Салфетки -6. 2-ой тур. Финал.

Жители мастерской, на ваш суд были представлены 11 замечательных миниатюр.

Победитель — Белка Лена. Поздравляю ее от всей души!!!

_________________________________________________________________________  

Голоса распределились следующим образом:

N.1 Damey Sam : 1+1+1 = 3

N.2 Александр Лешуков: 1 = 1

N.3 Малышева Алена

N.4 Leshik Birich: 1+1+1+1 = 4

N.5 Олекса Сашко: 1=1

N.6 Белка Лена: 1+1+1+1+1+1 = 6

N.7 Игорь Книга: 1+1 = 2

N.8 Асеева Мария

N.9 Эсти: 1=1

N.10 Анакина Анна: 1=1

N.11 Костиков Александр: 1+1+1 = 3

Спасибо за голосование!!! Всех присутствующих в Новым Годом!!!!

N.1

Ну вот и все. Последние мазки кистью. Осталось уже немного — лакировка, рама, но все это уже неважно. Главное, что вы все теперь вместе, без ссор, истерик и скандалов, переделов имущества.

Вы такие красивые…Время оказалось жестоким к каждой из вас, по-разному, но неизбежно. Впрочем, и я не могу сказать, что годы пощадили меня.

Все вы что-то мне дали. Вот Рита, самовлюбленная богатая сучка. Да, именно благодаря тебе я и взялся за кисть, желая доказать, что могу зарабатывать не хуже. И доказал, хоть победа в конце концов не принесла никакой радости.

Вот Марина, серая мышка. С тобой было просто, но скучно. Я до сих пор не знаю, что нашел в твоей безмолвной преданности, но жизнь вместе дала понять, что милые семенные радости не по мне. Даже спустя пятнадцать лет я не могу смотреть на тебя без скуки. Но ты заслужила место здесь.

Мила. Я выбрал тебя или купил? Что ты нашла во мне: художника или денежный мешок? Думаю, ответ и так всем давно известен. Но ты тоже, как и Марина заслужила быть здесь нарисованной – благодаря тебе я теперь всегда внимательно присматриваюсь ко всем.

Натали. Шикарная, элегантная, изящная, утонченная. Думаю, не надо делать предположений, почему ты оказалась здесь – твой вкус и обаяние я хоть частично, но смог перенять. Жаль, что наши пути разошлись.

Малышка Анна. Да, маска тебе уже ни к чему – о мертвых или хорошо, или ничего. Но спасибо, что научила верить.

Развратная Анна…Ты тоже без маски – я знаю, знаю твою нелюбовь к ним. Единственная честная до конца, до боли и умопомрачения. Ты научила использовать правду как оружие, и это был хороший урок.

И Гвен. Мрачная, жестокая, но от того еще красивее своей убийственной красотой. Ты открыла мне другие грани искусства, едва не погубив. Но я приобрел больше, чем потерял, и за это ты тоже будешь здесь.

И я среди вас, еще молодой. Для меня в том возрасте вы стали будущим; сейчас же ваши лица для меня в прошлое, иногда радостное, но чаще всего печальное. Ну что же, такова моя судьба.

N 2.

МАСКАМ ТОЖЕ НУЖЕН ДВОРЕЦКИЙ

Я оказался здесь случайно. Роб втиснул в мою руку билет, в красках расписал, как здесь будет клёво. Когда он обмолвился, что там будут только тёлки и это закрытая вечеринка, и мужик туда приглашается только один… У меня аж слюнки потекли… А он злобно зыркнул на меня и с гаденькой такой улыбочкой бросил: «Желаю приятно повеселиться!». Ну его к чёрту! И чего я о нём вспомнил?

Ах, да – он же меня сюда затащил. По его милости я здесь торчу. Мне сразу не понравилось место. Какой-то полуразвалившийся особняк. Развалюха, в общем.

Внутри, конечно, эта хреновина смотрелась куда лучше: дорогие ковры, хрустальные кубки. Заброшенный дом, семь отпадных чикс и я. Один. Похотливая улыбка выползла, никого не спросясь, и девушка в сиреневом платье незамедлительно на неё ответила! Я был просто в угаре!

