Салфетки №155. Голосование

№1

Только чуть-чуть потерпеть

Первый раз в первый класс — новый ранец, новые учебники, и я новый! Я — лучший!

Пробежал тридцать метров быстрее всех! За финишем упал, сломал руку и попал в больницу. Поскорей бы сняли гипс, и я буду как новый, а бегать стану ещё лучше! Только чуть-чуть потерпеть…

Понравилась девчонка из восьмого «Б». Выдавливаю прыщи, передаю записочки. Хихиканье и глазки. Ах, как хорошо быть таким новым! Я докажу ей, что лучший!

Школьные друзья остались в закате, у меня теперь университет! Новые лица, лучшая специальность!

Её я полюбил по-настоящему, из дружбы расцвело чувство, мы целыми ночами мечтали о новом, лучшем мире, где есть только двое, и было это вселенски, и двигались мы ритмично, дышали друг другу в шею, а свадьба у нас будет на морском обрыве — а потом она переспала с другим.

Ничего, я это переживу. Стану новым, лучшим, взрослым. В хорошем смысле. Это не значит, что я снова не полюблю. Просто мне нужны другие критерии. Поновее, получше. Поправильней, что ли.

Устроился в офис. Годы в карьеру, глупые мечты — в трубу. Только реалистичные цели! Начальник — идиот. Когда-нибудь я стану новым начальником. Только чуть-чуть потерпеть…

Корпоратив в мою честь! Наутро лицо секретарши, кофе в постель. Пожалуй, женюсь — пора бы уже. Куплю новый костюм — получше сидеть будет.

Опять она скандалит. Тупая всё-таки баба. А новенькая на работе ничего такая. Получше, чем сами знаете кто. Ох и попка у неё…

Ребёнка пусть оставит себе. У меня будет новый. И семья получше, это уж точно. Только чуть-чуть потерпеть…

Мы прогорели. Завтра все узнают… Испугался высоты. Придётся бежать. Прихвачу денег, начну новую жизнь! Открою контору, получше этой, точно вам говорю!..

Как они успели? В машине в наручниках. Продажный суд и адвокат-имбецил — денег не хватило нанять получше. Ну ничего, я всех с собой утяну… Позвольте, я — новый козёл отпущения?

Примерно вёл себя. Перевели в камеру получше, в новый блок.

Ко мне посетитель? Куда ей ещё алименты? Спустился злой и… Это — та, из университета. Увидела меня в новостях. Вдова. Сама не знает, зачем пришла. Послал её к чертям. Скоро выйду, только чуть-чуть потерпеть…

Свобода. Новые люди везде. В тюрьме было лучше. Куда я теперь?

Сижу в комнатушке, склад сторожу. Привозят телефоны, всё новее и лучше. Вот дураки. В моё время всё было не так. Мы жили по-настоящему, в старые-то времена.

Докуриваю. Чувствую боль за грудиной. Пол, оказывается, пахнет так мерзко… Новый, лучший мир ждёт меня. Но пока только боль, темнота и ужас. Ничего. Только чуть-чуть потерпеть…

№2

Жители планеты Плузавр вот уже год выражали недовольство новым законом, позволяющим быстро восстановить людскую популяцию в случае катастроф или эпидемий. Теперь четвертый ребенок в семье, в возрасте восемнадцати лет, принудительно отправлялся в Резерв восстановления. Прием вели районные клиники. Прибывшего обрабатывали и погружали в анабиоз. Хранить большое количество контейнеров Резерва клиники не могли, и, по истечению года, собранный материал предписывалось отправлять в хранилища на спутниках Плузавра.

Перевозку партии «живого» товара диспетчер подсунула Булябу. Подобные рейсы обычно сопровождались скандалами, и он ожидал митинга с плакатами «Верните наших детей!», но, вероятно, из-за дождливой погоды, у ворот порта было безлюдно.

