Салфетки № 367 2-ой тур. Голосование.

Бабочки. Они появляются из снега, если взять его в руки и подуть. С Ниной никогда не случалось чудес, но она их так хотела! Хоть маленькое чудо, но обязательно настоящее.

Не важно, что Нине уже шестнадцать лет, она не ребёнок. Девушка. И не важно, что глаза у неё сине-голубые, а губы такие нежные.

Ей о парне мечтать, о принце, о поцелуях. Но нет! Нина прекрасно понимала, что хочет не целоваться, а попасть в сказку.

Поцелуи уже были. Торопливые и неловкие. С тремя, и ни разу ей не понравилось. Не совсем не понравилось, но если всё вспомнить.

Первый, Димка, сразу стал расстегивать молнию на юбке и получил пощёчину. Нине тогда и тринадцати не исполнилось, а ему? Четырнадцать? Она не помнила.

Второй, Алик, так впился ей в губы, что пришлось его как следует прикусить. Это ж прямо на пятнадцатый день рождения. Хорош подарочек, весь вечер прятала посиневшие губы. И помада не помогала.

Ну а третий, Саша, целовался умело, и сам он Нине нравился, она даже влюбилась, только скоро оказалось, что целовался он не с ней одной. Света и Маша по секрету всем рассказывали, как классно целуется Сашка.

И всё.

Нина вычеркнула его из сердца, из мыслей и из мобильника. Неделю назад.

Наступал новый год. Теперь ей хотелось сказку. Бабочек. Зимой.

Она закрыла глаза и увидела, как они порхают.

Открыв глаза, Нина убедилась, что бабочек нет. А спуститься на первый этаж и принести почту соседке, Галине Петровне, надо.

Что ж, Нина оделась и спустилась. Вот почта Галины Петровны, а вот в её ящике письмо. Странно.

Нина машинально сунула чужие открытки в сумку и зачем-то вышла на улицу.

Снег, холод, деревья, фонарь. Здесь хорошо видно. Она вскрыла конверт.

«Нина, ты избегаешь меня. Удалила из Контакта, заблокировала телефон. Чем я перед тобой провинился? Ты просто разлюбила меня или что-то узнала обо мне? Не верь сплетням. Я не грабил банк, не принимал наркотики и ни с кем тебе не изменял. Что из этого тебе наговорили?

Нина, в новый год сбываются мечты. Если ты мне поверишь и разблокируешь телефон, то исполнится твоё самое заветное желание.

Я волшебник.

Твой Саша.»

Нина удивлённо смотрела на письмо. Волшебник? Обманщик!

Хотя новый год уже скоро, осталось три часа, и ничего не произойдёт, если она попробует.

Нина достала телефон, нажала на Сашкином имени «разблокировать» и телефон позвонил.

Ладно. Нажала зелёную кнопку.

Вместо Саши на экране она увидела себя, вот такую, как сейчас, под снегом, чуть замёрзшую. Но Нина на экране подняла к лицу руки. В руках снег.

Та, ненастоящая Нина подула на него, и из снега вылетели белые бабочки. И закружились.

У настоящей Нины чуть не закружилась голова. Так не бывает. Она произнесла это вслух?

— Бывает, — услышала она Сашкин голос. – Как тебе повезло, что я волшебник.

— Как ты…

— В сказках и не такое бывает.

— Мы не в сказке.

— Ты уверена?

— Да, — Нина слегка улыбнулась, вспомнив, как сама рассказала Саше, что мечтает о снежных бабочках. Ведь несправедливо – летом они есть, летают, красивые такие. А зимой что же? Рассказала давным-давно, еще в октябре, когда они только начали встречаться. Тоже мне, волшебник нашёлся. Компьютерный! А подружек она ещё допросит, с пристрастием. Вместе с Сашей.

Бабочки бабочками, а обмануть себя она ему не даст.

Она просто хотела счастья.

И не стесняясь, говорила об этом всем, кого знала. Особенно своим коллегам по работе. А ей отвечали что-то вроде:

— Ну, милая! Жизнь — штука сложная! Счастье — это не для всех и не у всех! Да и что такое счастье?

А она пропускала мимо ушей восклицания, зато на вопрос отвечала ни секунды не задумываясь:

— Счастье — это когда в душе радостно, потому что там веселые бабочки!

Реакция у людей на такие слова была разная. Кто-то насмешливо смотрел на «блаженную», кто-то понимающе кивал, а кто-то вздыхал и рассказывал о своих несчастьях. Разные они — люди. Но немного странной ее считали все.

Перед Новым годом случилась большая проблема: многие попали под сокращение. И настроение у людей было не новогоднее, и чудес никто не ждал.

Ее тоже сократили.

Обозленные люди ходили к начальству и ругались. А начальство говорило, что урезан бюджет. Что они бы и рады, но — извините, люди добрые! Ищите работу.

А люди ворчали:

— Где я найду такую работу! Пусть начальство себя уволит!

Ну и в таком духе.

А тут тридцатое декабря. Еще заранее был запланирован корпоратив. И деньги сдали заранее.

Сначала сокращенные хотели не пойти. А потом решили:

— А давайте назло пойдем! Начальству глаза помозолим и покажем, что радоваться нечему!

И вот собрались сотрудники за столами. Все сокращенные сели рядышком, зло сверлили глазами начальство, говорили язвительные тосты.