Правда, все они были в масках, но какого чёрта?! А эта сиреневенькая очень даже ничего. Подкачу-ка… Всё равно у неё выбора нет!

Заиграло какое-то странное музло. Пахнуло тленом, затхлостью, как из могилы. Шкурой почувствовал – изменилось что-то. Причём явно не в мою пользу. Опасливо перевёл взгляд на свою партнёршу – её не было. Вообще никого и ничего не было. Только маски. Крутятся в рваном вихре вокруг меня, кричат, рты скалят. Честно скажу – обделался от страху. Смотрю – а маски только сильней смеяться стали. И всё плотнее вокруг меня кольцо смыкают. Семь их там или ещё сколько, я уже не считал. Бежать пытался, да куда там? Пустота вокруг. Странная кровавая тьма. А ещё эта круговерть масочная! Шарики с роликами местами поменялись, глаза закатились – рухнул, в общем, я. В долбаный обморок, как девятнадцилетняя барышня в грёбаном средневековом романе. И, кажись, помогло – маски кружить перестали.

Очнулся вот только нехорошо. Как будто с большого похмелья. Башка раскалывается, сердце где-то в районе горла барахтается, в горле – сушняк, аравийская, мать её, пустыня. Головой туда-сюда повертел (вроде, знакомое место, вроде был здесь вчера), руки к лицу приложил и, заорав, как недорезанная свинья, пулей бросился к ближайшему зеркалу. Так и есть – пол-лица занимала маска из белого атласа, украшенная тёплыми стразами, радужно блестящими в странном, непонятно откуда исходящем свечении.

В дверь позвонили.

— Дортмунд, к нам гости. Иди, открой…

И я машинально пошёл выполнять приказание…

N.3

Месть

Руки сжаты в кулаки, спина гордо выпрямлена, взгляд направлен куда угодно, но только не на него. Не на них. А то, что сердце обливается кровью, что хочется вскочить с кресла, затопать, завизжать, или просто сбежать из этой комнаты — не показать! Она леди! Леди Анабель Блэк! Дочь герцога! И этим все сказано! Главное достоинство и приличие.

Приличие? В этом узком, черном платье? О чем думала, когда согласилась его одеть? Он попросил…

После недельного игнорирования и молчания. После долгих ночей одиночества, тоски и непонимания. Пришел он, ее муж, впервые после венчания. Легкая улыбка на его губах, спокойная синь в глазах, ленивые движения — и она растаяла. Принять это платье? Конечно! Пойти в нем на бал-маскарад? Конечно! Познакомит со своими друзьями? Конечно! Она была согласна на все! Готова забыть обо всем! Только бы быть рядом с ним!

Если бы знала, что ее ждет. Если бы могла все предугадать…

Эти шесть бесстыжих девок, льнувшие к нему. Эти… Он думает, что она поверит, что это его друзья? Неужели считает ее такой дурой?

За что он так с ней? Что ему сделала? Почему хочет унизить, уничтожить?

Неужели не понимает, что она любит его? Полюбила в первый же момент, как увидела. В день их свадьбы. Да, была против. Не желала выходить замуж за незнакомца. Вот только до тех пор, пока не увидела своего будущего мужа. Встретилась с синими глазами, и весь мир перестал существовать. Для нее остался лишь он один…

Хватит! Забыть о любви! Вырвать ее из сердца! Он для нее больше не существует! Видеть его больше не желает!

Неторопливо встала, холодно, чуть заметно, кивнула на прощание, гордо вскинула подбородок и направилась к выходу, чувствуя, как спину буравят насмешливые взгляды женщин. Не удержавшись, громко хлопнула дверью.

На губах парня, все это время незаметно наблюдающего за женой, мелькнула довольная ухмылка. Никто не смеет безнаказанно заставлять его делать что-то против воли! Даже герцог! Дочь ответит за отца!

N 4.

Я даже без маски тебя не узнал —

Где мягкость, где грация плавных движений??

