Дорогие мастерчане и мастерчанки!
На ваш суд представлены 12 замечательных миниатюр.
Пожалуйста, поддержите участников:
проголосуйте за 3 лучшие, на ваш взгляд, салфетки.
И, конечно же, не забывайте оставлять комментарии – авторам очень важно знать ваше мнение.
Памятка авторам
Для вас голосование является обязательным! Работа не проголосовавшего участника снимается с конкурса. За себя голосовать нельзя.
И маленькая просьба ко всем голосующим: пожалуйста, выделяйте ваши ТОПы жирным шрифтом, чтобы ведущая ненароком их не прошляпила.
Всем удачи! Поехали.
_________________________________________________________________________________
№1
***
Они лежали в траве и разглядывали облака. Вернее, разглядывала сестра, а брат скучающе жевал стебелек.
— Видишь лебедей на пруду? – спросила сестра.
— Угу, — отозвался брат.
— А за ними две черепахи.
— По пруду, черепахи?
— Ну, почему нет. У тети Таи была морская черепаха, так она все плавала…
— То морская. А пруд не море.
— Все бы тебе точность, — вздохнула она. – А за ними… Что это? Похоже на зайку.
— Какого еще зайку? – процедил брат, выплевывая стебель.
— Ну, смотри. Зэ – зайка.
Мальчик фыркнул.
— «Зэ» нисколько на зайку не похожа.
— Зато звучит. А за ней – бублик.
— Ну и цирк. Два лебедя на пруду, морские черепахи, заяц, а за ними – бублик, брошенный в воду. Кому говорили, что с едой играть нельзя?
— Смотри, это цифры… — сестра ахнула.
Мальчик раздраженно повел плечом, выискивая новый стебелек, попрочнее.
— Конечно, цифры. Это Боги на небесах часы вывесили. Чтобы предупредить.
— О чем? – она взглянула на него с неприкрытым ужасом.
— Сколько там? – он даже не посмотрел наверх.
— Половина одиннадцатого…
— Самое то. В половину одиннадцатого за тобой придет каракатица и утащит в нору.
— Я уже не маленькая, — нахмурилась сестра, — В каракатицу верить.
— Обедать! – послышался голос матери с дачи.
— Пошли, — почти с облегчением кинул мальчик.
Девочка все так же с запрокинутой головой разглядывала чудное нагромождение облаков.
Поздно вечером, когда мать уже укрыла их одеялами, потушила свет и вышла допивать с бабушкой чай, сестра проговорила тихо:
— А все-таки не просто так это было. Облака.
— Какие еще облака? — уже сонным голосом спросил с другой кровати брат. — Болтай про себя. Вечно ты вслух фантазируешь, шепчешь. И что ты там придумываешь! Лучше спи.
— А раньше мы придумывали вместе, — обиделась сестра. – Какой ты стал… Колючий.
— Ничего не колючий, — отрезал брат. – Глупости разводить заканчивай и спи.
Девочка насупилась. Когда мальчик засопел, она потянулась за часами на тумбочке. Половина одиннадцатого.
Девочка замерла, съежившись под одеялом.
К спящему шагнула тень.
— Что тебе нужно? – испуганно пробормотала сестра.
— Сладкое детство твоего брата, — тень облизнула тонкие призрачные губы.
— Уходи!
— Скоро и за твоим приду, — хохотнуло чудовище, вытягивая сверкающие ниточки из сияния, которое окутывало брата.
— Убирайся! Ничего я тебе не отдам!
— Убираюсь, — кивнула тень, вытягивая последнюю ниточку.
И исчезла.
Мальчик перевернулся во сне. Девочка испуганно сжимала края одеяла. С веранды доносился приглушенный звон ложек о чайные чашки.
А в спальне стало на одно детство меньше.
№2
***
Аннушка не могла найти себе места. Ходила по комнате, шурша складками платья. Мысли путались в ее очаровательной белокурой головке. «Когда же, наконец, он признается мне в любви? Сколько же он будет мучить меня? Которую ночь уже мне не до сна, а он все молчит!».
Она ожидала признанья на балу у Анохиных, что был неделю тому. Пока гости были увлечены танцами, влюбленные незаметно ускользнули в сад, в тенистую аллейку, где никто не мог их увидеть. Было тихо. Пахло сиренью и акацией. Он нежно сжимал ее руки и жарко дышал возле самых ее губ. Первый раз они были так близко. Но никаких слов любви.
Аннушка горделиво подняла головку. Но слезы так и лились у нее из глаз. «Неужели он меня не любит? Нет-нет! Быть того не может! Я помню, как он на меня смотрел, он непременно меня любит!»
В окно влетел какой-то сверток. Аннушка сначала испугалась и отскочила подальше от окна. Постояла так с минуту, потом дрожащими руками подняла напугавшую ее вещицу. Это была маленькая шкатулка, обернутая в бумагу.
— Записка? – девушка пробежалась взглядом по листку.
«Все случится меж закатом и полночью».
— Ах! – Аннушка не сдержала вздоха. – Он любит меня! Любит! Он признается мне сегодня!
Пальчики уже раскрывали заветную шкатулку. Кольцо. Княжна засветилась от счастья и только сейчас догадалась выглянуть в окно. Но никого не было. Солнце катилось за горизонт. «Какой застенчивый. Ничего, осталось совсем чуточку подождать!»
***
Он безумно любил ее. Мечтал о том, как она станет его супругой, родит детей и будет с ним рядом до конца своих дней. Аннушка. Прелестный ангелок. Предмет его великой страсти.
Он подъехал к ее дому, оставил коня чуть поодаль, привязав его к дереву. Бесшумно прокрался к окну, в котором виднелся маленький огонек свечи. «Все случится сейчас, любовь моя».
Раздался выстрел. В доме началась суета, было слышно, как забегали люди. Дверь в покои княжны отворилась, кто-то закричал. Он вскочил на коня и умчался вдаль.
Он безумно любил ее. Любил страстно, до дрожи. Даже собрался подарить ей кольцо и просить ее руки у родителей. А она изменился ему. Его Аннушка. Забавлялась с другим. «Так не доставайся же ты никому!».
