя вина: не наполнила чем-то важным

Эту сказку и эту душу, что от гнева как снег бела.

И конечно, она еще мне немало взрослого скажет,

Потому она — все может, и за то, что я — не смогла.

Дар словесника не с Небес. Только Ад так владеет словом,

Искушает недетской властью ''Вот я вас!'' или ''Я могу!''

Но про цену не говорит — о, коварство Врага Людского!

Впрочем, сами мы слишком часто можем дать пример и Врагу.

Мы же знаем другого так, как себя никогда не знаем,

Увлекаясь игрой влияний, грех накажем и долг простим.

И бестрепетно и легко коронуем и распинаем

Тех, чье слово нам не по вкусу, тех, чье имя у нас в чести.

Я придумала сто миров, безрассудно играя в бога,

И забочусь порою мало о покое других людей.

Но стараюсь помнить о том, что распять не выйдет ''немного''

Даже словом, всего лишь словом. Знаешь, словом — еще больней.