Где чистый, не тронутый тлением гений?

Ты — мертвая Муза. Печальный финал…

«Виват, Аполлон!» Этот бал-маскарад

Мне будет являться отныне в кошмарах

Зачем ты пришла? Твой удел — догорать

Среди идеалов, забытых и старых…

Теперь мне уже не писать о любви,

В твоем черном сердце — обида и злоба,

Талантом клянусь — ненавидеть до гроба

Твой голос, твой запах и траурный вид.

В руке, вместо лиры, отравленный нож…

Какое в наш век вдохновенье без яда?

Твой танец, твой образ — бесстыжая ложь,

Ты выкидыш музы Маркиза де Сада!

Мы многого слишком тогда не смогли,

Мне скучно с тобой, неживая идея.

Никто твою душу уже не согреет…

Твой бал завершен. Так иди, застрелись.

N.5

100 лет

31 декабря, 2079 год.

Карпаты, Украина.

Моя история началась 11 сентября 2001 года, когда мне исполнилось двадцать лет. В то утро, едва разлепив глаза, я вышел из комнаты и увидел, что мои родители смотрят прямой репортаж из Нью-Йорка. Страшно было видеть разрушающийся всемирно торговый центр, эти клубы черного, как смоль дыма, слышать дикие крики людей, которые до конца еще не понимали, что же, все-таки, происходит. Я думал, что эти перекошенные в приступе панического ужаса лица, запомню на всю жизнь.

Я забыл об этом сразу, как только переступил порог собственного дома. Я радовался жизни! Был в предвкушении праздника.

Ммм… как сладок вкус запретного плода. Меня всего разбирало от любопытства. Еще бы! Я ждал этой ночи почти три месяца.

— Это будет самый настоящий день рождения, — говорил я вслух, всматриваясь в зеркало перед выходом из дома. Знал бы, чем в итоге все обернется – покончил бы с собой, не раздумывая. Размозженный череп об асфальт – не самый худший подарок, правда? Просто отличный поворот событий в обмен на… а впрочем…

Черт! Будь проклят тот день, когда я выиграл эти билеты на маскарад!

Помню, я сгорал и от стыда, и от любопытства, стоя на пороге дома, где должен был проходить маскарад. Но когда мне никто не открыл, а я, толкнув дверь, увидел, что она не заперта, мною овладело только одно чувство – какое-то нездоровое возбуждение. Чувствовал я себя извращенцем, пытающимся, тайком, проникнуть в морг…

Я вошел внутрь. В просторной комнате царил полумрак, было тихо. Кровь бурлила от избытка адреналина. Я уже подумал, что попутал адрес, или еще что-нибудь. Ведь это должен быть маскарад, верно? А если так, то где музыка? Где, в конце концов, другие приглашенные? Я посмотрел на часы – ровно семь. Нет, опоздать я никак не мог. Пройдя дальше вглубь комнаты, я тихонько позвал:

— Здесь есть кто-нибудь?

И тут это началось.

В комнате вспыхнул свет. Какая-то неведомая сила толкнула меня на диван. В голове зашумело, зрение затуманилось. Я видел, как семь женщин в маскарадных масках, спускаются со второго этажа и обступают меня со всех сторон. Я хотел пошевелиться, но не мог. В воздухе витал едва ощутимый аромат духов и вожделения. Особенно сильно он исходил от женщины, сидевшей слева от меня. Я хотел повернуть голову, но, увы, был лишен этой привилегии. Окончательно я погрузился в забытье, как что-то теплое и острое, коснулось моей шеи…

N.6

Пронзительная трель будильника разрезала тишину гостиной.

— Утро! — высунув из лифа фисташкового платья часы на цепочке, констатировала Совесть. — Пора будить Разум.

— Еще рано, угомонись, — сонным голосом протянула Лень. И откинув подол голубого шёлкового платья, обнажила стройную ногу в белом ажурном чулке.

— Хоть бы прикрылась, нахалка, — чопорно проворчала Апатия, при этом резко выпрямившись на стуле, отчего в своём черном платье стала походить на ворону. — Если Он будет слушать тебя, то точно опоздает и Его выгонят с работы!