Груз состоял из автопилотируемых упаковок гробоподобных контейнеров. Усевшись в кресло, Буляб еще раз подивился удаленности портов доставки груза и мягко вывел корабль в подготовленный портал.

В последнем порту разгрузку приостановил таможенник. Рукастые роботы выволокли оставшуюся упаковку, достали верхний контейнер, пропустили через камеру детектора. Пустой экран запрещающих записей не выдал и груз вернули Булябу.

— Что я буду делать со вскрытой тарой? — шумел перевозчик.

Буляб и сопровождающий его таможенник, завели двигатель и вручную направили вскрытую упаковку к месту доставки. За пять минут до планируемого прибытия Булябу показалось, что крышка верхнего контейнера сдвигается.

Мелькнула тень, но экраны камер слежения были пусты. Бледный молодой человек, в хлопьях черного киселя, вдруг «сгустился» за спиной задремавшего представителя таможни и, как перчатку, надел его тело на себя. На Буляба посмотрели налитые черной кровью глаза таможенника.

Буляб с перепугу выскочил наружу. Станция была пуста, но слышны были крики, выстрелы, видеофоны показывали военных. Дежурный подскочил к Булябу:

— Наёмники с Плузавра? Давай я тебе в ведомости черкану. Марма, прими ценный груз — не солдаты, оборотни, одновременно могут в гробу лежать, и в центр боя перемещаться. И сканер их не видит.

–Эй, пилот, последний корабль отходит в соседнем коридоре, тебе лучше поспешить. Тут заминировано, рванет через двадцать минут.

Вечером Буляб смотрел новости, но там не было ни слова о военных действиях в соседних галактиках. Старенький профессор убеждал в достоинствах нового закона, называя его человечным, гуманным, лучшим. Буляб задремал и не видел, как сзади к нему подкралась черная тень.

№3

— Мам, давай возьмём кошку. Она будет ловить мышей. А когда состарится – выбросим и возьмём другую…

— Нин, ну, давай будем реалистами. Ты уже немолодая, и здоровье уже не то. Вот с ногами проблемы. Через годик-два ты уже, может, сядешь в инвалидное кресло. Или вообще будешь лежать в лёжку. А я ещё мужик хоть куда. Обидно будет потратить жизнь, чтобы горшки из-под тебя выносить. Тем более, у тебя есть дети. Позаботятся, если что.

— Уходи, — проговорила женщина почти шёпотом. – Ненавижу…

Лишь только за мужем захлопнулась дверь, Нина Александровна без сил рухнула на диван.

Память будто в насмешку преподносила эпизоды из далёкого прошлого. Вот она, двадцатилетняя, в белом платье, Володя не сводит с неё влюблённых глаз и как будто не верит своему счастью, отовсюду раздаются поздравления, крики: «Горько!»… Вот Володя аккуратно берёт на руки Вадика – наследника, он так хотел мальчика… Вот они гуляют по парку. Вадик собирает букет из осенних листьев – для мамы, а Маша, тихо посапывая, спит в коляске. И нет на свете семьи счастливее.

А теперь всё забыто, всё в прошлом. Все тридцать лет совместной жизни. Смазливое личико Алины, её стройная фигурка – вот настоящее.

«Новое всегда лучше старого». Любимая фраза Володи.

— Новое всегда лучше старого, — повторила женщина со вздохом.

Когда Владимир Иванович пришёл с вещами к Алине, та бросилась ему на шею. Прозрачная ткань халатика струилась по её гибкому телу, обещая массу искушений.

— Милый, ты решился?

Владимир Иванович кивнул.

— Сказал всё, как ты хотела. Так что теперь эта курица точно не будет названивать.

— Вот и отлично, мой голубок! Я так соскучилась! Иди ко мне!

Очень скоро они оказались в спальне. Лаская обнажённое девичье тело, Владимир Иванович натужно кряхтел. Алина стонала от удовольствия, постепенно приближаясь губами к его шее. Два зуба высунулись изо рта и впились в пульсирующую сонную артерию. Мужчина вскрикнул, дёрнулся и тут же, внезапно побледнев, затих.

