УРА! у нас есть победители!
1 место — Лев Елена (14)
2 место — Ася Касперович (13)
Список салфеток, участников, баллов:
1. Ефим Мороз — 2+3+3+3 = 11 баллов
2. Смирнова Дария — 1 балл — не голосовала!
3. Валуева Екатерина — 3+3+2 = 8 баллов
4. Касперович Ася — 2+2+31+2+3 = 13 баллов
5. Фомальгаут Мария — 1+3+2 = 6 баллов
6. Минасян Татьяна — 1+1+2+1+3 = 8 баллов
7. Романова Леона — 2+1 = 3 балла
8. Лев Елена — 2+2+1+1 = 6 баллов
9. Cristi Neo — 1 балл
10. Лев Елена — 3+1+3+2+2+1+2 = 14 баллов
11. Чайка — 1+3 = 4 балла — не голосовала!
12. foxred — 3 балла
***
Диабло!!! Забыла про внек. Вот, авторы внеконкурса:
1. Akrotiri
2. Tom d'Cat
3. Sinatra
4. Фомальгаут Мария
—
КОНКУРС
1. Жизнь продолжается
Здесь всегда был ветер. Отроги Хантау место суровое, близость ледниковых масс определяла погоду. Сергей поежился, скинул одежду и раздел Александра.
«Если портал не откроют вовремя, мы замерзнем.» Он представил лица «релайтеров» получивших, вместо двух здоровенных мужиков их синие окоченевшие трупы, и мрачно улыбнулся. «Жаль нельзя «прокалываться» в одежде, один попробовал. Одежду потом срезали вместе с кожей, хорошо хоть жив остался.»
Александр съежился и застонал. «Эх, Санек! Ну какого ляду ты поперся на «чертово болото». Предупреждал же, не поверил, наслушался Русалочьих песен, в морок попал. Теперь либо к «бабке с косой», либо в Центр, если успеем.»
Сергей взял брата на руки, конечно так «прокалываться» было небезопасно, но другого выхода не было. «Если, что пусть режут!»
То, что брата выведут из морока он не сомневался, были прецеденты. Центр был могуч и всесилен, «вирлайтеров» вытаскивали из таких передряг, какие чертям в аду и не снились.
Миры воображаемой действительности росли, как опята по осени. Люди охотно селились в них. Очень удобно, придумал то, что тебе нравится и живи себе, не тужи. Все бы хорошо, если бы не темные кладовые подсознания. То что накапливалось в них, так же попадало в новосозданные миры и зачастую оказывалось неприятным сюрпризом для своих новоселов – вирлайтеров. Вот тогда-то и создали Центр. Он не контролировал создание новых миров и передвижение по ним новоиспеченных жильцов. Он оказывал помощь: спасал, лечил, выделял средства на расширение. Без этой палочки-выручалочки, трудно пришлось бы тем кто попадал в дебри собственного подсознания.
В воздухе появился звук, он становился все сильнее и сильнее! Сергей прижал Александра к груди и закрыл глаза. «Прокол» был мгновенным, яркая вспышка и негромкий хлопок, это все, что можно было заметить со стороны.
«Снять статику с посадочной платформы 16/83! Срочно, наряд скорой помощи к месту посадки! — Автодиспетчер, приятным женским голосом, отдавал распоряжения, — частичное взаимопроникновение органики и бессознательное состояние у особей категории В.»
Центр функционировал, жизнь продолжалась.
***
2
Кто-то сказал: «время бежит», а по мне, так, оно — течёт, меняя всё вокруг нас, независимо от желаний тела и тревог души, забирая самое дорогое из нашей жизни, даря взамен новое…
А, зачем оно мне новое?! Оставь мне то, чем дорожу и люблю больше всего на свете – воспоминания памяти. Хотя, они порой, как предательский удар кинжала в спину, как непрошенная разочарования слеза, бегущая по щеке…, на людях.