Невесело было.

И вдруг ОНА сказала:

— Давайте музыку включим!

Ее до этого даже не замечали. И не ответили ей. А она включила медленную музыку, выключила свет, зажгла светящийся шар. И стала медленно кружиться под красивый вальс:

— Хорошо, как хорошо! — радостно восклицала она в такт музыке. И кружилась.

— Чего тебе хорошо? Тебя без копейки денег оставили!

Она остановилась. А музыка продолжалась, а шар кружился. Ее волосы мерцали вместе с шаром. И глаза ярко так сверкали!

Тут люди почувствовали неловкость. Так все красиво, а они — про деньги. И наступила тишина. И ее радостный голос в тишине:

— Мы все найдем новую работу! Там будет интересно, по-другому!

Вдруг случилось что-то необычное, как будто плохое выключилось, а хорошее включилось: хмурые уволенные люди стали улыбаться. Смотрели на нее — и на лицах появлялось счастье! А может, это так казалось… им всем.

К ней подошел парень, сотрудник. Галантно поклонился, и они закружились в вальсе.

И так все было мило: танец, музыка, все эти люди, — что она засмеялась — счастливо, беззаботно. Волшебно.

От ее смеха стало легко всем. Вдруг парень, что танцевал, сказал:

— Бабочки!!!

А она закивала:

— Да! Это бабочки!

— Какие бабочки? — уже весело спрашивали люди.

— Те, которые в душе!

Она смеялась, парень смеялся. А остальные пытались увидеть бабочек.

И многие видели.

Новогоднее путешествие

Новогоднее солнце закрыла луна, вокруг стало темно. Алиса поняла, что-то было не так. Луна стояла на месте, и не собиралась уходить. Лесной фон, заменил знакомую улицу. Ледяные бабочки, летали вокруг Алисы, нашли цветок свой.

Алиса дунула набранный в ладоши снег, снег полетел вперед подобно в сказке, словно серебряная пыль летела вперед, сквозь тишину, в центр леса, к яркому свету, создавая арочный проход. Алису влекло к неизвестному, ни секунды не сомневаясь, она пошла вперед с кружащимися бабочками.

Алиса и опомниться не успела, как вышла на круглую поляну, там свет уходил столбом в небо. В центре парила молодая фея:

— Приветствую, дитя, — радостно сказала Фея. — Я Королева фей. Зачем ты пришла ко мне?

— Простите, что побеспокоила вас, — извинилась Алиса. — Но я не знаю, как оказалась в лесу, а потом я просто пошла на свет.

— Путь открывается только чистому сердцу. Хорошо, — решила Королева Фей. — Сегодня, в новый год, я исполню одно твоё желание. Скажи, чего ты желаешь?

— Мир во всем мире, — не раздумывая, ответила Алиса.

— Дитя, твое сердце, чистое, как родниковая вода, но, к сожалению, я не властна над людскими сердцами. Может быть, пожелаешь, что-то другое.

— Мой друг попал в больницу, можешь сделать так, чтобы сегодня в городе все больные выздоровели, а дети в детдомах получили подарки.

— Хорошо, — призадумалась Королева Фей. — Ты ничего не загадала себе, но загадала два желания. Поэтому ты должна стать одной из нас. Покинуть мир смертных, и ты более не сможешь вернуться к прежней жизни.

— Хорошо, я согласна.

— Вот как, — не удивилась Фея. — Ты жертвуешь всем ради других, но, к сожалению, ты не можешь стать феей, это была проверка. Закрой глаза, — попросила Королева Фей.

Лес исчез, зимнее солнце вновь светило, Алиса снова стояла посреди улицы.

Утром первого января в газете было напечатано о новогоднем чуде. По ночному городу были замечены десятки летающих маленьких фей. В полночь больные выздоровели, а детдомовцы получили подарки на новый год.

Утром Алисе прислали машину, с приглашением на северный полюс, поехала она или нет, остается загадкой, как и само новогоднее чудо.

В воздухе тихо кружились белые хлопья. Когда на них попадали солнечные лучи, снежинки превращались в небольшие алмазы, которые искрились и играли разными цветами.

Резкий ветер срывал мой капюшон, собаки шли, проваливаясь в снег, упряжку тянуло вниз, из-за сильного снегопада наш город был отрезан. И это в Сочельник, когда каждый ребёнок ждёт Чуда.

— Давайте, ребята, — окликнул двух ведущих собак. — Нам нужна Рождественская ель. Давайте отдохнём, — остановив собачью упряжку, снял капюшон и отряхнул одежду от снега.

— Что ты делаешь в моем лесу, Путник? — из-за заснеженного леса появилась женщина. Её голубые холодные глаза остановились на мне. Пронзительный, глубокий взгляд. Длинные каштановые волосы завивались у кончиков, на ней было тёмное пальто в небольшую клетку, капюшон прикрывал её лицо. Она выглядела обычно.

— Кто ты? — тихо прошептал я, невольно заглянул ей в глаза. Время остановилось на миг. Я вспомнил детство, когда вся моя семья была вместе. Моих родных, которых сейчас нет. Дочь, в которой живёт продолжение моей жены. Алиса была красивой, искренней и любила Волшебство. Моя жизнь.