— Кровь – это жизнь! – проговорила Алина, облизывая красные губы. – И молодость, — прибавила она, глядя на своё отражение в зеркале.

Как и двести лет назад, оттуда на неё смотрела молодая девушка.

№4

Она провела большим пальцем по изгибам деревянного волка, казалось, животное оскалилось от чужого прикосновения.

– Не трогай! – голос, подобно громовому раскату, заставил все содрогнуться.

Деревянная статуэтка выскользнула из рук и упала обратно в коробку. Она потупила взгляд, словно нашкодивший ребенок. Некто стоял тенью в проникающих из всего лучах света, невозможно было определить: молод он или стар, добр или зол, он был серединой всего среднего, такой же мертвый как время, такой же, как оно, живой.

– Зачем Вам это барахло? Я собираюсь отправить его в антикварную лавку мироздания.

Он подошел ближе и убрал коробку под прилавок.

– Вы пришли за божеством? – вопрос был глупым, а ответ очевидным, иного товара в магазине не было.

Она замотала головой, подтверждая догадку. На лице его отразилось подобие улыбки, а речь стала теплой, разливающейся музыкой с навязчивым мотивом.

– Удачное решение, у Нас как раз сезон скидок, – а себе под нос добавил: «Второй век подряд», – может Вам подойдет буддизм, в последнее время очень популярно?

Она замешкалась:

– У меня практически не осталось…

– Тогда, Иисус – лидер на рынке продаж уже более тысячи лет, оптимизирован под потребности клиента, модели на любой вкус. И самое главное, Его можно взять в рассрочку: регулярные выплаты страданиями и окончательный взнос самопожертвованием.

Он подвел её к деревянному кресту с мучеником, при взгляде на ценник глаза округлились:

– Простите, это очень дорого, – она поборола стеснение и продолжила, – Я тут прикинула, мне должно хватить на экзистенциализм, так что я, пожалуй… – она уже было повернулась к выходу, но он ее остановил.

– Тоже мне, Фома Аквинский.

Когда через дорогу открылся магазин с вывеской: «Аристотель&Платон. Философия на все случаи жизни». Некто не беспокоился, это были добропорядочные люди, купившие на свое рождение полный комплект «Олимп», но шли века, продажи падали, и если раньше богов у него покупали целыми пантеонами, то теперь все чаще интересовались единобожием. Впервые услышал слово «атеист», он смеялся без передышки целый год, до тех пор, пока это не стало рефлексом, а затем личной трагедией его бизнеса. Но человеку просто нужно чему-то поклоняться.

– Думаю, у меня есть кое-что для вас, – заговорщицки предположил он, – Давайте начистоту, олицетворенные боги себя изжили! Это новая разработка – Портативное божество, число почитателей растет ежеминутно, доступный, многофункциональный, Бог который всегда под рукой!

– И как его зовут?

Он протянул ей божество: «Телефон».

№5

Мне кажется, я, или схожу с ума. Или эта новая мебель, прикупленная по случаю у карликов из Верентифера, действительно двигается. И напоминает очертаниями некоторых из моих соплеменников. Вчера я подал чан с рисом бродяге из Верентиферского Цирка. В благодарность тот отдал свой костяной свисточек. С того момента я стал замечать странные вещи среди сервизов у аристократов. Вот, например, чашки в доме Уизлов, — по сути, совсем, как их внуки. А пузатый чайничек, устроившийся по центру стола, — совсем как голова их старшего брата. В узорах шкафов и скамеек я стал различать, как из под поверхности выступают головы тащившихся по всему перепонки, и зубы, и крылья, и погнался за законным хозяином. Однако же, я не растерялся, и изрубил чудовище в щепки. Когда-то так наши отцы загнали верентиферов в Пустыню. Потому я смело взял пистолет и отправился в Верентиферский шатёр, обсудить свои видения с пустынников.