Время, сейчас оно не бежит, в моей судьбе, оно — падает вниз грохочущей стеной водопада, унося меня с собой на огромной скорости…
Падая в бездну вселенной с меняющимся ежесекундно миром, я прошу об одной – не забирай то, без чего не выжить – того дитя, которого храню в сердце моём. Он родился вместе со мной, рос, взрослел, набираясь опыта жизни, но так и остался ребенком, храня в глубине сердца самое ценное и потаённое — детский непосредственный взгляд на мир – взор любви сердца моего, на то, чем владеет оно безвозмездно…
***
3
— Гжал! Гжа-а-ал!.. Проснитесь! Эт-то что у вас?!
— Где?!
Молодой зелёный следопытец поспешно протёр глаза при виде столь высокого начальства и ринулся к экрану слежения, расшвыряв скрепки, кружки и наушники.
— Вот — перед вами — что это, позвольте спросить? — ехидно спросил Наивысший Капитан Ктец Чиг.
— Э-э, сфера! — бодро ответил Гжал.
— А в сфере — что?!
— Э-э… Позвольте доложить, господин-товарищ Наивысший Капитан Ктец Чиг: в сфере — люди! Мужчины, господин-тов…
— Вижу, что мужчины! — строго прервал его Ктец Чиг. — Что они делают?!
Гжал недоуменно уставился на сферу — и пожал всеми десятью плечами:
— Э-э… Не знаю… Наверное — спят!..
— «Наверное — спят!» — издеваясь, передразнил начальник. — Почему они спят? Где спят? Отчего?
— От усталости, господин-товарищ Ктец Чиг! — снова вытянулся в струнку молодой следопытец.
— Почему в горах и — голые?
— Не могу знать, господин-товарищ… — начал было Гжал — но был прерван повелительным взмахом щупальца.
В Рубку Слежения вдруг ворвался тоже молодой, но подающий большие надежды другой следопытец — Хвик (между нами, по кораблю ходили слухи, что он старательно лижет выводящий канал не только Наивысшему Капитану, но и его заместителю) и, широко выпучив левые пары глаз, громко выпалил:
— Рразрешите доложить?
И, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Посредством халатного передвинутия сферного мега-телескопа младшим научным сержантом Гжалом во время преступного сна на рабочем месте сфера вместо объекта А1Б2Ц4, именуемого в исходящих документах, как «женская баня», была переведена на незапланированных двух лиц человеческой расы мужского пола, находящихся в местных горах под названием «Гималаи» на отрезке ткани красного цвета. Цель их нахождения там — неизвестна, мотивы поведения — непонятны, личности устанавливаются… Какие будут ваши дальнейшие распоряжения, господин-товарищ Наивысший Капитан Ктец Чиг?
Высокое начальство плюхнулось на свободную «вертушку» рядом с Гжалом и горестно простонало:
— Ы-ы, выродки! На «лиц мужского пола» обеих рас я уж насмотрелся за этот долгий полёт на все оставшиеся ничтожные девятнадцать жизней!.. Повелеваю-приказываю: посредством, надеюсь, точного передвинутия телескопа вернуть сферу на место для дальнейшего наблюдения за объектом А1Б2Ц4, именуемым, как «женская баня», и там и оставить до окончания этого грёбаного полёта! Младшему научному сержанту Гжалу объявить строгий выговор с занесением тычка в хорду!.. Ты, Хвик, тащи мне сюда кофекаин, а все остальные — катитесь отсюда к Щупальцевой Праматери!!! Всё понятно?!
— Так точно! — радостно отрапортовались все, кроме Гжала.
***
4
— Гегемон Аркадьевич! Гегемон Аркадьевич! Что делать? Все пропало! Операция на грани срыва! Бойцы уже больше суток на связь не выходят! Чертово место эти Нижние Заболотники!
— Отставить панику! Мы отправили туда самых опытных бойцов. Не могут они просто так взять и пропасть!
— Но это же Заболотники!!!
*
— Генка! Генка! Не спи! Еще не все потеряно!!!