***
Аннушка, обмякшая, сидела в кресле. Казалось, она просто спит. Одна ее рука лежала на коленях, вторая безвольно свисала с подлокотника. На пальце блестело кольцо. Карминовое пятно проступало на ткани белоснежного платья, точно под сердцем. Рядом на полу лежала записка. «Все случится меж закатом и полночью». На часах была половина одиннадцатого ночи.
№3
***
— Подари мне часики! — Маша умела так смотреть, что отказать ей становилось невозможно.
— Машуль, — Дима слегка улыбнулся. — Дарить часы — к разлуке. Разве ты не знаешь? Я подарю тебе часы, когда мы расстанемся. То есть никогда, — добавил он, целуя её в щёку.
— Никогда?
— Никогда.
Конечно, приятно услышать ещё одно объяснение в любви, особенно, если сердечко давно бьётся в ритме: Дима, Дима, Дима…
Но у Маши День рождения, а Дима сам предложил ей выбрать подарок. Выбрала. Ну что ж. Раз плохая примета, поищем что-нибудь ещё.
— Пойдём в другой магазин. Нет, пойдём лучше в парк! Там аттракционы, и ты выиграешь мне большущего розового медведя. Я видела, он такой славный! Ты же хорошо стреляешь, Дим?
— Какой ты ещё ребёнок, Машуль…
Если бы она знала, как зальёт слезами плюшевого медведя, пока Дима год будет служить в Чечне. Если бы знала, как станет прижимать и обнимать самый дорогой подарок на свете…
Но год пролетел, скоро Дима вернётся. И в письмах обещает кружить Машу на руках, пока она не попросит пощады. Обещает. Он всегда выполняет свои обещания.
Маша взглянула в окно на чистое голубое небо. Но что это? Белые маленькие облачка сложились в цифры 22:30. Вчера в это время у Маши кольнуло сердце.
…Дима?
№4
Креатив
Крестон-сити, небольшой портовый городок на западе штата Калифорния, растянулся полумесяцем вдоль берега Тихого океана. Дни и ночи здесь расписаны по минутам, каждый день здесь повторяется один о тот же сценарий.
Город просыпается. Поменявший направление ветер несет набежавший на Крестон туман обратно в море, очищая небо от кучерявых барашков туч, давая возможность яркому дневному светилу коварно разбудить вас вездесущими золотистыми лучиками.
Семь тридцать утра, самое время школьникам подтягивается на остановки, желтый как канарейка школьный автобус опоздавших ждать не будет. А рядовые граждане, не обремененные семьей, спешат на работу. Но есть и те, кто только-только к этому времени засыпают или даже не думает ещё вставать, видя десятый сон на седьмом облаке….
Но, как я уже сказала, для большинства сценарий жизни один, и к семи сорока пяти, больше восьмидесяти процентов жителей семитысячного Крестона выходят из своих домов по делам и под куполом ярко-синего, безоблачного неба спешат по своим, несомненно, важным делам.
Вот только сегодня не все совсем так.
— Смотрите!
— Что это?
— Где? Ух, ты….
— Ничего себе!
Кто-то заметил, сказал другому, услышал третий, передал ещё четверым…. И вот уже волна покатилась, рождая пересуды и панику, сбивая привычный уклад. А все из-за чего? Из-за огромной надписи, в которую сложились ветром большие, пышные, облака-барашки на безоблачном, безмятежном небе.
— 22:30! Это что ещё такое? – задался вопросом кто-то умный.
— Предупреждение? – проснулся паникер.
— Скорее всего, что-то будет в 22:30 — предложил кто-то ещё.
И понеслось….
— Спасайтесь! – кричат паникеры
— Конец света!
— Нападение террористов!
И так весь день. Одно предположение хуже другого, а бреда все больше. Люди в панике и удерживает их на месте только извечное человеческое любопытство. Хотя есть и те, кто всё побросав, умотал из города ещё до обеда.
А надпись все также остается на небе и плевать, что ветер, непогода и уже темнеет. И за десять минуть до назначенного времени, когда толпа, собравшаяся на центральной площади, готова поддаться всеобъемлющему ужасу, голос из ниоткуда сообщает:
— Горожане, радуйтесь! Сегодня в 22:30 в нашем славном городе состоится открытие новейшего гипермаркета круглосуточного обслуживания. Вас ожидают больше трех тысяч наименований товара, больше четырех десятков бутиков с разнообразной одеждой и море развлечений для ваших детей. Спешите! Ждем вас по адресу: Вечнозеленый бульвар, 13.
№5
***
-Привет, как дела в Раю? – чертенок приятельски хлопнул ангела по плечу. Они сидели на крыше многоэтажки.
-Скучно,- протянул ангел, — мало праведников, без дела сидим…
-А у нас валит народ, еле выходной выхлопотал, — вздохнул чертенок.
-Чем займемся?
-Поиграем, — глазки чертенка озорно блеснули,- в доброе-злое? Ты выиграл в прошлый раз, хочу реванш.
-Так добро всегда побеждает, это не я придумал.
-Смотри, внизу на площади — собака. Она голодна. Давай посмотрим, сколько человек ее пожалеют, а сколько – обидят, — чертенок почесывал ладошки в ожидании выигрыша: собака имела настолько жалкий вид, была так грязна, что кроме отвращения к ней нельзя было испытать ничего.
Приятели спустились вниз и устроились в тени памятника, украшавшего площадь. Собака, жалобно заглядывая в глаза прохожим, бродила неподалеку.
-У нас полчаса, — устанавливал чертенок правила, — только я сегодня забыл блокнот, не в чем записывать счет.
-Не беда,- улыбнулся ангел и хлопнул в ладоши. Небо над площадью мгновенно преобразилось: облака собрались в причудливый рисунок, на большом синем табло высветилось «0:0».
-Эй, псина, — послышался голос, — ты мне чулки замарала своей мордой,- женщина шлепнула сумочкой по собачьему боку.
Чертенок усмехнулся: «1:0».