— Алаху-Эга так воздействует на твоё восприятие, — разводил руками чёрненький карлик.

Я же нахмурился и вытащил пистолет:

— У меня с собой ящик взрывчатки, и я заставлю песчаного монстра принять свой истинный облик! Другие Охотники завершат за мной эту Охоту!

Винтерфериец лишь рассмеялся:

— Удачной охоты! Алаху-Эга просил передать, что новая мебель всегда самая вкусная.

№6

Ещё засветло к магазину стал подтягиваться народ.

Очередь шумела и волновалась. Каждый день люди приходили сюда в поисках нового, лучшего. И каждый раз их поджидал сюрприз…

Наконец железная дверь тяжело открылась.

— Что так рано-то? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Сегодня положено открыться у шесть сорок пять. Шоб усе отоварилися, — прогудел простуженный сторож. — Ну, живенько! Не студите хату!

В магазине все разбрелись, кто куда.

Некоторые прилавки были девственно пусты. На некоторых стояли фанерные таблички с гавкающей надписью: «Переучот».

И лишь у нескольких витрин откровенно зевали продавщицы.

— Что сегодня есть? — спросила одна из покупательниц.

— Пять коробок с новым товаром, — лениво отвечала продавщица.

— Покажите! — потребовала подоспевшая воинственно настроенная старушка.

Хозяйка витрины, вооружившись острым ножом, принялась вскрывать коробки.

— Что там?! — крикнул мужчина с самой периферии толпы.

— … А я вам пятый раз говорю, что эта колбаса — не гэмэо! — донеслось от соседнего прилавка. Там тоже переминалась с ноги на ногу солидная толпа народу.

— А почему ж она тогда такая ядовито-розовая?! — сварливо терзал продавщицу очкастый дядечка.

Заплакал ребёнок.

Продавщица с ножом наконец-то вскрыла коробку — и достала из неё чудовищно огромные сапоги.

— А других размеров нету? — робко спросила многодетная мать, прижимая к сердцу спящего грудничка.

— Только сорок второй, — безразлично отвечала продавщица. — Берите! Сапоги-то — новые! А новые — значит, лучшие!

— А я вам говорю, что в колбасе всё-таки есть гэмэо! — не сдавался дяденька в очках у соседней витрины.

Очередь шумела за его спиной.

— А вчерашняя есть? — глухо спросил кто-то.

Хозяйка колбасного отдела смерила его презрительным взглядом и ответила:

— А вчерашнюю мы даже собакам не отдаём! Берите, мужчина! Не задерживайте очередь! Ну и что, что она с гэмэо?! Не с дерьмом же… Зато — новая!

Первые покупатели торопливо покидали магазин. У каждого в руках был бесплатный пакетик с чем-то новым, лучшим.

У окна возилась многодетная мать. Дети, не выспавшись, капризничали, и каждый норовил дёрнуть её за рукав.

Маленькая Машенька неохотно натягивала поверх красивых оранжевых сапожек огромные грубые сапожищи сорок второго размера и канючила:

— Я не хочу-у-у их носи-и-ить!

— Надо, Машенька, надо! — бескровными губами уговаривала её мать.

Спящий грудничок причмокивал во сне.

Многодетная женщина любовно обвела глазами всех своих детей и снова обратилась к дочери:

— Надо, Машенька! Ведь новые сапоги — это самые лучшие сапоги!

№7

Все лучшее – детям!

Фрея с сомнением поглядывала на телефон. Звонить или нет? Пора уже менять свою жизнь или можно еще подождать? В целом у нее сейчас все неплохо. Гораздо лучше, чем было раньше, во всех ее пяти прошлых жизнях. Но в следующей-то будет еще лучше! И если бы она не решилась изменить свою судьбу в первый раз, что бы с ней было теперь?