— Брось… Брось меня, командир… Спасайся сам…
— Нет, Генка! Русские своих в беде не бросают! Помнишь, как Гегемон Аркадьевич говорил? Сам погибай, а товарища выручай! Ты для меня, Генка, как младший брат! Я тебя, Генка, никогда не брошу…
— Сильный ты, командир! А я слабый! Знал бы, какие тут бабы в этих Заболотниках – звери!!! – ни за что бы не пошел… Провалил я задание, командир…
— Не реви, Генка! Не реви! Еще не конец! Да – унижен! Да – истощен! Но не сломлен! Чтобы тебя – бойца – какая-то заболотная баба сломала?! Брось! Ты же боец! Что там мямлишь? Не одна? А сколько? Не… Ну столько могут, конечно… Но ты брось реветь, говорю! Нам бы только с Гегемном бы связаться… А рация точно глубоко? Все! Молчу! Молчу, Генка… Только бы выбраться, только выбраться…
*
— Льуууууудкааааа! Сбежали, паразиты! Как есть – сбежали! Я говорила, что привязывать нужно было и за ноги! А ты заладила: куда голыми сбегут? Вот и сбегли! Тьфу! А я ж Ермалаевне еще обещалась! От, ситуэйшен! Ермалаевна — баба горячая, мужика еще в двухтысячном схоронила… Чё я ей скажу? Ой, Людка, натягвай сапоги – пошли голышков искать. Далеко уйти не должны! Натягвай, говорю! А то Ермалаевна знаешь куда тебе вторую рацию засунет?!
***
5
Я давно искал тебя, мой враг.
Я искал тебя с того самого момента, как ты ворвался в дом моих родителей, ты заколол моего отца в жестокой схватке, а моя мать сама заколола себя кинжалом, чтобы ты не овладел ею, мой враг.
Я в это время прятался в подполе, куда меня отправила мать, строго-настрого наказав сидеть смирно. Ты не нашел меня, мой враг – потому что ты не искал меня, ты вообще не знал, что я здесь, в доме.
А вот я искал тебя, мой враг.
Искал всю жизнь.
Когда это было? В каких мирах? В каких измерениях? Я не знаю. Я тогда был слишком мал, чтобы что-то понимать. Прошло много перерождений, прежде чем я научился контролировать свои инкарнации, прежде чем бесчисленные измерения и миры сложились для меня в стройную картину. Иногда я находил какие-то следы твоего присутствия – настолько давние, что и речи быть не могло о том, чтобы пересечься и встретиться с тобой, мой враг. Например, в одном из миров я увидел твое лицо, изваянное на стене древнего храма.
Я не знаю, почему ты убил моего отца, мой враг – да ты и сам, наверное, уже не знаешь. Ты все забыл, мой враг, у тебя уже другая жизнь, вернее, мириады и мириады жизней.
Но я ничего не забыл.
Я все помню, мой враг.
Прошли мириады лет, прежде чем старый шаман, последний выживший из некогда великого племени, научил меня управлять перерождением моего тела. И прошли еще мириады веков, прежде чем умирающий отшельник на вершине мира показал мне, как можно искать твой остывающий след, мой враг.
Я искал тебя. Ты оказался хитер и лукав, ты сразу почуял, что кто-то идет за тобой. Ты ловко исчезал из мира за считанные часы до того, как я настигал тебя. Даже когда я убивал твою бренную оболочку, ты успевал ускользнуть, мой враг.
А убить тебя было непросто, очень непросто. В каждом мире ты добивался высоких постов, ты был всеобщим любимцем, ничего в тебе не напоминало о том, что ты когда-то злодейски ворвался в дом моих родителей, убил моего отца и стал причиной смерти моей матери. Я помню, как ты ехал в открытой машине, тебя приветствовала восторженная толпа – а я затаился, я выслеживал тебя, я выпустил пулю в твое сердце.
Я убил тебя, мой враг.
Меня проклинали. Тебя восхваляли, мой враг.
Но я нашел тебя, мой враг.
И я нашел способ одолеть тебя, мой враг.
Я знаю, где ты сейчас, в каком теле, в каком времени, в каком измерении. Я знаю, что ты сейчас читаешь эти строки – страницу за страницей. Я предвидел это. И другое я предвидел, мой враг, мой дар заговаривать строки не подвел меня и на этот раз: как только твой взгляд коснется последней строки, ты умрешь, мой враг.