Собака подходила к людям, снующим туда-сюда, тыкалась носом в их ноги, обнюхивала сумки, расточавшие аромат еды. Когда она в очередной раз сглатывала слюну, впалые бока прилипали к тонкому позвонку. От каждого пинка в глазах блестели слезы. Чертенок ликовал: небесное табло показывало 22:0, время истекало.
-Видишь, — бормотал он, — нет добрых людей, вот в Раю и нехватка населения.
— Просто добрые живут долго, — возразил ангел.
-Эти чистюли даже помойки убрали, городским собакам поесть негде, — улыбнулся чертенок.
Вдруг послышался гомон: из кинотеатра, расположенного напротив памятника, высыпала лавина ребятишек. Двадцать девять пар глаз словно по команде разом устремились на собаку. Двадцать девять пар рук потянулись к псине: кто, не ведая брезгливости, просто погладить, кто угостить съестным, которое всегда отыщется в детских карманах. Чертенок разочарованно взглянул в небо: «22:29». Молодая учительница, сопровождавшая детей, улыбнулась и протянула собаке пирожок (мама, провожая дочь на работу, как школьнице, совала ей в сумочку «перекус»).
— Время,- воскликнул чертенок, взглянув на облака,- ты снова выиграл, не может быть!
— Не я придумал, — улыбнулся ангел.
Всего полчаса и счет «22:30». Один кусочек добра в минуту. Оно всегда побеждает.
№6
И не спрашивайте…
22-00
– Эй, ты! – крепыш охранник выразительно посмотрел в сторону стоящего неподалеку мужчины и положил руку на кобуру.
Незнакомец сложил газету, повернулся и зашагал прочь. Секьюрити нажал красную кнопку на стене. Взвыла сирена, на лестнице послышался топот ног. Входные двери отеля захлопнулись, появились еще двое в форме охраны «Хилтон».
22-04
Мужчина бежал по длинному коридору первого этажа отеля. Трое преследователей отстали метров на десять. Незнакомец обернулся и швырнул мобильник. Раздался взрыв и коридор заволокло едким дымом. Секьюрити попадали на пол. Полежав несколько секунд, откашлялись и продолжили преследование.
22-08
Охрана второго этажа не успела перекрыть лестницу, незнакомец в черных очках продолжал бежать наверх.
– Перекройте третий! – закричал кто-то.
Преследователей становилось все больше. С улицы донесся вой полицейской сирены.
22-11
Беглец свернул в коридор третьего этажа. Первая дверь заперта, вторая, третья, четвертая открылась. Сидящая в кресле женщина пронзительно закричала. Незнакомец замкнул дверь и придвинул шкаф. Женщина испуганно забилась в угол.
22-15
Снаружи послышались гулкие удары, дверь затрещала. Незнакомец распахнул окно, внизу никого. Шкаф пошатнулся и упал, дверь с треском вылетела. С улицы послышался звук подъезжающей машины. Беглец встал на подоконник и спрыгнул.
22-16
В комнату вбежала охрана. Первый высунулся из окна, внизу пусто. От гостиницы отъехал грузовик с закрытым брезентом кузовом.
– Он в машине! – заорал секьюрити.
К отелю подъехали две полицейские машины.
22-20
Грузовик мчался по улице, сзади приближался вой полицейской сирены. Беглец высунулся из-под брезента и вынул пистолет. Тщательно прицелился и дважды выстрелил. Полицейская машина вильнула в сторону и врезалась в мусорный бак. Грузовик свернул на глухую улочку.
22-25
Машина остановилась, беглец спрыгнул с кузова. Из кабины вышла симпатичная блондинка в обтягивающем комбинезоне. Беглец посмотрел на небо и, улыбнувшись, достал спутниковый телефон.
22-29
– 007, я жду ваш доклад!
– Доклад придется перенести на более поздний срок, мэм.
Джеймс Бонд швырнул телефон в мусорный бак и обнял блондинку …
22-30
Лондон. Главный офис «Ми-6».
— Что у ноль ноль седьмого? – премьер министр достал большую сигару.
– И не спрашивайте! – отмахнулась Эм.
– И не говорите, – улыбнулся премьер. Хорошо хоть, что догадался в небо глянуть …
№7
***
Кулер привычно шипел. Чай остывал в затурканной, местами избитой кружке с оторванной ручкой. Кружка изображала из себя вечно улыбающегося человека, которому всё до самой последней звезды, но отколотый нос и осыпавшийся глаз придавали лицу достаточно зловещее выражение.
Я, как всегда, сидел за своим рабочим местом. Не могу представить своей жизни без работы. Иногда кажется, что я совершаю преступление, делая очередной вдох, поскольку это время я не трачу на труд. «Безумец!», — скажет кто-то, и будет бесконечно прав, но по-другому не могу. Хоть тресни.
Из-за этого ушла жена. Из-за этого личная жизнь ограничивается полным отрубом в холодной постели за пару часов до серого рассвета. Почему-то, когда один, самый живописный рассвет — пробуждение природы — становится однотонно-серым, как будто дворецкий Бога наконец-то решает приняться за уборку и выбивает перину облаков прямо на землю. Дёшево и сердито, как и всё в этом мире.
Как я уже говорил, кулер привычно шипел, чай остывал. На часах было детское время — 22.30. Что заставило меня выглянуть в окно? За какую ниточку дёрнул кукловод, скрытый ширмой небес? Пусть это останется загадкой. В первую очередь, для меня. Однако я выглянул. Точнее, высунулся — как ни крути — лето. Жара. Работающий компьютер, плохо переносящий сухой воздух.
Воздух. Он опьянил меня. Впервые я почувствовал его вкус — слегка сладковатый, чуть-чуть отдающий горечью степных трав — вкус абсолютной свободы и безграничной радости, вкус беззаботного детства.
Поддавшись голосу сирен, я выпрыгнул из окна — благо, первый этаж — и босиком по остывающему асфальту побрёл, не задумываясь о направлении.
Мне встречались люди. Многие крутили пальцем у виска, многие посылали матом, многие плевали в лицо, но находились и те, что шли за мной. Оставив набитые смертью сумки, исполненные лжи чемоданы, ворох семейных проблем, неурядиц, раскрасневшуюся физиономию шефа, перекошенную гримасой ярости, никому ненужные дела, делишки, надоевших детей, они шли за мной, наугад, босиком. Туда, где никто ещё до нас не был.