— Ты увидел себя прежнего, — тихо проговорила женщина, подойдя к Мире, она присела на корточки и погладила собаку, взяв небольшую горсть снега, стала тихо напевать мелодию, собака внимательно смотрела на неё, коснувшись её лапы, женщина провела по ране, которая стала медленно затягиваться.

Вокруг женщины снег превращался в узоры, рисуя цветы, бабочки и просто линии в воздухе. Я удивлённо смотрел на нее. Ее голубые глаза.

— Я Хозяйка этого леса. Хочешь зови меня так, но вы люди привыкли называть меня Зимой. Что привело тебя сюда?

— Детям нужен праздник, но без красивой ели это невозможно. Говорят, здесь есть волшебное дерево, которое может исполнить одно твоё желание.

— Да, я проведу тебя к этому дереву и позволю взять его, но в обмен на одну из твоих собак, — Зима внимательно посмотрела на меня, её холодный взгляд проникал в самую душу.

Собаку? Каждая их них была частью моей семьи. Я видел, как они взрослели. Видел их победы, неудачи. Они всегда были рядом со мной и моей семьёй. Слезы застыли на моих глазах. Женщина неспеша подошла ко мне, коснувшись моей щеки, чуть отошла, взяв снег в ладони, подула мне на лицо.

Мира- самая лучшая из моих собак, белоснежная красавица с глазами цвета моря.

— Сколько ей осталось? — тихо прошептал я. — С тобой она сможет прожить счастливые дни?

— Немного, Путник. Если ты её возьмёшь с собой, то вы здесь будете ещё несколько дней. Ожидается сильная метель. Потеряешь ещё собак и себя. Время идёт. Я позабочусь о твоей Мире. Она понимает, что с ней у тебя мало шансов вернуться.

Я тихо подошёл к собаке и ласково потрепал её за ухом, она взглянула внимально и облизала мою руку. Уголки губ тронула улыбка. Я обнял её и тихо прошептал:

— Если ты вдруг поправишься и тебе станет чуть легче, приходи к нам в гости, моя милая.

***

Я шёл за Зимой, она шла осторожно, вокруг неё кружились снежные бабочки, собак мы оставили, чтобы они смогли передохнуть.

Через некоторое время мы нашли Рождественскую ель. Дерево было величественным, каждая ветвь была укрыта под снежным одеялом. В нем хранились истории каждого, кто хотел взять его. История леса, история самой Зимы. Женщина подошла к нему и медленно провела рукой по стволу дерева, коснувшись едва веток.

***

В городе был праздник, дети кружились вокруг Ели, они даже не знали, что за дерево перед ними. Оно сохранит каждое их желание, стоит лишь повесить на её ветку елочный шар и подумать о том, что ты хочешь.

Настроения не было – ни новогоднего, никакого. Я отказался от корпоратива, отказалась пойти вечером к родителям. Подруга звала за город – тоже отказалась.

Дети уже разъехались по друзьям, а я встречу Новый Год одна. Заварю чай, достану купленный салат, пирожные, включу что-то из старых фильмов…

– Эй, народ, что не весел в Новый Год?

Дверь распахнулась, под задорную музыку вбежали три огромные белые шишки – в масках, пышных игольчатых одеяниях и обтягивающих чулках, начинавшихся чуть выше колена. Пританцовывая, они двигались между рядами, раздавали остолбенелым менеджерам небольшие мешочки.

– Налетай, выбирай, своё счастье получай! – завопила шишка у меня над ухом. И добавила:

– Лисицына, не спи, замёрзнешь. Мешок бери!

Я узнала голос… начальника отдела?.. Это он – в жутких красных чулках?..

Ошалело взяла первый попавшийся подарок. Народ вокруг меня активно фотографировал действо.

– Работай, Лисицына, – строго сказал начальник. И, приплясывая, выбежал.

В мешке лежали шоколадка, блокнотик, ручка с логотипом нашей фирмы и открытка. Сказать, что я была в восторге – это немного преувеличить мои чувства. А появление начальника в виде белой шишки несколько размывало ощущение реальности…

Тут пошёл звонок, я забыла о подарке и занялась работой.

…Я вообще всё забывала, теряла, ни до чего мне после ухода мужа дела не было. Все мне сочувствовали, дети тоже. Но они были уже взрослые, устраивали свои судьбы…

Появилась зияющая пустота – там, где раньше всё было ярким, полным жизни и смысла. Существовать в пустоте совершенно невозможно, и, главное – не для чего…

В перерыве между звонками достала открытку из мешочка. Она была усеяна серебристыми блёстками условных снежинок (несколько осталось на пальцах).

Над овалом в завитках – серебряные буквы:

Ваше предсказание на будущий год.

Ниже: Сотри верхний слой.

Поскребла ногтем (к блёсткам на пальцах прибавилась белая пыль). Проявились буквы, чёрные и чёткие:

Тёмные начинают и выигрывают.

Закрой глаза и усни навсегда.

Пёстрый кусочек картона выпал из руки и стукнулся о клавиатуру… Что это?! Такая шутка? Я слышала, как девочки за соседними столами зачитывали свои предсказания. Там была обычная милая чепуха! А тут… этот кошмар…

…Я брела по дорожкам парка. Снег на чёрных ветках, безжизненный свет фонарей. Стояла такая полная тишина, словно весь мир отвернулся, занимаясь своими делами, и никому настолько не было до меня дела, что, окажись вокруг хоть толпа людей, меня не увидели бы, они могли просто пройти сквозь меня, как мы проходим сквозь ветер…

Как же гадко на душе. А ведь я не выбросила открытку! Нет, надо порвать на мелкие клочья эту мерзость…

– Что случилось?