***
6. С теплом и заботой
На самом деле все они выглядят по-разному, но я всегда вижу их совершенно беспомощными и еле живыми. Чаще всего – голодными, замерзшими и избитыми, сжавшимися в комок, чтобы хоть немного согреться и стать как можно незаметнее. Хотя это бесполезно. Недоброжелатели все равно рано или поздно их обнаружат. К счастью, я тоже их вижу – и успеваю забрать с собой раньше. Утаскиваю к себе, отогреваю – и они начинают постепенно возвращаться к жизни.
Некоторых приходится выхаживать очень долго, настолько они слабые. Кажется, вот уже он почти поправился, и чувствует себя неплохо, и даже порывается все делать сам – но от малейшей перегрузки опять теряет все силы и не может даже шевельнуться. И опять приходится его лечить, выкармливать, помогать сделать первые шаги, держа за руку, и убеждать, убеждать, убеждать, что он все может, что у него впереди – замечательная интересная жизнь, полная всевозможных событий. Полная того, для чего он был рожден – для творчества.
Поэтому я и не тороплюсь отпускать их в самостоятельную жизнь. Это они всегда успеют. Пусть сперва по-настоящему окрепнут, пусть у них появится уверенность в своих силах. Зато потом, когда они точно станут здоровыми и сильными, у меня будет повод гордиться. И ими, и собой.
Ими – потому что они преодолели свою неуверенность и снова поверили в себя. Поверили, что они – не бездарности, как им внушили затравившие их критики, что у них есть талант, что они действительно могут создать самые лучшие книги, или картины, или музыку. А собой – потому что я им в этом помогла, не дала их таланту умереть, когда он был совсем слабым и не мог существовать без поддержки.
Хотя, в общем, это ведь моя работа… Муза я или где?
Ну вот, кто-то затаился среди скал… Надо же, сразу двое! Ага, друзья-соавторы. Один, похоже, совсем плох, почти не дышит – намучаюсь я с ним… А второй – ничего, еще трепыхается, и своего друга пытается, как может, поддержать. Молодец, ведь сам все-таки тоже далеко не в форме! Вместе с ним, с его помощью и я первого на ноги поставлю, пусть даже это потребует очень много времени.
Не бойтесь, ребята, я вас не обижу! Наоборот, теперь у вас все хорошо будет! Еще будете тем, кто вас едва не затравил, автографы раздавать!
***
7
Крис крепко обхватил и прижал к себе худенькое трепещущее тельце маленького Ленса. Когда приносили в жертву Огненному Богу других детей, Крис, будучи главой клана, считал заведенный порядок единственно правильным. Ведь если больше 2-х лет не было дождей, и земля начинала гореть, то умилостивить разгневанное божество можно было только одним — принести в жертву мальчика достигшего двенадцатилетнего возраста. И Огненный Бог отступал, насытившись принесенной жертвой. А на землю проливался дождь, насыщая спасительной влагой эту суровую землю, где едва сквозь скалы пробивалась редкая растительность, и выползали из пещер вараны да ящерицы. Люди здесь тоже были суровыми. Они отдавали своих детей и жен жестоким божествам, чтобы выжить всему племени. Никто и никогда не осмеливался изменить установившейся столетиями порядок.
И только, когда Крис увидел огромные, полные немой мольбы и отчаяния глаза своего младшего братика Ленса, то внутри у него как будто что-то взорвалось. Быстрым движением он выхватил из-за пояса свой нож и, перерезав веревки на руках и ногах лежащего у жертвенника мальчика, подхватил на руки. Он и сам не понял, как они вдвоем очутились в дальней пещере. Но знал точно одно – никто и никогда не сможет причинить зла его маленькому братишке.
— Не бойся, ничего не бойся, — шептал Крис, все сильнее прижимая к себе Ленса. — Теперь я с тобой и сумею тебя защитить, даже если против нас будет весь мир.
***
8
Сначала видимый мир в глазах пошел серыми пятнами, потом сузился, сдавливаемый тьмой до светлой точки… И всё. Андрей умер.
Странно, это был не конец. С изумлением Андрей обнаружил, что ветер касается его лица, тычется в щеку, словно котенок влажным носом. «Я не умер», подумал Андрей. «Мы не умерли».
— Маша, — позвал Андрей жену.