Человеку, в сущности, немного надо для счастья. Всего лишь вспомнить вкус детства и сделать шаг вперёд.
№8
Сумасшествие
Я останавливаюсь. Любуюсь облаками. Они сплетаются в причудливый узор из цифр. Две двойки, тройка и ноль. Я стою еще немного, но слышу крик. Оборачиваюсь. Возле дома с номером двадцать два собралась толпа. Высокий мужчина в черной шляпе выбегает из подъезда, прикрывая рот забинтованной ладонью. Больше он не может сдерживать приступа тошноты. Но на него не обращают внимания. Люди смотрят на девушку, которая стоит на крыше девятиэтажки.
— Господи, — вздыхает кто-то, смотря вверх. Женщина в зеленом пальто заходит в подъезд. Мужчина в шляпе кричит от ужаса. Дикий крик. Вопль. Женщина в пальто возвращается обратно. Лицо ее перекошено от страха. На зеленой ткани проступают бурые пятна.
— Это кровь! – кричит толпа. Женщина в зеленом пальто теряет сознание. Из двери подъезда, через щель, вытекает тоненькая струйка крови.
Недоумение на лицах.
Никто не обращает внимания на девушку на крыше. Она стоит на самом краю и смотрит вниз. Ее рыжие волосы развеваются на ветру, словно лоскуты какой-то тряпки. И ее взгляд проникает в мозг каждого из стоящих внизу людей.
Снова крик ребенка. На этот раз в его голосе слышится куда больше отчаяния, нежели раньше. Но никто не поймет, откуда этот крик раздается.
— Чей ребенок? — спрашивает голос из толпы.
У мужчины в шляпе снова приступ рвоты. У него изо рта течет кровь. Он кашляет, задыхается, опускается на колени. Очередной сгусток падает на асфальт.
Никто на него не смотрит. Он медленно умирает посреди толпы. Перед его глазами стоит образ девушки с грязно-рыжими волосами.
Над женщиной в зеленом пальто наклоняется мужчина невысокого роста с черными с проседью волосами. Он пытается прощупать пульс, но у него ничего не выходит.
— Пульса нет, — говорит он кому-то. – Она мертва.
Снова крик ребенка.
— Он в доме. Ребенок в доме!
— Заставьте его замолчать!- кричит подросток, что стоит среди толпы. — Я не могу вынести этого!
— Заткнись!- бросает ему кто-то.
— Замолчите, вы оба!
Мужчина в шляпе мертв. Он лежит на асфальте в луже собственной крови, как будто прыгнул с крыши вниз.
Начинается драка.
Подросток бьет кулаком в лицо женщину, что секундой назад велела ему убираться. Она падает. Двое мужчин хватают его под руки и волокут в подъезд…
Все затихают.
— Что же вы делаете? Зачем все это?- протестует мужчина с сединой.
Кто-то выхватывает нож и набрасывается на него.
Течет кровь. Ликует толпа.
Я замечаю, что девушки на крыше уже нет. Впрочем, как и облаков, похожих на цифры.
№9
Небесная связь…
— Это что за хрень такая?! — завопил начальник маленького заштатного аэропорта, гладя из окна в ясное небо, где красовалось число: — «22:30» — Опять Егоров дурит?! Как сядет, немедленно ко мне!
Радист, усмехнувшись в усы, сделал вид, что внимательно смотрит на радар за перемещением бортов находящихся в воздухе.
— Есть, — вытянувшись по струнке, отчеканил молоденький лейтенант, стоявший за спиной начальника. Неделю назад прибывший для несения службы он ещё помнил то, что вдолбили в его голову в училище: — «Если начальник зол, надо отвечать ему с усердием и со всем соглашаться»
Ещё и надпись не успела раствориться, а Егоров появился пред очами начальника — лысеющего, полноватого мужчины неопределённого звания, так как из-за жары тот снял с себя рубашку и стоя в майке перед окном с возмущением смотрел на цифры в небе.
Егоров негромко кашлянул. Начальник обернулся. Через секунду он уже тряс перед носом лётчика указательным пальцем, крича и брызжа слюной:
— Сколько это ещё может продолжаться?! Ты тут фокусником работаешь или «фермером»?! Ты что должен делать?
— Обработку полей проводить.
— Так и обрабатывай, а не устраивай тут балаган. Мне и так хватило в прошлый раз, — протёр он вспотевшую шею, вспоминая, как при очередной проверке работы аэродрома инспектирующий полковник Волков с замиранием смотрел на зайчиков, скачущих по небу после пролёта Егорова.
Лётчик, улыбнувшись, пожал плечами.
— Так вроде ему понравилось.
— Понравилось?! Не, ну ты совсем распоясался! Я тебя предупреждал? Ещё одна такая выходка и…
— Ну, извините. У меня что-то с мобильником, … а тут бабушка …
— Какая ещё бабушка?!
— Моя, — удивившись вопросу, ответил Егоров. — Она забыла, во сколько её сериал начинается, время-то сменили, ну, вот я и … — замялся Егоров, опустив глаза к полу.
— Сериал?! — начальник плюхнулся в кресло, вытирая лоб. — Всё, иди, иди, — махнул он рукой на непослушного лётчика. — Без тебя дел не в проворот.
Егоров, обрадовавшись, что легко отделался, не споря, развернулся и быстро исчез.
— Так, — повернувшись к радисту и указывая куда-то пальцем в экран радара, сказал начальник, — убирай глушилку с мобилок, ставь на антенну. В 22-30, да никакого им сериала, совсем распоясались, пускай лучше колорадских жуков собирают…
№10
Третий уровень вмешательства
В Москве снова шёл дождь. Ангел, находясь в ипостаси белого голубя, сидел на плечах памятника скульптурной композиции «Рабочего и Крестьянки» и дрожал от холода и сырости. Мысли его были очень далеко, где-то в чертогах небесной Академии Ангелов.«Третий уровень вмешательства. — в памяти раздавался певучий голос наставника, Архангела Рафаила. — Это самый тонкий способ воздействия на струны души. Это изящные узоры инея на стекле, это музыка в сполохах северного сияния, это прекрасная печаль в трелях соловья, это череда созданных «случайностей», которые должны привести к правильному, судьбоносному решению...»