Оглянулась: за спиной стояла девушка в длинной синей шубе с капюшоном и отделкой из белого меха. Она взяла у меня из рук предсказание и покачала головой.

– А, прОклятая открытка!

– Да, неприятно… – сказала я мрачно. – Я, конечно, не верю ни во что такое…

– А вот это – напрасно, – возразила она строгим голосом. – Но всё поправимо сегодня. Ночь-то какая…

Девушка подняла руки к небу.

И тучи раздвинулись, появились яркие звёзды, как белые иглы, пронзающие тьму.

Открытка затрепетала в её руках. Девушка улыбнулась и дунула на неё изо всех сил.

Блёстки разлетелись искристым, сверкающим снежным облаком – выше и выше, дальше и дальше… Они серебрились в кругах фонарного света, кружились в воздухе, летели в чёрное небо…

Это было… прекрасно и страшно… Я смотрела и не могла отвести взгляд от серебристой летучей стаи.

– Теперь всё будет хорошо. Правильно.

Вложила мне в ладонь открытку, чуть пожав пальцы, словно ободряя.

Слова поменялись!

Светлые начинают и выигрывают.

Наступает время новогодних чудес!

Я верю… очень хочу поверить, что это предсказание – сбудется.

Ночная мгла поглощала заснеженный лес. Нина по пояс в снегу продиралась через валежник, проклиная себя за идею оставить заглохшую машину на дороге. А чего? До поселка через болото километров десять, зима, темно. Никто не увидит. Уж очень хотелось отметить Новый год с подругой.

Фонарик потух в первые минуты, а луна слабо светила из-за туч. Ледяной ветер расшатывал вековые ели и грозил засыпать ее с головой, что невероятно злило. Вдруг что-то схватило за шапку и потянуло на себя.

—Кому жить надоело?– Рявкнула она оглядываясь, но увидела лишь старую елку, раскинувшую заснеженные ветки.

—Испортишь прическу, с корнем вырву!– Зашипела она и ветка отцепилась.

Преодолев препятствие, Нина заметила, как на снежном фоне мелькнули тени и услышала завывание.

«Ну, если волки пришли, всем пасть порву»!– решила она и ускорила шаг. Но в ту же минуту раздался треск ломающихся сучьев.

«Шатун»?– удивилась Нина и вынула из косметички пилку для ногтей. Жаль дома остался сорокасантиметровый нож, которым масло на бутерброды мазала. Кто ж знал? Но разделать медведя сможет и пилкой. Хороший подарок к столу будет.

«Только бы шубу не повредил, когда душить буду».– Размышляла она, медленно продвигаясь на треск и, спустя минуту через густые ветки увидела отблеск костра.

«Фии» -Разочаровалась Нина.– «Китайские браконьеры лесорубы или беглые зеки»? Последняя мысль подтолкнула вперед.

Вокруг костра сидело десяток мужиков. Они что-то выли себе под нос и изредка подбрасывали в огонь сухие ветки.

— Кто такие?!– Рявкнула Нина так, что с ветвей снег посыпался. Мужики дружно подскочили и в то же мгновение сгинули, а костер затух, оставив лишь черное пятно с тлеющими углями.

—Хоть бы поприставали для приличия. –Разочарованно вздохнула Нина.– Ни медведя, ни уголовников, ни волков. Жизнь дала трещину.

Вдруг на черном фоне кострища проявилась девушка. Нина мельком оценила ее прикид. Дубленка до колена, красные сапожки на длинных, тонких ногах и такого же цвета шапочка. Девушка стояла, опустив голову.

—Только не говори, что ты Красная Шапочка и несешь пирожки бабе Яге. – Угрожающе прорычала Нина.

—Нет. – Тихо хныкнула та.

—А кто? Паук тонкие ножки, красные сапожки?

—Снегурочка.

—Понятно. – Разочарованно вздохнула Нина. —А эти клоуны, что когти драли, сатанисты?

—Это братья мои, двенадцать месяцев. –Вздохнула та.

Нину достал пустой разговор пациентов психиатрии. Она заметила, что девочка стояла в центре кострища и не могла не съязвить.

—Потечь не боишься? – спросила Нина. -Дед где?

—Дедушка приедет в следующую ночь. Мы с ним подарки разносить будем. –Ответила Снегурочка и отошла.

—Подарки – дело хорошее. – Кивнула Нина.— Здравствуй дедушка Мороз, борода из ваты. Подари на Новый год БМВ Икс пятый.

—Чего? – Не поняла Снегурочка.

—Да так. – Отмахнулась Нина.– А ты знаешь, что все подарки делятся на две категории. Те, что не нравятся и те, что не подарены.

—Как это? – Искренне изумилась Снегурочка. –Всем нравятся наши подарки.

Нине вдруг стало жаль эту наивную девочку, покинутую братьями в лесу.

—Не парься, а то растаешь. –Махнула она рукой.

Какое-то время они смотрели друг на друга и Нина отмечала детали.

«Бледная. Волосы рыжие, не крашена. Глаза синие, до жути наивные, ресницы длинные».