Вдруг судорогой свело мышцы окоченевшего тела. Во всех деталях проступила в голове картинка последних секунд жизни: хромированная решетка радиатора грузовика, хищно поблескивая, мягко вошла в салон «ауди» со стороны пассажирского сидения. Она схватила голову жены, её взметнувшиеся тонкие руки и вдавила в Андрея, бесцеремонно сминая и прожевывая и его тело. Мир осыпался миллионом стеклянных брызг, отражаясь в глазах жены хрустальным блеском.
«Мы не умерли», повторил Андрей и постарался расшевелить пальцы правой руки. Пальцы нащупали камни. Травинки. Песок. «Мы в кювете, но я шевелюсь».
— Маша…
Андрей собрался и, превозмогая бессилие, развернулся на бок, встал на четвереньки, открыл глаза, дождался, когда рассеются красные круги, и сел.
Не было ни автострады, ни города, ни ограждений, ни грузовика. Дороги тоже не было.
Андрей как-то сразу понял, что это не его мир. На розовом небе висели фиолетовые облака, похожие на рваные тряпки. Скала под Андреем, торчавшая из массивной горы, словно обгрызенная кость древнего чудовища из могильника, нависала над желтыми пенящимися волнами ядовито-изумрудного моря. Песок под коленями был похож на жженый сахар.
Висела густая тишина.
— Маша, — закричал Андрей.
«Боишься?» — спросил Голос.
Андрей даже не дернулся.
— Что со мной? – обреченно спросил он.
«Интересуешься своим телом или душой?»
— И тем, и другим. И жена… не выжила?
«Тело утеряно, жена не выжила».
— А душа?
«Здесь».
— Это я?! Голый такой?
«А зачем тебе ложь?»
Андрей встал на ноги. Он готов был идти. Куда и зачем ещё не осознал, но силы появились.
— Кто ты? – спросил он громко.
«А кто ты?»
— Я – Андрей. Человек.
«Ты – слишком сильный человек. Ты не хотел исчезнуть и удержал другого. Такое бывает. Но ты вернешься. И не один».
Андрей только смог озадаченно хмыкнуть.
— Что значит — вернусь? И с кем?
«С ним».
Из замерцавшего воздуха вытолкнули юношу. Дрожащие губы. Хрупкое тельце. Худенькие плечи. И взгляд влажных глаз… Глаза Маши, полные надежды, любви, нежности, уверенности в защите.
Андрей похолодел и отшатнулся.
— Нет!
Юноша осел, словно кукла-марионетка, у суставов которой срезали нити. Но продолжал умоляюще смотреть на Андрея.
«Решай, сильный человек. Решай».
***
9
Бледным, как кожа невинного агнца, утром в мрачные лесные дебри нырнули два факенрайота.
Царила эпоха жестокого матриархата. Полчища озверевших амазонок носились по земле туда и обратно, сокрушая все на своем пути, завоевывая и истребляя богатства, попирая противников. Нежные, утонченные мужчины-рабы прислуживали грозным и огрубевшим воительницам, выполняя все их прихоти и не смея протестовать.
Матриархат владычествовал уже не одно столетие. Границы и облик мира серьезно изменились за это время. Моря были выплеснуты из берегов, а горы сравнялись с землей. И только лес, через который так не нравилось продираться амазонкам, возвышался мрачно и величественно. Тут-то и нашли свое пристанище и спасение два подневольных раба, решивших наконец сбросить ненавистное ярмо, первые факенрайоты этого мира.
Возможно, с них, с этих мускулистых и трепетных юношей, начнется новая эпоха? Но пока что все окутано золотистой дымкой неизвестности и манящего предчувствия.
***
10
Сказать, что они бежали от воронки как ошпаренные – ничего не сказать. Они бежали, стараясь не оборачиваться, но если оборачивались, то видели, как рассыпаются в пыль деревья, скукоживается прямо на глазах трава, падают их менее расторопные товарищи, и тут же расползаются мокрыми хлюпающими болотцами.
И всё же они бежали быстрее Гнили. Она, хотя и споро пожирала мир, выплескиваясь из воронки волнами, не смогла догнать двух офицеров лётной бригады. Они были молоды. И смогли держать темп долго.