Тогда, почти восемь лет назад, решиться было страшно. Хотя воспитатели в детском саду постоянно твердили детям: если у вас дома что-то не так – обязательно скажите нам, мы вам поможем. Фрея не совсем понимала, что значит, «не так», но ей казалось, что в ее жизни этого «не так» очень много. Папа куда-то исчез, и все говорили, что он больше не вернется, а мама целыми днями то плакала, то лежала на кровати и не отвечала, когда девочка звала ее. Часто она забывала приготовить дочке еду, и Фрее приходилось самой заливать молоком сухие завтраки, забывала поставить будильник, и они опаздывали в детский сад… Но девочка все-таки не была уверена, что об этом можно было говорить воспитателям. Маленькая она тогда была, глупая…

Даже после того, как она все-таки поговорила с воспитательницей и ее увезли от мамы в другой дом, Фрея поначалу плакала и хотела вернуться. Однако новые мама с папой всегда были рядом, никогда не забывали ни накормить ее, ни поиграть с ней, и в конце концов, она убедилась, что все повернулось к лучшему. Воспитатели были правы: надо отказываться от старого и не бояться нового.

Поэтому, когда приемные родители объявили, что ей нельзя есть больше одной конфеты в день, Фрея сразу рассказала обо всем школьной учительнице. В следующей семье ей стало еще лучше – новые мама с папой разрешали и ей, и своим родным детям есть все, что угодно. Не нравилось Фрее только одно: родители общались не только с ней, но и с двумя своими сыновьями, а девочка привыкла быть в центре внимания. К счастью, к тому времени Фрея уже знала наизусть телефон службы опеки.

У четвертой мамы не было своих детей, но она слишком уж навязчиво заботилась о Фрее и не отпускала ее гулять с парнями из соседнего квартала, так что девушка снова взялась за телефон. Пятая мама была идеальной: ничего ей не запрещала, не опекала ее каждую минуту и рассказывала так много интересного, что ее можно было слушать часами. Но вчера она заявила, что у них нет денег на модельные туфли, которые Фрея выбрала себе на пятнадцатилетие.

Вздохнув, девушка сняла телефонную трубку. Прочь сомнения! Ее следующие родители обязательно будут еще лучше – богатыми и не жадными.

№8

СМИ, наша культура — всё откладывает яйца у меня под кожей. Большой Брат наполняет меня желанием удовлетворять потребности. Нужен ли мне большой дом, быстрый автомобиль, тысяча безотказных красоток для секса? Мне действительно всё это нужно? Или меня так натаскали? (Чак Паланик. «Колыбельная»)

Всю жизнь мечтал о деньгах. Бедствовать не приходилось никогда, но и в волну не попадал. Постепенно, умеренно, целеустремленно, но всё вставало на свои места. Коммерция. Терпеть не могу это слово. Неожиданно всё произошло для меня. Два десятилетия упорной работы над своими и чужими идеями, а тут, вон как вышло. Выстрелило оттуда, откуда не ждали. Подробностей не будет, не хочу рассказывать. Важен итог — четыре с половиной миллиона американских юаней. Немного не по себе, но приятно. Надо привести в порядок голову, упорядочить файлы. Придётся отдаться бахусу и разврату, дня на три, не больше. Счастье выпало мне на вторник, хотя я никогда и не любил этот день. Странно.

Будучи молодым и весёлым, я часто представлял себя старым и весёлым. Непременно богатым. Со всеми благами которых мне так не хватало. Сначала всё купил бы для себя, а потом и другим бы помог. Добрый меценат, а не старый эгоист. Прекрасно знающий, что никому и никогда, ничего не доставалось просто так. От этого ещё тяжелее на душе. Один вопрос остался без моего ответа. Да и никто другой, на него пока не ответил внятно. Делать что?

Когда начинал работать самостоятельно, думал, что бизнес (терпеть не могу это слово) как костёр. Разжечь трудно, удержать сильное пламя без дров — ещё труднее. Но самое главное, нельзя оставлять без присмотра — прогорит вовсе.

Всё учёл, всё узнал, в курсе всего.