—Вы в поселок идете? – Вдруг нарушила тишину Снегурочка. -Я помогу!

С этими словами девушка поднесла руки к губам и подула на них. В ее ладонях появился свет, а над головой запорхали ледяные бабочки.

«Голограмма что ли»? –удивилась Нина и вдруг девочка пропала, деревья превратились в дома, а бабочки в фонари освещения. Нина обнаружила, что стоит на улице, а в руках кроме сумочки еще и пакет.

—Это еще что? –Она заглянула в него и увидела свежее мясо.

—Медвежатина? –Нина чуть было ни упала. –Вот так подарок!

Она оглянулась вокруг, пожала плечами, облокотилась о стену дома и удрученно прошептала.

—Неужели крыша едет?

Радовало лишь то, что путь через лес был преодолен, а впереди Новый год.

НИНА В ЛЕСУ

Зима в этом году началась красиво. Лёгкий морозец почти не ощущался. Нина с подругами нашла время немного отдохнуть от подготовки к экзамену в институте. В то время она выбирала праздничную ёлку в лесопитомнике. Весело перебегая от одной ёлки к другой, она не заметила, как углубилась в настоящий лес, зайдя за открытые ворота в изгороди лесничества.

Да, сказочный лес окружал её. Огромные снежинки падали сверху. Это напомнила Нине её детство. Очарованная тихим падением этих снежинок, она зашла за огромную ель и присела на поваленный ствол дерева. Она почувствовала огромную усталость и решила подождать подруг. Они отстали где-то там далеко позади.

Нина протянула руки вверх и ей казалось, что её руки притягивают все снежинки. Они смело перелетали меховую оторочку капюшона тёплого пальто и нежно опускались на ладони.

Она опустила руки и на её ладонях накопилось много снежинок, которые образовали плотный сказочный снежок. Внезапно этот снежок таинственно засветился голубым светом и заговорил нежным голоском:

— Загадай желание и я его исполню.

— Ой! Сейчас, сейчас! Чего же я хочу больше всего? Может быть, встретить красивого жениха?- откликнулась тот час она.

А снежок решил её успокоить:

— Будет тебе красивый жених. Теперь ты можешь отдохнуть. Никто не видит здесь тебя. Тебе тепло. Приляг на минуту.

Нина прилегла на широкий ствол дерева, уместив там ещё и ноги в сапожках, и тут же заснула.

Очнулась она кровати в своей спальне, укрытая тёплым одеялом. Приятное тепло разливалось по всему её телу. Открыла глаза и увидела подруг- Таню и Олю. Говорить она не могла потому, что чувствовала сильную боль в горле. Подруги обрадованно захлопали в ладоши, но потом с испуганными лицами начали объяснять последние события.

Перебивая Олю, скороговоркой и с хрипотцой заговорила Таня:

— Мы очень испугались, когда не нашли тебя. Аукали, аукали, аж охрипли.

Хорошо, что догадались дойти до домика лесника и попросили его найти тебя. У него оказался трактор с прицепом. Он и нашёл тебя. Рассказал, как кое-как взвалил тебя в кабину трактора, а потом мы тебя сняли из кабины, дотащили до моей машины и посадили на переднее сиденье. Ты что-то мычала в ответ, но сама не двигалась. А небольшую ёлку нам потом принёс сам лесник. Мы её в багажник засунули и быстрей домой! Вон, лежит она в углу.

А тебя мы принесли домой. Ты на ногах не стояла! Мы так испугались! Думали, что ты замёрзла. Хорошо, что была у меня бутылка водки. Раздели, уложили тебя в постель. И почти всю бутылку сейчас употребили на растирку тебя. Аж, руки все болят от той растирки. Постарались. Ну-ка пошевели ногами и руками,- ничего не отморозила? Фу, слава Богу!

Завтра придём, поможем поставить и нарядить тебе ёлку. А родителям, когда приедут, ничего можешь не говорить. Скажешь, просто простудилась немного, и всё. Ну, бывай!

После относительно тёплой электрички, мороз ощущался куда сильнее, чем обещанные минус пятнадцать. Василий поднял воротник и зашагал по лесной тропинке. Тропинка пусть и узкая, но гладенькая, утоптанная.

Мысли Василия были невесёлые. Сейчас бы прийти домой, улечься перед телевизором на диван, укрыться одеялом… но куда там! Не телевизор ему придётся слушать, а надоевший донельзя голос супружницы. «Опять пил? Сколько можно?» А разве ж он пил? Ну да отметили немножко с мужиками наступающий – всё же завтра тридцать первое.

«И что за жизнь?..»

Сказать, что своей жизнью Василий был недоволен – не сказать ничего. Взять даже его брак – брак и есть. Всё, как есть, бракованное в этом браке, а потому у Василия язык не поворачивался называть свою вторую половину – женой. Жена – это что-то домашнее, тёплое, а тут, как есть, супружница. Это слово у него ассоциировалось с упряжью, с тем же хомутом. Даже то, как его зовут, Василию не нравилось. Нет, имя Василий – ещё ничего. Да и отчество Васильич – тоже. Но это если по отдельности, а когда вместе? Получается какой-то Вась-Вась.