Лапки голубя начали соскальзывать с мокрых плечей «рабочего». Мысли Ангела вернулись в дождливую Москву.
Всё было тщательно и скрупулёзно подготовлено для «судьбоносного решения». Осталось последнее звено — Вика Резинкина, восьмилетняя девочка в красной ветровке, стоящая под козырькам здания у входа в «Пятёрочку»…
А в доме на против, Марина Сергеевна Резинкина, получившая уже достаточно «воздействий на струны души», сидела и вздрагивала от каждого шороха. В шуме воды из крана, в чириканье воробьев, в заваренных чаинках, в разводах дождя на окнах — ей мерещилось «22:30». Дочь, которую она послала за хлебом, пропадала неизвестно где. И казалось, ничего страшного, но из-за дневных странностей, беспокойство нарастало, как снежная лавина. Она одела плащ и уже через пять минут стояла перед дочерью, кормившей хлебным мякишем мокрого облезлого голубя, который неуклюже топтался около ног. И снова в крошках батона, рассыпанных на крыльце, Марине Сергеевне померещилось «22:30». Тошнота подошла к горлу. Но следующее добило молодую женщину окончательно.
— Мам, смотри! — дочь показывала пальцем на просвет между тучами где облака странным образом сложились в «22:30». — Мам, ты чего? — это последнее, что услышала Марина Сергеевна падая в обморок.
20:00 — Марину Сергеевну Резинкину увезли на машине скорой помощи.
20:47 — уставшая Вика добралась до служебного телефона:
— Пап, забери нас из больницы…
21: 01 — Алексей Николаевич Резинкин мчался на своей машине к приёмному пункту «скорой помощи».
21: 05 — Марина Сергеевна и Алексей Николаевич Резинкины выясняют отношения.
22:30 — Марину Сергеевна, наконец-то, решила простить своего бывшего мужа…
№11
***
— Андрюшик, нам, кажется, пора.
— Куда пора? – глянул из-под подушки на будильник. – Можно ещё часик поспать.
— Нет, ты не понял, у меня воды отошли.
Осознание услышанного пришло не сразу, медленно, не торопясь, просочилось через подушку, но уж когда дошло…
— Так чего ж ты молчишь?! – резко вскочил с кровати, свернул лампу, начал хаотично метаться по комнате. Где рубашка? Где носки? – Надо скорую вызывать!
— Зачем скорую, сам меня отвезёшь, — жена похлопала по сумке возле кровати. – Пожалуйста, мне так страшно.
Вот как ей откажешь?
Как выходили из квартиры, помню смутно. Но уже в машине обнаружилось, что кто-то забыл обуться. Хоть носки целые и то хорошо. Жена на все мои терзания взирала с умиротворительным спокойствием, даже стыдно стало.
Домчались быстро. Я влетел в приёмную и заорал, как раненный зверь:
— Помогите! У меня жена рожает!
Бабка-санитарка окинула меня равнодушным взглядом, шлёпнула на пол мокрую тряпку:
— Чего орёшь? Тут все рожают. Сейчас позову кого-нибудь.
Вручила мне швабру и скрылась в лабиринте белых коридоров.
— Андрюшик, не нервничай, всё хорошо будет.
А я стою, как лопух, со шваброй, без ботинок и вообще ничего не понимаю. Это кто кого успокаивать должен: за руку держать, слова ласковые говорить. Второй раз стыдно стало. Сел на скамейку рядом, обнял. Всё же защитник и добытчик. Вон, даже швабру добыл! С ведром.
Тут и дежурный врач подоспел, без лишних разговоров распахнул двери кабинета:
— Женщина, на кресло.
Жена на прощанье обернулась, в нос меня чмокнула и исчезла за старой обшарпанной дверью. Как в параллельный мир ушла. Санитарка сумку её забрала:
— Иди домой, папаша. Нечего тут рассиживаться.
Ну, я и пошёл в машину. Честно выкурил всю пачку сигарет, послушал радио, съел завалявшуюся пачку чипсов. Позвонил на работу, отпросился, начальство весьма праздничным голосом заявило, что с меня ящик водки, если родится мальчик и два, если девочка. Я поразился: за что такая несправедливость?
— А с девочками всегда двойные растраты. Привыкай!
Наблюдая за счастливыми папашами, выходящими из выписной комнаты, гордо держащие разноцветные свёртки, заснул.
Разбудил меня сторож:
— Мужчина, освобождайте стоянку. Ночью тут только транспорт медперсонала стоять может.
Я сонно тряхнул головой, с кряхтением выполз из машины:
— Как мне узнать: родила ли жена?
— Это можно. Дело нехитрое. Ивановна, — окликнул утреннюю санитарку, — тут обстановку разведать надобно.
— А чего её разведывать. В 22.30 родила девочку, три триста. Ух, крикливая! А он всё проспал!
№12
***
— Что у нас по делу Матвеевой? — спросил полковник Сидоренков, устало потерев седые виски.
Капитан Мельникова сразу уткнулась в бумаги, наморщив аккуратный носик. Майор Петров, взъерошив свою густую, черную шевелюру, кинул умоляющий взгляд на капитана.
Лейтенанты Стершев и Васильев, оба рыжие и худощавые, переглянулись и так же посмотрели на капитана.
В кабинете, где уже второй час шло совещания, наступила тишина.
Полковник нахмурился, окинул тяжелым взглядом подчиненных, сидящих за столом, и рявкнул:
— Ну?!
Капитан Мельникова вздохнула и, не отрывая взгляда от папки с бумагами, негромко произнесла:
— В настоящий момент у нас один подозреваемый…
— Да убийца он, а не подозреваемый! — вмешался Стершев.
За что и схлопотал пинок под столом от Васильева и предупреждающий взгляд майора, мол, не вмешивайся.