Два месяца хватило на исполнение желаний копившихся на протяжении сорока четырёх лет. Оказывается, их не так уж и много. Обидно даже.

Когда-то мы зачитывались порнографией — теперь каталогами Икеа. (Бойцовский клуб)

№9

Промашка

Великий Мастер закончил новое полотно. Заказ был срочным и денежным. Художник торопился, но картина удалась на славу. Мастерство не испортишь лишним бокалом терпкого вина. Ополченцы на полотне – живые, они разного возраста, социального положения, но их роднит искренний патриотический порыв. Да-да, вот так заказной портрет стал лучшим творением живописца!

Когда город затих в ночи, в мастерскую проник Иван Шмыгин, талантливый изобретатель и авантюрист. Он был тонким ценителям живописи Мастера, но отчаянная нужда заставила его пойти на крайние меры. В 1642 год изобретатель прибыл под покровом плаща времени, чтобы банально украсть новую работу гениального живописца. Шмыгину срочно требовались огромные деньги. По его расчётам, только продажа на аукционе известного полотна «Ночной дозор» могла покрыть долги и дать возможность продолжить грандиозные научные разработки по перемещению во времени и пространстве.

Новая картина исчезла в ту же ночь. Заказчики рвали и метали. Ведь гражданские гвардейцы лишились группового портрета, заказанного вскладчину, они ничего не могли повесить на стену в стрелковом клубе.

– Ну, что скажите? – осторожно поинтересовался Иван у знакомого эксперта-аукциониста, которому доверял безмерно. – Как вам «Ночной дозор»? Выручим миллионов сорок евро? Гарантирую, это – подлинник!

– Да, вижу, что полотно Мастера, его рука, его любимый приём – концентрация света на лицах и руках… Но я не знаю такой работы живописца из Лейдена. По сюжету это – групповой портрет «Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга», который Мастер писал в Амстердаме. В мемуарах современников художника такое полотно упоминается: мол, заказ кловениров не был выкуплен. Говорят, оно загадочно исчезло сразу после создания, ныне считается утраченным.

– Ну, так я его умыкнул из мастерской живописца. Поэтому и говорю, это совершенно новая и подлинная работа Мастера!

– Понимаешь, Иван, на аукционах ценятся и дорого продаются картины, проверенные веками, описанные сонмом маститых и признанных искусствоведов. У знаменитого полотна должна быть история, как выдержка у хорошего коньяка. Она должна потемнеет от времени. В конце концов, картина должна обрести свою законную патину! А так это банальный новодел…

– Что ж теперь делать? Денег я работой Мастера не добуду?

– Нет, никто не купит новейшее полотно, пусть даже художник трижды гениален и знаменит. Верни портрет Мастеру, хоть он получит за него свой честно заработанный гонорар.

№10

Нечисть – это зло. И каждое ее заманчивое предложение, несет в себе обман. Но кто же откажется от возможности исполнить свою мечту. Особенно с правом сохранить душу за собой.

Какое заветное желание может быть у обычного студента: деньги, слава, власть, или, может быть, просто успешно сдать сессию. Валера разрывался среди открывшихся перед ним возможностей, а его детская кличка “Глюк” не оправдывала себя. Мозг, без сбоев, на пределе своих возможностей, решал поставленную перед ним задачу. Лихорадочно перебирая варианты возможных перспектив, и одновременно анализирую появление в своей скучной жизни, одного донельзя странного существа.

Как только незнакомец переступил порог его квартиры, высокий, смуглый брюнет одетый не по-зимнему легко, превратился в карлика. Этот маленький синий наглец, ростом не выше двух локтей, бесцеремонно прошел в залу и с легкостью вскарабкался на кресло. Валера, на первых порах не понимая какой пустынный мираж заглянул в его квартиру, подавленный столь необычайным зрелищем, побрел за существом в комнату.