Утопая в своих раздумьях, Василий не заметил препятствия, во что-то ткнулся и отскочил. Это «что-то» оказалось особой женского пола – при этом весьма странной на вид. Вроде бы и молодая, вроде и не очень, на голове пушистая шапка, глаза – будто две льдинки сверкают, но самым необычным было то, что вокруг её головы вились бабочки! Василий охнул, почувствовав внутри холодок страха, тихо пробормотал: «Простите!» — и, обогнув странную незнакомку, поспешил прочь.

— Да погоди ты, Вась-Вась! – ударил ему в спину голос женщины, будто колокольчики зазвенели.

Василий остановился против своей воли и обречённо двинулся назад.

— Да, ты не бойся, — улыбнулась женщина, — чай, не заморожу. Жаль мне тебя стало, идёшь понурый, мечтаешь о тёплом диване, а вместо него ждёт тебя рубка дров. Дрова-то, поди, заканчиваются?

Василий крякнул – и как это он забыл? Страх прошёл, чего бояться-то? Что заморозит? Да и пусть! Всё лучше.

— Говорю же, не заморожу, а вот помочь могу. Что твоему сердцу мило? Лежать на диване, в тишине, покое, чтобы тебя не пилили, а холили и лелеяли. Так?

— Так-то оно так…

— А хочешь, Вась-Вась, я тебя котом сделаю? – засмеялась женщина.

— К-кем? – Василий аж поперхнулся.

— Котом! Есть у меня семья на примете. Детишек нет, будут и холить, и лелеять, и кормить, и поить, а ты будешь лежать на диване в полной нирване.

— Жизнь у котов больно коротка.

— А это как сказать. Вспомни, ведь за последний месяц, ты два раза едва не угодил под электричку, переходя пути, да и печень у тебя шалит. А котом лет двадцать, а то и больше проживёшь, при таком-то уходе. Будешь греться на подоконнике, смотреть на птичек и вспоминать – как же тебе было плохо человеком.

— Это, что же? Я и себя помнить буду?

— Будешь, — снова засмеялась незнакомка, — иначе и сравнивать будет не с чем, а коли так – разве почувствуешь разницу, а с ней и радость? Да и помирать всё равно придётся, только человеку, чтобы в рай попасть, нужно святым быть – а ты разве свят? А коты все попадают в рай. Живут там припеваючи.

…

Утром сельчане, идя на станцию, наткнулись на Василия. Он сидел, прислонясь спиной к берёзе, и будто спал. На его лице застыло спокойное и безмятежное выражение.

А в это же время, в электричке, у окошка сидела женщина, в пушистой шубке и шапочке, с глазами, как сверкающие льдинки. А на коленях у неё лежал кот – большой, рыжий, полосатый… – и он вызывал куда больше внимания и восхищения у попутчиков, чем даже сама волшебница Зимушка-Зима.

Под звон хрустальных крыльев

— Ты слышишь?

— Кто говорит?

— Ты слышишь, повторил женский молодой звонкий голос.

— Да, что я должна слышать, раздражённо ответила Аглая,

Но в тот- же момент, до неё донёсся перезвон, напоминающий звон дрожащих колокольчиков.

— Ты видишь?

— Темнота вокруг, ничего не видно.

— Ты видишь. Мягко но настойчиво повторил голос.

В полной темноте больничной палаты, появилось облако, сизое, и голубовато — белое оно росло и скоро из него выпорхнули бабочки, прозрачные почти хрустальные,

То что Аглая слышала было перезвоном их крыльев.

За бабочками из облака вышла молодая женщина,

в палате стало морозно.

— Ты кто?

— Смерть, с лёгкой улыбкой ответила женщина.

— Тебя описывают по другому.

— Знаю, но это придумали те кто меня боится,

А ты меня звала и ждала, поэтому я и стала такой.

Каждый видит меня иначе, для тебя я ангел освобождения.

— А бабочки это кто?

— Это те кто тебя знал при жизни и был с тобой как-то связан,

Они твои проводники в другой мир, и ты будешь бабочкой пока

Все кого ты знала не перейдут в мир иной, будешь их встречать на пороге миров.

— А что потом?

— Потом твоя энергия станет частью лунного света…Ты станешь частью новой энергии и возродишься .., круговорот

№1

Наталия Жукова

В общем, все перемешалось:

Лета, зимы, где, когда.

А девчонка заигралась,

А Снегурка не ушла.

Ей вообще по барабану,

Что за окнами опять!

Сквозь бураны да туманы

Будет бабочек гонять.

№2

Наталия Жукова

Нормальный ноябрьский разговор

Был конец ноября.

Она шла по лестнице на мост, чтобы перейти его вдоль, спуститься по другой лестнице и попасть в метро. В последнее время в столице участились случаи наземных пересадок.

Мда…

И вот она поднялась по лестнице и увидела Санту Клауса.

Значит так. Санта стоял, прислонившись к каменному бортику. Стоял спокойно, ни на кого не смотрел, никуда не спешил. Ну — стоял!

Она тоже остановилась.

И стала его бесцеремонно разглядывать. На нем были «Мартинсы». Кто не знает — это высокие ботинки модной марки. Недешевые. Она почему знала: у нее сын такие попросил на день рождения еще года два назад.

Над «мартинсами» — черными, добротными и дорогими — трепыхались красные штанишки из невнятного материала. Штанишки были оторочены белым ( почти белым, грязноватым) искусственным мехом. Из такого меха делают мягкие игрушки.