Вудроу был старшим офицером и уже видел действие Гнили.
— Сбрасывай одежду, — крикнул он во время бега Тиму Роджерсу. И сам на бегу лихо скинул заражённые ботинки, комбинезон, а, обнаружив мелкие черные пятна на нижнем белье, сбросил и его. Они еще час бежали по полю в направлении холмов, пока Гниль не ослабила хватку и не начала сворачиваться. Так всегда. Враг сбрасывает бомбу с биологическим составом, все бегут, что есть силы. Потому что Гниль разъедает всё, что живое, всё, что несет в себе хоть какие-то следы органики. Заползает в любую щель. Потом прекращает жизнедеятельность, сворачивается, чтобы переработать жратву и умирает, превращаясь в ядовитое черное пятно до километра в диаметре на карте позиций противника.
Оба офицера в изнеможении упали на землю. Тим не выдержал. Обхватил голову руками и завыл тихонько.
— Не ныть, Роджерс! – приказал Вудроу, тяжело дыша. – Над тобой никто долго ржать не будет, когда мы вернемся. – Вудроу перевел дух. — Однажды бригада Теренса приперлась в полном составе нагишом. Повеселились.
Тим поднял голову.
— Сэр, мы не вернемся, — сквозь всхлипы проговорил он.
— С какой стати?!
— Мы бежали на север. Тут, за холмом уже сошлись два пятна. На юге это, новое. На востоке противник. На западе тоже пятна. Они обложили нас, сэр.
Вудроу понимал, что Тим говорит правду. Тим служил в канцелярии лётной бригады и знал всю обстановку.
— Какого черта, Роджерс, ты поперся в эту сторону?! – сорвал злость Вудроу.
— Я просто бежал, — всхлипнул Тим.
— Какая площадь у нас для выживания?
— Не более квадратного километра, сэр.
— Рождерс! Это целый остров! У нас есть шанс и мы выберемся. Не будут же они палить по двум голым дохлякам такой дорогой бомбой! Ещё бы найти девчонок из сервисного отдела и можно жить спокойно. Ты не видел, по-моему, они бежали нашим курсом? Не хнычь, Роджерс!
Вудроу похлопал Тима по плечу, обнял, прощупал мышцы Тима и подумал, что, если высушить часть мяса на солнце, то на вяленых запасах можно протянуть до прихода бригады обеззараживания.
***
11
— Пап, ты всегда со мной, даже когда далеко.
Мама сказала, ты заболел, поэтому не можешь с нами жить. Я попросил купить игрушечный набор с градусником, грелкой и бинтами. Лечил тебя понарошку. Но ты так и не выздоровел, уехал в какой-то санаторий. Когда вернешься, мама не знала. Она надела любимое платьице в горошек и позвала гостей. С тех пор каждый вечер веселилась, пела песни, а утром обнимала меня и плакала. И еще странно пахла. Но это не важно, я слушал ее сердце и грелся. А потом она поменяла платье на халатик и уже не снимала. Смешные попугаи на нем поменяли цвет. Несколько раз приходила соседка, тетя Аня. Она зачем-то ругала маму и хотела увести меня, но я не мог уйти из дома. Ведь ты вернешься, а меня нет. Я ждал.
Потом мама пропала, и тетя Аня кормила меня очень вкусными макаронами с маслом и сахаром. Она хорошая и снова хотела меня забрать, но я не согласился. Ты придешь и спросишь:
— Колян, а где мама?
И мы пойдем вместе ее искать.
Ты взаправду вернулся!
Я уже жил в доме с другими мальчиками и девочками. Они такие противные!
Побежал навстречу, а малыш, которого ты держал за руку, расплакался. Я же его не обижал! А чужая тетя осторожно меня обняла. Кто она такая? Очень вкусно пахла, как конфеты на Новый год, но почему-то была не теплая. Послушал ее сердце, а оно не бьется. У мамы другой запах, и сердце бьется часто-часто.
Тетя что-то говорила, я не слушал.
Мне было все равно, главное ты пришел. И заберешь меня домой. Ведь ты обещал.
