Стиходром № 343 Голосование

Орден Свечей, Орден Свечей!

Зажгите их все, пусть горят горячей!

Свет в темноте в окружение лей

Орден Свечей, Орден Свечей!

В готике города ты, Темнота,

Была всегда, была всегда.

Ну, а теперь Праздник света настал!

Ждёт свою свечку Главный Шандал.

Не тревожьтесь, это не опасно.

Да, сгорю, иссякну, испарюсь:

я не смог преодолеть соблазна

осветить вам путь, и это плюс.

Безучастье не стезя отныне,

строю замки и свечусь свечой,

больше сердце не молчит, не стынет,

мне от доли славной горячо.

Осуждая, обвиняя, знайте,

что весь мир погряз бы в темноте,

если б кто-то сердце вырвав «Нате!»

не отдал народу, не согрел.

Экономить, жить в тени, во мраке:

ведь ресурс сгоревший — это жизнь.

Поделиться светом может всякий.

Каждый может подвиг совершить.

Мнится вам, нелепо, без причины –

догорит, исчезнет, не найти,

но пока душа слезоточила,

подожжён ещё один фитиль.

В крестовых походах огарков свечей

Неясно: кто прав, кто неправ, кто ничей…

И чья бы победа, увы, ни была –

Кто прав, кто неправ – все сгорают дотла.

На карте времени – пыль и песок…

Дрожит, догорая, фитиль-волосок.

И тлеет отчаянно за ратью рать.

А мир как стоят, так и будет стоять.

Искатели, воины и   мудрецы,

Вершители судеб, историй творцы…

Вам кажется – мир – это ваш личный бой.

А это всего лишь заводик свечной…

От свеч становится темно

в квартире съёмной, многоликой,

литой ограды серебро,

самоубийцы хохот тихий.

Невстречные шаги души,

шипастых роз беззвучный холод,

навзрыд неспетые стихи,

самоубийцы тихий хохот.

Свеч бесконечное тепло,

лоск одиночных комнат, камер,

mer sur la mer, а потолок —

всего лишь волн седой барашек.

От свеч становится темно,

но тьма привычнее, теплее,

чем свет ста тысяч мёртвых солнц

над оцинкованностью тела.

Самоубийцы хохот тих.

Для клевера и родника нет человечьих слов —

Травяные и лунные есть. А те — забыла.

… Вечно юн, в медовой пыльце, Тир-на-Ног,

И ветры над ним зелёные и голубые;

Зурбаган не построен, Каперна ещё не видна,

Но земля уже пахнет солью и потом рабочим,

И, упившись чернильной брагой, бушует луна,

И тенью руки — быстрее — бежит по строчкам.

Чёрных вселенных солнца успели остыть.

Танцуют, рождаясь, реки миров зелёных.

Говорят, что три измеренья картонно-просты,

Но рвутся штормы во все проломы картона.