Джинн властно восседал в простеньком домашнем кресле и наблюдал за мыслями обычного смертного “червя”. Его раздражала необходимость исполнять чужие желания, но для существ, живущих за счет исполнения чужих надежд, по-другому нельзя. Особенно невыносимым это занятие стало после того как его лампа окончательно затерялась в песках пустыни и простаков для очередного чуда приходилось искать самому.

Доказать, что ты есть ты, в современном обществе, сущий пустяк. Пару несложных, но красочных чудес, и любой поверит, что маленький карлик, пылающий изнутри, синим пламенем, является джинном. Остается только ждать и наблюдать как в голове очередного “счастливчика” мелькают стандартные мысли.

— Ты действительно можешь все?

— Да. – Джинн обреченно вздохнул.

— Убийство? – Дух кивнул. – А любовь?

— Ты меня утомляешь.

— Тогда я хочу умереть. – Брови джинна изогнулись в удивлении. – Точнее я хочу новую жизнь, в которой все мои желания будут исполняться. Это возможно?

Едва заметная, хищная улыбка проскользнула на лице духа. Ведь единственный способ выбраться из-за точения и освободиться от обязанности исполнять чужие прихоти – превратить человека в джинна, когда он пожелает исполнения всех своих желаний.

— Только пожелай. – Невольный узник судьбы боялся спугнуть свое счастье.

— Я желаю, что бы ТЫ исполнял все мои прихоти. – Улыбка джинна, сменилась оскалом. — Новая жизнь будут гораздо лучше.

— Уж я об этом позабочусь. – Злобно, но неслышно прошипел джинн.

№11

Захожу я, значит, в магазин. Иду мимо стеллажей с множеством книг, которые так и красуются передо мной, сверкая яркими и будто живыми обложками. Конечно, мне сразу захотелось купить что-нибудь новое. И, главное, чувствуешь, что вот если не купишь, то настроение твоё испортится. А выбираю я книгу, надо сказать, неоригинально, то есть по настроению…

Когда уж до дома добираюсь, то всячески стараюсь «защитить» книжку от окружающей среды, будь то снег или дождь. Появляется как бы чувство собственничества. Вот никто не смеет больше прикасаться к этой вещи, кроме меня. И всё тут!

Но чувство собственничества не заканчивается на этом.

Уже дома… Стою посреди самой обыкновенной гостиной, что встречается в любой квартире многоэтажки. Что я делаю? Думаю, куда бы положить новую книгу. Нет, не на стол — слишком грязный, — и полка с другими книгами тоже не подойдёт — новые книги особенные, не должны они стоять со старыми. Что в итоге? Освобождаешь ей какое-нибудь место и бережно укладываешь, словно младенца. Перед этим, конечно, тщательно протираешь пыль, убираешь посторонние предметы, подкладываешь под неё газетку. И, словом, вот она, мой кумир — новая книга.

А старые чем тебе не понравились? Ну, что сказать? Другие. Не «светятся» они уж больше, потому что обложки выцвели, страницы пожелтели, это не те облачно-белые, что в новой книге… Да и интерес к ним пропал. А они ведь в нём, наверное, нуждаются. Они видели много людей, но ты для них всё тот же преданный читатель. Хотя для тебя старые вещи уже не станут лучшими друзьями, как и ты для них.

Новое всегда и во всём будет лучше старого, потому что к нему проявляешь интерес куда больший. Люди меняются, но старые вещи нет! Они-то всё те же, в отличие от новых вещей, которые всё появляются и появляются, словно бы поставлены на непрерывный конвейер.

№1

Им тоже хочется иметь последней моды шелка,
а значит, надо все успеть, покуда грудь высока.
гр.«Секрет»

— Как мне тебя называть?

— Гуэрита.

«Ого… девочка с претензиями», — недаром наметанным глазом он выхватил ее во время пресс-подхода среди многих-прочих-других журналисточек. Целеустремленная недешевка. И ноги. Провинция кует молодые кадры, а свежевыкованные девочки всеми способами пытаются ухватить золотой кусок столичного каравая. Много он повидал всяких-разных, но эта кажется интересной: стать, стиль, дерзость.