Нагнулся, потрепал по голове, щелкнул по носу как раньше и сказал:
— Колька, я еще вернусь, и мы будем вместе искать маму.
Или мне показалось про маму? Но «вернусь» слышал точно. Я уже большой и все понимаю. И брата всегда хотел. Я буду его любить! Честно!
Тетя Шура, нянечка, она добрая, говорит, что я скоро поеду в твой « санаторий».
Папа, у меня сегодня день рождения, помнишь? Когда я был маленький, ты катал меня на плечах и смеялся. Мы играли в лошадку. Сейчас уже не надо! Просто хочу посидеть у тебя на коленях и рассказать о своих мечтах. Когда я говорю друзьям – они смеются и плохо дразнятся. Только Маша с Катей мне помогают. Мы валяемся на полу в столовке и рисуем платья. Я всегда то, мамино, в горошек! Только цвета разные.
Когда вырасту, обязательно ее найду и подарю новое платье. Ее халат, наверное, совсем старый стал.
Пап, сегодня важный день, ты обязательно приедешь, да?
—
Тетя Шура прикрыла дверь детской, оставив мальчика у окна. За окном смеркалось. Нянечка разлила чай, разрезала вафельный торт, положила на стол новый набор карандашей и альбом.
Взглянув на часы, вздохнула:
— Сейчас пополдничаем. А там посмотрим…
***
12
Она бесчувственна и холодна. Вся жизнь, лишь ожидание последнего мгновения. И пускай ее называют “дурой”, зато она знает цену жизни. Ее существование пустяк: галочка в отчете, копейка в кошельке. Но ее смерть: ломает карьеры, рушит судьбы, лишает надежды.
Она идеальный солдат. Исполнит приказ, невзирая на последствия. Устремится к цели, не смотря на препятствия. Ей не ведомы эмоции, не знакомы чувства. Она не инструмент в чужих руках, а вершитель судеб человеческих.
Ей неважно кто спустил курок. Солдат или убийца. Получил он приказ, или ищет наслаждений. Она не посмотрит, что перед ней всего лишь два беззащитных тела. Что ей неудачи других, когда есть цель. И эта цель всегда одна, не смотря на разнообразие мишеней. Перед ней все едины: два мага путешественника случайно заблудших в этот мир, две бесценных жизни, два разума хранящих ответы на неведанные тайны. Все это не существенней воздуха на пути к победе.
***
ВНЕКОНКУРС
внек 1.
Никому тебя не отдам! Ты глупый еще. Маленький. Ну и что, что вырос? Никуда ты не вырос, ты младший! Всегда младшим будешь. Я лучше знаю. Ты только начинаешь учиться, а я это давно прошёл, выучил, прожил, забыл. Вот с тобой снова вспоминаю, глупости всякие. Да умный ты, умный! Другие в твоем возрасте вообще дураки дураками, а ты не такой. Умный. Понимаешь, что старших слушать надо. Не всех, да. Некоторые старшие хуже младших. Такому научат, только волю им дай. А я тебе только добра хочу. Чтобы ты был лучше меня. Ошибок моих не повторял. Туда, куда не надо не совался. Ты далеко пойдешь, если со мной останешься. Я тебе всё покажу, вокруг любых подводных камней проведу, быстро и бесшумно. Гладенько, как по шелковой дорожке, только не вздумай уходить никуда. Ты сам не сможешь. Ты один потеряешься, заблудишься, сгинешь! Я же не переживу без тебя! Я в тебя всю свою душу вложил, все знания свои, жизнь! Сам ты — ничто и звать никак. Да и молод пока. Не дорос. Но я тебя научу, мудрости научу.