— Всё, и правда, упирается в Ивана Степанова, — продолжила капитан. — Единственная проблема — нет доказательств.
— Так ищите!
— А мы что делаем? — тихо буркнул майор.
— Вот если бы чистосердечное признание…
— Может еще желаете, чтобы преступники сами себя ловили?! — насмешливо произнес полковник. — Не мелите чепухи!
Разразиться бранью не дал зазвеневший телефон.
— Да?.. Проводите! — Полковник положил трубку и недоуменно оглядел подчиненных. — Степанов собственной персоной.
Открылась дверь, и вошел полный мужчина в деловом костюме. На круглом лице безумно блестели глаза.
— Я… я хочу сделать признание… Это я убил…
Майор, удивленно переглянувшись с капитаном, вскочил и, усадив убийцу на освободившийся стул, потребовал:
— Рассказывайте!
— Двадцатого мая ровно в двад… двадцать два… тридцать, двадцать два тридцать я в собственной квартире убил Таню… Татьяну Матвееву…
После того, как показания были дрожащей рукой преступника зафиксированы на бумаге, подозреваемого в наручниках повели на выход.
На пороге Степанов оглянулся и с надеждой прошептал:
— Теперь ведь видения в небе прекратятся, да? — и, отвернувшись, повторил. — Двадцать два тридцать.
— М-да, что это с ним? Неужто совесть замучила? — удивилась капитан.
В кабинете, кроме лейтенантов, никого не было. Стершев, качаясь на стуле, обратился к другу:
— Сереж, звони Андрюхе.
Васильев, не отвлекаясь от компьютера, протянул руку к телефону, не глядя набрал номер и включил громкую связь.
На другом конце взяли трубку.
— Алло? — прозвучал густой бас.
— Привет, Андрюха. С нас причитается, — крикнул Стершев.
— Получилось?
— А как же! Пришел как миленький. Суеверие и техника — страшная сила! Слушай, а все-таки классная штука эта твоя голограмма!
ВНЕКОНКУРС
№1
Бозон Хиггса
— Пилоты, пилоты, пилоты, садитесь в свои самолёты, — спела Бенька, и пошла пилотажная группа «Грачи прилетели», на ходу застёгивая гермошлемы. Командир группы, майор Григорий Кожемякин, грохоча берцами по бетонке, уточнил маневр:
— Наш эшелон шестой, заходим со стороны солнца. Форсажный режим Б-три-восемь. Костя, у тебя самая сложная задача. На четыре-двенадцать делаешь левый иммельман, уходишь на разворот, потом правый иммельман. Валера, Игорь, после дриблинга зависаете в кобре Пугачева, потом на шесть-сорок два закручиваете Нестерова. Синхронно. С остальными понятно. Не забываем переключаться на А-шестнадцать, инверсионный след должен быть чётким, без разрывов. Увижу дырки – заставлю портянки нюхать.
— Командир, откуда портянки возьмёшь? – Лёнька решил разрядить обстановку.
— У заправщиков позаимствую, самые кондовые. Главное, помните, Бенька должна ясно увидеть от своего патио «Пицца», во сколько. Выполняем и не уклоняемся.
Последние слова командир выдал, уже подключившись к бортовой связи. Грачи, с воем набирая высоту, один за другим скрылись в синеве.
— Ой, Вань, ты Грише позвонил?
— Послушай, Зин, давай Гришу пока трогать не будем. Вот будет знак, тогда и позвоню. Иван и Зинаида, доценты кафедры дифференциальной футурологии точно рассчитали, что именно сегодня состоится инициация нового нелинейного члена в Уравнении Вселенной. Потому что Бог – не фраер. Бозон Хиггса открыли? — открыли. Перельман всё-таки Уравнение решил? – решил. С Богом такие игры не проходят. Потому что Бог – он везде. Это только наивные старушки представляют Бога в виде доброго дедушки на небеси. Не на небеси он, он – в каждом из нас. Он видит нашими глазами, слышит нашими ушами, он вездесущ и всемогущ.
— Вань, а ты, правда, веришь во всемогущество Бога? И что он именно сегодня проведёт инициацию?
— Зин, не поминай Бога всуе. Бог – Он везде. И всегда. Помнишь эту глупость схоластическую: если Бог всемогущ, сможет ли он создать такой камень, который сам поднять не сможет?
— И что, ты думаешь, это было ОНО?
— Это было ОНО!
Бог был всегда. И везде. А Вселенная началась с Большого Взрыва. Именно открытие Бозона Хиггса подтвердило эту теорию. Правда теория так ничего и не объяснила. Да и не может ни одна теория объяснить то, чего объяснению не поддаётся. А на самом деле всё очень просто. Кто-то или что-то усомнилось во всемогуществе. И тогда Бог создал.
Собственно камень получился такой огромный, что сразу бабахнуло. Хорошо так бабахнуло – галактики до сих пор разлетаются. А Бог так и не успел попробовать, сможет он поднять или не сможет? Или успел всё-таки?
Нелинейный член в Уравнение он добавил, чтобы неповадно. А то некоторые уже подумали, что они Бога за бороду ухватили. Не ухватили. Сегодня инициация.
— Зин, смотри, началось!
— Ой, Вань, как интересно. Звони, звони скорее Грише, пусть пересчитывает уже своё Уравнение. Видишь, двадцать два-тридцать. Может он ещё успеет посчитать.
Анатолий Михайлович внутренне напрягся, слегка задрожал, и сделал последний пасс. Десятки камер нацелились в синеву. В синеве происходит невероятное. В небе возникли цифры. Не мгновенно возникли, их, каждую в отдельности как будто выводит неведомая рука. Кашперование удалось. Всё получилось именно так, как он и объявил, и время – время начала информационной программы, в которой миру будет объявлено, что есть, есть ещё ягоды в ягодицах. Восторженно закричали ведущие телеканалов, и только Анатолий Михайлович не ощутил чувства глубокого удовлетворения. Он вдруг почувствовал себя опустошенным и самым несчастным в этом мире. Он вдруг как-то сразу понял, что кашперование тут ни при чём. Это Бенька.