— Что-то не припомню такого имени в списках аккредитации, — улыбнулся, пытаясь вспомнить, как ее зовут: Лена, Наташа? А, не важно. — Дорогуша… Что будешь пить: мартини, виски?

— Что подороже, — зубки ее сверкнули в полумраке гостиничного номера. Умница, намерения обозначила четко: «ты платишь, я танцую».

«Молока тебе, девочка, с медом – и баиньки, мамка заругает». Он не связывался с малолетками – скучно и опасно. Но этой восемнадцать уже есть, хоть и выглядит моложе, иначе кто бы ей доверил представлять телекомпанию на презентации. За микрофон держалась уверенно. И грудь.

Пригубили. Он откинулся в кресле и закурил. Ну, что ж ты, милая? Твой ход. Ага, губку закусила – не нравится сигарета. Посмотрим, насколько дорого ты себя ценишь.

Гуэрита вкрадчиво перетекла в его личное пространство. Наклонилась, вынула сигарету из пальцев, затянулась, откинув голову. И шея. Сигарета почила в пепельнице. Молодец, девочка, ненавязчиво исполнено.

Из выреза блузки на него пахнуло согретыми женской кожей нотами мускуса и грейпфрута. Смело, смело — парфюм-то мужской. Только глупо: выведать название его любимого аромата сумела, надушилась, но вот не задумалась, нужен ли ему мужик в постели. Женщины поопытнее надевают такой парфюм на деловые встречи и перед запланированным скандалом — сначала поразить напором, а потом сдаться в самый неожиданный момент. Как правило, встречи такие заканчиваются подписанием контрактов, а скандалы – денежными вливаниями на «женские безделушки». Хотя… на молодом теле аромат раскрылся неплохо.

Блузка полупрозрачная, но не до вульгарности – кожа чуть светится сквозь ткань. Эй, красотка, разочаровываешь – без белья на пресс-подход? Что за дешевые подкаты? Или… точно, девочка уже знает этот секрет: телесного цвета гладкий лиф создает впечатление «без белья», а по факту – все по дресс-коду. Хорошо, что не обратил внимания на эту пикантную деталь во время презентации, сбила бы деловой настрой.

«Акулка пера» уверенным, но плавным движением поставила коленку ему на бедро, мягко надавила. Под узкой – очень узкой – юбкой обозначилась резинка чулка. Рука его скользнула под ткань, к бархатистому нагретому кружеву. Ее тонкие пальчики умело расслабили узел галстука…

Позже, в полутьме, все еще не одевшись, курил в потолок: «Ну, на «четверочку». Без излишеств, но с огоньком». Гуэритку отправил домой, выдав денег «на такси» — раз в пять выше тарифа. «Александр Сергеевич, я вам визиточку оставлю», — он крутил в пальцах серебристый прямоугольник. Что ж так не радостно? «Post coitum animal triste», «всякая тварь после соития грустна», — вспомнилось ему. Глупая грусть… с чего бы?

Он вдруг подумал, что когда-то, уже очень давно, все любили и уважали вещи, которые могли служить многие годы. Ему вспомнились любимые туфли Salamandеr – лет шесть проносил. Первый сотовый, Nokia со здоровенной антенной – четыре года вместе. Все изменилось. Теперь обувь – на один сезон, каждые полгода – новая модель телефона. Иначе нестатусно. И с людьми также – кто теперь помнит друзей детства, дорожит чужим вниманием, ищет романтики? Девальвация отношений. Эта свежая еще вчера девочка, сегодня – безнадежно устаревшая модель, б/у, утиль. Только самое новое кажется самым лучшим. Он сложил визитку вдвое и щелчком отправил в угол комнаты.

№2

Ротгар_Вьяшьсу. «Про выборы нового короля в сказочном государстве»

№3

Берман Евгений. «Правитель»