Ты мне обязан будешь. Собственно, ты уже мне обязан по гроб жизни: что бы ты без меня делал? И двух шагов не сделал бы, свалился бы. Налево-направо соблазны кругом, а кто тебя вперед тащит? Я. По сторонам не смотри, успеешь ещё насмотреться. Вперед смотри, да за меня держись, тогда не пропадешь. И всё получишь. Я как состарюсь, умру, всё тебе завещаю. Всё у тебя будет и всё твоё будет. Цель у тебя есть. Только не сверни с пути. Но я тебе помогу — удержу тебя. С тобой и моя жизнь цель имеет — тебя в свет вывести, научить всему. До конца жизни благодарить будешь…
Стой же смирно, не дёргайся! Дай поводок покрепче привяжу, ишь порастрепался-то как… Того гляди оборвётся. Стой, стой смирно! Ещё шоры на глазах поправлю… Нет, ничего они не закрывают! Это чтобы солнце в глаза не светило, дождь не заливал. А всё что надо я тебе покажу. Вон, вперед смотри. Да, специально чтобы ты по сторонам не отвлекался! Нечего по сторонам-то пялится! Нет там ничего интересного, по сторонам-то… И смотреть по сторонам незачем. Всё, что тебе надо я сам скажу. Ты меня только слушай… Я тебя плохому не научу. Всю жизнь благодарить будешь.
***
внек 2
Цвет небесный, синий цвет,
Разлюбил на склоне лет.
Толерантность – не к годам…
Энти вот не любят дам.
Akrotiri им плоха?
Не боятся, знать, греха!
Старший младшего меж ног
На каменья уволок.
Ну, змея. Я знаю сам
(потому, как сам – с усам).
Но со змеями всю жись
Мы мирились и дрались,
А без этого процесса
Фиг достигли бы прогресса!
Нет – забрались за каменья,
Не дрожат от вожделенья,
Перепуганы на вид,
Потеряли аппетит…
А меньшой ревмя ревёт:
Akrotiri подойдёт,
И откусит им чего-то…
Не, да ну его в болото
Энтот весь толерантизм…
И ещё какой-то –изм.
Коль вписался в мужики –
С бабы бегать не с руки,
А не то молва тотчасом
Тя объявит (3,14)… ом
***
внек 3
Прошу клик на ссылку, миниатюра «Камешки»
***
внек 4
— А проводи до остановки?
Смотрю на себя. Со стороны. На другого себя. Вот она, повисла на его плече, а проводи, а у тебя зонтик, а у меня зонтика нет… Я знаю, что он, то есть я, устал, как собака, он работал, он вымотался, как черт, с тоской смотрит на переулок, в конце которого дом, родной, милый, вытянуться на диване, щелкнуть пультом… а нет, шиш тебе, то есть, мне, изволь провожать, по лужам, до остановки, по холоду…
Прохожу мимо.
Благодарю судьбу, что в этой реальности так и не завел себе девушку, сейчас бы…
Иду к дому, возле магазинчишки переступаю самого себя, в дым пьяного, дрыхнущего в луже, ладно, на такого себя даже и смотреть не хочется. Чуть не сталкиваюсь с собой, который идет за какой-то фифой, покорно тащит полные сумки всякой всячины… Приветствуем друг друга кивками, сочувственно качаю головой, мда-а, влип ты, парень…
Вот и я сейчас бы так…
Ни за что.
Добираюсь до дома, на лестнице обхожу себя, волокущего по ступенькам коляску, за мной-другим идет девчонка, прижимает к себе орущие свертки… брезгливо морщусь.
Сейчас бы тоже…
Так же…
Пропади оно все…
На площадке перед дверью женщина в годах отвешивает мне пощечину. Не мне. Другому мне. Я бы не потерпел. Пытаюсь прикинуть, кто она мне, теща или богатенькая женушка.
Захожу в квартиру, мысленно благодарю себя, любимого, что от всего этого избавлен, сейчас бы на диван, и…
…мир кувыркается перед глаза…
…ми, еще пытаюсь дотянуться до телефо…
…на, не успева…
Выхожу в коридор, спотыкаюсь обо что-то призрачное. Не сразу понимаю, что вижу самого себя, не повезло парню, сердце прихватило, что ж ты один-то живешь в целом доме, и помочь некому…
— Чего там? – Лидка хватает меня за плечи.
— Вишь, как не повезло…
— Так это врача ему надо.
— Как ты ему врача вызовешь…
— Ну, хоть дыхание искусственное… массаж сердца там…
— Как ты ему сделаешь… — нажимаю на грудь, рука проходит сквозь умирающего, — вишь, чего… не из нашего он измерения… да все, кончается он… ну, не смотри… не смотри…
***
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.