А еще была короткая красная курточка из того же материала и отороченная теми же мехами. Правда, из-под курточки торчал джемпер, коричневый, толстый, грубой вязки. «Для тепла», — догадалась она.

На голове был колпак. С помпончиком.

Санта был примерно лет пятидесяти. На лице не было белой бороды и белых усов. И очков не наблюдалось. Это был хорошо видящий Санта.

Она разглядела его и почему-то разозлилась. На него или вообще на жизнь — она не знала, но ее понесло:

— Эй!

Санта посмотрел на нее.

— Ты волшебный Санта Клаус?

— Угу, — не очень доброжелательно пробурчал волшебник.

— Ах, ты ж, рожа твоя нерусская! Выполни желание!

— Какое? — по-русски спросила «нерусская рожа»

— Стань дедом Морозом!

— Не могу.

— СлабО?

— СлабО. Костюма нет.

— А я хочу волшебства! — противно заканючила она.

— А не пошла бы ты…

— Не пошла бы! — она перебила его и заорала: — Я никуда не пойду, понял? Ни на какие буквы не пойду! Где твой мешок, гад! Давай подарок!

— Рано еще. До Новогодней ночи подожди. Елочку наряди, шампанское выпей, куранты выслушай — тогда получишь подарок.

— А какого хрена ты тут стоишь, если рано?

— Репетирую. В образ вживаюсь.

— Идиот! — заорала она.

И ушла. Ей стало невыносимо плохо, и она пошла в метро. Она уже дошла до турникета, ей надо было ехать, ее ждали. Не критично, конечно, если она не приедет, но ждали.

А она не стала проходить через турникет.

«Чего я на него наорала?»- спросила она себя. И испугалась. Как бы это…

Она вдруг подумала о многом: о том, что в детстве верила в деда Мороза, что всегда 1 января под елкой лежали подарки для нее. Потом еще она вдруг вспомнила, что Санта Клаус — это вообще-то образ святого Николая Чудотворца, а к святому Николаю она иногда обращалась: от деда ей осталась старинная икона. Икона стояла на видном месте, как же не помолиться?

И вот она испугалась, что обидела святого. Нет, ну то есть она понимала, что мужик вовсе не святой, да и вряд ли большинство понимает, кого олицетворяет Санта. Но вот она запуталась в своих мыслях, и с этим мысленным винегретом пошла назад.

Санту она увидела на том же месте. И ее встревожило это: может, что с человеком случилось? Чего он в холод стоит на мосту в этом нелепом одеянии?

Она опять подошла к нему.

— Это я опять. Привет. Извини.

Она встала рядом с ним и спокойно проговорила все это. Потому что прогнать ее невозможно: если она сама не захочет, то она никуда и никогда не пойдет, это она ему тогда правду сказала. Она должна все понять, а уж потом решать — идти ей или нет, притом, куда идти — она тоже решала сама.

— Чего надо? — не оборачиваясь, спросил мужик.

— Ты же Санта Клаус!

— И что?

— Ну, должен знать.

— Почему это?

— Потому что надо знать, в чей костюм нарядился! Что уставился?

— Ты дура?

— Сам дурак. Ты хоть знаешь, кто скрывается за Сантой?

— А… Представь себе — знаю. Но кого это сейчас интересует?

— Меня. Я подумала, что глумиться над святым нельзя.

— И что предлагаешь?

— Стать дедом Морозом. Или на крайняк снять этот костюм.

— Слушай, что ты ко мне примоталась?

— А что ты встал тут в вызывающем виде? Или думаешь, что ты тут в этих красных подштанниках не вызываешь вопросов у людей?! Стоит он тут! Грустит! Да люди чего только ни думают про тебя! А я прямо спрашиваю: чего ты в ноябре тут встал?

— А по фиг мне всё.

— Это заметно. А что так?

— Не пошла бы ты?

— Не пошла бы я. Драться будешь со мной? А я тоже с тобой буду драться. Тогда я пойму, что святого в тебе ничего нет!

— Драться я с тобой не буду. Но я могу тебе не отвечать? Могу я просто один постоять?

— Не можешь. Ты тут постоял один, теперь со мной постоишь.

— Что ты хочешь?

— Я же сказала: узнать, что с тобой стряслось.

— Ты этого не говорила.

— Нудный какой, а?…. Что с тобой случилось?

— Ничего. Просто паршиво на душе.

— Так. Ладно, могу понять. Но как? Вот каким образом ты тут очутился в костюме? Ты что, встал поутру, понял, что у тебя паршиво на душе, нарядился в Санту и пришел на мост?

— Типа того.

— А ты вообще кто? Откуда костюм?

— Купил.

— Зачем?

— Работал я. Елки у меня были. Заработок. Ясно?

— Ясно. Ты актер.

— Нет. Еще чего! Я просто подрабатывал.

— А сейчас?

— Сейчас ноябрь.

— Сложно с тобой. Короче, что с тобой?

— А ты кто?

— Я тетка, вредная и злая. У меня два мужа было — оба меня бросили. Ребенок у меня взрослый. Живет отдельно. Работаю я уборщицей. Не, не так. Я горничная в частных домах. Так красивее звучит. Унитазы мою, кухни, спальни.

— Да понял я.

— Ну?

— Вот и я один остался в этом году. Мой первый одинокий Новый год.

— Почему?

— От меня жена ушла.

— Почему?