— Кыш, накаркаешь, — махнула рукой Удовольствие и, придвинувшись ближе к спящему Разуму. Её грудь, обтянутая красном шелком нарядного платья, упёрлась ему в правую руку. — У Него сейчас самый сладкий утренний сон. — проворковала она. — И вообще, видите, какой Он бледненький — ему нужно выспаться.

— Не выспаться, а пить меньше нужно, скоро совсем алкоголиком станет! И Его выгонят с работы! — отчеканила Апатия.

— Замолчи! — хором откликнулись женщины.

— И правда, давайте разбудим, — глядя в золоченое зеркало ответила Честолюбие, расправив складки на сиреневом платье и поправляя прическу. — У Него сегодня встреча с клиентом. Не хочу упустить сделку.

— Хорошо, — сказала Осторожность, обмахиваясь изумрудным веером под цвет платью, — только кто будет будить?

— Паника! — хором ответили дамы, обращаясь к рыжей женщине в желтом платье с красными воланами.

Паника, пьющая вино из кубка, поперхнулась от неожиданности.

— Я ...- начала было она.

— Да, она ненормальная, к тому же спилась! С такой Паникой Его точно выгонят с работы! — закричала Апатия.

— Да, замолчи, ты! — раздался оглушительный хор женских голосов.

— Давай, буди, уже восемь тридцать! — Совесть сунула часы под нос Панике.

— Я не могу…

— Давай как можешь! — поддержали её остальные дамы.

— Ну хорошо… — Паника прокашлялась, и через секунду всех в комнате оглушил пронзительный визг:

— ВОСЕМЬ ТРИДЦАТЬ! МЫ ПРОСПАЛИ! НАС ВЫГОНЯТ С РАБОТЫ! АААА!

Сегодня Владимир не проспал, но после неожиданного утреннего пробуждения дал себе зарок — с коньяком на ночь быть поосторожней.

N.7

– Мы ждем, месье Пуаро! – леди Анна поправила красный бант и прикоснулась ладонью к похолодевшей руке принца.

– Следствие в тупике, – вяло улыбнулась Ирэн, отложив любимое зеркальце.

– Мои серые клеточки проделали большую работу, но так и не смогли определить убийцу, – огорченно произнес великий сыщик.

– Ах, – вздохнула Мэри, обмахиваясь веером. – Этого не может быть, месье. Кто-то ведь должен ответить за смерть принца?

– Увы, мадам. Даже великие сыщики иногда пасуют перед обстоятельствами, – сообщил Пуаро, поднявшись со стула и опуская котелок на голову.

– Сейчас приедет это глуповатый инспектор Джепп и будет мучить бестолковыми вопросами, – воскликнула Ольга, глотнув вино из бокала.

– Нет! – закричал Пуаро, но было уже поздно.

Ольга пошатнулась и, схватившись рукой за грудь, рухнула на пол. Первым подбежал Гастингс. Пощупав пульс, он обвел присутствующих мрачным взглядом.

– Она мертва, – тихо сообщил капитан.

Пуаро поднял с пола бокал и принюхался.

– Запах миндали. Думаю, экспертиза обнаружит в вине цианид, – сделал заключение сыщик.

– Она всегда лезла вперед, – с ноткой отвращения произнесла Диана, самая младшая из семи сестер, поправляя голубое платье.

– А вы всегда мечтали занять ее место, – добавил сыщик, хитро улыбнувшись.

– Вы лжете Пуаро! – воскликнула Диана, направив на бельгийца обжигающий взгляд голубых глаз.

– Увы, сестричка, – улыбнулась Ольга, поднимаясь с пола. – Все именно так, как сказал всеми нами обожаемый Пуаро.

– Убийство принца было лишь отвлекающим маневром. Основная цель ваша сестра, леди Ольга, – сообщил Пуаро, глядя в глаза Диане.

Дверь открылась, и на пороге появился инспектор Джепп.