И как тут не злиться, и как тут не спиться, и как тут не самоубиться?
№2
Знаки
Меня зовут Вячеслав. Я посмотрел в окно. Как странно. На небе облака выложились в цифры 22:30. Я всегда верил в знаки. Небо мой второй дом оно, помогало, мне как летчику истребителю. Я не раз выигрывал битву, с помощью знаков. Но на этот раз оно мне не помогло. Я считал глупцами тех, кто уходит из жизни из-за любви. Наверно я один из тех безумцев. Когда я уйду из жизни, останется записка.
-Моя невеста умерла, и я иду за ней.
Ну, вот и все. Конец игры. Я подставил дуло пистолета к виску, закрыл глаза, спустил курок. Вместе с выстрелом в моей голове прозвучал крик.
— НЕТ!
Почему я еще жив? Наверно осечка, во второй раз повезет. Еще раз нажал на курок. Опять выстрел и ничего.
-Ну и долго ты будешь так стреляться?- над моим ухом раздался приятный, женский голос. В двух метрах от меня стояла женщина в белом.
-Вы кто? — растерянно, спросил я.
-Догадайся.
-Вы так прекрасны…
-Как смерть.
-Значит мое время пришло?
-У меня и так мало времени. А тут еще и ты.
-А что я?
-Ах. Как мы не вины. Мне стало интересно. Вот я и пришла.
-И что вас заинтересовало.
-Я могу понять. Почему ты в записке написал, что застрелился из-за невесты. Не имея ее. Чтобы люди тебя пожалели…
-Это не правда.
-Нет? Ах да. Не хочешь выглядеть идиотом. После смерти. Ну, прости. Ты дурак.
-Из-за того, что решил уйти.
-Нет не только из-за этого. Ты даже не спрашивал, любит твоя Ирина тебя или нет.
-Зачем? Она кинозвезда. Она помолвлена с репером. Об этом писали во всех газетах.
-Такой большой. А в пиар веришь.
-Значит, у меня есть шанс?
-Следуй знакам.
Я посмотрел в окно. Цифры 22:30 на небе, не исчезли. Я понял это знак. Я должен быть где-то в 22:30. Но где?
Смерть исчезла. Я выбежал во двор. В воздухе раздался голос смерти
-Иди за знаками.
Из-за поднявшегося порыва ветра. Листок упал к моим ногам. Я поднял его.
Сегодня 22:00. В кинозале Гомер состоится кинопремьера актрисы Ирины Вайи. Небеса.
Мне небеса дали знак. На кинопремьере, я встречу свою возлюбленную.
Я пришел за час до кинопремьеры. Возле него собралась толпа поклонников. Я человек военный. Я решил пройти черным ходом. Мне сопутствовала удача. Охранник был моим старым другом.
— Вячеслав? Какими судьбами.
-Я слышал, будет фильм. — ответил я.
-Не говори, что ты тоже в нее влюблен. Да ладно она нечего.
-По дружбе пропустишь? — спросил я.
-Конечно. Но если ты пришел ради любимой. Ладно, шучу. По секрету она поссорилась со своим менеджером и ее не будет.
Я упал духом. Знаки я верил в них, но они подвели меня.
-Ладно, спасибо. – поблагодарил я.
Я не помню, не знаю куда. Но я шел по ночному городу, не замечая ни чего и не кого. Порыв чистого, прохладного ветра, ударил в лицо. Я очнулся, придя в себя. Как раз вовремя. Впереди меня женщина переходила перекресток. Навстречу ей ехал автомобиль.
Я вовремя схватил женщину за руку, остановив ее. Водитель успел объехать нас. Судьба была ко мне благосклона. Не вероятно, но я спас жизнь своей возлюбленной.
— Вячеслав? Это ты?
-Откуда ты знаешь меня? – я был поражён.
-Ты наверно не знаешь меня.- смущенно ответила Ирина-Я присутствовала на ярмарке
-Самолетов.- договорил я. – С тех пор я без ума от тебя.
-Как и я. Может, пойдем вместе на кинопремьеру?
Я посмотрел на часы. Было 22:30.
-Почему нет. Идем.
№3
***
— Ребят идите сюда, посмотрите на эти облака!
— Лина, опять ты на свое небо смотришь. Ну, нет там ничего интересного.
— Ну, пожалуйста, Алиса, хотя бы ты подойди и посмотри сама.
— Ладно, ладно. А то ты не успокоишься. Давай показывай, что ты там нашла.
— Вон туда… Эм… Это точно было там, я тебе клянусь!
— Конечно-конечно, верю…
На небе уже ничего не осталось от того, что успела увидеть Алина.
*Тем временем. Где-то на небе.*
— Что за тревога, что случилось? – спросил встревоженный архангел.
— Посмотрите, мы засекли судьбоносное вмешательство в дела смертных: облачный знак, в весьма не стандартном виде: «22:30» — ответил оператор.
— Что это означает, и кто это сделал? – продолжал задавать вопросы архангел.
— Мы это сейчас пытаемся выяснить. Пока что нам известно лишь то, что для такого вмешательства нужен уровень доступа не ниже 5-серебрянный.
— Кто это увидел?
— У нас есть информация только об одном свидетеле – женского пола, 16 лет, по имени Алина. Вся остальная информация сейчас появится.
Архангел на секунду расслабился, но в этот момент в его руках появилась папка со всей оставшейся информацией.
— Проклятые новые технологии, — проворчал архангел.
Развернув папку, он зачитал вслух.
— Итак. «Вмешательство было заказано верховным управлением судьбы.
Исполнителем является коллегия воздушных ангелов.
Заказ на сочетание символов «22.03» считается выполненным.
Смысловой уровень допуска не ниже 7-кристальный.»
— Так, стоп, — архангел посмотрел на монитор, на котором ещё красовалась фотография с места событий: «22:30».
— Что ещё за чертовщина? Схожу к апостолу Павлу, узнаю всю информацию, потому что что-то здесь не так, — сказал архангел, и растворился в воздухе.
Оператор продолжал спокойно сидеть за столом, пока не загорелась красная лампочка с надписью «Подозрительные мысли».