— Просто. Надоел я ей. Квартира освободилась — она и уехала. Одной ей лучше.

— Другого что ли нашла?

— Нет, в том и дело. Захотела жить одна, вообще одна. Покоя захотела.

— Ну… Знаешь, что я тебе скажу: главное — она жива и здорова. Она ведь здорова?

— Да слава Богу.

— Ну и хорошо. А все остальное — это поправимо.

— Как тут поправишь?

— О! Миллион способов! Если любишь ее — дай ей время. Она отдохнёт и вернется. Или начни новую жизнь. Пригласи меня на Новый год. Отпразднуем.

— Ну ты и без комплексов! Как у тебя все просто!

— Зато у тебя все сложно! Мы с тобой толком и лица друг друга не видели…

Он вдруг как-то дернулся.

— Чего ты опять?

— Странный какой-то у нас разговор.

— Ничего не странный. Нормальный ноябрьский разговор!

— В смысле?

— Ну… Не понимаешь разве?

— Может, понимаю. А вдруг не так понимаю?

— Да так. Летом такие разговоры не ведут.

— Почему?

— Светло и тепло.

— Лето — это …

— Да. Это даже не маленькая, а очень большая жизнь. А ноябрь — самый мрачный месяц.

— Декабрь не лучше.

— Согласна. Просто раньше декабрь — это предвкушение праздника. Сейчас мне этот праздник противен. Я его не праздную. В общем, два мрачных месяца. Темные, холодные. Но ведь вот какая штука: в декабре начинает прибавляться день. Так что давай жить.

— В смысле?

— Просто жить.

— Вместе?

— Ого! Я имела в виду жить, а не проживать на одной площади.

— А, ну я понял.

— Какое у меня лицо? — вдруг спросила она резко.

— Лицо? А, ты говорила. Я не рассмотрел.

Он повернулся, чтобы рассмотреть. Но она отвернулась.

— Говори, не глядя.

— Ты красивая.

— Оптимист!

— Ты очень красивая.

— А ты некрасивый. Немолодой. Волосы у тебя темные, почти не седые. Обычное такое лицо. Широкое. Глаза у тебя… карие… нет, зеленоватые. Нос тоже широковат.

— Ты так хорошо меня рассмотрела?

— Нет. Я смотрела не на тебя, а на твою одежду.

— А как же ты даже цвет глаз правильно сказала?

— Не знаю. Почувствовала.

— Дай мне на тебя посмотреть, пожалуйста!

Она повернулась — он стал жадно рассматривать ее.

— Ну что? Красавица я, да?

— Да.

— Никогда не была красивой.

— А сейчас стала.

— Чудеса начались?

— Да. Как только ты подошла ко мне, начались чудеса. Просто я не сразу это понял. И даже прогонял тебя.

— Ну это ты был не прав.

— Да уж.

— Я ухожу сама. Когда захочу.

— А мужья? Они же ушли, ты мне сказала.

— Эти-то? Да, сами ушли. Но это ничего не меняет. Я же не о них. Я о себе. Я ухожу, когда хочу.

— Ты хочешь уйти?

— Да. Мне надо сейчас идти.

— Но ты придешь?

— Куда?

— Ко мне.

— Когда?

— Не знаю.

— Нет. Не приду.

— Почему?! — заорал он.

— Потому что ты не знаешь. И не ори на меня.

— Завтра!

— Прийти завтра?

— Да!

— Давай сделаем так: 31 декабря ты решишь, прийти мне или нет. Запиши мой телефон.

И, оставив свой номер, она пошла домой. Пошла ждать 31 декабря.

А он счастливо жил после встречи с ней. И был уверен, что позвонит ей. И что чудо в его жизни свершилось.

И все бы окончилось хорошо для них обоих, если бы 30 декабря, вечером, к нему не вернулась его жена. Жена привезла подарки и еду. И осталась жить с ним.

А она… Она плакала три дня. А 3 января пошла убирать дом. Она ведь горничная в частных домах.

Вы думаете, что все закончилось плохо?

А вот и нет! 3 января, уставшая, она шла мимо того моста. На том месте, где стоял зеленоглазый Санта, в этот день стоял дед Мороз.

С ним-то и разговорилась наша горничная! И — я вам скажу — они славно поговорили!

№3

Чупакабра

А зимой жара стояла,

Тридцать градусов тепла.

Ярко молния сверкала

В Новый год аж до утра.

Это так Иван Купала

Зимний месяц развлекал

Дури выкурил немало

Чистый спирт газировал

№4

Чупакабра

Так Снегурка под Луною

Шарм погоде придает

То мороз стоит с грозою

То в жару метель метет

В небе бабочки летают,

Южный ветер холодит.

Всех снежинки согревают

Новогодний лес гудит.

№5

vars

Зима шла с пулеметом руке

стреляя монстров

пусть земля горит

как в огне

пусть взорвется земля как в огне

и ты

пронзай мечами сердце из любви

Пусть внутри тебя

светит пламя

пусть все враги уйдут

и останется мечта

Как только я восстану

люди за мной!

Только подними

руку с мечом

к звездам возносись

Вонзай коготков своих не смотри в глаза

пусть идет кровь

не смотри в лица

лишь увидим тень

И когда я умру

будут лишь звезды

вечно над землей

я с мечом на плече

Сердце из-за тебя я убил