– Кажется я вовремя! – улыбнулся полицейский. – Как прошло ваше неизменное шоу, Пуаро?

– Жаль, что я не пошел по актерской тропе, – засмеялся сыщик.

– Еще не поздно, – ответил Джепп, вынимая из кармана наручники – Леди Диана, вы арестованы по обвинению в убийстве принца Эдварда и покушению на убийство леди Ольги!

N.8

Они были так красивы, наши розы в вазе на столе. Их принёс Жорж. Жорж

это наш садовник. Ему уже 65. И Майкл не боится, что я изменю ему с

Жоржем.

Узнай во мне единственную! Говорило моё сердце тогда, 15 лет назад нам

с Майклом было по 20.

А теперь он встречается с Еленой. Каждую неделю Жанна принимает гостей.

И Майкл там частый гость. С Еленой.

Должна ли я поехать к Жанне сегодня? Я знаю там будет Майкл. Подержать

бокал, склонить голову, увидеть Петра. Пётр — мой любовник. Мы видимся

последние 5 лет и страсть от года к году превратилась в привязанность к

его словам, к тому, что он сидит рядом, а я смотрю на Хелен. Она так

мила, когда я склоняю голову на плечо Петра. Мне нравится, что он

рядом. По-хорошему, моим мужем должен был стать Пётр, а Майкла я бы

знала, как хорошего друга. Но… Юношеская страсть. Она свела нас с

Майклом. Впрочем, почему бы не иметь двух мужей? Я не хочу терять

Майкла. Мне нравился секс с ним. И до сих пор нравится. И мне нравится

когда рядом Пётр. Они двое не смогут оказаться со мной одновременно.

Как люди не пьют одновременно из двух бокалов. Но часы моего

одиночества, часы тишины, долгие ночи приводят ко мне сначала одного из

них, потом другого. С кем же я останусь, когда наступит время, которое

называют навсегда. Представь, мне будет 70. Пройдёт ещё 35 лет и мне

будет 70. Где будут они? Неужели только ветер и камень будут знать, что

я их помню? Я с грустью смотрю на Хелен. Этот вечер удастся, если я не

смогу сейчас загрустить.

N.9

Я шла за ним. Шла, иду и буду идти всегда. Такова моя судьба, таково предназначение. Он обернулся, на лице все еще держалась маска. Наверное, она должна казаться прекрасной, но только не для меня. Что хорошего в маске? За ней можно скрыть что угодно, а я видела ЕГО без личины и знаю разницу.

— Почему ты ходишь за мною? – да, иногда его маска трескалась, а через щели пробивались истинные эмоции. На этот раз он был возмущен. — Лена, неужели у тебя нет собственной жизни?

— Андрей, ты – моя жизнь. Я на тебе распята. Словно наркотик держишь рядом с собою. Не могу без тебя, но с тобой медленно угасаю. Прости, но это моя судьба, моя ноша, мой крест.

Андрей протянул свою руку к лицу, схватился за маску, словно собираясь снять, сорвать её, но резко опустил руку и отвернулся от меня.

— Отпусти меня, Лена. Ты видишь, как я несчастлив. Из-за меня погибло шесть женщин. Шесть… Знаешь… порой я вижу сон. Всегда один и тот же. Я сижу на диване, а вокруг они. Разные, но все в масках и бальных платьях. И ты… на тебе нет маски. Лежишь у меня на коленях, но я не рискую коснуться тебя – ведь ты такая хрупкая, словно можешь умереть от одного моего прикосновения, так же, как и они. Я протягиваю руку к твоим волосам и просыпаюсь… Их духи парят надо мною и день, и ночь… Я не в силах от них избавиться. Прости, я не хочу такой участи для тебя.

— Нет. Никогда! — я подхожу к нему. Мне страшно, но я все же запускаю одну руку ему в волосы, а другой – резко срываю маску. Под ней скрывается прекрасное лицо. Пусть оно все в шрамах и рубцах, но для меня это лицо – самое красивое в мире.

– Ну вот, а ты боялся. Видишь, я жива. Жива!!!