На экране тут же появился текст.
«8 марта.
Дорогой дневник, сегодня был странный день. Максим подарил мне красивую открытку по случаю праздника, причем не только подписался, но и написал несколько слов с пожеланиями, правда, он ещё подарил открытки двум другим девочкам, но зато мне подарил самую красивую. Я была очень рада и чуть не поцеловала его в щечку, прям там, но там было много народу и я застеснялась После того как он ушел, я спросила шепотом: «Господи, ну когда мы будем с ним вместе?»
Самое странное случилось потом. Через полчаса я была у окна, и случайно увидела в небе надпись «22:30», я подумала, что это знак. Но сейчас уже 23:47 и ничего не произошло. Я думал, что Максим мне позвонить в это время, ну или хотя бы напишет вконтакте, но ничего не произошло ((»
Архангел уже стоял за спиной оператора и читал сообщение.
— Что здесь действительно, черт побери, происходит? Может опять Люц балуется? – спросил архангел. И в этот же момент у него в руках появилась папка с документами.
— Не могут они хотя бы предупреждать? А то я так заикой стану.
Архангел открыл папку и начал читать.
« Судьбоносное вмешательство в жизнь Алины осуществлено с целью знакомства и дальнейших отношений с Максимом, по средствам облачного знака в виде символов «22.03», означающих день рождения Алины. Этот знак должен подтолкнуть Алину предпринять действия по приглашению Максима на празднование своего дня рождения. После этого события Алина и Максим должны начать дружеские отношения, плавно переходящие в любовные. Это необходимо верховному управлению судьбы, так как Алина и Максим являются будущими правителями Северной Империи»
— Что ещё за «Северная Империя»? Первый раз слышу! – недовольно спросил архангел.
Оператор лишь незнающее пожал плечами.
№4
***
Как потревоженный улей, столица.
Что же могло напугать так легко?
Было знамение: “двадцать два тридцать” –
цифры соткались из облаков.
В панике мечутся в городе люди,
улицы в сизом чаду и дыму
Что это будет? Когда это будет?
Надо готовыми быть ко всему.
Спички скупаются, водка и сахар,
крупы мешками таскает народ.
Ужас над городом реет,
и страха
приторным привкусом всё отдаёт.
Вдребезги стёкла.
Полиция мчится:
будет суров полицейский наряд.
Вверх поднимая печальные лица,
люди, как будто, “за что?”, говорят.
Небо безжалостно: двадцать два тридцать –
вышиты на́ синеве вензеля.
…Надо же было такому присниться, —
я просыпаюсь, тихонько скуля.
Синее небо и странная раса,
“люди” и “сахар” – бессмысленный бред.
Разве бывает так, чтобы два глаза?
Или что крыльев у смертного нет?
Форма, на вид, примитивно-простая.
Как они жить-то на свете могли?
…И без разбега я в небо взлетаю,
в алое небо любимой Земли.
№5
***
Выхожу из шумной духоты аэропорта. Привычно бросаю взгляд на часы.12:30. Время переводить стрелки. И, черт возьми, я не вспоминал о тебе уже восемь часов – бесспорный рекорд для меня. Да и ты, судя по всему, не вспоминала: ни одного звонка за время регистрации, ни одного звонка за время ожидания.
— Простите, не подскажете, который час? – обращаюсь к девушке, неторопливо затягивающейся недалеко от меня. Не знаю, почему, но мерзкий запах тонких женских сигарет безумно мне нравится.
Девушка встряхивает волосами и подносит запястье к подслеповатым глазам.
— Двадцать два тридцать, — произносит отчетливо хриплым голосом, и я замираю. Очередное совпадение, связанное с этими цифрами.
Судьба? Нет, я не фаталист, но иногда невольно задумываюсь о том, что за всеми событиями стоит нечто большее.
Если подумать, то тебя я встретил таким же поздним вечером… Или ранней ночью, кому как больше нравится. Или встреча с этой девушкой не считается? Ведь мои часы продолжают отсчитывать время того пояса, в котором сейчас чуть больше полудня, и ты наверняка опять ругаешь яркое солнце, зависшее над нашим родным городом. А, к черту. Попытка ведь не пытка?
— Девушка, а вы кто по знаку Зодиака? – интересуюсь, надеясь, что меня не сочтут странным.
— Близнецы, — моргает удивленно.
— А я тоже, — усмехаюсь. Думал, только мне на сегодня гороскоп уготовил судьбоносную встречу, но еще одна такая счастливица сейчас стоит передо мной. В руках фильтр от сигареты теребит. Безумно соблазнительно.
— Вы насколько сюда прилетели? – задаю очередной нескромный вопрос. Я видел ее в самолете, поэтому именно к ней обратился с вопросом на своем родной языке. И на ее родном языке, очевидно, тоже.
— Пара дней. Я по работе.
— Жаль…
Действительно, жаль. Она улетит, а я останусь. А если это и есть та самая, судьбоносная встреча?
— Да ладно! – машет она рукой и фильтр от сигареты роняет на асфальт. – Встретите еще свою судьбу.
Смотрю на нее во все глаза.
— Вы верите в Судьбу?
Она будто удивляется:
— А как иначе? — задумывается ненадолго и продолжает: — Записыайте номер, интересно поговорить будет.
Покорно забиваю номер в память телефона. Номер, который заканчивается осточертевшими уже цифрами: 2230. Определенно, судьба.
И я позвонил. Поговорили. Я даже поверил в то, что наша встреча – воля самого провидения. Поеду завтра в аэропорт ее провожать.
Утренний рейс, смотрю вслед самолету. Огромная железная птица словно теряет равновесие, едва оторвавшись от земли. Огненные вспышки, у людей паника, а меня на смех пробивает. И фраза глупая в голове вертится: «90% всех аварий происходят при посадке и взлете».
В кармане вибрирует телефон. Номер незнакомый.
— Привет, дорогой! Прости, что не позвонила – телефон сломался… — доносится твой голос из динамиков. Бездумно смотрю на часы, которые продолжают отсчитывать время моего прошлого места жительства.
22:30. Значит, судьба.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.