Андрей крепко прижал меня к своей груди.

– А их больше нет. Нет…

N.10

«Нет, ну, маменька превзошла себя. И зачем только я дал согласия. Мало того позволил ей приготовить чай, ведь знаю её пагубную страсть, так ещё это… Боже…»

Молодой человек оторвал взгляд от созерцания своих рук и посмотрел на присутствующих. Кроме чувства тошноты он ничего не ощутил и вновь вернулся к рукам.

«Боже, сделай так, что бы я умер…»

Но Боже молчал, а в голове всё продолжался клубиться туман от дурманного чая. Прикрыв глаза, юноша вновь постарался вернуться туда, где его ожидал лукавый подросток. Стараясь, сосредоточится на видении, он всё глубже погружался в мечты, убегая от реальности. От той реальности, что создала маменька.

Сквозь клубы тумана стало проступать милое тело желанного сердцу Паскуале. Юноша протянул к нему руки, но что-то заставило его вновь открыть глаза. Одна из дам изнемогая от желания, навалилась на него.

«Ах, маменька, ты и для них не пожалела своего варева» — промелькнуло в голове и вновь погрузившись в мечты он потянулся всем телом к манящей наготе своего двойника. Дотронувшись до его нежной, бледной кожи по всему телу юноши пробежала дрожь. Дама решив, что это от её прикосновения, прижалась ещё сильнее. Кто-то коснулся ноги юноше и плавно провёл рукой.

— Паскуале! — крикнул он и потянулся к исчезающему образу.

Увы, то был не милый сердцу мальчуган, это грубая рука одной из дам выказывала своё желание.

— Нет, не хочу — закричал юноша и вскочил, размахивая руками, будто разрывая пространство.

— Что с тобой сынок? — удивлённо спросила матушка, сидя за столом напротив и попивая свой любимый час с мелиссой.

Юноша оглянулся. Он стоял на кухне в своём старом, маленьком домике. А маменька, сидя за столом, смотрела в его огромные от испуга глаза…

N.11

– Что не весел, Андрюша? – спросила дама в красном платье.

– Это будет провал, – руководитель ансамбля творческой самодеятельности нервно плюхнулся на диван и схватился за голову.

– Это будет успех! – воскликнула дама в зеленом.

– Какой успех? – мужчина прошелся по гримерной в поисках чего-нибудь выпить, но единственный бокал с шампанским оккупировала «желтая» дама. – Я виноват! Надо было сразу проверить, какие костюмы нам прислали. Еще было время все поменять! Теперь поздно. Мы будем выглядеть…

– Мы будем выглядеть хорошо, – с другой стороны к руководителю ансамбля подсела блондинка в голубом платье. – Мы будем выглядеть шикарно.

– Но… наряды не соответствуют репертуару! Убью Степаныча!.. Я… Это ж надо было приволочь маскарадные костюмы вместо русских сарафанов! Я ж его…

Развить воображение не дал конферансье, вызвавший ансамбль на сцену.

Чем ближе Андрей подходил к сцене, тем больше внутри него се сжималось. Вот сейчас выйдем, думал, и получим яйца и помидоры…

– А теперь выступает, – объявил ведущий концерта со сцены, – ансамбль народной песни «Калина красная». Встречаем!

Зал скупо поаплодировал и замер, когда семь женщин, наряженных в разные маскарадные костюмы и Андрей в маскарадном же, черном костюме, держащий баян, вышли на сцену.

– Ну, – прошептал мужчина, – с Богом!

И со сцены полились первые аккорды.

Ой, то ни вечер, то ни ве-ече-ееер,

Ой, малым мало спало-о-о-ось…

***

– Это провал, – сказал руководитель ансамбля, как можно быстрее исчезая со сцены.

Зал, в первые мгновения застывший в изумлении от несоответствия формы и содержания, в следующий миг взорвался аплодисментами, заглушив все вокруг. Казалось, их можно услышать и на улице, если стоять рядом с дворцом культуры.

– Это успех! – не согласилась с баянистом дама в черном. – Это полный успех!